***
— Ромео, где твоя маска?! Нам завтра показывать народу премьеру, а ты не можешь найти маску. Бардак! Валентин Анатольевич по прошествии полутора месяцев раздавал последние указания, расхаживая перед сценой, по которой сновали уже выучившие текст одиннадцатиклассники, наряженные в роскошные костюмы, одолженные Валентином у каких-то его знакомых. — Тибальт, уходит… — читал с листка литератор, стоя на краю сцены. — Дружинина, сделай два шага назад, вернись к мужу и покорно обсуждай с ним последние сплетни Вероны! Желательно молча. Ева, которой Валентин Анатольевич по доброте душевной отдал роль матери Джульетты, что-то недовольно фыркнула, отходя в тень сцены и сливаясь с толпой. В конце концов, они повторяли сцену бала, а на балу Капулетти следовало создать видимость массовости. Потому Валентин и заставил выйти на сцену большую часть своей импровизированной труппы. — Ромео подходит к Джульетте, так… Поверх очков он наблюдал за игрой Лизы, облаченной в легкое воздушное платье кремового цвета. Оно идеально подходило девушке, подчеркивая ее женственность и контрастируя со струившимися по плечам волосами цвета меди. Вокруг нее ужом вился тот самый Костя, который на роль влюбленного Ромео подходил как никто другой. Особенно учитывая искренние чувства, так и сквозившие в его взгляде. — Губам, святая, счастье то открой, что есть у рук. Извериться готов! — восклицал Ромео, приближаясь к Лизе и заглядывая ей в глаза. Девушка буквально инстинктивно отступила назад, чем вызвала усталый вздох литератора. Он уже устал мириться со страхом своей ученицы относительно ее одноклассника. О дьявол, это ж просто постановка! — Не движутся святые в знак согласья, — отрезала Джульетта, из-под полуопущенных ресниц глядя на своего ухажера. Хотя, стоило отдать ей должное. Лиза отыгрывала свою роль на высшем уровне. В какой-то момент Валентин Анатольевич даже готов был поверить в то, что она действительно рождена, чтобы быть актрисой и играть милых Джульетт. — Недвижны будьте, — рука Ромео легла на предплечье девушки, не позволяя ей отступить, — уж достиг я счастья… Что-то недоброе проскользнуло во взгляде Кости. Лиза по обыкновению поднялась на цыпочки, планируя тут же отстраниться. Никто не собирался отыгрывать поцелуи Ромео и Джульетты на каждой репетиции! Однако, судя по всему, у ее партнера были другие планы. Притянув девушку к себе, он наклонился к ней, потянувшись к розовым губам. — Егоров! — голос Евы раздался, словно гром среди ясного неба. Лиза дернулась назад, но ее никто не планировал отпускать. Она отвернулась в сторону, всячески избегая соприкосновения их губ. — Егоров! Уже в следующую секунду Валентин Анатольевич вернул себе контроль над ситуацией, буквально за шкирку оттягивая несостоявшегося Ромео от Лизы, и встряхивая того, как котенка. Тогда же к пораженной и напуганной Лизе подбежала Ева, оттаскивая ее в сторону и обнимая, помогая девушке унять дрожь в руках. — Я, кажется, уже говорил об этом, — прорычал литератор, глядя то на испуганную Лизу, то на Костю. — Никаких оргий на репетициях! — Ну так я это, хотел, чтобы на последней репетиции все достоверно было! — ощетинился старшеклассник, исподлобья косясь на учителя. — На премьере сделаешь все достоверно, чтобы эмоции от первого поцелуя были искренними, — отрезал Валентин, возвращая все свое внимание Лизе. — Ты можешь быть свободна. И вы все! У нас Джульетта в шоковом состоянии. Все молодцы, завтра к одиннадцати чтобы здесь, каждый, как штык! А пока можете спокойно идти на химию. Одиннадцатый класс переглянулся, явно планируя прогулять