Бежать от влюблённых

      Просыпаешься такая, а твой муж — забрак, красно-чёрненький, в татухах, такой милый, с короткими рожками, ну как у козлёночка. И это чудо лежит тихо, мирно в кроватке с тобой, и ты так, чтобы не паниковать, не берёшь кипяток и не плещешь ему в ебало (оно и так у него красное), и не начинаешь материться, мол мужчина, алё, вы домом ошиблись и галактикой уж точно.       Лежит такой распрекрасный тёмный владыка ситхов, ни разу ворнскром не укушенный. Потом смотрю под одеяльце, а он голый. Ух-ху-у, а размерчик нехилый — XL, ну я, конечно, размер такой люблю, но только смотреть. В одежде он нравится мне больше, чем без неё. Он может тебе угрожать таким размером тем, что у тебя в ближайшие дни отнимутся ноги, не-не, хех, очень мило, но я, пожалуй, откажусь от такого подарка судьбы.       Всё началось с долбанной фигурки. Карл, я не то чтобы фанат «Звёздных войн», но так получилось, что мне был интересен этот ситх с боевым раскрасом, очень мне понравился в том фильме. И как-то раз мне кто-то вдруг прислал по почте охрененную фигурку. Я прифигела и попыталась узнать, от кого она и за что великие силы меня наградили. Ну, конечно, обрадовалась такому подарку, восхваляла звёзды. Распаковала, пофапала ментально и тут заметила надпись: «Загадай ты желания, и всё, что ты захочешь, сбудется тотчас». Не-не, это я преувеличиваю, всё было проще: «Скажи, чего хочешь». Да, вот так просто?       — Ага, как же.       Как будто я не росла на всех тех сказках и ужастиках и не знаю, что нужно бояться своих желаний, но как и в любой истории бывают промашки или лажи, и короче я накосячила, пошла тусить с девчонками. Мы напелись и напились в караоке, в стрип-бар зашли, у-ух, и оторвались, потом — по домам. Я хвасталась, что дома не одна, меня ждёт Лорд ситхов, и девчонки улюлюкали, аплодировали и гордились мною. Да, мы все были одной дружной командой, что тащилась по вымышленным персам, взять хоть Катьку Навака — она вообще тащилась от Доктора Кто, у неё было с ним буквально всё, что есть, она вообще в нашем войске генерал гиков.       Я, такая уставшая, пьяненькая, снимаю свою одёжку и остаюсь в трусах и футболке — лучшая пижама, а на футболке было написано: «Власть ситхам». Мне её Элиза подогнала после косплей-фестиваля, мы с ней там познакомились, она была очередной Леей в золотом купальнике, а я — одной из ситхов, в жёлтых линзах, вся при параде, одежда была в серебреных и тёмно-фиолетовых оттенках.       Так вот засыпаю, и вдруг лап фигурку, и тёмная сила меня дёрнула, я ляпнула, целуя фигурку Дарта Мола: «Тебя хочу, милашка», — и уснула.       И вот я, такая вся радостная, выскальзываю из постели, божественно приземляясь на коврик возле кровати, смотрю на место, где должна быть фигурка, а её нет, пропала, только записку не оставила, мол джин исполнил твоё желание, наслаждайся.       О-ой, б-бля-я… Только и хватаюсь за голову и попутно пячусь к выходу. Была, конечно, мысль схватить что-нибудь тяжёлое да как въебать, чтоб не проснулся, не дай Йода-джедайская-мать, но он точно очнётся, поэтому у меня вырисовывалась целая куча проблем.       Первый варик — зашкериться и надеяться, что это галлюцинация, мол всё, мать, стара ты уже, чтобы так бухать, пора завязывать, а то твоя космическая белочка в виде Дарт Мола спит в твоей постели, так ещё и голая. Да, точно, спрячусь в ванной. А вдруг как в «Сиянии» проснётся и начнёт искать меня? Ему ведь не слабо дверь распидорасить, и всё, поминай мой сладкий задок. А жизнь была так прекрасна, на моём счету всего ничего мужиков, я просто по избранным, люблю девственников, фетиш у меня на них, чтобы такой «ой, нет, зачем ты делаешь это со мной», хе-хех, сори, что дом стоит, а крыша давно в Лас-Вегасе.       