Утраченное искусство переписки

— Ты сегодня какой-то особенно бодрый, — заметил Баки, нагнав Стива: тот широким шагом прошагал через лагерь по направлению к деревне. Он хотел купить на рынке пару безделушек для Тони. Закинув руку на плечи Стиву, Баки слегка встряхнул его. — Давай, колись. Что случилось в твоём коротком немецком отдыхе? Стив, закатив глаза, покачал головой. — Ничего сверх того, что я уже рассказал, Баки. В первый день мы поссорились, во второй — осмотрели достопримечательности и устроили праздничный ужин, в третий — остались в гостинице, чтобы порубиться в игры и посмотреть фильмы. Вот и всё. — Только фильмы? Ничего… — Баки подёргал бёдрами и с намеком покачал сжатым кулаком, — такого? Стив поморщился: — Тебе что, тринадцать? Нет. Я же сказал. Нет. Кроме того, он из тех, кто «поматросил и бросил». А ты сам знаешь, что это не для меня. Над Кандагарской провинцией, в том числе и их маленьким уголком, навис атмосферный фронт. Здесь стало почти так же холодно, как и в Германии, когда Стив в последний раз любовался Тони. Уже от одной мысли у него забилось сердце, и он с трудом подавил дурную тошноту. Пора уже разделить свои чувства и воинский долг. — А почему бы и нет? — Баки пожал плечами. — Чёрт, ни для кого не секрет, что тебе не помешает немного расслабиться. Может, поедешь к парню на Рождество? Хорошо проведёте вместе время, все дела… — Нет, — Стив столкнул с себя руку Баки. — Слушай, ты начинаешь говорить как Рамлоу. Баки нахмурился и поправил куртку. — Можно было и не оскорблять. — Прости, — Стив попутно кивнул знакомому. Он всегда старался проявлять к местным максимальное уважение — с учётом языковых и культурных различий. — Просто я… я всё тебе рассказал, Баки. Это были замечательные выходные. И Тони мне очень нравится, он отличный парень. — Но кое-что ты всё-таки скрыл, — упрямо заявил Баки, когда они вошли на территорию рынка. Стив сердито сверкнул на него глазами, призывая к молчанию — некоторые здешние жители знали пару-тройку английских слов (порой даже больше, чем Стив — слов пушту). В связи с этим ему не хотелось, чтобы кто-нибудь подслушал о его классических любовных переживаниях, вызванных отношениями с другом мужского пола. В афганской культуре гомосексуализм не просто осуждался, за него могли убить. Во время прогулки по рынку Стив и Баки обменивались только короткими фразами о встречных товарах и продуктах. Стив купил несколько фиников, пока Баки перебирал шёлковые шарфы. Стиву было интересно, о ком он в этот момент думал, но он не стал спрашивать. Он нашёл кучу всего, что можно было бы подарить маме — что он в итоге и взял — начиная от шерстяного одеяла и заканчивая прекрасным кошельком, расшитым бисером. А вот для Тони обнаружилось только одно: шкатулка ручной работы. Она была затейливо выкована и украшена ало-золотым орнаментом. Стив заплатил за неё и положил к себе в рюкзак. Баки только бровь вскинул. Они заказали себе немного еды, и Стив поблагодарил принёсшего им чай хозяина лавки. Они с Баки сели за маленький столик и в ожидании своих блюд распили по чашке. Когда они перекусили и двинулись назад, Баки снова повис на Стиве, давая понять, что так просто не сдастся. Так что как только они прошли большую часть деревни и впереди показался командный центр, Баки прыгнул с места в карьер: — Ну же, Стив, ты о чём-то умалчиваешь, да? — он потыкал пальцем в рюкзак Стива. — Пожалуйста, Баки, хватит, это совершенно не важно, — Стив попытался, не обращая на друга внимания, добраться до казарм. Меньше чем через час ему предстояло заступить на дежурство, а ему ещё хотелось кое-какие дела доделать — например, написать благодарственное письмо Тони. — Важно-важно. Ты выглядел счастливым, Стив, по-настоящему счастливым, когда вернулся. Таким счастливым я тебя не видел с тех пор, как… чёрт, да я тебя вообще таким не помню. — Там было весело, — Стив взглянул на солнце, пробившееся сквозь плотные облака. — И хорошо, что получилось хоть ненадолго уехать от этого вечного стресса и, если можно так выразиться, залечь на дно. Первый день прошёл ужасно, на ужине Стив едва прикоснулся к тарелке. Он даже вспомнить не мог, что тогда подавали. Тони постоянно нападал на него, а Пеппер и Роудс пытались играть роль буфера — и Стиву казалось, что до кофе в конце трапезы он просто не дотянет. Когда он всё-таки выбрался из-за стола и направился к себе в номер, Роудс кинулся извиняться перед ним. — Слушай, Тони — хороший парень. Правда хороший, — Роудс оглянулся на дверь номера Пеппер, за которой исчез Тони. — Просто ему в последнее время нелегко. Его отец не самый добрый человек на свете, а мама… ну, наверное, она просто устала выступать посредником между ними. — Спасибо, но я не очень понимаю, какое