последний урок. Они определенно так и поступили бы, но… — Я специально зайду на химию и проверю ваше там присутствие, — улыбнулся Валентин Анатольевич, покидая актовый зал. Одиннадцатиклассники плюнули на угрозу. Ну, большинство из них. Только бедной Еве да еще парочке мучеников пришлось отправиться на химию, поскольку химичка обещала им прописать по первое число, если они не явятся дописывать пропущенную практическую работу. Лизу эта участь каким-то удивительным образом миновала, а потому девушка спокойно прогуливалась по школьным коридорам, ожидая возвращения подруги. Она, кажется, что-то говорила про вечерний шоппинг. Да, тут Лиза хлопнула себя по лбу, осознавая, что она завтра позволит Еве накрасить себя для выступления. И… она позволит Егорову поцеловать ее. Дважды. Девушка чертыхнулась, когда в очередном коридоре она повстречала того самого Егорова. Надеясь отделаться малой кровью, Лиза натянуто улыбнулась, останавливаясь около парня, который преградил ей дорогу к школьному холлу. — О, вы уже списали всю практическую? Похвально, — она хмыкнула, — пропусти, пожалуйста. Меня Ева уже ждет. — Меня выгнали, — отмахнулся одноклассник, — Ева еще пытается списать. — Оу… понятно, — Лиза отвела взгляд. Ей не сильно улыбалась перспектива оставаться наедине с этим весьма неприятным типом гражданской наружности. — Ну, я пойду, пожалуй. Подожду ее около кабинета. — Лиз, постой! — Костя удержал девушку за руку, заставив ту сделать пару шагов назад. — Почему ты не поцеловала меня? На сцене. — Ну, мы же договаривались, никаких поцелуев на репетициях, — с трудом не поморщившись, отозвалась Лиза. — А сейчас? Давай порепетируем, — расплылся в улыбке несостоявшийся Ромео, приближаясь к девушке. — Не думаю, — девушка отстранилась, нервно сглотнув. — Брось, тебе понравится, — Костя только наступал, заставляя Лизу отступать к стене. — Все еще не думаю, вообще, — она попыталась обойти настойчивое препятствие, но это не увенчалось успехом. Видимо, окончательно растеряв остатки терпения, Костя сделал один резкий шаг к Лизе, тут же притягивая ее к себе и впиваясь в губы девушки поцелуем. Не найдя никакого выхода лучше, девушка только укусила парня, тут же отскакивая назад. И попутно ударяясь спиной об стену, к которой ее уже через секунду и прижали. — Почему?! Я всегда был с тобой добр! Всегда готов был защитить от хулиганов! Я помогал тебе доставать куртку из раздевалки, и просил проводить тебя домой! Почему ты такая тварь, Далия?! — Да потому что ты мне противен, Егоров! Отпусти! — Лиза в очередной раз рванулась, заметив перемены во взгляде парня. — Вот как… Она не успела опомниться, как Костя легко развернул девушку, заламывая ей руку за спину и вжимая в стену. Девушка вскрикнула, но это, как и последующий зов о помощи, утонули в пустых школьных коридорах. Конечно! Они ведь сейчас находились в младшей школе, в которой уроки закончились еще несколько часов назад. Да и старшеклассники разошлись в большинстве своем! Конечно же, ведь дополнительный восьмой урок химии был наградой только для одного одиннадцатого класса! У Лизы внутри все внезапно сжалось. Сильная рука парня сжала ее грудь, вырвав из горла крик страха. Девушка вдруг поняла, что собирался сделать ее любимый одноклассник. И от осознания этого факта стало максимально, просто невыносимо тошно. — Перестань! Но Егоров не слушал. Его тяжелое дыхание Лиза чувствовала где-то у себя в волосах, а рука парня, легко задрав черную юбку и как-то похабно, буквально по-хозяйски ощупывая бедра девушки сквозь колготы, шарила по внутренней части