Пути бессмертия

      Шум школьных коридоров раздражал. Поэтому все перемены многие учащиеся предпочитали проводить в более укромных местах. В подвале, около практически бесполезного кабинета защиты отечества, на заднем дворе школы, куда старшеклассников выпускал добрый военрук. Иногда даже в подсобках спортзала, в актовом зале и в пустующих после пятого урока помещениях младшей школы. Именно здесь и устроилась учащаяся одиннадцатого класса, успешно пропускавшая сейчас какой-то приветственный концерт.       Подтянув к груди колени в полосатых колготах, девушка сетовала на юбки и тех, кто их изобрел. Это изобретение казалось ей до ужаса неудобным. Ходить неудобно, ветер задирает, еще и не посидеть нормально. Но старшеклассников заставили прийти в каком-то подобии официального наряда хотя бы на первое сентября, а потому будущая студентка вынуждена была выпросить у подруги злополучную юбку. — Ни слова больше! Нигде не было указано, что колготы должны быть капроновыми! — всплеснула руками девушка, хмуро глядя на скучающую около нее одноклассницу. — А ботинки? — ее подруга кивнула на высокую обувь с ремнями с заклепками, флегматично разглядывая свой маникюр. — Они сочетаются с любой одеждой.       Старшеклассница в очередной раз отмахнулась от слишком просвещенной в плане одежды подруги, стягивая с плеч черную кожанку и завязывая ее на бедрах. Сентябрьское солнце хоть и не жгло глаза, заставив девушку с грустью снять свои модные круглые очки, но жарило вполне прилично. Даже еще не показавшись из-за домов, солнышко устроило по всему городу среднюю температуру в тридцать градусов, что вообще никак не радовало любителей прохлады. К коим старшеклассница и относилась.       Звали ее Лизой, и училась девушка в одиннадцатом классе в самой обычной общеобразовательной школе, правда, с филологическим уклоном. Считая себя гуманитарием до мозга кости, Лиза была благодарна родителям, что те когда-то десять лет назад все-таки не отдали ее в математический лицей неподалеку от дома. И, несмотря на странный внешний вид несчастной старшеклассницы, а именно ее любовь к готической одежде, высоким сапогам, кожанкам и прочей атрибутике вплоть до ошейников и крашеных волос, девушка была и старалась оставаться жалким подобием отличницы. Правда ее постамент славы шатался как одинокая тоненькая березка в шторм, поскольку… учиться Лиза все-таки не любила. Ей просто так чудесно удавалось выкручиваться из всего подряд уже в течение десяти лет.       В классе девушку особо не обожали, на ней не висли толпы поклонников и друзей на переменах, однако в принципе одноклассники относились к Лизе более или менее уважительно. Зависело от ситуации. Но девушку это особо не волновало. Еще в начальной школе она как-то подралась с Евой, на тот момент новенькой девочкой в классе. Они не поделили что-то совсем банальное. И именно эта Ева сейчас стояла рядом с Лизой, обсуждая с ней новую часть очередной книги.       Так сложилось, что после той драки, между девочками закрутилась настоящая дружба. Которая и держалась уже больше восьми лет. Они понимали друг друга с полуслова и периодически, как это и было положено большинству подростков, ходили друг к другу на ночевки, заказывали пиццу и вместе смотрели сериалы. Сама по себе Ева была если не главной, то уж точно одной из основных красавиц на параллели. Правда сама себя красивой она не считала, вечно бегая по каким-то процедурам, начиная от маникюра и заканчивая депиляцией. В общем одним только высшим силам было известно, как эти двое вообще сошлись. — Гляди, чего у меня есть, — хмыкнула Лиза, запуская руку в недра сумки и извлекая оттуда листок из блокнота для рисования.       Ева заинтересованно отложила в сторону огрызок от яблока. Радостно улыбнувшись, она забрала у подруги листок, на котором красовался полуобнаженный то ли демон, то ли вампир из очередного сериала. Во всяком случае парень хищно скалился, обнажая острые клыки, да глаза у него сверкали как два изумруда. — Повешу над столом, — она чмокнула подругу в щеку. — Спасибо!       Дело в том, что на досуге Лиза только тем и занималась, что рисовала. А рисовала в основном людей. Поэтому периодически ей нравилось приносить подруге изображения ее любимых персонажей из книг, фильмов и сериалов. За долгие годы у Евы уже вся стена комнаты была обвешана этими рисунками, но Лиза, судя по всему, абсолютно не планировала останавливаться на достигнутом. Скоро пора было переходить на потолок. — Юные леди.       