Быстро, как только могу, хватаю первое, что попалось под руку, напяливаю и слышу, как, кажись, просыпается Белоснежка моя рогатая. Надо валить. Я мчусь, как «Звезда смерти», но наворачиваюсь на последних ступеньках и лечу, всё замирает, и думаю: «Ну всё, вот и пожила, так и не разобралась, что да как, эх…» Падаю, больно ударяюсь коленом, ещё и кувыркаюсь, как истинный ситх, и вытворяю все эти выкрутасы только без светового меча в руках.       Мой вскрик умирающей цапли мог привлечь внимание кого угодно, и я слышу топ-топ, прыг, очень тихо, словно кто-то перепрыгивает через препятствия, торопится, и я вижу, он идёт ко мне, смотрит так, у-у-у, я даже забыла, что сильно ушиблась. Он повязал простынь на свои полюса… У меня сердце куда-то ушло, наверное, на обед, или я оглохла. Этот неземной топает ко мне, обеспокоенный, а я таращусь во все глаза то ли от ужаса, то ли ещё от чего-то. Тут он что-то быстро тараторит и уходит, ориентируясь в моей хате так, словно мы давно живём вместе, возвращается, кладёт лёд мне на ногу, потом помогает мне разместиться на диванчике и проверяет, не ушиблась ли я еще где-нибудь. Облегчённо вздыхает, что нет перелома, а только синяк. Он целует то место, где вырисовывается пятно от падения, а я, всё так же в прифигевая, пялюсь на него и говорю вслух, когда понимаю, что всё слышу и вижу и это реально:       — Какой убедительный глюк и заботливый, вот это фартануло мне.       Хотелось встать, но мужчина запротестовал, а так хотелось походить туда-сюда, надо же повосхищаться тем, какая у меня фантазия. Вдруг мой не друг, а так, пустяк, всего лишь повелитель ситхов подаёт голосок и говорит, что он не глюк, а мой парень, и вообще он хочет, чтобы я жила с ним, он меня давно уже просит, а я не соглашаюсь.       Слушая и внимая всему, что говорит моя больная фантазия, начинаю думать, что всё, пора ложиться в клинику, алкоголь — это зло, и то-сё, ну согласитесь, как я могла забыть, что мой парень — инопланетный не кто-то там, а главный воин и вообще ходячий крекс-секс-фекс?       Тут он опять мурлычет мне на ушко, что я какая-то напряжённая, и начинает знаете что? Ну догадайтесь… Массажировать мои плечи, отчего я чуть ли не застонала, просто он такой сильный, а руки какие, эти руки убили столько людей и не только их. Ох, какая я счастливая и больная на голову. Деффчонки, конечно, позавидуют, особенно Катюха, типа как так, что ты приняла? Я тоже так хочу только с двенадцатым Доктором Кто или десятым, уже точно не помню, их так много.       Я пытаюсь мыслить, но вместо этого чувствую руки, что массируют мне плечи, потом плавно спускаются на предплечья, он разворачивает меня к себе и целует мне руки. Я растаяла. Потом поднимает меня и уносит в спальню, дескать тут неудобно делать массаж.       Вот мы опять на моей кровати. Вдруг он целует меня в губы, я думаю: «Ну, окей», потом шею, думаю: «Теплее», и спускается ниже. Я помогаю, задирая футболку, не хватает GPS-навигатора, ну правда. Вот он целует живот, пупок, отчего я хихикаю, и он тоже смеётся, извиняется, знает, что боюсь щекотки, а потом как по волшебству мои трусишки пропадают — капец он волшебник — и я уже ощущаю его решимость устроиться меж моих ног.       Но он вдруг останавливается и говорит, что раньше мы так далеко не заходили, и я в момент остыла, смотрю на его лицо, злюсь, как гарпия. Серьёзно? Ты решил поговорить о том, что у нас никогда не было? Я просто переворачиваюсь и кричу в подушку, ищу свои труселя и не нахожу, смотрю на него, а он такой зая, ну правда, хотя его облик должен пугать до дрожи и заставлять думать, типа ой, ща изнасилуют, грубо, жёстко, ай-ай, но нет, он просто милашка. Обидела его, кажись, но не тут-то было, он извиняется и просит о продолжении, говорит, что никогда не делал этого. Я озадаченно смотрю на него: чего «этого»?       — Куник?       Устало и скучающе сижу на полу, прикрывая одной рукой причинное место — футболка, благо, длинная. Силясь не вцепиться себе в лицо фейс-палмом, выжидаю его ответа, и он утвердительно кивает, а потом добавляет про наше, так сказать, соитие, про наш секс после брака, а я охереваю после каждого его слова.       — В смысле?       И он, такой серьёзный, но милый, подхватывает меня на кровать и говорит:       — Ну да, когда ты выйдешь за меня замуж, тогда у нас будет совокупление.       Что происходит, алё? Смотрю по сторонам, думаю об арт-хаусе и судорожно вспоминаю, что я там видела, под покровом моего одеяла. Не, у меня нет столько смазки в доме, чтобы впихнуть в себя такой батон или баклажан, с чем бы сравнить для верности. Мило улыбаюсь, и моя рука вдруг прошмыгивает под фиолетовые простыни, и он в боеготовности вдруг издает такой звук — ух, мама, тушите меня — хватает меня за руку и убирает её, и мы начинаем бороться, и я спрашиваю:       — И что это за приведение тут у нас? — и смотрю на его причиндал, который под простынкой ну реально призрак, внушительный такой, прямо скалочка для раскатки пельменей.        А он держит мои руки, чтоб я не лапала, а то щас его призрак испустит эктоплазму.       — Любимая, не надо, прошу, дорогая, госпожа, повелительница моей жизни.       На последнем его слове я сдалась, не, ну я же не каменная, смилостивилась, и просто села рядом. Он вроде как пытается успокоить свой кол, который почему-то не хочет уходить. Хотелось уже покричать на его крупного Каспера, но я сдержалась, пущай медитирует. Хотела уже встать с кровати, но тут он хватает и валит меня на себя, целует и говорит так страстно, просто как утюг, которым мы обогревались в нищебродском университете:       — Ты так на меня влияешь, я боюсь представить, что будет, когда ты станешь моей женой, — и целует, и целует, и я таю, как карамелька на асфальте в жаркий зной.       А я очень даже представляю… Почти заснула на его груди под всеми этими обнимашками, но вдруг резко осознала:       — Ты что, девственник?       И он спокойно отвечает:       — Да.       Я просто не верю своим ушам, да не, это какой-то разводняк, не верю.       — Что?       Он спокойно смотрит, ну прямо святой праведник, гладя мою голову, пальцами проводя от виска до щеки и обратно. Что-то он увлёкся, трогая меня, я ему что, антистресс? Я, может, и люблю девственников, но не рискну садиться на такие размеры, не в этой жизни. Насупилась я своим мыслям, наслаждаясь тем, что есть.

❃ ❃ ❃ ❃ ❃ ❃ ❃ ❃ ❃

      Эти жёлто-оранжевые глаза напротив… Ух, как печёт, ну правда. Я проснулась, всё тихо, мирно, фигурки нет, Мола нет, только воспоминания о нежностях и его глазках и ещё огромном половом органе, который вгонял меня в ужас, точное ощущение, что замуж я не хочу, да ни в жизнь. Я что, похожа на умалишённую, чтобы такую бейсбольную биту в себя пихать? Не, я, конечно, чересчур всё преувеличиваю, не как бита, скорее, как приличный красный ситховский меч, а руки-то помнят, что трогали, да, это вряд ли было галлюцинацией, слишком уж натурально.       Казалось бы, всё встало на круги своя, но тут слышу: кто-то пришёл. Иду открывать, и кто же это на пороге? Косплеер, да, точно нет. Это был он, Мол, так на пороге и вцепился, сказал, что безумно скучал, сделал все дела и теперь мы можем отправиться на его корабль, чтобы я вступила в с ним в брак. Я лишь молча смотрю на него и на его небольшой корабль, который навис над моим домом и сразу использовал маскировку, и не успела я осознать, что всё же он не моя галлюцинация, как он исчез, растворился.       Я пошла на кухню, достала бутылку вина, в которой оставалась половина, и начала осушать её, ну, а что делать мне, бедной девушке в подобном случае. Во-первых, не помню, чтобы я с ним заводила отношения, да и когда я могла и как? Я что, какой-нибудь сотрудник Стартрека или, может, ещё чего?! О, точно, может, я опять напилась, натолкнулась на инопланетян, и они меня похитили ради хохмы или чтобы продать, а потом потеряли, и я такая, чёрт, где я, пятое-десятое, на толкнулась на него, и пошло-поехало. Это бы всё объясняло. А после мне стёрли память, да, это похоже на правду.       