Утраченное искусство переписки

Тони лежал на полу посреди лаборатории и глазел на плиточный потолок в ржавых пятнах, под которым переплеталось множество труб. Здесь работалось лучшего всего — вот и сейчас Тони пытался найти верный путь в мешанине своих идей. С возбуждением атомных ядер никак не складывалось, несмотря на то, что в основу дугового реактора был положен вибраниум, самый редкий металл. А без их возбуждения не получалось высвобождать энергию. А без этого Тони не мог нарушить законы физики и в перспективе создать новый вид производства этой самой энергии. Отвлечённо разглядывая извивы труб, он вслушивался в пронзительный визг гитар из ревущих динамиков. Хоть два часа ночи наступило, хоть два дня — Тони было плевать. Если он не разберётся с этой проблемой, то вся теория вита-лучей, вибраниума и дугового реактора полетит к чертям собачьим и придется начинать грёбаную докторскую с нуля. Придурок Говард, чтоб ему пусто было, заставит вернуться к разработке оружия, и жизнь будет кончена. Тони нахмурился и принялся пересчитывать пятна на потолке. Мысли стопорились. Он зашёл в тупик. Надо было как-то встряхнуться, понять, куда идти дальше и как сдвинуть проект с мертвой точки. — Могу ли я поинтересоваться, чем ты сейчас занимаешься, друг мой? Тони приподнял голову и оглянулся: у входа стоял Т’Чалла. Этот человек был то ли маньяком, то ли супер-пупер-гением. Он прилетел в Америку из одной из самых технологически развитых стран в мире, поступил в МТИ и вот уже год как учился здесь. Тони, правда, казалось, что он, скорее, не учился, а наблюдал за окружающими. Порой он чувствовал себя лабораторной мышью в лабиринте. — Размышляю о движении вселенной. Т’Чалла смерил его взглядом, но никак не прокомментировал эту бессмыслицу. Пройдя на свою сторону комнаты, он бросил рюкзак на стол в углу. — У тебя в голове полнейшая чехарда. Когда я только приехал в Америку, то был в восторге от возможности поработать с тобой. Теперь же я считаю, что тебе нужно что-то большее, чем кофе, чтобы не скатиться в полное безумие, — и тут Т’Чалла совершил непростительную ошибку: выключил музыку. — Твой мозг переполнен шумом. — А в твоем мозгу слишком мало шума, чтобы вычленить из него значимые сигналы, «друг мой», — Тони наконец встал. В лаборатории он обычно находился босой — и да, он понимал возможные последствия. Точно так же он понимал последствия плавления ртути в сломанном вытяжном шкафу. Но, чтоб их всех, эта хренова фигня требовалась для дугового реактора. И вообще, кому какое дело, даже если он и превращается в Безумного шляпника? Тони обогнул стол и прислонился к пресловутому шкафу: — Я застрял. Мне нужно на что-то отвлечься. — Скоро ночь, друг мой. И сейчас середина недели. Попойку, или как ты там это называешь, тебе всё равно сейчас не устроить, — усмехнулся Т’Чалла. — Ты слишком мало в меня веришь, — фыркнул Тони, и тут от компьютера раздалось короткое пиликанье. Тони от всей души надеялся, что это подала голос программа, моделирующая возбуждённое состояние вибраниума, и что наконец-то нашёлся катализатор, который позволит увеличить время реакции. Но пока он шёл к своему столу, компьютер снова запиликал — и тогда он узнал сигнал скайпа. Тони хлопнул в ладоши: наверняка звонил Роуди. Они уже неделю как не связывались друг с другом: Роуди носился где-то по Германии. По календарю близился октябрь — самое то для немецкого отдыха. Может, у Тони получится взять билет на подходящий рейс, и тогда они вместе с Роуди оторвутся на «Октоберфесте». Однако это был совсем не Роуди. — Ого. — Какая-то