Утраченное искусство переписки

Тупоголовый — второе имя Тони. Так и есть. Да, всё верно. Энтони Тупоголовый Старк. Совершенно точно. Ничего иного и быть не может, правда? А сокращённо — Тупой. Самое подходящее для него обращение. Какое ещё ему могли придумать второе имя, кроме Тупоголовый? Конечно, согласно всем документам оно звучало как Эдвард, но все от мала до велика знали, что на самом деле оно — Тупоголовый. — Тони, а сейчас ты за что себя грызёшь? — в лабораторию вошла Пеппер. Тони даже встать не озаботился и снова уставился на лабиринт труб, сквозь который проглядывали покрытые пятнами плитки. Т’Чалла подходил к нему в течение дня, проверяя его состояние: он часами неподвижно лежал на полу. К его изумлению, его коллега по лаборатории не стал искать укрытия от его безумия и тупости где-нибудь в другом месте. — Мисс Поттс, я очень рад, что вы пришли помочь Тони. Он сегодня весь день практически не шевелился, и я опасаюсь если не за его разум, то за здоровье — точно, — сказал Т’Чалла. Да уж, порой парень немного перебарщивал с серьёзностью. Тони, поморщившись, приподнялся и запрокинул голову назад, чтобы видеть всех. Пеппер и Т’Чалла, оказавшиеся вверх тормашками, общались так, как будто Тони и вовсе в комнате не было. Внутренний конспирологический радар тут же завопил, но Тони его заткнул. — Я в порядке, — ложь, конечно, но он ни с кем не хотел делиться своей глупостью. — Просто пытаюсь кое в чём разобраться. — Сколько он уже так валяется? — нахмурилась Пеппер, что с позиции Тони выглядело крайне забавно. Естественно, к его заверениям она прислушиваться не стала. — Столько же, сколько я здесь нахожусь — около пяти часов. У меня такое ощущение, что ему нужен врач или, может… — Т’Чалла покосился на него. — Не нужен мне врач, — Тони перекатился на живот. Плечи тут же заныли, спина протестующе хрустнула. Тони кое-как встал на четвереньки, потом поднялся на босые ноги. Лаборатория закружилась — наверное, из-за низкого уровня сахара в крови. — Мне нужен «Скиттлз», — Тони прошлёпал к своему столу. Попутно проверил, как там эксперимент — всё кипело и бурлило. В таком состоянии его требовалось оставить ещё примерно на пятнадцать часов, так что у Тони как раз было время немного спустить пар. Пеппер неотступно следовала за ним по пятам: — Предлагаю выбраться куда-нибудь поесть. Уже семь, было бы здорово. Тони задумчиво посмотрел на Пеппер и на терпеливо замершего позади неё Т’Чаллу. Тому наверняка было чем заняться. Сегодня он большую часть времени молча простоял рядом с Тони — нет, конечно, он и свою работу делал, но его проницательный не по годам взгляд редко отрывался от беспокойного соседа. Единственное, что выдавало в нем ровесника Тони — его неизбывная любовь к футболкам и худи с изображениями кошек. Странная до невозможности любовь. Тони мог продолжать сидеть здесь и ныть из-за своего письма или пойти в местный дайнер и схомячить жирный сырный бургер с огромной порцией картошки фри на гарнир. Письмо Стиву он отправил почти сразу после возвращения из Германии. — Ладно, — согласился он, и Пеппер удивленно выдохнула. — Что? Я не в первый раз говорю «ладно». — Обычно тебя просто не вытащить на ужин, — Пеппер, оглядевшись, нашла его обувь. — Шлёпанцы, Тони? На дворе декабрь. Выхватив их у неё, Тони парировал: — Я ужинал с тобой на День благодарения, а в Австралии сейчас почти лето. — Представь себе, мы не в Австралии, а во время того ужина ты практически не обращал на меня внимания, — Пеппер поморщилась, обратившись к Т’Чалле. — Он весь извелся из-за своего будущего бойфренда. Может, даже жениха. — Неправда, — Тони влез в шлёпанцы и подхватил рюкзак. В голове на миг всплыл образ Стива. Что было у него в рюкзаке? Сухпаёк, патроны, бинокль, аптечка — а что ещё? Каково было носить у себя за спиной всё, необходимое для выживания — причем не в цифровом, а реальном мире? Тони даже представить себе не мог. — Вперёд. Тони шагнул за дверь, не дожидаясь Пеппер, будучи уверенным, что она нагонит. Пеппер подскочила к нему в коридоре и ткнула локтём в бок. — Тони, да что происходит? Ты с Дня благодарения сам не свой. Точнее, с отъезда Стива. Он что-то не то