Пока я себе всё объясняла, выдумывала, Мол оживился, снял свой капюшон и накидку и оставил их в прихожей, чёрт, он хорош, и так официально одет, во всё чёрное. как всегда.       Он лыбится, подбираясь ближе, беря в руки мою руку , пока я продолжаю осушать бутылочку, и говорит так легко:       — Ты волнуешься? — не услышав мой ответ, он продолжил. — Не переживай, ведь я с тобой, я разделю твои волнения и всё остальное тоже, рука об руку мы пройдём всё, — выпаливает он, и мне вспоминается какой-то любовный слащавый фильм.       Допив до конца, я хотела поставить бутылку, но он взял и метко швырнул её в мусорку, притягивая меня к себе.       — Давай я помогу тебе надеть свадебный наряд, — говорит он так успокаивающе и показывает рукой, где лежит платье.       Я пыталась протестовать, и он воспринял это как «нет, никуда я не пойду» и от этого засмеялся, говорит, я такая забавная. И вот притащил наряд. Красное платье? О Джедаи и ситхи…       Он так быстро и аккуратно раздел меня, я даже не успела понять, что произошло. Сдаётся, такое было не впервые, он уже всё знает, где, что и как у меня, мне даже страшно стало. И вот я такая хлоп-хлоп глазами, а он уже одел меня и любуется, восхищённо и радостно, его прямо щас разорвёт от всепоглощающего счастья, а я кисло: «Э-э-э-э, ну нет, протестую».       — Я не хочу замуж, я хочу быть свободной, чтобы мои волосы развевались на ветру, когда я скачу по долине и стреляю из лука в закат, — только и успеваю я сказать, как он подхватывает меня на руки, и мы выходим из дома и идём на его летающий корабль. Капец.       Он что-то мучительно сладко мне бормочет о том, что ждал меня, я его единственная, я для него всё и он больше не может жить порознь. Потом уговаривал, когда я всё же не успокаивалась.       Мы были уже на каком-то пиршестве, все радостные, у всех праздник. Чувствую, мне надо выпить, чтобы позволить всему этому случиться, и я наклюкалась, всё же алкоголь — враг мой, так, может быть, я правда бы смогла сказать своё «нет»?       Чувствую настойчивые губы, страстное шипение, но всё это заканчивается. Я подумала, что всё, он на мне женился и у нас уже была брачная ночь?       На следующий день, точнее, вечер слышу, как он говорит, что мне нужно выпить что-то от похмелья. Открываю глаза, он выглядит счастливым, но немного помятым, на нём чёрные штаны и расстегнутая чёрная рубашка. Вспоминаю вскользь, что теперь мы женаты. Вот упертый, хотя это, скорее, целеустремлённость, все приколы его расы. И тут резко, как в фильме «Вспомнить всё», замечаю на его ухе и на моём обручальные серёжки, вспоминаю, как говорила, что не хочу замуж, закатывала истерику, он успокаивал меня, хотел знать, почему я была против, я объясняла, и это было какой-то глупостью, ну правда. Сказала, что не люблю большие твёрдые предметы, что моя физиология для него не подойдёт, затем вспомнила сказку про Золушку и сказала, что пусть он найдёт себе свою туфельку, мою не надо так сильно растягивать, хотя да, можно, но я на такое не пойду, и вообще у нас никогда не будет детей, я стерильна, как ватная палочка после спирта.       Сколько он стерпел, но я и раньше ему подобное говорила и не только такое, а в последний раз просто истерила, кричала. Он выслушал и сказал, что всё понимает и принимает меня такую, что это нестрашно, он просто хочет быть со мной. Я разревелась и почти упала на пол, но он поддержал меня, полностью позволяя обмякнуть и реветь на его груди. Мне кажется, он и сам ревел. Нервная была свадьба, посуда билась, была даже драка или убийство, плохо помню детали, которые не касаются нас двоих.       Если говорить о сексе, то он хотел, чтобы я была трезвой, чтобы его первый раз был осознанным мною и им самим, так что, когда я была достаточна пьяна и посмелей, полезла на него, но он мне не дал, хе-хех.       Нас ещё ждёт это покорение вершины под названием «Его первый секс и семейная жизнь». Чёрт… Вот это я вляпалась.