проблема? — встревожился Т’Чалла. Тони оглянулся через плечо. Между ним и Т’Чаллой внезапно обнаружился стеллаж, заставленный всевозможными пробирками и ретортами. — Нет, просто… ты не против оставить меня одного ненадолго? Т’Чалла нахмурился, но всё же кивнул и закинул рюкзак обратно на плечо: — Если что, я собираюсь посидеть в кафе за вечерней чашкой кофе. — Может, позже присоединюсь. Спасибо, — Тони дождался ухода Т’Чаллы, прежде чем ответить на звонок. Сердце так сильно колотилось о рёбра, что даже дыхание перехватывало. Он понятия не имел, какого хрена видеовызов из Афганистана поверг его в подростковую паническую атаку. В развернувшемся во весь экран окне появился солдатик, с которым они познакомились несколько недель назад. В первые секунды он чуть ли не упёрся носом в камеру, но потом сообразил отодвинуться и с улыбкой махнул Тони: — Привет! Надеюсь, ничего страшного, что я звоню тебе сейчас? — Да нет, всё супер. Ну, то есть, я ведь даже не знал, получится ли у тебя, — Тони пододвинул к себе стул и сел. — Пока разобрался со всем, пока то да сё… моя подруга, Пегги, разрешила воспользоваться её компьютером, чтобы позвонить тебе. Своего у меня здесь нет — под рукой только телефон, но тут с сигналом проблемы, — он поморщился: видимо, и сам сознавал скудость такого объяснения. — Так что, точно всё в порядке? — Ну типа да, — Тони подумал, что это прозвучало мудацки, и поспешил исправиться. — Ты там как, успел получить моё письмо? — Да-да, конечно. Кстати, можешь называть меня Стивом. Это нормально. Полагаю, всякие военные атрибуты, вроде звания, в нашем случае необязательны, — Стив откинулся назад, положив руки на стол перед собой. Тони мало что видел за его спиной. В помещении царила кромешная тьма. — А где ты точно? То есть, где конкретно в Афганистане? Или мне нельзя об этом знать, иначе тебе придётся меня убить? — Тони выпрямился и нервно почесался. О чём вообще разговаривать с тем, кто тебе совсем незнаком? — Мы живём в маленькой деревеньке, которая находится в провинции Кандагар. Для сравнения — это что-то вроде наших американских «городков в один светофор». Разве что с электричеством похуже, — Стив оглянулся, но тут же понял, что его жест ни о чём Тони не сказал. — К некоторым домам подключены генераторы. Наш лагерь тоже освещается от генераторов, ну, и ещё кое-что запитано от передвижных установок. Сейчас у нас полшестого утра. Я только в это время и могу неофициально общаться. — Вау, я польщён, что ты вспомнил обо мне, — Тони посетило смутное чувство вины: ведь именно он предложил болтовню по скайпу наравне с этой безумно медленной почтовой писаниной. — Но тебе бы лучше своей маме позвонить… как она, кстати? — Настолько хорошо, насколько это возможно, — Стив немного помрачнел, но быстро заглушил лишние эмоции и взял себя в руки. — Спасибо, что спросил. Я звонил ей до тебя. — Чёрт, во сколько же ты встал? — Примерно в полпятого, — он пожал плечами. — Обычно я встаю всё-таки попозже, но мне захотелось услышать, как там мама, а потом до меня дошло, что и с тобой связаться надо бы, — Стив улыбнулся. То, что творила эта улыбка с Тони, следовало объявить вне закона. Тони наклонил голову, чтобы не демонстрировать на камеру свой румянец. — Ага, вот значит как, — нет, легче общаться с едва знакомым человеком пока не стало. Надо признать, поток сознания лился на бумагу в разы проще. — Хочешь посмотреть на мою лабораторию? Стив кивнул, вроде бы даже с неподдельным энтузиазмом. — Да, ты ведь упоминал её в своём письме. Ты учёный? — Инженер, вообще-то. Как я уже говорил — докторант, бла-бла-бла, ну, ты понимаешь. — Я, должно быть, кажусь тебе тупоголовым идиотом, — Стив скрестил руки на груди. Таким образом он закрылся: даже Тони без труда мог «прочитать» этот жест. Теперь ему нужно было вытянуть Стива из-за этой стенки, и побыстрее. — Хорошо, тьфу — то есть нет, совсем не хорошо. Я не считаю тебя тупицей или как ты там себя обозвал. Я тебя даже толком не знаю. Роуди всё твердил, что нельзя судить сгоряча — и давай согласимся с ним в этом. Теперь хорошо? Стив наклонил голову, как будто внимательно изучая собеседника. Он так старательно пытался разгадать Тони, что тот не мог сдержать ухмылки. Почему-то это безумно ему понравилось. — Я с удовольствием посмотрю на твою лабораторию, только давай помедленнее — в этом я абсолютный новичок. — Ладно. Начнём с вытяжного шкафа. Это, конечно, не ракета НАСА, но зато там у меня есть работающая модель дугового реактора — точнее, не всего дугового реактора, а его ядра, — Тони взял ноутбук и двинулся в указанном направлении. — Стоп-стоп, сдай назад. Что такое вытяжной шкаф? — Молодец, что спросил, неофит. Это специальная камера под стеклянным колпаком… что, наверное, не имеет для тебя никакого смысла. Так, вот, смотри, — Тони развернул ноутбук так, чтобы в обзор попали и столешница, и прозрачный экран. — Весь воздух отсюда выводится наружу через систему труб. Попутно он фильтруется и очищается. Такой шкаф нужен для работы с опасными химическими веществами. И хотя они у меня тоже есть, по большей части я использую его для защиты своего творения. — Ты говоришь прямо как доктор Франкенштейн, — голос Стива явно повеселел. — Ты смеёшься надо мной, Капитан Америка? А дальше беседа потекла рекой. Пока Тони объяснял свою теорию, Стив не просто поддакивал — он задавал вдумчивые, интересные вопросы. Тони и сам не понял, в какой момент трёпа о дуговом реакторе и возбуждении вибраниума плюхнулся на пол. — Даже представить сложно. Как ты умудряешься всё это придумывать? — Стив пододвинулся поближе к камере. — Я ещё никогда не встречал человека с такими мозгами, — он замолчал и как будто бы прислушался к чему-то со своей стороны, чего Тони не мог услышать. — Мне пора идти, уже шесть часов. Здорово было поболтать с тобой, Тони. Кинуть смс я не могу, напишу электронное письмо. Ну что, до скорого созвона? — Да-да, — Тони вроде бы должен был обрадоваться этому перерыву, этой отсрочке, однако следовало признать — он расстроился из-за того, что приходилось так скоро прощаться. — Береги себя, ладно? — И ты себя тоже, — улыбнулся Стив. — Удачи в твоих гениальных начинаниях. Тони только фыркнул в ответ — и окошко видео свернулось. Он остался сидеть перед опустевшим экраном, думая о том, как незаметно пролетели последние полчаса. Пожалуй, это задание будет не таким ужасным, как он боялся. Парочка скайп-сессий, парочка электронных писем, парочка бумажных писем — и он легко составит отчёт. Без труда и забот. Не придётся надолго отвлекаться от исследований. Захлопнув крышку ноутбука, Тони вернулся к вытяжному шкафу и проверил результаты последнего эксперимента. Для следующего этапа требовалось отрегулировать несколько параметров, но не успел он погрузиться в это, как раздался стук в дверь. — Тони? Он с улыбкой развернулся на сто восемьдесят градусов: — Привет, Пеппер. — Не хочешь выбраться отсюда? — Пеппер всегда выглядела восхитительно, и сегодняшний день не стал исключением. Она была одета в белую рубашку, джинсы и форменный пиджак, а волосы собрала в хвост. На плече у неё висела кожаная сумка, но не какая-нибудь там дамская или вечерняя — нет, увесистая