Твоё молчание — мой любимый звук.
Меня преследовали эти глаза, а моя сестра только и говорила, что, видимо, я приглянулась ему, поскольку никогда не видела такую заинтересованность со стороны Тома, а его она встречает не в первый раз. Это извещение не давало твёрдой почвы под ногами, лишь чувство тошноты и желание отмахнуться от её намёков, которые вначале были еле ощутимыми, но постепенно стали ну очень громоздкими.***
Мне не снятся сны.
Неделя шла своим чередом: мелкие повседневные вещи, нежелание покидать отчий дом и комнату — но всё же у нас гости, и нужно показать приличие, которого они не получат с моей стороны, ну, что сказать, я оправдываю свою сторону как неучастливая, позор семьи. Ничего страшного, у этой семьи есть ещё два ребёнка, и я всегда была лишней ещё до моей болезни. Я бунтарь, и я это знаю, мне уже восемнадцать, но это ничего не значит для меня. Я засыпаю, но мне не снятся сны, даже зелья не помогают. Прогулки по саду изредка срабатывают, и я постепенно начинаю чувствовать, что что-то происходит, как будто мир скоро треснет и расползётся на части, а я буду стоять в эпицентре событий. Я никогда ни к чему не стремилась: ни к успеху, ни к даже простой похвале. Мои брат с сестрой обладали всем тем, чего когда-либо хотели родители от своих отпрысков: успехом, красотой, умом — я же предпочитала не соответствовать всему, что так жаждали видеть вышсшие сословия.*** *** ***
Заинтересованность мной Томом была для меня смешной, нет, ну, правда, ничего, кроме нелепости, не шло мне в голову. Что он нашёл во мне? Думаю, многие бы задались таким же вопросом, если б узнали об этом. Я его тайна. Будь я им, я бы стыдилась такой слабости, а ему, видимо, всё равно, кто что подумает, хоть мне казалось, он не из таких магов. Обычно золотые мальчики следят за своим имиджем, а он весь такой идеальный, стопроцентный перфекционист. Конечно, можно сказать, он пал жертвой закона «Противоположности притягиваются», но я думаю, от такой противоположности, как я, наоборот, бегут куда подальше, но нет, этот — прилипала, и меня не спасала даже крепость, из которой я не выходила. Последнее событие, что повергло меня в шок, — так это то, что он стал частым гостем у нас дома. Как ни выйду из комнаты — он тут как тут, ещё и делает такой спокойный вид, словно я себя накручиваю, а он меня не преследует у меня же дома и вообще у меня галлюцинации. Сначала я забивала на это, игнорировала его, будто нет никого в моём окружении, как и обычно делала, но постепенно всё начало переходить в совсем другое русло, и я потеряла своё спокойствие и чувство безопасности, стала нервной и постоянно оборачивалась. Мне казалось, он мог быть повсюду: за поворотом, там, в тёмном углу, — и смотреть на меня, не моргая, своими глазищами. И так всё могло кончиться тем, что я бы попала в психушку, дёрганая, нервная, и это далеко не всё. Единственное спасение — это загул с подружками, в общем туса подальше от дома и от Англии, и всё было супер, все зачатки психической болезни как ветром сдуло. Но как обычно «но». Когда тебя отпустило, это значит, что теперь оно тебя схватит и ты ещё пожалеешь о том, что вообще предприняла какой-либо шаг к освобождению. Было весело: много алкоголя, запрещённых зелий и других наркотиков. Я ловила эйфорию, плавилась, плыла и летала, магия ощущалась и ласковой как никогда. Объятия, губы прижимаются теснее, желая ответа, а я безропотно не могу ответить, лишь чувствую всё это и позволять этому происходить. Последнее, что я помнила, — усталость и чернота со звёздами поглощали меня.Видел бы ты меня в короне.