сказал или сделал? Он обидел тебя? Тони мысленно покрутил эти слова, расчленил на составляющие, выделил смысл. Внезапно он остановился, и Пеппер, не сразу это заметив, сделала ещё несколько шагов. Назад она вернулась с обеспокоенным и недоумённым видом. — Да что с тобой? Неужели он правда тебя обидел? — Я думаю. Я серьёзно сейчас думаю над этим, Пеппер. Обидел ли он меня? Можно ли считать обидой то, что теперь у меня на плечах как будто камень лежит? Тяжеленный камень, весом со слона, который тянет меня к земле и из-за которого у меня даже голова с трудом варит… я словно распадаюсь на части, — Тони надавил ладонями на глаза. — Я не знаю, как мне быть. Пеппер, взяв его за запястья, осторожно опустила его руки. — Что происходит, Тони? Что он сделал? — Он уехал, и я… — Тони, тяжело сглотнув, отвернулся. Признание обнажало свежие дыры в его душе, разрывы и разрезы. То, что ему не очень-то хотелось демонстрировать даже Пеппер. — Он уехал, и я в растерянности. Я этого не вынесу. — Своих чувств? Её интонации показались Тони снисходительными, и хотя он понимал, что Пеппер ничего такого не имела в виду, он всё же высвободился и торопливо пошёл дальше по коридору. — Конечно, а чего же ещё. Это же она, да — глубокая и неодолимая любовь? Это из-за неё я постоянно переживаю за военного, который может в любой момент нахрен пожертвовать своей жизнью по какой-нибудь старомодно благородной причине? Пеппер, чёрт, вот что ты об этом думаешь? Она поспешила подбежать к нему и дальше пошла с ним бок о бок. Она крепко сжимала в кулаке ремешок своей сумочки, и её «конский хвостик» непрестанно подпрыгивал в такт торопливым шагам. — Тони, ты меня запутал. Ты хочешь сказать, что любишь его или что тебя беспокоит грозящая ему опасность? Определись. Ему хотелось одновременно орать, крушить всё вокруг и рычать, но он только мотнул головой и, распахнув дверь, выскочил в промозглый декабрьский вечер. Да, наверное, шлёпанцы бостонской зимой были не лучшим выбором: землю как раз припорошил легкий снежок. Впрочем, Тони решил, что пока перетерпит. Он прямым курсом двинулся к квартире, и Пеппер схватила его за руку. — Тони, давай что-нибудь поедим. Заодно и обсудим. Он обернулся. Мороз кусал за щёки, выжимал слёзы из глаз. — Что здесь обсуждать, Пеппер? Я облажался, — он посмотрел на небо, но там не было видно звёзд из-за облаков и городских огней. Опустив взгляд на Пеппер, Тони покачал головой. — Знатно облажался. Надо было ему хоть что-то сказать, понимаешь. Но я решил, что он не… что ему ничего такого со мной не захочется. Что он не… а он — да. Чёрт, он — да. — Тони, прости, но это мало что проясняет, а здесь холодно. Давай зайдём в дайнер. Купим горячего шоколада и твой любимый отвратительный бургер. Давай же! Она точно мысленно просчитывала, а не пора ли уже бить во все колокола. Например, звонить Роуди. Тони кивнул — просто ради того, чтобы уберечь Роуди от очередного панического звонка от друга, который беспокоится о другом его друге. Всё-таки Тони был не безнадёжно беспомощным инвалидом… за исключением отдельных случаев. Насколько же он жалок? В дайнер Тони заходил с низко опущенной головой, как какой-то преступник. Пеппер, едва расстегнув свою куртку, дотащила его до кабинки в самом дальнем углу. К тому времени, как Тони выпутался из лямок рюкзака и устроился на потрёпанном сидении из кожзама, к их столику уже подкрался официант. Он выглядел несколько старше Тони и казался ещё более уставшим, чем он — но на нём хотя бы были нормальные ботинки, а не шлёпанцы. Его волосы вились крупными тёмными кудрями, а очки постоянно сползали на нос. — Итак? Тони кинул взгляд на Пеппер. — Итак, ты пришёл, чтобы взять у нас заказ, — он прочитал бейджик, приколотый к чёрному фартуку, — Брюс? — Итак, желаете что-нибудь заказать? Пеппер, пробормотав что-то себе под нос, вытащила ламинированное меню из-за стоявших на столе баночек с приправами: — Тебе как обычно, да? — Брюс, а знаешь ли ты, что для меня «обычное»? — Тони хмуро посмотрел на растрёпанного официанта. Брюс подтолкнул указательным пальцем очки повыше и шмыгнул носом. — С чего мне это знать? Вы какая-то известность или просто