и вместительная. — Или ты занят? — Нужно откалибровать кое-что, но, в принципе, это ждёт. Т’Чалла уже сидит в кафе и попивает кофе, — Тони влез в ботинки, сунул телефон и ноутбук в рюкзак и застегнул его. — Ты ведь на это намекаешь? — Не совсем. А тебе именно этого хочется? Тони наконец догадался приглядеться к ней и тут же увидел, что она не на шутку огорчена, только теперь пытается это скрыть. Он никогда не считал себя отличным психотерапевтом, но всегда понимал, когда Пеппер требовалось, чтобы кто-нибудь просто побыл с ней рядом и выслушал. — Можем купить мороженое и накрасить друг другу ногти. Он заслужил тихое хихиканье: — Последнее совсем необязательно. Тони, закатив глаза, взял её под руку. — Да, необязательно. Но мне показалось, что симпатичный розовый лак немного тебя взбодрит. А с блёстками у тебя есть? — он вывел Пеппер из лаборатории, щёлкнул выключателем и закрыл за собой дверь. К тому времени, как они добрались до дома, Пеппер уже пришла в себя — то есть начала ворчать на Тони. Ей нравилось предпринимать усилия по управлению его жизнью, и порой — если перестать обманывать себя — ему это даже нравилось. Так было гораздо проще, чем самостоятельно разбираться со списками покупок и назначениями дантиста. Давным-давно он предложил Пеппер переселиться в его лофт, и она согласилась. Ей досталась западная половина спальной зоны, отгороженная невысокими простенками от его половины. Кухню и зону гостиной, которую Пеппер упорно называла лонжем — как будто они жили в Европе! — они делили по-братски. Принадлежавшая Тони восточная часть их жилища в глазах Пеппер выглядела страшнее атомной войны. Один из простенков он возвёл из «Лего», и не уставал смеяться по этому поводу — ну чёрт побери, кто бы мог подумать, а сработало же! Остальные простенки были собраны из разнообразного уличного хлама: Тони сплавил воедино покорёженные мусорные урны и автомобильные детали, насадил на этот каркас деревянные ящики — и у него вдобавок получился ещё и замечательный стеллаж. Ему всё это очень нравилось; Пеппер же считала, что он сбрендил. Поэтому они поедали мороженое именно на её гигантской кровати, пока Пеппер красила Тони ногти на ногах. — Видишь ли, я думала, что он милый, — буркнула Пеппер: Тони выхватил у неё ведёрко «Вишнёвой Гарсии». — Я тоже хочу! — Тони смерил её взглядом, но она, не приняв вызов, снова взялась за его ногти. — Киллиан выставил себя мудаком? Я же говорил. — Но он казался хорошим и абсолютно нормальным человеком. А потом завёл волынку про то, как Британия сделала Китай великим, и про ту кампанию, которую он планирует против мандарина. Из его пространной речи даже непонятно было, он фрукт или язык имеет в виду, — Пеппер пожала плечами. — Казался хорошим, а оказался расистом и круглым идиотом. — Я же говорил, не надо было встречаться с ним. Он слишком дёрганый, — Тони вплотную занялся мороженым. — Как будто у тебя есть большие успехи на этом поприще. Ты встречался с Джастином Хаммером, — Пеппер поморщилась. — Он отвратителен. — Согласен. И у него самый маленький член, какой я только видел в этой жизни. Эдакий крошечный корнишон. Так я его и назвал, знаешь — член-корнишон. Пеппер рассмеялась, её рука дрогнула, и на ступне Тони появилась незапланированная полоса. — Боже, вот посмотри, что я из-за тебя наделала! Тони приподнял ногу: блестящий розовый лак переливался на коже. — А что, красиво. — Не глупи, — Пеппер опустила его ногу обратно и с помощью специальной жидкости убрала всё лишнее. — Так, значит, ты расстался с ним? — Да, он уже давно в прошлом, — Тони выскреб