Мне было дурно, казалось, я умираю, меня тошнило, но кто-то заботливо держал меня и даже баюкал, эти руки были мне незнакомы, в отличие от запаха. Когда я очнулась, поняла, что не знаю ни эту комнату, ни эту кровать. В полусонном состоянии я подумала: «Неужели меня похитили?» Когда я окончательно проснулась, я размышляла только о том, как бы быстрее уйти отсюда, но это было не так легко, так как мою палочку забрали, а двери были закрыты. Я всерьёз задумалась о том, чтобы выйти из окна, и даже начала вязать верёвку из простыни и одеяла, но бросила это дело после того, как домашний эльф принёс мне завтрак. Он молчал. Первая мысль, возникшая у меня в голове при его виде, — это: «Неужели хозяин этого эльфа вырвал ему язык?» Когда я закончила завтракать, я захотела вернуться к вязанию верёвки, но и тут меня ждал крах: эльф забрал мою самодеятельность, и я осталась одна в комнате без простыней и одеял.***
Я не хочу быть с ним, не знаю почему, но то, что скрывалось в глазах этого мужчины, меня отталкивало, а иногда и пугало. Он был похож на змею, и неудивительно, ведь он был змееустом. Есть легенда, старая, как этот мир что все змееусты произошли от колдуньи и бога змей. Этот бог был родом из японских земель, и когда-то японцы поклонялись ему, он приносил дождь для посевов, чтобы люди могли жить и растить себе еду, но вскоре они забыли про него. Обречённый и покинутый, он встретил колдунью. В дальнейшем у них родились дети, и так появился язык, но на нём могли разговаривать только кровные потомки того рода, так что, можно сказать, не обошлось в будущем без инцеста. Если смотреть на него глазами простой незамужней девушки, то он красив, успешен и богат, у него, кажется, нет изъянов, но всё же я не могу быть так в этом уверена. Я нечто больше, чем просто девушка, я не могу находиться с ним в одном помещении. Я хочу быть от него как можно дальше, но он не позволяет мне этого. Раньше мне удавалось избегать его, но чем дольше я радовалась тому, что далеко от него, тем хуже мне становилось, и я чувствовала, как съезжаются стены. Он был повсюду, где была я, и даже приходил ко мне домой, поэтому я не чувствовала себя в безопасности даже у себя в комнате. И вот он меня похитил. Он болен, серьёзно болен. Виновата ли я, что игнорировала его, этого нежеланного поклонника?! Может, если бы я прикладывала больше усилий и не пренебрегала его вниманием, всё бы было не столь критично? Всё, что мне оставалось, будучи в темнице его особняка, — это рефлексировать. Я пробовала сбежать, но план провалился, а все его попытки от угроз до уговоров не работали. Первое время он молчал, делая мелкие шаги, но я сразу поняла его тактику: он думал, что медленно я привыкну к нему, игнорируя факт того, что он похитил меня. Наверняка моя родня ищет меня. Том Реддл — эгоист. Он просто взял то, что хотел, украл меня, ему, видимо, надоело видеть меня редко и каждый раз жадно выхватывать мой взгляд и тень моего лица. Я жестокая? Просто он не интересовал меня так, как я его. Не знаю, что его так притягивало ко мне. Он медленно, не торопясь обвивал меня, не давая спокойно побыть одной. Если у него в запасе много терпения, то он зря тратит его на меня, потому что я никогда не буду принадлежать ему, и мне всё равно, как он будет страдать. Неразделённая любовь именно такая. Когда наступил тот день, когда он был на грани, он держал меня в своих объятиях, его трясло, и он спрашивал, почему я не могу полюбить его. Но я молчала, отчего он чувствовал себя ещё более одиноким. Я могла бы быть добрее к нему, он выглядел таким жалким сейчас, когда стоял на коленях и умолял меня. Я спрашивала: зачем ему я? А он отвечал, что просто нужна и