отношение это имеет ко мне. — Да не имеет, конечно, что ты. Тони просто так бунтует… — Очень по-детски. — Ему всего-то двадцать три, — принялся защищаться Роудс, и Стиву этого хватило, чтобы сбавить обороты… почти. — Ну, так мне тоже, но я что-то не веду себя с людьми так, как он, — огрызнулся Стив и, наклонив голову, взялся за дверную ручку. — Прости. Я понял. Наверное. Но, пожалуй, будет лучше, если я уеду. Я могу временно переселиться в местные казармы, а в пятницу уехать с оказией. Спасибо за всё. — Хотя бы напиши ему. Скажи, что ты уезжаешь. Он придёт в себя… так всегда бывает, если его припереть к стенке. Стив тогда сдержал рвущееся с языка — что не обязан никого припирать к стенке. В итоге он всё-таки остался, хотя потом и подумал, что зря — ведь в конце-то концов… Покачав головой, он зыркнул на Баки, но тот даже не дрогнул. — Ты что-то от меня утаил. Давай же, облегчи душу, — они вошли в казармы, и Стив переложил купленные подарки в свой ящик. — Ничего важного. Кинувшись на раскладушку, Баки в свою очередь зыркнул на него: — Между прочим, я тут проторчал все праздники. В одиночестве. Мог бы меня и пожалеть. — Я всегда тебя жалею, потому что ты невероятный придурок, — Стив перетряхнул чистую одежду. Надо было ещё подготовиться к совещанию в командном центре. — Кроме того, это ничего не стоящие пустяки. — Ну скажи же, — протянул Баки. У Стива возникло такое ощущение, что если бы Баки мог заколотить кулаками по матрасу и устроить детскую истерику, он бы так и сделал. Стив, вскинув бровь, потряс головой: — Ладно, как бы это… он постоянно спрашивал меня о Пегги. Пегги то, Пегги это. Он целиком и полностью убеждён, что я гетеро. — Ну и, ты объяснил ему? — Баки подпёр ладонью подбородок. — Нет, — Стив, предвидя негодование Баки, сам продолжил: — Я собирался, действительно собирался… и не раз. Но, по-моему, это неправильно. Ведь… как Роудс сказал… он юный и впечатлительный. — Ты же говорил, что ему двадцать три. — Да. — Но тебе тоже двадцать три, — сердито выдохнул Баки. — Да, — Стив сменил потную футболку на свежую — на душ времени уже не оставалось — и надел сверху куртку. — И я это знаю. Но он не для меня. Он весь из себя умный, богатый, изумительный. А я всего лишь рядовой, который только-только пытается добиться офицерского звания. Мне нечего ему предложить. — Боже правый, ты же не жениться на нём собираешься, Стив, — Баки сел, свесив ноги с края раскладушки. — Если ты заинтересован в этих отношениях, то должен хотя бы попробовать. Серьёзно, я не шучу. — Серьёзно, — усмехнулся Стив и, сев на свою раскладушку, взял ручку, бумагу и планшет, — сходи погуляй. Баки встал в заметном раздражении: — Знаешь, тебе вечно надо кому-то что-то доказывать. «Я могу сделать это сам, Бак, я всё могу сделать сам». Теперь ты даже сбегаешь от того, кому ты явно небезразличен, потому что обязан доказать, что справишься сам, и не хочешь облегчать себе жизнь, — он постучал по голове Стива, и тот оттолкнул его руку. — Пытаюсь понять, совсем там пусто или ещё нет. Переверни уже эту страницу, ради бога. Он выскочил наружу, и Стив глубоко задумался о его словах. Может, действительно стоило что-то сказать Тони — признаться в своей заинтересованности, например. Стив нахмурился, глядя на пустой лист. Нет, этого он сделать не мог; кое в чём он, может, и был храбр, но только не в этом. Он быстро нацарапал благодарственное письмо, чувствуя себя последним мерзавцем. Ни чести, ни самоуважения, ни смелости. Бросив письмо в почтовый ящик, Стив направился в командный центр. Полдень давно миновал, и в лагере мало кто оставался. Однако на собрании должны были сказать что-то важное — его вёл полковник Филлипс. Помимо него, присутствовали Пегги, Сэм, Рамлоу (ну надо же, кто бы мог подумать) и сам Стив. Увидев Рамлоу в углу комнаты для оперативок, Стив закрыл рот на замок. Пусть они не ладили, пусть их характеры не сходились, но они оба были солдатами — а значит, обязаны были найти способ успешно завершить эту командировку. В конце концов, если уж на то пошло, Стив верил, что Рамлоу не изменит своей присяге и клятве защищать Конституцию. Вне зависимости от его глумливых подколок, Стив полагался на него в его верности долгу. Полковник Филлипс не стал тратить время зря и сразу углубился в детали. Он открыл ноутбук, и все сгрудились вокруг стола: на карте региона было показано расположение дружественных и вражеских сил. — Мы сейчас оказались в таком положении, из которого надо выходить — и выходить быстро. Мост уже близок к той степени готовности, когда им можно будет пользоваться. Хотя он ещё не завершен, мы уже можем перевозить через него самые необходимые для лагеря и деревни грузы. Но проблема заключается в том, — он ткнул