Со стороны лестницы раздался дежурный кашель, нарушив всю идиллию подруг. Девушки подняли головы, отрываясь от обсуждения нарисованного паренька и его пресса. Ева поджала губки, оценивающе глядя на нарисовавшегося собеседника. — Внемлю, — вздохнула Лиза. — Извольте глаголать, — продолжила Ева.       Судя по всему, перед девушками предстал либо кто-то из новеньких учащихся старших классов, либо чей-то родитель, возможно, старший брат. Определить что-то по одному только внешнему виду незнакомца было довольно сложно. Хотя, стоило отдать ему должное, выглядел он неплохо.       Молодой человек определенно не относился к последователям каких-то субкультур, но и не косил под модника. Обычная рубашка глубоко-винного оттенка, черные выглаженные брюки да ботинки. Правда по плечам его струились волосы цвета ночи, черные и удивительно длинные, особенно для современного подростка.       Лиза лишь завистливо присвистнула, неосознанно запуская руку в собранное в хвостик подобие прически. С волосами ей никогда не удавалось совладать. А уж учитывая то количество краски, которой она их сжигала, девушке однажды приходилось даже срезать их практически под ноль. — Неплохо, — парень убрал одну руку в карман брюк. — Что вы тут делаете? Кажется, концерт, на минуточку, в другом крыле школы, — он изогнул одну бровь, приближаясь к подругам. — Воздухом дышим, — фыркнула Ева, кивая на приоткрытое окно.       Девушка никогда не отличалась тактом. Хрупкая и милая, при этом довольно острая на язычок, одна из главных модниц школы на деле могла оказаться той еще занозой, стоило ее только задеть. — Так понимаю, с разрешения классного руководителя? — нарисовавшийся собеседник хмыкнул, слегка склоняя голову набок. — Письменного? Увольте, барин, не стоит уделять нам столько внимания. Идите своей дорогой, — выплюнула девушка, вновь возвращаясь к рассматриванию картинки.       Лиза, легко улыбнувшись, тут же встретилась взглядом с парнем, который успешно перевел все свое внимание на нее. Удивительные малиновые глаза смотрели с каким-то хитрым прищуром. У девушки проскочила одна мысль о том, что где-то у нее валялись похожие линзы, правда слегка, кажется, другого оттенка. — Советую убраться отсюда, — парень продолжил смотреть на Лизу, не позволяя разорвать зрительного контакта.       У девушки с этим проблем не было. В гляделки она играла практически лучше всех в классе, а потому заботливо дожидалась того момента, пока ее собеседник моргнет сам. — Это угроза? — скептично осведомилась она, вздыхая. — Подсказка, — он пожал плечами. — Донесешь на нас? — Лиза фыркнула. Давно ей никто не угрожал.       Ее собеседник молча фыркнул, тактично отступая. Он просто отвернулся, удалившись туда, откуда пришел. — Видала, какие нахалы развелись? — недовольно буркнула Ева, убирая листок в сумку. — Ага… — как всегда отстраненно. — Ладно, может, он и прав. Валим отсюда, а то Ильинична хватится, потом будем ей объяснять, как мы ушли в туалет в начале концерта, а затем тактично не вернулись.

***

      Первая неделя учебы беспощадно выпила все соки, заставляя Лизу таскать с собой коробку с бумажными полотенцами, в которые она периодически сморкалась. Уж что-что, а здоровье у девушки было чертовски слабым. Болела она около половины учебного года, пропуская большую часть всей учебы. Что, в принципе, неплохо так помогало пропускать все сложные темы, и более или менее вытягивать годовые оценки какими-то левыми рефератами и сочинениями.       На последнем уроке в пятницу наблюдалось около семи учеников. Ева ушла, у нее маникюр на три, она не хотела оставаться на седьмой урок. А остальные… Лизе вообще не хотелось считать. Она просто лежала на парте, подложив сумку под голову. В конце концов, это же первый урок литературы в году, не надо же было к нему готовиться. — Добрый день, класс.       Лиза приветственно чихнула, даже не удостоив прибывшего учителя взглядом. Кажется, им говорили, что предыдущая учительница ушла в декрет и теперь у них либо замена, либо кто-то новенький. Или не в декрет, а еще куда? Не важно. Девушка лишь молча вздохнула, умоляя стрелки настенных часов ползти хоть чуточку быстрее. — На лето вам была задана литература для ознакомления. Надеюсь…       Он серьезно? Лиза улыбнулась собственным мыслям. Кажется, новый учитель был настолько зелен, что искренне смел предполагать, словно старшеклассники действительно прикасались летом к заданной литературе. Наивный смертный. — Судя по всему, здесь остались самые стойкие? Никто не хочет порадовать меня стихотворением… Есенина? — раздалось из-за учительского стола. — В конце концов, вам это сдавать в ближайшее время. Сможете заработать себе плюсик в карму, пока у вас все равно нет журнала.       