бедер. Завтрак Лизы грозился вырваться наружу. Рвотные позывы только усилились, стоило девушке осознать, что сейчас упиралось ей в бедро. — Хватит! — всхлипнула она, в очередной раз пытаясь освободиться. Лиза не замечала, как слезы буквально градом катились у нее из глаз. Она не хотела. Страх окутывал, накрывал с головой. Почему. За что?! Почему именно она?.. Человек боится не неизведанного, ведь тогда мы бы не исследовали пугающие своей чернотой морские глубины. Нет. Сильнее всех страх того, что неизбежно, что удавкой возвращается к тебе из прошлого в ночных кошмарах. Страх памяти. Воспоминаний. Так и Лиза не могла смириться с тем, что она не способна избавиться от своего одноклассника. Вспомнив, что она девочка не хрупкая, но довольно боязливая, Лиза скользнула рукой по сумке, так успешно отброшенной на подоконник. И, о боги, манна небесная! — Выкуси. Девушка резко дернулась назад, ударяя несостоявшегося Ромео-насильника затылком прямо в подбородок. Опешив от такой наглости, парень на секунду отскочил. А зря. Тут же прямо ему в лицо Лиза брызнула если не половину, то точно треть перцового баллончика, который она давно уже таскала с собой. Просто так. На всякий случай. — Сука! Не дожидаясь дальнейшего потока ругательств в свой адрес, девушка пулей вылетела из младшей школы. А затем и вовсе со школы, совсем не заботясь о том, чтобы забрать куртку из раздевалки. И она понимала, что если Костя захочет ее догнать — он догонит. Поэтому словно за спасательный круг, девушка схватилась за знакомую черную машину, стоявшую напротив школы. Со всех ног бросившись к ней, Лиза спешно постучала в стекло, моля все высшие силы о том, чтобы учитель оказался внутри. Но чуда не случилось. Боясь обернуться, девушка рвано выдохнула, тут же размазывая по щекам слезы вместе с остатками макияжа. — Далия! Что ты… Обернувшись, Лиза впервые улыбнулась появлению литератора. Она попыталась что-то сказать, однако голос не слушался. Видимо, определив что-то по внешнему виду девушки и по ее дрожащим рукам. — Ходячее несчастье, — коротко бросил Валентин Анатольевич, усаживая девушку на переднее сиденье и заботливо пристегивая ее ремнем безопасности. Упав на соседнее кресло, литератор не поторопился завести двигатель. Только извлек из бардачка упаковку валерианы, выдавил на ладонь три таблетки, и заставил Лизу проглотить их, запив водой из дежурной бутылки, обитавшей на заднем сидении. — С-спасибо, я… — Отдышись и успокойся, — холодно отрезал мужчина, пресекая на корню попытки своей ученицы объясниться. И Лиза, как ни странно, послушалась. Она откинула голову на спинку сиденья, закрывая глаза, и очень надеясь на то, что это все было лишь кошмарным сном. Тем временем Валентин Анатольевич снял очки в изящной оправе, убрал их в футляр и отложил. Закинул на заднее сиденье папку с какими-то документами. Расстегнул несколько пуговиц на своем черном кашемировом пальто. Лиза, дабы отвлечься от вида за окном, а именно от выбежавшего, наконец, из школы Егорова, следила за движениями литератора. Ей определенно нравилось это пальто. Оно придавало и без того выдержанному облику учителя какой-то изящности, утонченности и эстетичности. — Итак? — спустя несколько минут успокаивающей тишины, наконец тихо поинтересовался Валентин, заводя мотор. — Костя… он, — Лиза с силой укусила себя за губу, силясь совладать с подступающими к горлу всхлипами, — он попытался меня изнасиловать! Машина резко затормозила. Настолько резко, что от удара носом об лобовое стекло девушку спас только ремень безопасности. Валентин свернул с дороги, вновь съехав