50 оттенков серого

— Попов держится вежливо, строго и немного официально — как будто он сильно старше своих лет. Ни за что не скажешь, что ему меньше тридцати. А вообще, сколько ему лет? — Двадцать семь. Черт, Тох, извини. Я должен был тебе про него рассказать, но я просто впал в панику. Давай диктофон, я расшифрую запись. — Выглядишь уже лучше. Ты ел суп? — спрашиваю я, чтобы сменить тему. — Да, очень вкусно, как всегда. Сразу полегчало. — Он благодарно улыбается. Я смотрю на часы. — Мне надо бежать. Я еще успеваю в «Клейтонс». — Шаст , ты же устал. — Ерунда. Пока. Я работаю в «Клейтонсе» с тех пор, как поступил в Вашингтонский университет. Это самый большой в Портленде несетевой магазин, торгующий инструментами и строительными материалами. За это время я стал много разбираться в том, что мы здесь продаем, мастерить я неплохо не умею. В нашей семье всякими ремонтными делами занимается папа,он меня многому научил. Я рад, что успел на свою смену, — смогу сосредоточиться на чем-то помимо Арсения Попова. У нас много посетителей: начинается летний сезон, и все взялись за ремонт. Миссис Клейтон мне очень обрадовалась. — Антон! Я уж думала, ты сегодня не придешь! — Я освободился пораньше. Так что могу поработать пару часов. — Вот и замечательно. Она посылает меня на склад пополнить наши запасы, и вскоре я с головой ухожу в работу. Вернувшись домой, я застаю Поза сидящего в наушниках за ноутбуком. Нос у него по-прежнему красный, но он с сумасшедшей скоростью стучит по клавишам. Сил совсем не осталось: долгая дорога, изнурительное интервью и тяжелая смена в «Клейтонсе» вымотали меня окончательно. Я валюсь на кушетку, размышляя о недописанном сочинении и о том, как наверстать время, потраченное на… него. — Отличный материал, Антон. Ты просто молодчина. Но я не понимаю, почему ты отказался, когда он предложил показать тебе свои владения. Он явно не хотел тебя отпускать. Дима кидает на меня короткий вопросительный взгляд. Я краснею, и мое сердце начинает отчаянно биться. Вовсе он не из-за этого. Просто ему хотелось показать, что он здесь господин и повелитель. Я чувствую, что кусаю губу — надеюсь, Поз не заметил. Похоже, он полностью поглощён расшифровкой. — Теперь понятно, что ты имел в виду под «официальным тоном». А ты что-нибудь записывал? — Нет, не записывал. — Ну и ладно. Тут хватит на статью. Эх, жалко, что у нас нет фотографа. Красивый сукин сын, правда? Я краснею. — Да, ничего, — отвечаю я как можно более безразличным тоном. Кажется, у меня получается. — Да ладно, перестань, неужели он не произвел на тебя впечатления? Чтоб тебе!.. Я пускаю в ход лесть — это всегда хорошо работает. — Ты бы из него выжал гораздо больше. — Сильно сомневаюсь. Он практически предложил тебе работу! С учетом того, что интервью на тебя свалилось в последнюю минуту, ты справился просто на отлично. Он задумчиво смотрит на меня, и я спешно отступаю на кухню. — Так что ты о нем думаешь? Вот пристал! Как будто больше поговорить не о чем. — Он необычайно целеустремленный, собранный, высокомерный — даже страшно становится, но притом очень харизматичный. В нем есть свое очарование, тут не поспоришь, — честно отвечаю я, надеясь, что тема закрыта. — Ты очарован мужчиной? Это что-то новенькое, — фыркает Дима. Я начинаю резать сэндвичи, чтобы он не видел моего лица. — Зачем ты спрашивал, не гей ли он? Кстати, был самый глупый вопрос из всех,но мне было интересно. — В светской хронике нет ни слова о его подружках. — Ужасно неловко получилось. Да и все интервью… Хорошо, что я больше никогда его не увижу. — Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ему приглянулся. Я ему приглянулся? Глупости какие! — Хочешь сэндвич? — Да, спасибо. К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору об Арсении Попове. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Позом и, пока он работает над статьей, пишу сочинение по «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Дима давно ушёл спать. Я бреду к себе в комнату, усталый, но довольный, что так много сделал за понедельник.