придурок? — А разве по придурку проще понять, что для него «обычное»? — поинтересовался Тони. В глазах официанта мелькнуло нечто вроде жажды убийства. — Вы заказывать будете? У меня ещё много дел. Тони заглянул за плечо парня: дайнер практически пустовал. Для наплыва студентов было рановато. — Хм, это похвально. — Тони, умерь свой пыл. Он будет номер три с дополнительной порцией сыра и картошки фри. Мне ролл и тоже порцию картошки. Принесите нам две больших чашки горячего шоколада. И не скупитесь на взбитые сливки. Брюс проворчал что-то, но всё же кивнул и записал их заказ. Тони, не сомневаясь, что в итоге ему принесут овощной бургер, проследил за тем, как официант удалился на кухню. — Да что не так с этим парнем? — Это с тобой что не так? Выкладывай уже, Тони. Поставив локти на стол, Тони закрыл лицо ладонями и целиком отдался на волю бушующих эмоций. Ему тут же стало немного легче — Он в зоне военного конфликта; и он не знает о моих чувствах. А я сглупил и не сказал ему. Пеппер сжала его запястье, не понукая его убрать руки. — Послушай меня, Тони. Тебе нужно поверить в то, что с ним всё будет хорошо. — Но я промолчал, — он сам приподнял голову, принявшись рассматривать затрапезный зал. Его взгляд ни на секунду ни на чём не задерживался — и отчаянно избегал взгляда Пеппер. — Промолчал. Сглупил и промолчал. И знаешь, что я сделал? Ты хоть представляешь, что я сделал? — Что же? Он наконец повернулся к Пеппер, к этим пронзительным голубым глазам, которые словно бы изучали каждую молекулу его души (если она, конечно, у него была). — Я послал ему письмо с признанием. Она ласково похлопала его по руке. — Но это ведь хорошо. — Разве? Я поговорил с ним… ну, понимаешь… почти сразу после… ладно, может, не сразу после, но после. И я сказал ему, что послал это письмо. — А он что ответил? Тони уставился на их руки: он сам крепко вцепился в Пеппер. — Ничего. Я утаил, что именно было в письме. Потому что… дело в том… он тогда был рассеянным. Как будто переживал из-за будущей миссии. Он казался взволнованным и встревоженным. Он не объяснил, из-за чего, — Тони покачал низко опущенной головой. — Вряд ли он имел право что-либо объяснять мне. Но он как будто… — Тони поднял взгляд. — Как будто искал утешения или хотя бы дружеского участия. Как будто, господи, прощался. — Тони, ты сам себя изводишь, так и с ума сойти недолго, — Пеппер хотела продолжить, но тут вернувшийся Брюс швырнул им на стол еду так, как будто она лично его оскорбила. Тони плотно сжал губы, Пеппер попыталась изобразить вежливость и поблагодарить парня, но из этого ничего хорошего не получилось. Тот только невнятно буркнул в ответ. — Я извожу себя из-за того, что с ним в любой момент может что-то случиться. Или ещё лучше: он прочтёт мое письмо, возненавидит меня и пошлёт меня нахрен. Я в полном раздрае. У меня внутри как будто поселился огромный колючий клубок, который не даёт мне покоя. — Ешь свой бургер. Тебе станет лучше, когда твой желудок зальёт жиром. Тони с ворчанием послушался. Благодаря отвлекающей болтовне Пеппер он даже сумел впихнуть в себя целый бургер и немного картошки. Она почти без перерыва говорила о своей учёбе, о друзьях, о том, что они с Роуди точно не образуют парочку, как бы Тони ни старался. — Мне ведь сейчас совсем не до романов на расстоянии, если что. Да и он не затыкается насчёт некоей Кэрол — Кэрол то, Кэрол это. По-моему, он то ли влюблён в неё, то ли как минимум хочет её до безумия. Она тоже из ВВС и, как мне кажется, подходит ему лучше меня. — Может, как раз в этом дело. Может, Стив считает, что мы не подходим друг другу, — тихо произнёс Тони. Пеппер согнулась, чтобы поймать его вновь опустившийся взгляд. — Ты это всерьёз? Да чувак без ума от тебя. — Какого чёрта тогда ты не сказала об этом в Германии? — Потому что, насколько мне известно, намеренно сводить людей друг с другом — грубо, — Пеппер ещё и глазами сердито сверкнула. — Ладно-ладно, я понял, — Тони замолчал, зависнув над заявлением Пеппер. — Ты правда так думаешь? Я ему интересен? — Я это знаю. В День благодарения он весь ужин не мог от тебя глаз оторвать. Даже Роуди обратил на это внимание. Мы улизнули из-за