на обочину. — Что, прости? Лиза с удивлением наблюдала за тем, как и без того бледная кожа мужчины практически побелела на костяшках пальцев, с такой силой он сжал руль. — Извини, — Валентин Анатольевич прокашлялся, — и что ты сделала? Девушка молча протянула учителю перцовый баллончик. Он многозначительно взглянул сперва на грозное оружие, затем на нерадивую ученицу, и тяжело вздохнул. — Я отвезу тебя в полицию, напишешь заявление, — коротко бросил он, вновь выезжая на дорогу. — Нет! Пожалуйста, не надо! Не говорите никому! — мертвой хваткой вцепившись в руку учителя, пролепетала девушка. — Да почему?! Лиза, — машина встала у первого же светофора, — ты понимаешь, что это преступление? Что он опасен для тебя, и для общества в целом?! — П-пожалуйста… отвезите меня домой, если можно, — всхлипнула Лиза. — Если об этом кто-то узнает, то домой тут же примчатся родители. И отец… тоже. Валентин хотел было вновь осадить девушку тирадой о том, что подобных личностей необходимо изолировать, отправлять в колонию и на общественно-принудительные работы. По мнению самого литератора их стоило бы вообще отстреливать. Но одного взгляда на Лизу Валентину Анатольевичу почему-то хватило, чтобы оставить эту идею. Или отложить. — Я тебя услышал, — тихо бросил он, разворачивая машину.***
Парень всегда поздно возвращался с тренировок по баскетболу. Он каждый вечер ходил одними и теми же промокшими улочками, в которых практически никогда не было прохожих. Так, изредка кошка соседская могла пробежать в погоне за очередной жирной крысой, или сосед Валерий Николаевич выбирался в переулки, чтобы тихонько выпить бутылочку-другую пива. А ведь его жена до сих пор думала, что кодировка от алкоголя работала. Наивные смертные. Однако в этот раз в переулке обнаружился незнакомец. Высокий, даже слишком, мужчина в черном плаще с высоко поднятым воротником, закутывал шею шарфом, словно пытаясь таким образом скрыть что-то невероятно важное от накрапывавшего холодного дождя. Мужчина изредка недовольно оглядывался, затем спешно тряс левой рукой, поглядывал на время. Словно ждал кого-то, а этот кто-то бессовестно опаздывал. Мимо этого человека и проходил несостоявшийся Ромео. Парень был недоволен этим днем, да и побаивался того, что мнительная Лиза, которую он, по его собственному скромному мнению, планировал только припугнуть, подумает чего-то не того и накатает заявление в полицию. А ведь парень знал, что одноклассница была далеко не из бедной семьи. В случае чего ему точно грозила если не решетка, то уж колония для несовершеннолетних. Но судьба распорядилась иначе. — Сигаретки не найдется? Парень не сразу среагировал на голос того самого человека, который кутался в шарф, и, в принципе, не вызывал доверия. Костя шел в наушниках, потому вообще не услышал голоса мужчины. Однако стоило ему сделать несколько шагов вперед, как назойливая мысль о том, что его кто-то позвал, постучалась в черепную коробку, просясь туда на ночлег. Старшеклассник вытащил один наушник из уха и обернулся к незнакомцу. — Вы что-то хотели? — коротко бросил он. — Сигарету, — ровно отозвались из-за шарфа. Что-то буркнув себе под нос, Костя извлек из глубокого внутреннего кармана пачку табачных изделий, на которых красовалась надпись «Курение убивает», и протянул ее собеседнику. Тот молча кивнул в знак благодарности, извлекая из пачки необходимый ему наркотик. — Такие дешевые, — мягко проронил он. — Че? — Ты стоишь не больше, — спокойно закончил человек, ломая сигарету пополам. Костя не знал почему, однако душу внезапно сковал мертвенный холод. Страх удавкой затянулся вокруг горла, а пачка сигарет в руке дрогнула. Наутро, в день спектакля, в переулке нашли тело подростка. И на этот раз монеток на глазах не обнаружилось.***
