***
— Как дела, сладкая? Киллиан бесцеремонно уселся прямо на парту, чуть левее девушки. Френч подняла глаза, видя то, что и всегда. Ей кажется, что этот парень абсолютно всегда выглядит одинаково: кожаная куртка, перстни на пальцах, чёрные взъерошенные волосы и тонкие линии чёрной подводки на глазах, что совершенно нетипично для парней, но без этого Киллиан Джонс - просто не Киллиан Джонс. Единственное, что меняется - эмблема и название рок-группы на футболке под курткой. От этого его томного взгляда и кокетливого обращения тает буквально любая девчонка, но только не Белль и не Руби. Как раз-таки в том и дело, что у него один шаблон общения для всех, а им совсем не нравится чувствовать себя частью однотипной серой массы. — Всё в порядке, спасибо. Будь на его месте кто-то другой, девушка бы непременно поинтересовалась делами в ответ, но это бы означало завязать разговор, а этого делать не хотелось. — Ты сегодня какая-то хмурая. «А ты какой-то надоедливый», — подумала она и мысленно закатила глаза. — Нет, не думаю. Он открыл рот, намереваясь сказать что-то ещё, но его прервал громкий дерзкий голос. — Эй, Джонс, будь так добр и свали с моего места. Френч часто могла быть в чём-то признательна своей подруге, но в этот раз она была особенно благодарна за такое своевременное появление и вмешательство. Парень, хоть и скривился, но встал. Однако прежде, чем уйти, он снова посмотрел на Белль. — Ещё увидимся, сладкая, — после чего подмигнул и всё же ушёл, поднявшись на свой ряд. Брюнетка села рядом, поставив свою несколько большую и аляповатую красную сумку на парту, а после глянула на Френч. — Эй, всё хорошо? — Конечно, — девушка улыбнулась немного наигранно, но потом выражение на лице сменилось чистой и совершенно искренней благодарностью. — Спасибо, что согнала его. — Без проблем, — она пожала в ответ плечами, доставая блокнот и ручку. — Знаешь, тебе стоит научиться тоже так делать. Я имею в виду, если ты не хочешь с кем-то говорить, то должна уметь сказать об этом. Не принуждай себя к такому. — Да, я знаю, — вздохнула Белль и сделала вид, что вернулась к чтению книги, которое так бесцеремонно, но так ожидаемо прервал Киллиан. Честно говоря, это всегда было одной из тех черт характера девушки, которую она не могла в себе перебороть или хотя бы немного изменить. Мать с отцом воспитывали в ней вежливость и учтивость с рождения, говоря, что порой общение с кем-то может быть неприятным, но при этом его необходимо поддерживать. Мол, мало ли, как сложится жизнь. Никогда не знаешь, что будет завтра. Поэтому, даже если иногда ей не хотелось говорить с кем-то или вообще не иметь дела, девушка всё же переступала через своё нежелание. Говорить «нет» для неё тоже было вечной проблемой. Ведь «отказывать невежливо», «если тебе предлагают, стоит принять и поблагодарить», «нельзя так отвечать на чью-то просьбу и нужно всегда помогать людям», «мы хотим тобой гордиться, доченька». Таким образом, если её о чём-то просили, то Белль всегда соглашалась, пусть иногда и совершенно без желания. Она услышала звонок, отложила книгу на край парты и перевела всё своё внимание на преподавателя, который уже стоял, приготовившись начать лекцию. Белль твёрдо решила, что профессор Голд и его слова - это всё, что будет занимать её ближайшие полтора часа, даже не осознавая вначале, что серьёзно просчиталась с этим. Ибо уже через пятнадцать минут Френч поймала себя на том, что неотрывно следит за его руками: как он ими жестикулирует, куда-то указывает, а порой делает резкие эффектные взмахи. Потом внимание плавно перетекло на мужской рот, двигающийся постоянно. Казалось, у профессора нескончаемый поток информации, которую он желает вылить на своих студентов. И если обычно Белль была из тех единиц, до которых эта информация ещё и доносилась, которые впитывали её, не упуская ни слова, сегодня она не могла уловить ни одного связного предложения. Девушка слышала звуки отдалённо, будто эхо, да ещё и через вату в ушах. Фатальной ошибкой стал следующий объект её - слишком - пристального внимания. Каким-то образом, хоть мужчина и нигде не задерживает взгляд надолго, Френч удавалось видеть его глаза неотрывно. Она давно заметила, что они не просто карие, в них есть какой-то особый оттенок. Нечто среднее между расплавленным чёрным шоколадом и янтарным виски, отражающим в себе искры огня. Ток прошиб её по позвоночнику до шеи, когда они встретились глазами. Даже чувствуя себя невероятно смущённо и испуганно, будто её поймали на месте преступления, ученица не отводила голубых глаз, чувствуя, будто время замедлилось в этот момент.***
