***
Впервые, когда я с ним встретилась, меня наняла одна фирма. У нас нечистый бизнес: я люблю калечить всю существующую живую органику, ну, а фирма ищет такие таланты, как я. Бывают дела, для которых нужно быть особо беспощадной и грозной, и я не боюсь испачкаться. Возможно, когда я впервые наткнулась на него и когда состоялся махыч, он был очень удивлён, задавал вопросы: кто я и что такое. Получив пару раз по зубам и выплюнув кровь, он всё же смог сорвать с моего лица маску и тут же ещё большие огрёб. Ну, я немного расслабилась, что сказать, да и мне разрешили его помять. Могу сказать, он очень странно на меня пялился, прямо как я на любимое блюдо. Он же не хочет меня съесть? Не-ет, да и не получится, его «жемчуга» я повырываю. Я выбивала из его лёгких кислород, слышала, как ломались его кости, но знаете, моя радость и удовлетворённость продлились недолго: он выглядел ничуть не расстроенным из-за синяков и переломов, ему нравилось всё это. От его лица, полного мазохистского восторга, меня уже начало тошнить, хоть сначала я вздрогнула, но быстро поняла, в чём кроется вся суть: он просто мазохист, но из-за своей совершенности не испытывал физическую боль. А я, возможно, единственная, кто мог бы подарить ему чувство боли в теле.***
— Ты больной, ты в курсе? Хан лучезарно улыбался, и на его зубах была видна кровь. — Да, я болен тобой. Я только закатываю глаза. Мазохист проклятый… Больших усилий стоило отцепить его от себя. Что бы я ни предпринимала, он был в восторге, а мне хотелось сделать как можно больше, но чем сильнее я старалась, тем всё более отчётливо ощущала себя бессильной, хоть его кровь окрашивала мою одежду, закатанные рукава не спасали её. Я била всё сильнее, но его радость и эйфория выбивали меня из колеи.***
***
Моя жизнь перевернулась, когда я узнала, что я не человек, и всё до этого было ложью, меня дурачили, стирали мне память, избавлялись от неё, как от блох, а потом замораживали, как какой-то полуфабрикат. Кретины. Однако это перестало работать. Они просто обманывали меня, промывали мозги, заставляли поверить в то, что эта сила возникала из-за костюма послевоенной организации. Истина же крылась в том, что я мутант, почти такая же, как те аугменты. Это сводило меня с ума, хотелось крушить всё вокруг, отключить мозг и уничтожать всё, чтобы мне стало лучше. Но на мою беду я встретила Хана, хоть сейчас я думаю, что это он встретил меня. Мы встречались всего пару раз: первый — по делу, второй — случайно, но я уже так не думаю. Следующие разы были явным доказательством того, что он следил за мной. Он знал больше меня, и тогда я злилась, так как мне стало понятно, почему он много смеялся и так странно смотрел: пытался узнать, знаю ли я правду, но сам молчал, хотел, чтобы я выбила из него истину? Нет, нам с ним не по пути, ведь я садист, который любит мучить своих жертв, а не наблюдать за тем, как им нравится всё, что я с ними делаю. Попытки уйти от него оборачивались тем, что он всегда меня находил и получал за это беспощадные удары. В один из таких дней он вдруг поцеловал меня, на что получил укус за губу, отчего она начала кровоточить. Ненормальный мужчина…