стола пораньше, и, спорим, вы этого даже не заметили. Если бы мы потом не вытащили вас в паб, вы бы наверняка прямо там и зазимовали. Стив вообще хоть раз своим номером воспользовался? Тони ничего не мог на это ответить — по его ощущениям, после того ужина они со Стивом были неразделимы. — Я всё упустил... — Потому что был слишком занят тем, что жил ими. Но это нормально, Тони. Сбавь пессимизм. Со Стивом всё будет хорошо. Он получит письмо и обрадуется ему. А если не получит — напиши ему на электронную почту и спроси там. — Да-да. Тони, сняв для себя основной вопрос, решил, что действительно напишет на электронку — но так и не сделал этого. Он не представлял, какие слова использовать, что именно сказать, как сослаться на письмо, которого Стив, наверное, ещё даже не получил. Он даже подумывал просто продублировать содержание того письма, но отказался от этой мысли. Это показалось ему неправильным, правда, он и сам не понял почему. Несколько дней спустя, в которые он в основном бездельничал, чувствуя, как постепенно унимается беспокойство, пришло электронное письмо от Стива. Тони прочитал его в лаборатории, как только закончил вычисление уровня «сигнал-шум». «КОМУ: tstark@mit.edu ОТ: srogers@themail.com Привет, Тони! Я хотел ещё раз сказать тебе спасибо за то, что ты пригласил меня разделить с тобой праздник. Это официальное благодарственное письмо. Я просто хотел выразить, насколько я благодарен за время, проведённое с тобой, за возможность уехать с базы и расслабиться на пару дней. Я также безмерно благодарен за прекрасный гостиничный номер, за который я всё-таки должен бы вернуть тебе деньги. Правда, не уверен, что это получится сделать одним чеком! Прости, я не собирался язвить. Я всего лишь хочу, чтобы ты знал, что я бы с удовольствием побыл с тобой, даже если бы у нас не было роскошной гостиницы со спа и всякой другой фигнёй, названия которой я даже не знаю! И всё же спасибо тебе. Встретиться с тобой именно там было здорово. Должен признаться, что для меня эти дни с тобой — нечто за гранью фантастики. Конечно, сперва нам было трудно, но это ведь только потому что мы из разных миров, верно? Не потому, что внутренне мы чем-то различаемся… господи, как же старомодно это прозвучало. Баки постоянно обзывает меня старикашкой, хотя именно он всегда заявляет, что «будет со мной до самого конца». А Пегги считает, что я исполнен мелодраматизма. В общем, стоит согласиться — я старикашка. Надеюсь, ты не против. Кстати, я пока ещё не получил того письма, о котором ты упоминал. По-моему, где-то уже неделю почта тормозит. Это и неудивительно, с учётом праздников. Письмо должно прийти в течение нескольких дней, возможно, как раз перед моим отъездом на миссию, о которой я рассказывал. Я там окажусь без связи — и не знаю, надолго ли. У этой миссии нет определённой конечной даты. Да и важного в ней ничего нет. Как выражается полковник Филлипс, обычное прочёсывание территории. Совершенно безопасное. Я хочу ещё кое о чём с тобой поговорить, но это, пожалуй, лучше будет сделать лицом к лицу. Может, во время нашего рождественского видеочата. Ну да ладно, мне уже пора. На сегодняшний вечер у меня большие планы. Ночь кино. Пегги сказала, что у неё есть попкорн (на это раз по-настоящему)! Береги себя, пожалуйста! Изобрети что-нибудь крутое! (слишком много восклицательных знаков, но кому до этого есть дело!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!) Стив». Миссия. Без связи. Боже правый, именно этого Тони и боялся. Миссия. Тони и так знал, что Стив уезжает из лагеря, но… чёрт, это реально было нечто… нечто важное. Стив назвал это обычным прочёсыванием территории, но его ложь была шита белыми нитками. Тони надо было поскорее написать ответ, выяснить, что это за миссия такая. Нет, лучше взломать базу военного министерства. Узнать, что там происходит. Насколько тяжело взломать систему национальной безопасности? У того пацана из «Военных игр» получилось. Надо только сделать скидку на то, что это было в кино, снятом миллион лет назад. Дрожащие пальцы Тони быстро забегали по клавиатуре. Как раз когда он зарылся в сомнительные сайты, его телефон зазвонил. Роуди. Тони