ведёрко до донышка и облизал ложку. — Можно сказать, что я на мели. Т’Чалла не по мальчикам, как и Роуди. Кстати, тебе надо сходить на свидание с Роуди. Ты ему нравишься. Или с Хэппи. — С водителем твоего отца? — Пеппер поперхнулась. — Что-то мне сомнительно, он же древний, как мамонт. Сколько ему, сорок? Тони усмехнулся: он-то знал, что Хэппи неслабо так втюрился в Пеппер. — Он как ковбой, опалённый солнцем. Ему всего около тридцати. Не такой уж он и старый. И уж он-то наверняка должен знать, как правильно вести себя с девушкой. — Я не собираюсь встречаться со стариком, — Пеппер начала прибираться. — С тобой закончено. Напоминаю, что, раз ты съел всё мороженое, завтра тебя будет тошнить. Тони откинулся на подушки и застонал: — Иди сюда, помассируй мне живот. Больно. — Не буду я ничего тебе массировать. А что там с твоим новым знакомым, ты его не рассматриваешь как вариант? — Пеппер спрыгнула с кровати. Дома она переоделась в штаны для йоги и футболку, а поверх накинула шелковый халатик, который теперь струился за ней следом. Она выглядела божественно. — Он такой горячий милашка. Тони нахмурился. Горячий милашка. Мысли непроизвольно метнулись к другу по переписке, хотя тот был вне досягаемости. Вояки не любят геев, и неважно, какая сейчас политика на этот счёт в армии. Тони, дёрнув плечом, положил ладонь на раздувшийся живот. — Боже, я объелся. — Это тебе за то, что ты сожрал всю мою «Вишнёвую Гарсию». Она у меня на вес золота, — Пеппер высунулась из ванной, где расставляла по местам маникюрные принадлежности. — Так что, никакого милашки? Тони покачал головой и вздохнул: — Мне сейчас нужно сосредоточиться на исследовании. Вот ты знаешь, что следующие несколько месяцев мне ещё придётся к тому же переписываться с одной армейской крысой? Как же я жду декабря, когда это закончится. — В декабре это не закончится, — крикнула Пеппер. — Закончится, — Тони пошевелил пальцами ног, и несколько ватных шариков выпали. — Не-а, — Пеппер вернулась с расчёской и, опустившись на колени на кровать, принялась приводить в порядок волосы Тони. Порой он чувствовал себя её куклой. — Ты так и не прочитал программу курса. Она там особая, заканчивается в следующем семестре. Точнее, в его середине. Тони резко выпрямился и отпихнул Пеппер. — Какого хрена? — Это вызвано необходимостью переписываться по обычной почте. По-моему, её продлили до марта. — Да ты шутишь, — все приятельские чувства к горячему военному испарились, как не бывало. Теперь в душе Тони кипела одна только злость. — Вот сукин сын! Пеппер стукнула его по голове расчёской — не слишком сильно, но он обмяк и рухнул обратно. — Ничего страшного в этом нет. Тебе нужно всего лишь написать несколько писем. Если справишься с этим, я помогу тебе с финальным отчётом. — Я люблю тебя, Пеппер, — Тони картинно похлопал ресницами, на что Пеппер только закатила глаза. Впрочем, от реальности было никуда не деться, и Тони протяжно вздохнул. — Значит, я на несколько месяцев прикован к солдату. — Ну, тебе ведь надо только время от времени посылать ему сообщения да читать его. Ничего сложного. Тони не стал признаваться, что сегодня добрых полчаса проболтал с тем самым солдатом. — Он весь такой из себя праведный Капитан Америка, а в свободное время ему, по-моему, нравится убивать людей. — Он прямо так тебе и сказал? — Пеппер начала водить расчёской против роста волос. Когда Тони попытался остановить её, она только оттолкнула его руку. — Нет. Убийцы никогда не признаются в том, что им нравится убивать. Правда же? — Тони покосился на Пеппер, и та ответила недоумённым