ручкой в экран, — что, похоже, к нам подтягиваются талибы и бандформирования. Мы считаем, что они, как только подберутся поближе, попытаются отправить на мост террориста-смертника. На машине или пешком — пока неизвестно. — Ничего нового, — заметил Рамлоу. — Что тут такого уж необычного? Стив и хотел бы разозлиться на Рамлоу, но в его словах был смысл. — Сэр, при всём уважении, я полагаю, что вопрос имеет право на жизнь. Полковник Филлипс смерил Рамлоу взглядом и с привычным для себя кислым выражением лица несколько подробнее рассказал о полученных разведданных. Картинка получилась разрозненной и малопонятной. Судя по позе Сэма, и он не купился на эту чушь. Тем не менее, собрание из-за этого затянулось почти на час. Уже завершая его, полковник сообщил: — На следующей неделе мы отправим небольшой отряд в предгорья у южных притоков. — Он указал на карту. — Мне необходимо, чтобы отряд встал там лагерем и следил за любыми признаками вражеской активности. — Но там же вокруг ничего нет, — растерялся Сэм. — Вот именно. — Вы используете отряд как приманку, — вскипел Стив. Будь его воля, он бы ни одного своего солдата не поставил под удар ради такой операции. — Да. Жду от тебя списков: кого берёшь с собой и кого оставляешь здесь, — посмотрев в лицо каждому из них, полковник Филлипс приказал: — Разойтись. Все, кроме Стива, потянулись к выходу: он задержался и увидел у командира знакомое выражение лица. Как только дверь закрылась, Стив ринулся в бой: — Разрешите говорить честно, сэр. Филлипс вскинул бровь: — Вперёд, Роджерс. Я же знаю, что ты всё равно добьёшься своего. — Сэр, у нас слишком мало данных по этой ситуации, да и те, что есть, ненадёжны. Нельзя использовать наших людей в качестве приманки для местных банд. — Стив ждал неизбежной взбучки, но Филлипс неожиданно согласился. — Верно. Нельзя. Отряд — это наша ловушка. Порой рельеф местности не имеет значения. Это прозвучало угрожающе. — Но зачем нам это… так мы не защитим мост. Мы только поставим наших людей под угрозу. И могу я спросить, зачем здесь был Рамлоу? В его задачи и задачи его Ударного отряда не входит защита моста и деревни. — Не входит. Но он отправится с тобой. — Почему? — Если ты собираешься дорасти до капитана, тебе нужно научиться распознавать как внешние, так и внутренние угрозы. Фраза Филлипса повисла в воздухе грозовым облаком. Все кусочки пазла встали на места. Отряд был приманкой, но только несколько иного рода — тут действовала не обычная военная хитрость. Операция была призвана выкурить крыс из нор: Филлипс полагал, что последует ответный ход — предатель сдаст сведения о дополнительной защите моста, а потом повесит гибель отряда на местных. И неважно, кто этот предатель. Филлипс выведет его на чистую воду. — А что если ответного хода не будет? — Обязательно будет. Прикрытие уже стоит на позиции, просто люди размещены подальше, чтобы никто ни о чём не догадался. Большего от Филлипса ждать не следовало, но Стив, взвинченный разговором, не выдержал: — Сэр, помимо Ударного отряда, у вас есть ещё какие-либо особые пожелания к составу участников миссии? — Я доверяю твоему выбору, Роджерс. Стив, кивнув, забрал свои блокнот и телефон. Из «зала совещаний» он вышел гораздо более взбудораженным, чем сам от себя ожидал, и двинулся напрямую в комнату с компьютерами, хоть и понимал, что созвониться с Тони вряд ли получится. Он заметил, что компьютер, предназначенный для внешних коммуникаций, свободен, и решил попробовать. Залогинившись, он включил скайп. Тони обычно через раз оказывался в оффлайн-режиме, но, как говорят, надежда умирает последней. Слушая непрекращающиеся гудки, Стив уже хотел было отсоединиться, как вдруг связь установилась, и на экране появился сонно моргающий Тони. Судя по всему, он лежал в постели, а ноутбук стоял на соседней подушке. — Кто это? Только бы не папа, я не собираюсь сегодня купаться в очередной порции дерьма. — Тони? Тони даже толком глаза не распахнул, и всё же узнал его: — Стив? — Да. Мне просто нужно с кем-то поговорить. Я… наверное… мне… — он замолчал, понимая, что лучше всего сейчас будет завершить звонок. — Забудь, лучше иди ещё поспи. Не успел он закончить предложение, как Тони, с трудом скинув с себя одеяло, сел: — Нет-нет, я уже проснулся. Что случилось? Ты в порядке? — Да, в полном, да. Просто… мне нужна капля здравомыслия. Хоть немного… нормальности, — Стив оглянулся через плечо. Можно было бы поставить специальную ширму, но пока он в этом нужды не видел. — Ух ты, это что-то новенькое. Порадую Пеппер, что меня наконец-то перевели в категорию нормальных, — Тони с зевком улыбнулся. — Ты устал, не стоило мне звонить так рано, — Стив подсчитал, что по ту сторону экрана было около семи утра. — Устал, конечно, но