Лизе абсолютно не хотелось идти в школу. Она осознавала, что буквально через пол часа должна была начинаться последняя репетиция, однако после случившегося накануне днем ужаса… девушке было страшно даже из дому выйти! И она понимала, что могла подвести весь класс, в том числе и Валентина Анатольевича, который возлагал слишком, казалось, большие надежды на эту пьесу. Но девушка не могла найти в себе сил собраться с мыслями. Казалось, что в какой-то момент она даже забыла напрочь весь текст. Платье Джульетты было готово и выглажено, прошлым вечером Лиза действительно готовилась к пьесе, словно ничего и не произошло. Голову девушки венчала корона из бигуди, чтобы прическа Джульетты смотрелась эффектнее. На ногтях поблескивал тонкий слой прозрачного лака, подчеркивавшего аккуратную форму ногтя. А сама обладательница всего этого счастья сейчас молча набирала номер Евы, планируя уведомить ее о том, что она заболела и не сможет явиться на собственную премьеру. На деле же Лизе страшно было даже высунуться к мусоропроводу, она боялась, что Костя мог узнать, где она живет. Однако всем планам девушки помешал внезапный звонок в дверь. Она на дрожащих ватных ногах подобралась к двери, осторожно выглядывая в глазок и боясь увидеть там ненавистного одноклассника. Каково же было удивление девушки, когда… — Валентин Анатольевич?! — она удивленно распахнула дверь. — Доброе утро, Далия, — улыбнулся литератор, поглядывая на часы. — Ты еще не одета? Собирайся, я подброшу тебя до школы. — Но почему вы пришли?.. — Догадался, что тебе может быть страшно выбираться из дому самой, — пожал плечами мужчина, улыбаясь. — Я никуда не поеду, извините. Найдите мне замену, — отмахнулась Лиза, планируя удалиться к себе в комнату. — Еще как поедешь! Я убрал из итогового сценария все сцены с поцелуями, так что на сцене вы пересечетесь ненадолго, я об этом позаботился. Одевайся, Лиз, — мягко, но строго закончил литератор, не прекращая улыбаться. Девушка молча скрылась в своей комнате, с грустью глядя на расшитое золотыми нитями платье Джульетты. На приготовленную заранее косметичку, с помощью которой Ева должна была сделать из Лизы богиню. На сложенный аккуратной стопочкой сценарий с пометками Валентина Анатольевича. Не успела девушка опомниться, как из коридора донеслось: — Далия, я не видел актрисы лучше тебя! — выдавил из себя литератор. — И где же это я так талантлива? — грустно отозвалась Лиза, улыбаясь себе под нос. — Пожа-а-алуйста, Валентин Анатольевич, я честно не знала, что надо было учить Блока, я готовилась к пьесе, — притворно сладко и наигранно передразнивая Лизу, рассмеялся литератор. — Вы хотите податься в пародисты? Так вас даже туда не примут, — отмахнулась девушка, глядя в зеркало. Она заметила улыбку на своих губах. Радость в глазах, вызванную глупой шуткой учителя. А затем взгляд вновь метнулся вначале на платье, затем на полку с фильмами, где обитал французский мюзикл. И когда через несколько минут литератор практически смирился с тем, что девушку из дому не вытащить, из комнаты раздалось громкое: — Да пошло оно все! Эх, короли ночной Вероны! И в коридоре появилась Лиза. С улыбкой от уха до уха, в расшитом золотом и бисером, заменявшем жемчуг, платье. — Подбери подол, принцесса. Иначе запачкаешь, — улыбнулся Валентин Анатольевич. — Собирайся живее!***