взглядом. — В общем, не знаю. И почему я не взял какой-нибудь другой курс английского? Или и того лучше, не подтасовал оценки ещё раз — но этого он вслух не сказал. — Даже не думай, — пробормотала Пеппер, словно бы прочитав его мысли. — Но так было бы проще, — Тони снова взъерошил волосы — просто чтобы поддеть Пеппер. Она небольно шлёпнула его по ладони. — Куда проще, чем нянчиться с Капитаном Америкой. — Прояви уважение. Он служит своей стране. Он тебя защищает. — Каким образом он меня защищает из Афганистана? — Тони поджал ноги и вытащил оставшиеся ватные шарики. Теперь он держал их в руках и не знал, что с ними делать — не хотелось бы перепачкать лаком одеяло. — Только не снова, Тони. Ты достаточно хорошо знаком с геополитикой, чтобы понимать, что региональная нестабильность ставит под угрозу весь мир, — отложив расчёску в сторону, Пеппер забрала шарики и присмотрелась к своему творчеству. — Тебе нужно немного подкраситься, смазал. — А тебе нужно перестать мной командовать, — проворчал Тони, внутренне признавая её правоту по поводу угрозы всему миру. В конце концов, она специализировалась на изучении политики — и хотя до выпуска ей было ещё далеко, она была на голову умнее многих. Окружающие, включая и Тони, редко отдавали ей в этом должное. — Когда я унаследую отцовскую компанию, придёшь ко мне работать? — Боже правый, ни за что. Работать с тобой всё равно что управлять магазином в центре торнадо. Ты олицетворяешь собой катастрофу, которая только и ждёт удобного случая. Или уже дождалась. Тони снова растрепал волосы и встал. — Ну так, просто для информации — у меня для тебя обязательно найдётся местечко. Всегда. Пеппер отнесла мусор в ванную и, придя обратно, чмокнула Тони в щёку. — Спасибо. И спасибо за то, что поговорил со мной. Киллиан — чудовище. Никаких больше свиданий с ним. — Отлично. А за это поцеловать? Она ещё раз чмокнула его, после чего прогнала со своей половины лофта. Тони безропотно ушёл: у него было много дел, а полночь тем временем давно миновала. Он немного подремлет — с набитым желудком пришла и усталость — а потом вернётся в лабораторию. В итоге следующие семь часов он проспал как убитый. Свалившись с кровати, он домчался сперва до душа (слава тебе, господи, за горячую воду), потом до кофемашины (слава тебе, матушка природа, за кофейные зёрна), а потом уже до лаборатории. Он и сам не знал, сколько времени там провёл, пока заглянувшая к нему Пеппер не забранилась, что он на несколько дней оставил её в полном одиночестве. — Что-что? — Ничего. Я просто подумала, что ты будешь не прочь узнать о письме на твоё имя, — она уронила конверт на стол и улыбнулась. На обратном адресе значился Афганистан. Тони уставился сперва на него, потом поднял взгляд на Пеппер. — И? — Может, прочитаешь? — Пеппер поставила локоть на стол и подпёрла ладонью подбородок, показывая, что готова ждать. Волосы у неё снова были забраны в хвост, который легонько покачивался от любого движения. — Не сейчас. Уходи, искусительница, — Тони отмахнулся от неё. — У меня полно работы. — Ты сидишь здесь уже второй день. И ты уже съел слишком много «Скиттлз». Предлагаю тебе выбраться со мной на ужин, заодно и письмо прочтёшь, — она подмигнула ему и улыбнулась. — Ты просто хочешь поужинать за мой счёт. Может, закажешь пиццу на дом, и встретимся уже там? — Тони засунул письмо в рюкзак: не собирался он читать его при Пеппер. Только не это. — Иди уже, заказывай пиццу. Или пирог. Мне плевать. — А мне нет, — она с намеком перевела взгляд с него на рюкзак. — Я не буду зачитывать тебе свою домашку по