ещё никогда в жизни так быстро не отвечал на звонки. — Роуди, сладкий мой пирожок, пожалуйста, помоги мне взломать твоего работодателя. — Что? — Мне нужно выяснить, в какое дерьмо вляпался Стив, а я не смогу это сделать, не взломав минист… Роуди прервал его: — Стоп-стоп, сейчас же прекрати. Ты ничего взламывать не будешь. Ты ведь осознаёшь, что я звоню тебе с базы ВВС, да? Ты это понимаешь? — Вот чёрт, и правда. Хорошо, теперь только кодовые слова. Из трубки раздался долгий, полный жалости вздох. — Нет, Тони, никаких кодовых слов. Я не буду тебе помогать ничего взламывать. Что у тебя за проблема? Тони, справившись с разочарованием, подумал, а вдруг — ну вдруг! — у Роуди есть доступ к данным о том, что происходит со Стивом. Тогда не придётся прибегать к незаконным методам. — Стив. Стив — моя проблема. — И? Ах да, кстати, привет. Я хотел спросить, не будешь ли ты случаем на Рождество где-нибудь в районе Бостона. Я прилечу туда из Колорадо. — Ты же вроде бы в Германии был? — озадачился Тони, но, почувствовав, что разговор сворачивает куда-то не туда, мгновенно вернулся к предыдущей теме. — Ладно, не суть важно… так вот, Стив — моя проблема. Ты сможешь мне помочь? — А что там со Стивом? — напряжённо уточнил Роуди. — Тебе что-то известно? Он ранен? Что произошло? — Нет, мне ничего не известно, — Роуди издал тяжёлый вздох, который Тони одновременно любил и ненавидел. Он значил, что Роуди искренне о нём беспокоится — и что Тони уже до печёнок достал своего друга. — Стив совсем в других войсках. Кроме того, он служит уже довольно долго, кроме того, он в заграничной командировке. А я нет. Стены лаборатории сомкнулись вокруг Тони, поглотив все прочие звуки. — Роуди, ну же, ты должен мне помочь! Скажи, что я могу предпринять, чтобы узнать… — Он пропал? — Нет, насколько я знаю. Он отправляется на миссию. Я хочу убедиться в том, что с ним всё будет в порядке. — Что? Я не… Тони, тебе нужно взять себя в руки. У Стива постоянные миссии. Постоянные. Для солдат это неизбежно. Большинство таких миссий — рутинные и лёгкие. Здесь не о чем беспокоиться. — Но… но что если он говорил о ней нервно и с тревогой? — Тони забарабанил пальцами по столу. Ему нужно было, чтобы его убедили. И Роуди, конечно же, это понял, уловив причину такого поведения Тони. — Тони, пойми, что в театре военных действий — то есть там, где дислоцируются основные противоборствующие силы — солдаты должны постоянно быть настороже. Им приходится при любых обстоятельствах поддерживать определённый армейский порядок. Стив при всём при том вступил в новую программу — перевод в капитанское звание в боевых условиях, что для рядовых обычно недоступно, так что наверняка стресс у него сейчас зашкаливает. Дай ему немного свободы. Дай спокойно отдышаться. Не дёргай его, не испытывай на прочность. У него и так голова кругом идёт. Конечно, Роуди был прав. Тревога Тони начала сдуваться, как воздух из проколотого шарика. Обессиленно осев на стуле, он прижал пальцы к глазам: — Так значит, наверняка простая рутина? — В девяти случаях из десяти миссии связаны всего-навсего с обеспечением охраны какого-либо объекта. Дай ему сделать его работу, а сам займись своей. — Точно? — Точно. Ну так как, ты на Рождество будешь в Бостоне или удерёшь в Нью-Йорк? На этот раз Тони с радостью отвлёкся: — Я буду в Нью-Йорке. Мама хочет сходить то ли в оперу, то ли на «Щелкунчика», то ли на другую аналогичную херню перед тем, как они с отцом смотаются в какую-нибудь, например, Швейцарию. Или хрен его знает куда. Так что Нью-Йорк. Ты сможешь добраться до Нью-Йорка? — Посмотрим, может, и получится, — хмыкнул Роуди. После этого они плавно огибали в своей беседе всё, что касалось армии и бесконечного множества вариантов того, что могло произойти со Стивом. Тони осознал, что благодарен Роуди, который изо всех сил пытался увести его мысли в другую сторону. Впрочем, в конце он всё равно сорвался в крутое пике, как будто тема Стива стала для него своеобразной чёрной дырой. — А ещё я написал письмо. — Письмо? — в очередной раз вздохнул Роуди. — Это снова насчёт Стива? — Да, ты просто выслушай меня. Я написал ему о своих чувствах. Но, по-моему, это