безмерно счастлив, что ты не Говард. Он обнаружил, что я собираюсь публиковаться, и рассвирепел, — Тони опёрся спиной на капот корвета, заменявший кровати изголовье. — Но почему? Разве публикация — это плохо? — Стив был искренне благодарен Тони за то, что тот помог ему переключиться на другие проблемы. Естественно, можно было бы позвонить маме, но она бы не отстала от него, пока не выяснила причины его тревоги, а потом сама бы впала в беспокойство. Это бы не лучшим образом отразилось на её здоровье и темпах восстановления. — Нет, конечно, но я опубликую то, что докажет некоторые из моих теорий. Не все, само собой. Я подал несколько патентов, они сейчас на рассмотрении. Но, думаю, я их получу, — Тони вздохнул. — Наконец всё складывается. После возвращения из Германии я как будто обрёл второе дыхание. И я хочу искренне поблагодарить тебя. Здорово, что удалось без помех пообщаться с тобой и посмотреть на свои затыки с другой стороны. Стив откинулся на спинку заскрипевшего стула: — Но я ведь ничего особого не сделал. — Ещё как сделал. Ты слушал. Ты задавал вопросы. Это было отлично. Просто замечательно, — Тони на миг отвёл взгляд. Не потому что отвлёкся — а как будто бы набираясь храбрости. Повернувшись обратно, он взглянул в камеру: — Я там тебе письмо написал. Ты, наверное, получишь его через пару дней. И если… если оно тебе не понравится, просто выкинь его и забудь, ладно? — Тони, с чего бы мне так поступать? Слушай, помнишь, как ты сказал, что мы друзья, лучшие. Так вот, я тоже вроде как это чувствую. У меня тут много друзей, которых я могу назвать лучшими; друзей, которых я считаю, как ты выразился, командой своих бро. Но ты… ты мой якорь, мой маяк разума в этом безумном мире. Именно в этом я сейчас нуждаюсь больше всего. Тони наклонился к компьютеру: — Стив, что не так? — Кое-что надвигается, Тони. Не могу сказать, что именно. Скоро меня отправят на очередное задание. Я не знаю, сколько времени оно займёт. Я просто хотел, чтобы ты был в курсе, хотел дать тебе знать. Ведь ты отличный человек, один из самых близких для меня людей, слышишь? — У Стива задрожали руки, но он попытался абстрагироваться от этого. — Стив? — у Тони сорвался голос. — Всё будет в порядке. Ты рассказывал мне о своей команде. О Сэме, о Баки, о Гейбе, о Пегги. Обо всех них. Они вместе с тобой. У тебя великолепный отряд. Стив вдохнул, задержал дыхание и выдохнул: — Да, точно. Ты, конечно же, прав. — Что бы у тебя там ни происходило, я уверен, ты справишься. — Тони подмигнул. — Кроме того, это не освобождает тебя от необходимости послать мне какой-нибудь необыкновенный рождественский подарок. Стив рассмеялся, часть напряжения ушла без следа: — Ты, главное, помни, что ты тоже ограничен нашим лимитом в двадцать пять долларов. — Это совсем нечестно. Клубок колючей проволоки, казалось бы, навечно поселившийся в груди Стива, начал потихоньку уменьшаться. Точно так же легко и свободно они общались во время совместно проведенных выходных — ну, за исключением первого дня. После этого всё потекло плавно и просто. Когда они сели на кровать в номере Тони, чтобы посмотреть фильм на его планшете, Стив почувствовал исходящее от него тепло. Тони мог бы поставить любую картину, совершенно любую, и Стив бы с радостью посмотрел её. Ему было невыразимо приятно и спокойно находиться рядом с Тони, ощущать всем собой правильность происходящего, ощущать себя дома. Он чуть там же не признался в своих чувствах. «Звёздный путь: Бесконечность» перевалил за середину, и Стив произнёс: — Тони. — Его голос удивил его самого — низкий, тихий, почти благоговейный. Тони тут же оглянулся, забыв поставить фильм на паузу. Они сидели вплотную друг к другу в окружении подушек — парочку они прихватили с дивана, чтобы создать себе идеальный зрительный зал. Стив как раз опирался на эти самые подушки, а Тони, в свою очередь, практически развалился на нём. Так что, чтобы толком увидеть Стива, ему пришлось хорошенько извернуться. — Что? — у него был немного сонный вид. Его зрачки расширились — наверное, из-за того, что в комнате царил полумрак, щёки раскраснелись, а губы слегка разомкнулись, словно бы приглашая... — Я только… я хотел тебе сказать… — Стив не смог закончить. Потому что эта его мечта не подлежала осуществлению. Да, он служил в армии — но Тони не нуждался в бойфренде-военном, который испоганит его жизнь. У него и так хватало проблем с отцом, так зачем ему бойфренд с бедняцким происхождением, военнослужащий, который когда-то изучал в колледже искусство? — Ничего, я просто… — справившись со своей тоской, он продолжил: — Хочешь ещё попкорна? И на этом всё. Он не стал смотреть, разочаровал ли Тони его вопрос — он тут же спрыгнул с кровати, ненароком