теперь он не может не думать обо мне, чувствуя себя спокойно, зная, что я здесь с ним. Моё присутствие наполняло этот дом теплом, которого ему не хватало. Вид слёз, что текли из его глаз, казался таким чуждым, думаю, он никогда до этого не плакал, умоляя о взаимности. Помню, я сказала, что он бы мог меня опоить зельем, тогда бы и завершил этот последний адский круг, взял бы силой, он и так совершает насилие, удерживая меня с ним, но, когда я говорила это, он выглядел так, словно я ударила его. Я узнала, что его мать поступила так с его отцом, опоила его и получила ненастоящую любовь, но это ложь, он никогда так не поступит, даже если будет умирать от боли. Очень благородно звучали его слова в обещании о том, что он не дойдёт до предела насилия, но я всё равно не хотела прощать его за это и за то, что он продолжает сжимать меня в своих объятьях. Не знаю, когда я начну сходить с ума от его удушающей любви. Любовь Тома была слишком непосильной ношей для его избранницы. Остаётся терпеть и надеяться на свободу. Я ждала, когда ему надоест, но он занимался мазохизмом, оставаясь так близко, вглядываясь в мои равнодушные глаза. Я заглядывала в его и видела любовь, вечную жажду и жадность, она давила на него до такой степени, что он похитил и теперь держал меня тут.Мне приснилось, Что у меня было всё, что я хотела. Но когда я просыпаюсь, то понимаю, Ты со мной.
Он цеплялся за меня, чувствуя и принимая моё безразличие за привыкание к нему. Он уверенно и властно обнимал меня, расчёсывал мои волосы, гладил меня по спине и плечам, дышал мне в ухо, и я чувствовала, что он дышал мной. Он не оставил меня в день, когда была гроза, он пришёл ко мне в спальню, обнял меня, пока я спала, и после уже не уходил, не давая мне спать одной. Когда я просила вернуть меня родителям, он говорил: «Они не заслуживают тебя», — подкрепляя свои слова поцелуем в лоб и жаркими объятиями. В последнее время он часто держит меня в своих руках, и я чувствую себя игрушкой, слишком слабой, чтобы дать отпор. Я совсем устала от того, чтобы пытаться говорить с ним и требовать свободы, ведь знаю, что он откажет. В последний раз, когда я сказала ему, чтобы он отпустил меня, он просто промолчал, и я поняла, что уже неважно, что я скажу, этих слов не существует в его мыслях, он не отпустит меня никогда. Моя спокойная и свободная жизнь подошла к концу, но если вспомнить: что я делала со своей жизнью до того, как Том полюбил меня? В голове всплывают только неясные штрихи. Я была бесполезной, не знала, что делать со своей жизнью. У меня была только я, но я всегда была такой: не брала в расчёт никого, даже семью, особенно сестру, которая отчаянно помогала мне и пыталась расшевелить меня, но я хотела остаться спокойной рекой и просто быть, чтобы никто не беспокоил меня, чтобы все забыли обо мне.*** *** ***
Ты был моей жизнью, но жизнь — далеко не сказка. Ты стал тем, кто надел на мой палец кольцо, сказав, что это значит, что мы принадлежим друг другу, но я не говорила «да», это было похоже на очень страшный сон, от которого я не могла проснуться. Я не хотела любить тебя, но ты уже идёшь по пути игнорирования того, чего я хочу, а чего — нет. Ты начал идти по нему, и я поняла, что теперь… Ещё не время умирать. В руке я держала острый нож, которым проводила по рукам, истекая кровью. Я знала, что у меня мало времени и ты излечишь мои раны, но это впервые, когда я творю это, пытаясь покинуть тебя иным способом, покончив с собой. Теперь я буду стараться, но у меня не будет получаться убить себя, чтобы уйти от тебя хотя бы так. Ты шепчешь слова любви. Я довожу тебя до слёз своими попытками умереть, дарю тебе свою ненависть, но ты хотел любви…