— В смысле у нас нет Ромео?! В актовом зале буквально за двадцать минут до начала спектакля, когда уже начали подтягиваться первые гости и родители учеников, поднялась не шуточная паника. Более или менее спокойно себя вели только Лиза с Евой, которым отсутствие Ромео вообще никак не мешало спорить о том, какой оттенок помады больше подойдет Джульетте, да сам организатор этого безобразия. Валентин Анатольевич спокойно сидел в первом ряду, раздумывая над тем, кем бы заменить сгинувшего куда-то Егорова. Ему не хотелось думать, что парень сейчас где-то творит свои темные дела, потому литератор свято верил в то, что Косте стало банально стыдно приходить в школу после случившегося. — Он убрал из конечного сценария обе сцены поцелуев, но мы ни разу не репетировали этот самый конечный вариант, — недовольно бурчала Лиза, пока над ней порхала Ева. Сама блондинка успела еще перед школой заскочить в студию своего знакомого визажиста, потому ее мейк-ап был безупречен изначально. Ровно как и прическа. А вот с Лизой предстояло еще поработать. — Какая разница? Ты бы все равно ни в коем разе не стала целовать совершенно чужого тебе человека, — фыркнула Ева, щедро запудривая лицо подруги. — Не вертись! Ты должна быть идеальна. — Но мои стрелки и ресницы не обязательно должны быть видны с последнего ряда, — парировала Лиза, наконец, вырываясь из цепких лап подруги. Она осмотрела себя, сделав вывод, что прежнюю Лизу кто-то успешно подменил. На нее смотрела взрослая, красивая, женственная особа с изящным, абсолютно не вызывающим макияжем, аккуратной прической, одетая в пышное платье. — Настоящая принцесса, — прошептала себе под нос Лиза, направляясь за кулисы. — Валентин Анатольевич, так кто же исполнит роль Ромео? — Я, — литератор спокойно пристегнул к поясу шпагу, которой он должен был в дальнейшем убить Тибальта. — Других кандидатур нет, и я не могу отменить спектакль. — Вы?! — девушка поперхнулась воздухом. — Да, моя леди, — он улыбнулся. — Настройся морально, тебе придется стоять на цыпочках рядом со мной, чтобы хотя бы дотянуться мне до плеча. — Я это… пойду, у Евы туфли на каблуке одолжу, — пискнула Лиза, тут же возвращаясь к подруге. Однако Еву в гримерке обнаружить не удалось. А уже через несколько минут всех участников спектакля попросили выйти на сцену, дабы поприветствовать зрителя. Лиза, стоя среди одноклассников, смотрела лишь на своего учителя, увлеченно что-то вещавшего о Шекспире, для собравшейся в актовом зале публики. Наряд учителя литературы действительно позволял ему наравне с остальными играть свою роль. Черные брюки, начищенные туфли. Малиновая рубашка, серый жилет. Оставалось для антуража прицепить к поясу шпагу, на плечи накинуть казенный серебристый плащ Ромео, да лицо закрыть черной бархатной маской. Во всем темном рядом с облаченной в кремовое платье девушкой Валентин Анатольевич должен был выглядеть как вампир рядом со своей невинной принцессой-жертвой, как сам Сатана во плоти, явившийся за безвинной душой в мир подлунный. Лиза тряхнула головой, спешно отгоняя эти мысли и разгулявшуюся фантазию вместе с ними, и тут же девушка скрылась за кулисами вместе с остальными. Первые сцены были отыграны, все шло как по маслу. Валентин Анатольевич идеально вошел в образ молодого парня, терзаемого неведомыми чувствами. Он вел себя максимально расслаблено, дурачился со старшеклассниками Бенволио и Меркуцио так, словно они действительно были друзьями. Но пришло время и для сцены, которой Лиза так ждала, хоть и не признавалась себе в этом. — Нет губ у пилигрима и святой? — с придыханием, приближаясь к девушке, довольно громко и оттого не менее