опрокинув планшет. Воспроизведя эту сцену в памяти, Стив раскаялся в своей глупости: ему нужно было признаться Тони. — Я на пороге грандиозного открытия, знаешь, — тем временем заявил Тони. — Я в этом не сомневаюсь, — ответил Стив, очнувшись от воспоминаний недельной давности. — Ну что ж, мне пора идти. Меня ждёт работа, дежурство никто не отменял. — Стив, помни, что у тебя прекрасная команда; я в них уверен на все сто, потому что ты каждого из них мне не раз описывал. Ты можешь на них положиться. И то правда. — Да, точно. Да. Я могу на них положиться, — в голове всплыла мысль об Ударном отряде и словах Филлипса. — Со мной всё будет хорошо. И я не отказался бы, когда всё это закончится, устроить себе замечательный рождественский отдых. — Я знаю, что ты пока больше не сможешь оттуда уехать… но вдруг, может, у нас получится пообщаться? Я буду бездельничать. — Конечно, давай запланируем созвон. Я отведу время в графике для тебя и мамы. — Стиву до боли захотелось вернуться в Германию. Вернуться, чтобы сказать Тони всё несказанное. Сейчас, при таких обстоятельствах, ему это казалось неправильным. В праздники выбить время для личных разговоров всегда было трудно, но если он забронирует его прямо сейчас, то точно получится выкроить удобные часы. — Так или иначе, спасибо, что поговорил со мной. — Кхм, пока ты не ушёл… насчёт письма… — Да? — Стив и сам не понимал, почему чувствует себя таким обнадёженным, почему его так воодушевляет осознание того, что Тони думает о нём, хочет переписываться с ним, поддерживая их особое, скрытое от чужих глаз общение. Только представить: простое письмо способно связать их, преодолев неосязаемую материю пространства и времени. — Ну, не воспринимай его слишком серьёзно, хорошо? Не надо переживать из-за него, там ничего особенного нет, — Тони прикрыл рот ладонью. — Ладно? — Тони, если ты хочешь что-то сказать… — Нет-нет, не накручивай себя. Это всего лишь письмо, — Тони помахал рукой в камеру. — Пожалуйста. — Конечно, Тони, не надо так беспокоиться, — Стив ухмыльнулся, попытавшись сделать это максимально подкупающе. — Ты бы удивился, узнав, насколько я буду рад всему, чем ты захочешь поделиться. — Конечно, если бы он написал, что нашёл кого-то и собирается жениться, то это буквально вонзило бы нож в сердце Стива, но он бы и это сумел пережить. — Договорились? — Да, — Тони закивал. Они разъединились. Стив ещё немного посидел, глядя на потемневший экран: хорошо бы у него получилось убедить Тони в том, что всё будет в порядке. Потом он перешёл к другому компьютеру, чтобы забронировать время разговора на праздники. Ему удалось забить два удачных часа. Пусть между ними получилось «окно» — ничего страшного. В основном на тот день у него были назначены лёгкие задачи. Стив расписал задачи и для остальных членов отряда, стараясь подгадать так, чтобы никому не выпало долгого тяжёлого дежурства. Полковник переслал ему информацию, которую не стал освещать на собрании: подробные данные о месте назначения, о количестве транспортных средств, о требуемом числе солдат. Оставалось только определить, кто именно отправится на опасную миссию. Почти весь остаток дня Стив проторчал на дежурстве, обходя периметр и обзорные точки. Проверку безопасности полагалось проводить в полном обмундировании, включая автомат, разгрузку, бронежилет и шлем. Короткие уставные разговоры с каждым из его людей помогли ему сосредоточиться. Филлипс хотел направить маленькую автоколонну, хотя это и колонной назвать было сложно — всего-то два «Хамви». Лагерь будет разбит под видимостью того, что они исследуют местность на появление новых контрабандных троп. Это значило, что обязательно нужно взять Гейба — он как раз обладал необходимыми познаниями, чтобы изобразить разведмиссию. Один из вездеходов будет занят Ударным отрядом. Это сомнению не подлежит. Значит, во втором вездеходе нужно собрать самых лучших из отряда Стива. Во-первых, Гейб, во-вторых, Баки — отличный стрелок, в-третьих, Сэм — само хладнокровие. И ещё хорошо бы, чтобы Пегги присоединилась. Надо будет узнать, сможет ли она на это время освободиться от британских дипломатических обязанностей. Внеся сведения о том, что им потребуется в ходе операции, Стив запаролил документ, проверил сертификаты безопасности и отправил полковнику на финальное одобрение. Как только он его получит, нужно будет переговорить с каждым участником команды и передать им необходимые данные. Стиву не нравилось скрывать от своих жизненно важную информацию, но здесь секретность была обусловлена самими условиями миссии. Следующую неделю Стив занимался тем, что писал ещё одну благодарственную открытку Тони (предыдущей он сам был не очень доволен), настраивал команду и совершал долгие