английскому, — Тони взял в руки гаечный ключ, хотя тот вообще-то был сейчас ему не нужен: он писал код. — Работа не волк, в лес не убежит. Он бы попробовал справиться с подругой по-другому — флиртом, например, или лестью — если бы это хоть раз помогло. Пеппер видела его насквозь и прекрасно знала об его ориентации, так что это был не выход. — Ладно, — отступила она. — Но ты ведь не забудешь обо мне? Я не окажусь наедине с пятью кусками пиццы? — Позвони Тору, он её любит, — Тони уставился в экран, притворяясь, что это вовсе и не он всеми силами старался кое-кого прогнать. Внезапно у него в голове загорелась красная лампочка: вспомнилась недавняя неудача Пеппер на любовном фронте. Тони вскинулся: — Киллиан тебя достаёт? Давай я заплачу Тору, чтобы он его побил. Пеппер со смехом покачала головой: — Нет, никаких проблем с Киллианом. Он вышел из игры. Окончательно. По-моему, он даже бросил учёбу — исключили его, что ли. — Ого, — Тони чуть было не поддался любопытству, но быстро подавил его и свернул разговор на планы на вечер. — Сколько у нас сейчас? — он покосился на компьютер. — Восемь. Я притопаю к полдесятому, клянусь. Пеппер внимательно посмотрела на него и поджала губы, но дальше настаивать не стала: — Ладно, договорились. Если что, позвоню Наташе, имей в виду. — Боже, нет, пожалуйста! — меньше всего ему хотелось, чтобы ручной ассасин Фьюри шлялась по его квартире и разглядывала его вещи. Одной воображаемой картинки было достаточно для сердечного приступа. Тони до сих пор не мог понять, каким образом Пеппер сдружилась с Чёрной вдовой. — Только не ей! — Ну, если ты ко мне не присоединишься, мне придётся искать компанию самой, — она двинулась на выход. Тони подумал, а не метнуться ли за ней — но решил, что именно этого она и добивалась, а он не хотел провести этот вечер с бигудями в волосах. — Я приду, когда приду. Слушай, приглашай кого хочешь, мне без разницы, — Тони вперился в строчки кода, тщательно следя за тем, чтобы даже случайно не бросить взгляд на Пеппер. Она помедлила немного у двери, но, видимо, убедилась, что его воля несокрушима, как сталь — нет, как титан, он однозначно крепче. Когда Пеппер наконец переступила порог, Тони расслабился, схватил очередной пакетик «Скиттлз» и вытащил письмо из рюкзака. Судя по штампу, оно было отправлено ещё до их разговора по скайпу. Но ведь будет странно читать его только теперь? Хотя нет, он должен прочесть его. Оно само по себе являлось важной частью его задания. Нужно составить таблицу с той фигнёй, которую несёт Капитан Америка, чтобы потом проще было составить чёртов отчёт. Тони выудил из рюкзака личный ноутбук, открыл его, создал новую таблицу и озаглавил колонки: «Еда», «Одежда», «Спорт», «Убийства», «Армейская ерунда», «Разная хрень», «Самцовая чепуха», «Сколько раз показал свою классную задницу». Вот, вроде всё правильно. Впрочем, в письме ничего про классную задницу не было. «Тони, Спасибо за письмо. Я чувствую себя неуютно из-за того, что выполнять наше задание начал не я. Я знаю, ты не очень-то хочешь видеть меня в друзьях по переписке, но обещаю, для тебя всё пройдет максимально безболезненно. Как я уже упоминал, для меня это достаточно важно. В армии появилась новая программа по переходу из рядового в офицерский состав в полевых условиях, и я пытаюсь соблюсти все её условия. Я так рад этой возможности стать капитаном — для моей мамы это будет настоящим счастьем. Мой папа тоже служил, в сто седьмом. Всегда хотел пойти по его стопам. А что насчёт тебя? В новостях часто сообщают о ваших с отцом разногласиях. Он у тебя реальная