Лиза в очередной раз мысленно улыбнулась. Он действительно верит в то, что сможет заставить кого-то за бесплатно декламировать здесь стихи? Может, еще на стульчик встать? — Далия?..       Девушка вздрогнула, услышав свою ненавистную фамилию. Просто большинство учителей считало своим долгом сказать, что они с трудом не перепутали где у Лизы имя, а где фамилия. Это девушку ужасно раздражало. Однако, судя по всему, новый литератор шутить не планировал, и вполне серьезно ждал, что девушка хотя бы взглянет на него.       Лиза нехотя поднялась со своего места, окидывая взглядом нового учителя. И тут же падая на стул, забывая напрочь все, что она хотела ему сказать по поводу опросов в первую неделю учебы, да и Есенин куда-то ушел, покурить. Перед девушкой, возвышаясь прямо-таки как айсберг над Титаником, чем он и заставил ее спешно упасть на место, стоял тот самый парень в малиновых линзах. — В-вы? — голос Лизы настолько натурально дрогнул, что она закашлялась. — Прошу прощения…       И тут она поняла, что до кучи еще и прослушала имя-отчество нового учителя. А еще и, до той же самой кучи, она натурально послала его несколькими днями ранее. Девушка сглотнула, замечая, что этот литератор прямо-таки наслаждался вызванной реакцией. — Валентин Анатольевич, — услужливо подсказал он, делая шаг назад и присаживаясь на край ближайшей парты. — Итак? Удивишь меня, Далия? — А можно по имени? — недовольно буркнула Лиза, все же поднимаясь с места и жалостливо глядя на учителя. — А можно Есенина? — спокойно парировал литератор.       Лиза максимально напрягла память, пытаясь понять, в каком из выученных ею не по программе стихотворений будет больше всего смысла, который так любят учителя. Не рассказывать же ему то, что в действительности нравилось девушке? — «Письмо к женщине», — начали. — Банально, — спокойно оборвал учитель, даже не дав девушке начать. — «В этом мире я только прохожий»? — с опаской поинтересовалась Лиза, не спеша продолжать. — Уже лучше. Но не то. Ты ведь определенно сможешь рассказать что-то, чего нет в учебнике? — он помахал перед лицом методичкой. — А вам это так принципиально? — ишь ты, какой переборчивый попался. То ему не так, это не эдак. — Более принципиально, чем прогул первого звонка, — Валентин Анатольевич пожал плечами, на мгновение позволив себе встретиться с девушкой взглядом.       Он ясно дал ей понять, что планировал вспоминать об этом еще долго. Возможность у него была. Хотя Лиза не чувствовала себя особо виноватой. В конце концов, откуда она должна была знать, что говорила с учителем? — «Любовь хулигана», — фыркнула девушка, всплеснув руками. — Наконец то, — вздохнул, улыбнувшись. — Хорошо, я верю, что ты знаешь его стихи. Иначе бы даже не сказала названий.       Лиза выдохнула с облегчением. Потому что сильно она сомневалась в собственных способностях. Действительно, стихи Есенина девушка учила еще до начала десятого класса, кто его знает, сколько там осталось в не совсем трезвой памяти. — А что сможешь сказать по поводу Булгакова? — спокойно закончил учитель, все еще с хитрым прищуром глядя на Лизу.       И тут она поняла, что вместе с новым учителем пришли и новые проблемы. Довольно красивые, но чертовски наглые и приставучие. А ведь летнюю литературу девушка не трогала. Поэтому сейчас приходилось либо выкручиваться, либо… — Не читала, — выпалила она, сама не веря своему голосу.       Никогда. Не было еще такого. Лиза в жизни не признавалась ни одному учителю в том, что у нее были проблемы с домашним заданием. И уж тем более с литературой, по которой у девушки всегда красовались идеальные двенадцать баллов. — Вот как.       Голос тихий. Вкрадчивый. Спокойный, не как у остальных учителей. — Я… — Садись, два, — спокойно отрезал Валентин Анатольевич, отворачиваясь и направляясь к своему столу. — Пока карандашом. — Но как?! — Журнал принесли, а я и забыл, — улыбнулся новый учитель, усаживаясь за стол. — В принципе, можете быть свободны. Чтобы на следующий урок все имели при себе оригинальный текст заданного произведения.       Внутри у Лизы что-то взорвалось. Никак нельзя было позволить этому заносчивому учителю испортить ее идеальный аттестат просто потому, что ему вздумалось внезапно устроить опрос по произведению, которое вообще проходится ближе к концу второй четверти!