утомительные обходы периметра. Порой — один, порой — в компании кого-нибудь из отряда. Завтра они должны были отбыть при первых лучах солнца, и Стиву захотелось сделать лишний круг. Нервы пошаливали. Он позвонил маме, буквально в самых общих чертах описав происходящее. К счастью, рядом с ней находились родители Баки — хотя они, конечно, ничуть не меньше беспокоились о своём сыне, чем она — о своём. Если что, они утешат друг друга. Стив также позвонил и Тони, но это только снова всколыхнуло бурю в его душе, вернув к жизни все воспоминания и мечты. В Германии всё чуть не обернулось полным провалом. Когда Стив бродил вместе с Тони по развалинам, замечая восторженный взгляд всякий раз, как задавал очередной вдумчивый вопрос гиду, в нём поднималась такая волна надежды, что ему хотелось тут же взять Тони за руку, дёрнуть к себе, обнять. Но он так этого и не сделал, за исключением разве что чистой случайности: когда они взбирались по крутому склону Философской тропы, дороги учёных и поэтов, Тони споткнулся. Стив, шедший сзади, рывком перескочил скалистый уступ и подхватил Тони, не дав ему скатиться вниз. Тони упал в объятия Стива почти как невеста. На миг их лица оказались на расстоянии всего нескольких дюймов друг от друга, губы чуть не соприкоснулись — это было жарко и чувственно. Но Стив быстро опомнился, поставил Тони на ноги, извинился и двинулся вперёд, как ни в чём не бывало. А если бы он что-нибудь сказал? Если бы решился действовать? Если бы не отступил, а, наоборот, притянул Тони ближе и поцеловал? Даже сейчас, когда Стив смотрел на далёкий Тарнак, у него колотилось сердце и покалывало кончики пальцев — так ему хотелось прижаться, погладить… — Ты какой-то рассеянный. Стив оглянулся: рядом с ним на скалистом гребне стоял Сэм. — Готовлюсь к завтрашнему дню. Нам нужно отыграть наши роли без сучка без задоринки. — Там будет засада? — Может, да, а может, и нет, — уклончиво ответил Стив. Их ждало гораздо более коварное препятствие, чем обычная засада. Препятствие, которое могло сделать напрасными все усилия, направленные на постройку моста. Препятствие, которое могло передать этот мост в недобрые руки. — Хорошо бы эта командировка поскорее кончилась, — вздохнул Сэм. — Я с радостью уехал отсюда на День благодарения. — Да, точно, тебе ведь тоже удалось взять отпуск. Как у тебя всё прошло? — Ты и сам можешь представить, все семьи одинаковые, — Сэм пожал плечами. Стив со смешком согласился, но тут Сэм продолжил: — Что-то произошло в Германии, да? У тебя что-то изменилось? — Чуть-чуть, не так чтобы много. Сэм, могу я с тобой поделиться? — Конечно. Стив и так знал, что может сказать Сэму что угодно и это не пойдёт дальше него. Но, озвучив эту просьбу, он дал понять, что это не пустяк — что это только между ними. — Когда я совершал каминг-аут перед отрядом, перед всеми, даже перед мамой, я ещё не был в себе уверен. По крайней мере не полностью. Я думал, а может — ведь может же такое быть — я ошибся. Может, это разговоры и пересуды в СМИ и около сбили меня с пути. Всё-таки девушки мне всегда нравились, просто несколько по-иному. Например, Пегги мне очень и очень нравится. Я мог бы сделать её счастливой. — Но не себя, — заметил Сэм, когда Стив замолчал. Стив кивнул и сам поразился тому, как его вдруг пробрало. — Просто… Германия помогла мне убедиться в своей правоте. В том, что я хочу именно этого и ничего другого. — Это ведь здорово, Стив. Как тебе кажется, у тебя получится построить такие отношения с Тони? — неподдельные искренность и уважение Сэма уняли тревогу и беспокойство Стива. — Пока не знаю, но всё может быть. После нашей миссии, после того, как всё это закончится, я поговорю с ним. Признаюсь в своих чувствах. Сэм похлопал его по спине: — Не накручивай себя заранее. Ты всё сможешь. — Да. Да, смогу. Завершив обход, Стив занялся приготовлениями. Он провёл финальное совещание со своей командой и Ударным отрядом. Полковник, кстати, присутствовал и на этом, и на всех предыдущих, и не стеснялся язвить, даже когда они проверяли выполнение последних требований. Официальное задание заключалось в обустройстве аванпоста. Неофициальное — в защите моста от возможных атак талибов и бандформирований. А настоящее, о котором знали только Стив и Филлипс — в расстановке ловушки, которая позволит понять, действительно ли Ударный отряд продался врагу. Хотя Стив до сих пор не мог в это поверить. Несмотря на всю сволочную натуру Рамлоу, тот был верен. Стив не раз и не два полагался на него во время миссий, и он не подводил. Наконец весь груз упаковали и разместили в машинах. Убедившись в этом, Стив направился в командный центр — он забронировал себе время на звонок. Тони вряд ли сейчас будет в скайпе, но тут уж ничего не