знаменитость, да? Я недавно познакомился здесь с одним отцом семейства… знаешь, мне тяжело об этом писать, но тебе наверняка захочется прочитать об этом больше, чем о том, что я ел на завтрак (там всё равно ничего вкусного не было)... так вот, этот мужчина хотел, чтобы его дочери ходили в школу. Поэтому он помогал на стройке. Вместе с нашим поставщиком он поехал в соседний город за стройматериалами. Только так вышло, что за неделю до этого город разграбил какой-то то ли головорез, то ли наркобарон — главарь крупной банды. Этому главарю не понравилась идея того, что девочкам тоже нужно образование, он за талибов. У талибов возникло целое новое движение, вроде бы они называют себя Гидрой, если не ошибаюсь. Его поддерживают откуда-то извне страны, а это очень и очень плохо. Возможно, поддержка идёт от неонацистов — ну не странно ли, скажи? Впрочем, ты наверняка видел этот сюжет в новостях. Если верить Пегги, CNN постоянно крутит его. А местного убили за его намерения. Мы должны были поехать вместе с ним, сопроводить до места назначения. Но мы решили, что риск крайне мал, тамошние жители настроены очень дружелюбно, поэтому не стали отряжать всё подразделение целиком. Отправился только один солдат — Сэм. Его потрясло увиденное. Ему пришлось выводить оттуда всех оставшихся людей. Извини, получилась довольно мрачная история. Порой так трудно заметить то добро, что творим мы, среди окружающего нас зла. Я знаю, многие не понимают, почему мы до сих пор здесь. А цель-то простая — сделать этот мир лучше для всех, кто в нём живёт. Все заслуживают свободы и мирного неба над головой, все заслуживают того, чтобы их дети росли и были счастливыми, согласен? Наверное, пора сменить тему, а то ты ещё решишь, что вся моя жизнь крутится вокруг войны. А это не так. Мы мостим дороги, чтобы крестьяне могли довезти свои товары до рынка, а ещё я помогаю старейшинам защищать козлов — те так и норовят забрести куда-нибудь подальше, а тут повсюду водятся хищники. Так что мы изобретаем разнообразные способы, чтобы удержать их на месте. Проблема в том, что им нравится карабкаться — и чем выше, тем лучше. Это огромная проблема. А ещё они умеют прыгать! Очень хорошо умеют! Ты вот упоминал, что исследуешь чистую энергию. Это принесёт огромную пользу, особенно для третьего мира, где горючее безумно дорого. Из-за того, что страны-нефтедобытчики стараются сохранить его основным источником энергии, бедные страны беднеют ещё сильнее. Так что новый источник — это супер! Не могу дождаться того, чтобы ты рассказал мне о своей работе и своей лаборатории. Так что — да, определённо, я смогу связаться с тобой по скайпу. Попробую организовать это в ближайшие дни. Ты, наверное, получишь это письмо уже после, так что я постараюсь выкроить время и написать тебе потом по электронке. И да, если у меня будет загробная жизнь, то я хотел бы стать вампиром. Ну правда, кто захочет быть гниющим и смердящим зомби, который жрёт мозги? Фу. Нет, я за вампиров. Даже если солнце окажется под запретом и придётся пить кровь (фу), я предпочёл бы быть самим очарованием, а не… ну, понимаешь, собой. До скорого (я надеюсь) разговора! Стив». Тони уставился на бумажку в своих руках. Перечитал письмо ещё раз. Простые слова о смерти и жизни. Тони бросило одновременно в холод и жар, он осторожно сложил лист и засунул в рюкзак. Он пытался отмахнуться от невольного восхищения. Пытался отогнать надежду на новый сеанс общения со Стивом. Пытался отделаться от ощущения, что ни с чем таким важным для себя он ещё ни разу не сталкивался. Пытался обмануть себя.