вкрадчиво произнес Валентин. — Есть, пилигрим, но только для псалмов, — Лиза взмахнула рукой, поворачиваясь к собеседнику полубоком, хитро улыбаясь ему. — Губам, святая, счастье то открой, что есть у рук. Извериться готов, — он коснулся ее предплечья. Однако на этот раз Лиза не отступила назад, напротив, девушка даже обернулась к своему собеседнику, словно и не учитель сейчас стоял перед ней. — Не движутся святые в знак согласья, — с улыбкой продолжила Джульетта, даже сквозь рукав платья ощущая холод. Какие же у него холодные руки. — Недвижны будьте — уж достиг я счастья. Момент истины. Казалось, даже зал затих, за кулисами перестали шушукаться. Лиза свято верила в то, что Валентин Анатольевич действительно изменил сценарий. Но здесь девушку словно молнией поразило. Ведь нельзя было выкинуть из этой сцены первый поцелуй Ромео и Джульетты, ведь тогда пришлось бы полностью переписать диалог. А это значит… Девушка не успела додумать. Прохладные губы учителя коснулись дрожащих губ его ученицы, вовлекая ее в какой-то милый и невинный поцелуй. Такой краткий, но свежий, сладкий как патока. — Вот с губ моих грех сняли губы ваши, — практически выдыхая в шею девушке, закончил свою реплику Валентин. — Так, значит, на моих — грех ваших губ? — Лиза, не растерявшись, сделала шаг назад, складывая руки на груди и скептично изгибая бровь. — Грех губ моих — нет зла милей и краше. Верни мой грех! — всплеснув руками, Ромео сделал шаг назад, протягивая руки к своей Джульетте. Была ведь одна вырезанная реплика. Ее убрали на стадии разработки сценария, чтобы не перегружать репетиции поцелуями. Уже после этой реплики на сцене зашевелилась массовка, нянюшка Джульетты уже спешила к ней, как вдруг… — Нет, точный счет мне люб, — коротко бросила Лиза. В следующую же секунду милая и робкая, невинная принцесса бала привстала на цыпочки, вновь целуя своего внезапно появившегося возлюбленного. Новый поцелуй был неожиданностью для обоих актеров, что придало ему больше адреналина, заставляя стайку мурашек пронестись по спине Лизы. И тут же зал разразился аплодисментам. — Как некультурно, — тихонько шепнул литератор, улыбаясь девушке, — прерывать актеров аплодисментами. И уже через минуту Ромео вынужден был покинуть свою Джульетту. Ведь закончился первый акт. Затем был второй. Был диалог в саду, и дуэли, смерти и слезы. Кажется, зал действительно наслаждался этой школьной самодеятельностью. И вот, финал, последняя сцена, ведь Валентин опрометчиво выкинул из текста все диалоги после совместной смерти двух влюбленных. — Я губы поцелую, — простонала Лиза, склоняясь над лежащим подле нее Ромео, который явно наблюдал за девушкой из-под полуопущенных ресниц. — Быть может, яд еще на них остался, чтоб перед смертью подкрепить меня. Склонившись над своим учителем, Лиза не позволила себе вновь поцеловать его, лишь скинув волосы с плеча так, чтобы они закрывали их от зала. Губы Валентина тронула легкая усмешка, заставившая девушку покраснеть до корней волос. — О нож счастливый! — она с трудом выхватила нож из самодельных ножен Ромео. А затем, предварительно рукой раздавив на груди небольшой пузырек с бутафорской кровью, взмахнула ножом, словно заколов себя. — Здесь ржавей и дай мне смерть! — слабеющим голосом прошептала она, выронив нож из рук и опускаясь на грудь учителя. Прислушиваясь к биению его сердца. Зал разразился мощнейшими аплодисментами, а девушка только и надеялась на то, чтобы провалиться сквозь землю. Подумать только, она целовалась с учителем на глазах у всей школы! Дважды!***