поделаешь. Стиву в любом случае нужно было связаться с мамой. Ложился он той ночью с лёгким сердцем: ему удалось не слишком встревожить маму, сообщив, что несколько дней он будет вне зоны доступа. Нет-нет, никаких проблем — просто объезд территории. Надо будет не забыть заручиться поддержкой связистов на базе, чтобы они держали маму в курсе событий. И обязательно сказать им про Тони. Спал Стив крепко и беспробудно — настолько крепко и беспробудно, насколько сам от себя не ожидал. Восход солнца он в итоге пропустил, проснувшись только благодаря Баки, потрясшему его за плечо. В душ, которого теперь не предвиделось ещё с неделю, Стив уже не попал. Впрочем, ничего страшного: к тому времени, как они вернутся обратно в лагерь, все будут смердеть. В вездеходы погрузили продовольствие, и полковник Филлипс созвал их на оперативку. Там он просто пожелал всем удачи, кинув короткий взгляд на Ударный отряд. Стив понял безмолвное предостережение. От него требовалось поймать предателей с поличным, не подставив своих ребят под угрозу. Только и оставалось надеяться, что полковник всё же ошибся. Гейб, Баки, Сэм, Пегги и Стив по очереди забрались в «Хамви». Прямо перед отъездом к машине подбежал Дум-Дум и улыбнулся Стиву своей фирменной улыбкой: — Решил, что вы не откажетесь от лёгкого чтива в дороге, — сунув руку через окно, он протянул пачку писем Стиву, который сидел на переднем сидении (за рулём находился Гейб). — Спасибо, — Стив передал каждому предназначенные для них конверты. Письмо Гейбу от мамы он временно засунул в бардачок. Самому Стиву досталось сразу два письма: от мамы и от Тони. Когда Гейб уже выехал на дорогу, до Стива дошло, что он так и не передал в командный центр, что Тони тоже должен получать свежие новости. Нужно было либо всё-таки найти какой-то способ попросить связистов об этом, либо надеяться, что миссия не затянется. Стив бы с удовольствием попинал себя, если бы это чем-то помогло — но сейчас уже было ничего не исправить. Они двигались по направлению к южной границе вдоль притока Тарнака. Чем дальше, тем сильнее дорога напоминала извилистую тропку. В трясущейся и раскачивающейся машине преимущественно царило молчание: из-за громкого рёва двигателя и необходимости постоянно следить за местностью. Стив держал связь с базой. Прошло больше половины дня, прежде чем они добрались до места будущего лагеря. Это был перекрёсток, если можно так выразиться, где постоянно курсировал наркотрафик и трафик оружия; от банд к талибам, от них — во внешний мир. Задерживаться здесь надолго было крайне опасно. Они сами напрашивались на неприятности. Солдаты пристально посмотрели на Стива, но от вопросов удержались, за что он был искренне благодарен: они понимали, что у командования на их счёт есть какой-то план. Стив только кивнул им, отдав необходимые приказы. Скалистый отрог каменного холма, граничившего с отдалённой горной грядой, послужит им прикрытием. С одной стороны, здесь их не смогут взять в кольцо, с другой — могут загнать в угол. Стив погрузился в размышления. Все члены его команды были достаточно проворны, чтобы вскарабкаться наверх по крутому склону. В пылу перестрелки это будет непросто, но они обязаны понять, как это устроить и чем можно в случае чего пожертвовать. Своих людей приносить в жертву Стив не собирался. Остаток дня они устанавливали палатки и настраивали тревожные датчики. Баки и Сэм тем временем разведали для себя несколько снайперских гнёзд. Одно из них Баки особенно полюбилось, и он, понимая, что в основном будет валяться там в одиночестве, обустроил его со всем возможным удобством. Когда лагерь был готов, Стив назначил дежурства, следя за тем, чтобы в пару к человеку из Ударного отряда всегда попадал его человек. Рамлоу это не понравилось, но Стиву было плевать на его недовольство с высокой колокольни. Себе он взял ночное дежурство, а Рамлоу поставил в пару к Пегги — она, если что, отделала бы его только так. Теперь оставалось только ждать. Сидя у костра — в декабре к вечеру решительно холодало, — Стив достал письмо от Тони. «Дорогой Стив, Да-да, я начинаю именно с «дорогого Стива» — можешь подать на меня за это в суд — но, по-моему, здесь это необходимо. Нет, я пишу письмо не для того, чтобы попрощаться, не волнуйся; на самом деле это будет полная противоположность прощанию. Я плохо себе представляю, как к этому перейти — наверное, стоило наскрести в себе немного смелости и сделать это ещё в Германии. Ты хоть знаешь, что последние несколько дней там — после твоего отъезда — я даже из номера не выходил? В основном я просто валялся в кровати, глядя на потолок, и думал о тебе. Видишь ли, я был в ужасе. Меня не оставляли мысли о том, в какой опасности ты постоянно находишься и