я зря. Я ведь толком ничего не знаю… я мог его отпугнуть. — Не мог. Он влюблён в тебя по уши. Клянусь. Роуди подтвердил сказанное ранее Пеппер — и от одного этого у Тони словно камень с души упал. Ему нужно было научиться защищать свой мозг от червя тревоги, так и норовившего сожрать его с потрохами. Повторяя это про себя, как мантру, Тони завершил звонок и вернулся к работе. Как выяснилось, Роуди и Пеппер не особо поладили в романтическом плане. Конечно, они в целом понравились друг другу, но отношения при наличии «малыша Тони», которому требовались постоянные присмотр и забота, резко превратили бы их в женатую парочку, обременённую тинейджером-переростком. Тони долго и упорно досадовал, но больше напоказ. Роуди положил глаз на некую Кэрол Дэнверс, а Пеппер пока довольствовалась жизнью одиночки. Тони стоило взять у неё урок, хоть он и сомневался, что этот урок дастся ему легко. Впрочем, у него в кампусе было множество друзей, которые могли заполнить его дни всевозможными активностями, а ночи — весёлыми вечеринками. Тони понимал, что Стив занят подготовкой к надвигающейся миссии, и понимал, что должен сосредоточиться на своих обязанностях, отделить себя от бесплодных мечтаний. Например, его внимания ждал юный подопечный — Питер Паркер из Квинса, Нью-Йорк. Как раз когда Тони погрузился в свой энергетический проект, его настиг очередной звонок от Питера. С ним было интересно поболтать, но от некоторых тем он приходил прямо-таки в настоящее исступление. Кого-то это Тони напоминало, только он никак не мог сообразить, кого именно. Тони стал активнее участвовать в его судьбе — или, по крайней мере, стараться это делать. Одним снежным декабрьским вечером, когда семестр уже близился к завершению и Тони плотно сидел над докторской в своём лофте, у них с Питером состоялся разговор по скайпу. — Если я получу грант, то смогу поступить в колледж. Питаться не смогу, но хотя бы поступить смогу. Тони, поморщившись, отвлёкся от правок к документу. — То есть как это, не сможешь питаться? — Ну, большинство грантов оплачивают обучение, но не учебники, налоги, пансион и всё такое прочее. Как будто студентам есть и вовсе не нужно. Впрочем, учебники, наверное, я так или иначе достану, — волосы Питера выглядели так, как будто он пытался то ли поставить их торчком, то ли пригладить — в зависимости от того, какой стороной он поворачивался к Тони. — Стоп, ты хочешь сказать, что не можешь позволить себе колледж — хороший колледж — потому что если поступишь, тебе не на что будет есть? Питер только пожал плечами. — Моя тётя просто не может выделить такие средства. Она у меня хорошая, честно. Она старается. Но мы живём в квартирке в Квинсе, и вот этот монитор, кстати, я нашёл в мусорке и самостоятельно починил. Это было неприемлемо. — Ну уж нет, ты пойдешь в колледж. Полный грант включает в себя расходы на еду, проживание и так далее. — Если бы, — Питер обмяк на своем стуле. — Ну да ладно, у меня есть ещё целый год на то, чтобы со всем разобраться, так ведь? — Не-а, я уже сделал это за тебя. Я сегодня же позвоню маме. Она привлечёт или создаст нужный фонд, и мы начнём финансировать гранты. Раз плюнуть. — Нет-нет-нет, Тони, так нельзя, чтобы ради меня вот это всё, — Питер резко выпрямился, как будто шомпол проглотил, и замахал руками. — Нет, мне это не надо, это неправильно! — Кто сказал, что это только ради тебя? — Ч-что? — Питер потёр голову, и волосы на «гладкой» стороне поднялись дыбом от статического электричества. Тони попытался сдержать хохот, но смешок всё же прорвался. — Грантов-то много будет. Не волну… — он заметил параллельный вызов. — У меня тут другой звонок, мне пора. Я свяжусь с Фондом Марии Старк, может, как раз с ним всё и выгорит. Видишь, здесь уже всё честно и прозрачно — этот Фонд успел заслужить себе достойное уважения имя. Тони обрадовался внезапному звонку. Несмотря на то, что Стив находился практически на другом конце света, Тони до сих пор не мог избавиться от тревоги, вызванной его будущим отъездом из лагеря. Переключившись на новый чат, он увидел Стива в многолюдной комнате. — Привет! — Привет! Прости, — Стив оглянулся на толпившихся