После выступления Лиза давно уже переоделась в более удобную одежду. Она сидела одна в опустевшем актовом зале, где-то среди самых дальних рядов. Уже даже уборщицы ушли, Ева упорхнула как пташка с очередным своим ухажером. Всех хвалили родители, друзья, братья и сестры. А Лизе оставалось только самой себя похвалить. Какая она умничка. Сыграла Джульетту. — Ты молодец. На соседний стул опустился Валентин Анатольевич. Девушка с трудом подавила всхлип, обращая на него свой усталый взор. — А вы чего не ушли? — со вздохом поинтересовалась она. — Машина не заводится? — Тебя ждал, — признался литератор, — до дома хотел подвезти. А ты все не шла. Вот я и вернулся. — Хоть кто-то меня ждал, — тихо хмыкнула девушка, грустно улыбаясь. Она не спешила домой. Ей было некуда спешить. Никто ее давно не ждал, она никому не была нужна. Поэтому девушка так редко ходила в школу. Она боялась в какой-то момент просто не найти в себе мотивации чтобы вернуться домой. — Меня тоже дома никто не ждет, — внезапно проронил Валентин, словно в очередной раз прочтя мысли девушки. Она лишь грустно покачала головой, закрывая глаза. В какой-то момент, там, на сцене, Лизе показалось, что она на мгновение перестала быть одинокой. Что в ее жизни, а не в фантазиях Шекспира, у девушки появился кто-то, кого хотелось обнять. Но вся эта магия рассыпалась волшебной пылью, стоило лишь снять пышное платье да смыть макияж, превращавший девушку в принцессу. — Получи свою награду за смелость, — Валентин Анатольевич извлек из сумки шоколадный кекс и, воткнув в него маленькую свечку, чиркнул зажигалкой. — Лучше, чем ничего, — он пожал плечами, вручив кекс ученице. Лиза, до глубины души пораженная этим жестом, приняла угощение из рук литератора, позволяя себе молча отблагодарить его. Одной легкой улыбкой, кивком, благодарным взглядом блестящих серых глаз. — Мне всегда очень нравилось играть на сцене, — вздохнула девушка, наблюдая за трепещущим огоньком свечи. — Страха не было никогда. Ну, разве что чуть-чуть и в самом детстве. Почему? Не знаю. Возможно, потому что на сцене я хоть на несколько минут перестаю быть собою? — Возможно, — с улыбкой отозвался Валентин, глядя в глаза своей ученицы. — Но я видел, с какой страстью и самоотдачей ты играла. Думаю, если бы внезапно выключили свет во всем зале, ты бы не остановилась. Даже зная, что тебя никто не видит, ты бы продолжала играть. Немного задумчиво помолчав, он добавил: — Неужели ты так боишься быть собой? Лиза смущенно отвела взгляд, позволив себе разорвать слишком уж затянувшийся зрительный контакт. — Пойдем, кекс съешь дома с чаем, — Валентин поднялся со своего места, направляясь к выходу из актового зала. — Пошевеливайся, Далия, это разовая акция! Всю короткую дорогу до дома они провели молча. Лиза просто позволила себе наслаждаться тишиной, запахом дождя и сырости с улицы, дышать прохладным воздухом и слушать гул машин, впервые за последние месяцы не думая абсолютно ни о чем серьезном. Кроме, возможно, этого поцелуя, который словно все еще горел на ее губах подобно печати. — Спасибо, — улыбнулась девушка, выскальзывая из машины. — За все. — Обращайся, — хмыкнул в ответ Валентин Анатольевич, вновь извлекая из кармана портсигар. — И простите меня за тот поцелуй! Я не знаю, что… — Давай уже, иди! — А вы? — Лиза не двинулась с места. Мужчина лишь многозначительно кивнул на сигарету, зажатую меж тонких пальцев. Как и в то утро, когда он впервые подвез ее до дома. Словно это было вчера. Не знаю, о чем думала Лиза, однако она, вздохнув, бросилась к учителю литературы, обнимая его и тихо всхлипывая невинное: «Спасибо».