что… боже правый, что я могу потерять тебя в любую минуту, а я так и не сумел сказать тебе то, что должен был. То, что я отчаянно хотел сказать тебе. Не такие уж и стальные, оказывается, у меня яйца. Порой я могу быть настоящим мудаком, согласен? Но прежде чем я напишу об этом, прежде чем ты поймёшь, как сильно я облажался, я хочу, чтобы ты узнал, что время, проведённое рядом с тобой… что праздничный ужин, разделённый с тобой… это… черт, я даже передать не могу, сколько это для меня значит. У меня уже много лет не было такого Дня благодарения. Чаще всего я куковал один. Пеппер и Роуди я обычно говорил, что у меня есть планы, что какой-нибудь профессор пригласил меня поужинать с его семьей. Но, если честно, в большинстве случаев я оставался в одиночестве. Я и не мечтал о таком празднике с тобой — о том, чтобы слушать, как ты рассказываешь о своей маме, о своих друзьях, обо всём что угодно. И чтобы потом ты слушал меня. Ты приехал туда ради меня. Чёрт, я и не помню, когда в последний раз меня искренне расспрашивали о моей маме и о том, как я отношусь к её жизни с отцом. В упор не помню. А ты взял и спросил. И выслушал. Стив, дело не только в том, что ты слушал, и не только в том, как хорошо нам было играть в игры и смотреть фильмы. Нет, дело совсем в другом. Вот пока мы смотрели «Игру престолов», я от сытости уснул прямо на тебе — и ты не спихнул меня. Ты позволил мне несколько часов так пролежать. Проснулся я с ощущением полной и абсолютной безопасности, с ощущением спокойствия. С ощущением того, что я дома. Дома. Я такого годами не чувствовал. Годами, Стив! Поэтому я хочу сказать, хочу спросить… что насчёт тебя? Интересно ли тебе это? Я понимаю, что ты, наверное, даже не гей, понимаю, что вишу сейчас на тонюсенькой ниточке, но я должен знать. Ты был так счастлив рядом со мной, тебе было так комфортно. Мне так показалось. Когда я оступился на Философской тропе и ты меня поймал, клянусь, ты хотел меня поцеловать. И я этого хотел, ты даже не представляешь как. Ты ведь заинтересован во мне? Мне нужно это знать, Стив, очень нужно. Потому что. Потому что, по-моему… по-моему, я влюбляюсь в тебя. С любовью, Тони». Листок в руках Стива задрожал. Он попробовал свернуть его, и у него получилось далеко не с первой попытки. Сморгнув с глаз непонятно откуда взявшиеся капли, Стив огляделся. Всё было, как и должно было быть — разве что мир перевернулся и рассыпался на мелкие кусочки. Главное, что кусочек Тони упал рядом с кусочком Стива. Он осторожно положил письмо в нагрудный карман, у самого сердца, и застегнул на липучку. Ему пришлось прокашляться: что-то словно застряло в горле, мешая дышать. Всё вокруг пульсировало новыми незнакомыми красками. Стив с признательностью посмотрел на солдат, занятых работой. Сейчас он вряд ли бы смог что-то сказать, пуще того поддержать беседу. Мысли, которые зрели в нём, надежда, которая зародилась в Германии — теперь ожили во всей своей мощи. Но пока Стиву оставалось только мечтать о том, чтобы позвонить Тони, подтвердить, что он получил письмо и что согласен с ним во всём. В каждом чёртовом слове. Пока Стив неизвестно насколько застрял в богом забытом месте. Вскочив, он зашагал по крохотному лагерю. Ему хотелось сбежать от всех подальше, но это было невозможно. У него были обязанности, которых с него никто не снимал. Дойдя до отрога, он взобрался наверх, чтобы осмотреть окрестности. Солнце уже садилось, и вдали загорались огни разбросанных по округе деревень, стоянок кочевых племён и кланов. Американцы считали окружающий мир непохожим и странным, но это было самообманом. В Америке тоже были свои кочевники, свои кланы, свои лагери, только называлось это по-другому. Если так подумать, Земля была немыслимо маленькой — однако сейчас, когда Стив стоял на афганской скале, сжав руки в кулаки, она казалась ему невероятно огромной. Он услышал шорох камней и, обернувшись, увидел Пегги. Ей не нужно было произносить ни слова — она просто молча встала поблизости. Откуда она узнала и что именно она узнала, Стив ни за что бы не догадался. Но она находилась рядом, готовая в любой миг оказать ему поддержку. Он кивнул ей, и она улыбнулась в закатных лучах солнца. Когда они спустились обратно, Стив заметил, что Ударный отряд собрался у костра, тихо что-то обсуждая. Стив подозревал, что долго их миссия не продлится — что-то случится скорее раньше, чем позже. И он этому радовался. Он хотел вернуться обратно в деревню, к командному центру. Когда они проходили мимо костра, Рамлоу поднял голову: — Будь готов ко всему, Роджерс. Стив повернулся к нему: — Я всегда готов. — Лучше бы это была правда. По пути к центру лагеря Стив обменялся настороженными взглядами с Пегги. Нет, долго это точно не продлится.