позади солдат, ненадолго отлучился от компьютера, поставил за собой ширму и сел обратно. — Прости, забыл. У меня мало времени. Просто хотел повидаться с тобой. — Ты получил моё письмо? — выпалил Тони и тут же захотел провалиться сквозь землю. — Нет, письма ещё нет. Мы уже через несколько дней отбываем. Я собирался сказать тебе, что ничего страшного в этой миссии нет, так что, надеюсь, ты не сильно там переживаешь. А то мама совсем расклеилась. С чего-то вдруг решила, что я собираюсь на верную смерть. И нет никакой надежды на благополучный исход. А тут до отъезда всего несколько дней осталось, и это полная ерунда. — Ерунда, — в голове Тони вспыхнули слова Роуди. — Это ведь простая рутина? — Она самая, обычный объезд территории. Пару дней или, может, даже неделю придётся обходиться без душа. К моменту возвращения от меня будет просто разить. Тони рассмеялся, почувствовав, как внутри распустился тугой узел, который, оказывается, завязался ещё во время их последнего разговора. — Ффух, спасибо, теперь мне гораздо легче — естественно, не от того, что ты будешь вонять. Это было лишнее знание. От того, что ты отправляешься на простой объезд территории. Роуди так и сказал, что это будет простая рутина, — Тони скрестил руки на груди, пытаясь не обращать внимания на стук разошедшегося сердца — и почему это ритмоводитель резко перестал справляться со своими обязанностями? — Я тронут. Ты беспокоился. — Да нет, пф, не особо. А что, это заметно? У меня появились седые волосы? — беззаботный тон Тони явно Стива не успокоил. — Честно, это ерунда. Мне просто стало интересно, на какие такие миссии ты постоянно уезжаешь. Поэтому я пообщался с Роуди. Я нисколько не переживал. У тебя там ведь куча пушек и всякого такого… — Тони снова невольно соскальзывал на проторенную дорожку. — Ты не думай, я не считаю, что ты там весело пуляешь во всех подряд, — Тони запнулся и окончательно затих. Он снова облажался, и на этот раз по-крупному. Стив оглянулся, словно бы прислушиваясь к чему-то, и повернулся обратно к камере. — Тони, знаешь, мне пора. Я прокрался сюда тайком, не зарезервировав предварительно время. Мы обязательно поговорим, когда я вернусь. До встречи. Не дав Тони возможности объясниться, Стив отключился. Ну вот, он снова оскорбил Стива. А тот, будучи самим собой, не смог просто взять и укоротить Тони — зато окончательно и бесповоротно оборвал сеанс. Тони потряс головой. Чёрт, почему он такой идиот? Теперь, когда письмо придёт, Стив сразу разорвёт его. Можно, конечно, попытаться написать на электронную почту, оправдаться… Или не писать и надеяться, что гроза минует сама собой, как в Германии. Так, прежде всего надо перестать циклиться на этом. Захлопнув крышку ноутбука, Тони решил прогуляться. В итоге почти на весь остаток дня он завис в кафе, играя на планшете и забив на все остальные дела. Всё, что угодно, можно выбросить из головы, если заниматься чем-нибудь бездумным. Или наоборот, тем, что требует напряжения всех умственных сил. На всю следующую неделю он погрузился в работу: уже к концу месяца он должен был сдать своему научному руководителю рукопись второй диссертации. Первую он уже опубликовал, эта же должна была раскрыть миру глаза на совершенно новый вид возобновляемой энергии. Тони вынырнул в реальную жизнь, когда календарь уже отсчитывал последние деньки до праздников и конца семестра; и только в этот момент Тони осознал, что не получал новостей от Стива с того самого злополучного звонка — когда письмо с признанием было уже на подходе. Ни строчки. Даже ни одного сообщения по электронке. Стив упоминал, что через несколько дней уедет на миссию, и это было примерно неделю, нет… как минимум десять дней назад. Он уже должен был вернуться и, наверняка разозлившись на последние слова Тони, разорвал письмо. Или, скорее, сжёг. Плохо. Всё было очень плохо. Ещё и звонок, помимо письма. В котором Тони признался в любви. В котором раскрыл своё сердце, выставил на всеобщее обозрение свои чувства. И никакого ответа от Стива. Ни звука. Тони уговаривал себя, что это ничего не значит, что у них ещё продолжается проверка периметра, что дело именно в этом. — Нужно проявить