Мысленно Голд прикидывал, сколько ударов трости понадобится, чтобы вышибить воздух из лёгких самоуверенного паршивца, почему-то считающего, что имеет право обращаться к Белль таким банальным и дешёвым словом, как «сладкая». Профессору было тошно, когда он слышал, как Джонс произносит это слово, и он не сомневался, что девушка испытывала очень похожие чувства, но не давала эмоциям появиться на лице. Он ещё больше уважал её за сдержанность и манеры, позволявшие обходиться холодными, но вежливым фразами, однако сам был совсем не против показать парню, что так не стоит обращаться - с ней - с девушками. Киллиан Джонс не понравился ему с самого первого занятия: слишком самоуверенный и заносчивый. Но если сначала это было просто неприятие, то, на данный момент, чувство, которое тот вызывает у профессора, вполне можно было назвать яростью, не преувеличивая. Мужчина, конечно, прекрасно понимает, что это вызвано больше вниманием Джонса к мисс Френч, чем самим его поведением во время лекций, но мысленно всё же старается искать аргументы для обратного. Выходит очень плохо. Он также понимает, почему тот так заинтересовался именно ею, - Белль, в отличие от других девушек, не тает от улыбки и не флиртует в ответ. Она отличается, а этим и привлекает. Ему хочется осадить парня и велеть ему сесть на место, когда тот докапывается до девушки, но звонка ещё не было, а значит, логичных оснований сделать это у него нет. Поэтому мужчина впервые признателен мисс Лукас, которая появляется вовремя и помогает подруге избавиться от докучливой компании. Преподаватель начинает рассказывать материал, но через какое-то время чувствует, что вот-вот собьётся с мысли. Взгляд Френч пристальный, внимательный. Не то чтобы он слишком настойчивый, но она смотрит явно слишком долго, как для просто ученицы, внимательно слушающей учителя. Голд старается продолжать говорить, не обращая внимания, но все старания идут к чёрту, когда, поддаваясь искушению, он всё же смотрит в ответ. Этого достаточно, чтобы прекратить говорить, застыть на секунду, наплевав на всех остальных учеников, сидящих в аудитории, которые могут заметить заминку. — Мисс Френч, что вы об этом думаете? Он точно знает, что она не слышала его слов почти с самого начала лекции. Последние минут двадцать так точно. Поэтому с удовольствием наблюдает, как глаза девушки расширяются от ужаса, когда та осознает, что вопрос задан ей, а что ответить она понятия не имеет. Такое, кажется, впервые на его памяти. «Что ж, будете знать, как смущать меня, мисс Френч». — Я… Я не знаю, сэр. Простите. Она со стыдом опускает голову, наверняка ожидая сейчас его саркастичного комментария. И Голд бы непременно его отпустил, будь на её месте кто-то другой. Но это Белль. — Что ж, если вы плохо разбираетесь в этой теме, я могу проконсультировать вас. В дополнительное время, разумеется. Девушка тут же поднимает голову. И не она одна - даже засыпавшие только что студенты с удивлением посмотрели на профессора. Дело в том, что он никогда и никого не консультирует, говоря, что у них есть куча возможностей самостоятельно находить информацию и учить материал. Френч смотрит поражённо и еле выдавливает из себя три слова: — Хорошо… Профессор Голд. Он только кивает и возвращается к тому, что говорил, будто этой паузы не было. До конца урока девушка не задерживала на нём взгляд дольше, чем на две секунды, а в голове у мужчины мелькало множество мыслей, но все они сводились к одной: «Что я, чёрт возьми, творю?»***
Она нервничает так сильно, когда все покидают аудиторию, и Руби на прощание одаривает поцелуем в щёку, что руки трясутся, и потому сжимает шлейки рюкзака до белых костяшек. Голд никому и никогда не назначал консультации, и это знают все. Поэтому Френч понятия не имеет, чего стоит ждать. Не знает, зачем он это сделал. Подходит к его столу, стуча каблуками, и сейчас девушке кажется, что эхо от них звучит как никогда громко, даже оглушительно. Ещё громче только стук собственного сердца. — Профессор Голд, вы… Вы говорили про консультацию. Мы назначим дни? — Как насчёт вторника и пятницы? — спрашивает он, не отрываясь от проверки какого-то доклада. Она моргает, немного разочарованная от его холода и сухого тона. — Да, мне удобно. Уже готовится развернуться и уйти, но вдруг слышит вопрос: — О чём вы думали? — Простите? Он откидывается на спинку стула и, наконец, смотрит на девушку. — Тогда, во время лекции. О чём вы думали, что даже не слушали меня? — Я… Я… Паника. В голове полный вакуум, никаких подходящих мыслей. «Я думала о вас, профессор Голд»? Нет, нет и ещё раз нет. Это явно не то, что стоит ответить. Но, как и всегда в таких случаях, ничего толкового на ум не приходит. — Я жду, мисс Френч. — Я думала о книге, — выпаливает Белль, широко открыв глаза, словно её посетило озарение. Ах, ну да, так и есть. Не похоже, что он поверил, да и врать она никогда не умела. Но даже эта неправдоподобная ложь лучше правды, так что выбирать не приходится. Мужчина сощуривает глаза, будто решая, стоит ли допытываться дальше, и, к её счастью, не делает этого. — Подождите, — до неё вдруг доходит, — так вы знали, что я просто задумалась? Тогда зачем задали вопрос? — Чтобы оторвать от неуместных размышлений во время урока, — отвечает он невозмутимо, еле заметно поднимая уголок губ. — Выходит, вы знали, что у меня нет проблем с этой темой. Но тогда зачем… — До завтра, мисс Френч, — перебивает Голд и снова склоняется над столом. — До завтра, профессор Голд. Ну, а что ещё она может сказать? Белль покидает аудиторию, не зная, что он смотрит вслед. Только через несколько минут она понимает, что завтра вторник, а значит, и первая консультация.