***

— Храброй девочкой она была, с мечом наперевес…       Лиза напевала, сидя в одном из коридоров школы. Она выжидала момента, когда все ученики разойдутся. В конце концов, ее хитрый план не должен был дойти даже до ушей Евы.       Стянув с головы массивные наушники с логотипом рок-группы, девушка вздохнула, подобно тени скользя в сторону ненавистного кабинета в конце западного крыла первого этажа.       Исправлять оценки в журнале на последнем году обучения, конечно же, грех страшнейший за который грозит как минимум небесная кара. Но и ставить те самые оценки с бухты-барахты тоже далеко не поступок, достойный святого. Посему Лиза не чувствовала себя виноватой ни в чем, тихо проскользнув в кабинет литературы после окончания занятий. Она помнила, что журнал должен был остаться именно у нового литератора.       Вот и он, родимый, любимый, трижды скотчем заранее склеенный для надежности и завернутый в обложку, на которую скидывался весь класс, вожделенный классный журнал одиннадцатого «В» класса.       Спокойно приблизившись к учительскому столу, девушка ловким и отточенным до автоматизма движением руки распахнула журнал. Тонкие пальчики с черным маникюром скользнули по оглавлению. Литература зарубежная, язык русский, а вот и литература обыкновенная, отлично. Зная нужную страницу, Лиза довольно быстро нашла ее и еще быстрее разыскала заветную единицу. Даже не двойка! Единственная, которая разбавляла пустое поле без единой оценки, словно это было поле для игры в «Сапер». И, какая радость, этот новенький учитель действительно поставил ее карандашом. Что ж, тем только лучше.       Выхватив из припасенного пенала первый попавшийся карандаш, Лиза быстро, замечая легкую дрожь в руках, стерла нежелательную оценку. Она думала нарисовать вместо нее одиннадцать, но что-то определенно подсказывало девушке, что этого делать не стоило. И Лиза, которая давно была склонна доверять внутреннему голосу, согласно кивнула сама себе. Спешно убрала карандаш в пенал и уже собиралась захлопнуть журнал, как… — Далия.       Пенал выпал из рук. Раздался хруст какого-то карандаша, вылетевшего из него и ударившегося об ножку стола. Кажется, придется купить новый.       Внутри у Лизы все замерло, когда по обе стороны от нее о стол оперся новый литератор, заставив девушку буквально вжаться в прохладную столешницу. Черт, эти тонкие пальцы она готова была узнать из сотни. А уж закатанные рукава цвета крови, ох, кто еще станет так одеваться в школу? Его же прямо сейчас можно было выдернуть отсюда и засунуть в любой фильм о вампирах. — Ты же знаешь, что сейчас действуешь, ну, не совсем законно? — мягко поинтересовался учитель, наклоняясь к Лизе и заглядывая в журнал. — Ну, а почему же не поставила себе еще две-три оценки? — Я-я лишь восстанавливаю справедливость, а не то, ч-что вы подумали, — сглотнула девушка, сжимая руки в кулачки.       Да так, что ногти вонзились в ладонь. Ох, как больно-то. Но боль отрезвляла, в голове все благополучно выровнялось, да и голос больше обещался не дрожать. — Если ты была не согласна с моей оценкой — могла просто подойти ко мне после урока, мы бы обсудили твою проблему, — мягко улыбнулся литератор, отстраняясь.       Лиза отпрянула в сторону, мгновенно оборачиваясь. И встречаясь взглядом с тем самым Валентином Анатольевичем. Ох, а он хорош, тут не поспоришь. Малиновые глаза смотрели с уже привычным прищуром, и словно с каким-то затаенным любопытством. Думал, как она будет выкручиваться? Ну-с, театр одного актера объявлен открытым. — У меня нет никаких проблем, вам показалось.       Литератор усмехнулся, откидывая за спину собранные в длинный хвост волосы цвета воронова крыла. — Тогда что ты делаешь в моем кабинете? — он закусил губу, покровительственно глядя на ученицу. — Отличница.       Сатана. — Пытаюсь остаться отличницей… всеми возможными способами, — пожала плечами девушка, медленно отступая к двери.       Общество этого молодого учителя ее явно напрягало. Да и смотрел он как-то странно. Вроде как и с улыбкой, но до дрожи хищно. Заинтересовано. Нет уж, увольте. — Я, пожалуй, пойду, — сглотнула Лиза, тут же резко отступая к двери.       Она развернулась, в надежде быстро выскочить из класса, как тут же врезалась в грудь все тому же литератору. — Не забудь в понедельник после уроков зайти ко мне в кабинет, — скрестив руки на груди, констатировал он, удерживая девушку от побега. — Можно без родителей. Но с готовностью отвечать на любые вопросы по Булгакову.       Дьявол.       Прекрати же ты так смотреть, а. Коленки неприлично сильно дрожат. Конечно, из учителей мужчин в этой школе был только физрук младших классов. Ну, и вроде как еще где-то водился трудовик. Но его с первого сентября не многим посчастливиось увидеть. Особенно трезвым. — И нет, я не ношу линзы! — донеслось вслед Лизе, стоило той покинуть кабинет.       Дракула чтоль?