великодушие, — как-то раз сказал Тони в пустой лаборатории. И написал Стиву на электронную почту. И ещё раз. И ещё. И ничего. Тишина. Он подождал день, два, три. Ничего. Он снова воспылал желанием взломать военные базы данных. В течение семестра Стив иногда задерживался с ответом, но после миссии отзывался всегда. Всегда. Единственное, что отличало этот раз — письмо. — Чёрт. Тони явно облажался, причём по полной программе. И если уж он собирался проявить великодушие, то для этого был только один способ — отпустить Стива. По дороге в администрацию на Тони налетел холодный ветер и он, стараясь не обращать на него внимания, сгорбился, плотнее укутываясь в тёплую куртку с капюшоном. По крайней мере, сейчас на нём были нормальные ботинки, а не шлёпанцы. Зайдя внутрь, он выпрямился и направился на второй этаж, к кабинету Фьюри. В соседней с ним комнате обнаружились Наташа и Клинт. — Здорово, — произнёс Тони и отдельно махнул рукой Клинту. — И тебе не хворать. Что случилось? — спросила Наташа. Стены её… кабинета, наверное… были заклеены картами мира, из которых торчали красные булавки, соединённые чёрными нитками. Всё это напоминало Тони паутину. — Ты как-то сказала, что в декабре для курса английского можно будет выбрать зачёт вместо экзамена. Наташа отъехала на стуле от стола с компьютером. Комната была размером метра три на три максимум, но каждый её свободный сантиметр занимали стеллажи с книгами и электроникой. При этом ни малейшего ощущения хаоса не возникало. Внезапно Тони показалось, что ему повезло наткнуться на настоящее шпионское логово. — Было такое. — Я ещё успеваю это сделать? — уточнил Тони. Наташа наклонила голову, следя за жестикуляцией Клинта. Она что-то ответила ему, не став переводить для Тони. — Что ты ему сказала? — Что ты мудак. А ещё несчастный человек с больным сердцем, достойный всяческой жалости, который не должен отказываться от кое-чего очень хорошего. — Ты понятия не имеешь, что происходит. — Да неужели? — усмехнулась Наташа. Судя по её тону, всё было возможно, но Тони не стал над этим заморачиваться: он хотел поскорее разделаться с неприятным делом. Не зря же все говорят, что пластырь нужно сдирать быстро. Конечно, мнение этих «всех» его обычно не интересует, но тут совсем другой случай. — Так я могу изменить выбор или нет? — Можешь, — Наташа встала и перешла к другому компьютеру, встроенному в один из стеллажей. — Обычно запрещается производить какие-либо изменения в последнюю минуту. Тебе придётся обратиться в секретариат и провести свою просьбу через них. Но я могу, если что, собрать все бумажки за вас обоих и направить нужному лицу. Это займёт не больше пары минут. Стив ведь согласен? Тони сперва кивнул, а потом осознал, что Наташа на него не смотрит: — Да, согласен. — Хорошо, я всё устрою. Мне нужно, чтобы ты расписался вот здесь, — она передала ему электронный идентификатор подписи. — Ты расписываешься за вас обоих, так как сам Стив ничего передать не может. Если что, мы, как правило, запрашиваем подтверждение. Однако так как семестр уже почти закончился, а Стив заграницей, мы обойдёмся минимумом. Его проинформируют об изменениях по электронной почте. — Ладно, спасибо. — На языке Тони возник привкус желчи. Он расписался на экране с таким ощущением, как будто подписывал отказ от своей жизни. Пробормотав слова благодарности, он собрался уже было уйти, как Наташа схватила его за руку. — Эй, ты ведь понимаешь, что это всего-навсего учебный курс? — Да, всего-то курс. Завтра я пришлю отчёт. Это значило, что ему придётся работать всю ночь, но ему просто необходимо было покончить с этим эпизодом. Пора было двигаться дальше. Как поступил Стив. Может, прямо сейчас. Тихий голосок в подсознании был преисполнен сомнений. Он, не затыкаясь, твердил о миссии. О том, что Стив с самого её начала ни разу не дал о себе знать. О том, что Тони переживал за Стива, переживал всем сердцем, порой даже чересчур. Где-то в этот момент его страх перед обязательствами напомнил о себе и задавил слабый шёпот. После этого Тони услышал его только ночью, сидя на кровати с грудой писем в руках, которые стоило просто сжечь. Но он этого так и не сделал.