Somewhere Only We Know

Я даже и не заметил того момента, как атмосфера между нами с Блейном начала накаляться. Нет, мы не ругались, мы просто становились с каждым днем ближе, поднимались на новые ступеньки в наших отношениях. Как бы я не был стеснительным, мне ничего не мешало, чтобы иногда касаться его колена, при этом, густо заливаясь краской. Но молодой человек никак меня не отталкивал, он даже посылал обратные импульсы, но мы были очень осторожны. С каждым днем я привязывался к нему все сильнее, я влюблялся в него, даже могу сказать, что сейчас уже люблю Блейна. Мы много времени проводим вместе, всегда, постоянно. В академии нас уже никто не трогает, Себастьян успокоился совсем, что меня радует. Конечно, были непростые ситуации с учителями, но мы никогда не шли напролом, мы всегда их слушались. Но от нас так сильно веяло сексуальной энергией, что по ночам мне снился только Блейн. Мы часто спали вместе, поэтому мне приходилось каждое утро сбегать в туалет, чтобы парень не заметил моей утренней эрекции. Как же тяжело учиться подростку-гею в академии для мальчиков. Здесь для меня нет соблазнов, просто, это различие выплескивается на лицо. Меня тут никто не пытается унизить или как-то оскорбить, хотя, некоторые ребята из хора не обнимаются со мной. Как-то Блейн для них родной, и он не так похож на гея, а я все-таки только недавно перевелся. У нас все было хорошо, я не мог пожаловаться на то, что творилось вокруг нас и между нами. Все это волшебно, я был счастлив. Наши родители ни о чем таком не знали, да и на Рождественские каникулы мы договорились остаться в общежитии. Я был уверен, что Блейн понравится моим родителям, но все-таки нужно было немного потерпеть. Мы вместе, нам хорошо, мы медленно строим свою любовь. Это случилось совершенно неожиданно. Мы с Блейном лежали на кровати, вместе, читали биологию. Кажется, что Андерсон все уже знал наизусть, а мне нужно было повторять несколько раз. И как я мог удержаться от того, чтобы не потрогать своего парня? Какая же тогда висела в воздухе идиллия, правда, совершенно недолго. Вдруг, в комнату вбежал какой-то мужчина, а, когда увидел нас с Блейном вместе на кровати, то стал кричать. Мой парень тот же соскочил с кровати, а потом стал пятиться к стенке. От такого громкого и неожиданного крика я весь сжался, прикрылся несчастной книгой по биологии и отполз к спинке кровати. Когда же Блейн стал оправдываться, то я понял, что этот мужчина – его отец. У меня от удивления отвисла челюсть, ведь он буквально ногами втаптывал своего сына в грязь. Со мной отец никогда так не разговаривал, даже, когда подозревал мою нетрадиционную ориентацию. У меня буквально вяли уши, я жмурился и хотел отключиться, чтобы все это поскорее закончилось. Но мужчина не замолкал, как будто пытался вылить из себя всю грязь. Мне было безумно страшно, сердце бешено билось в груди, ладони стали мокрыми и холодными. Я не двигался и не дышал, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Больше всего меня удивило то, что Блейн даже не попытался как-то отстоять наших отношений. Он столько говорил про любовь, а сейчас, когда мы реально столкнулись с трудностью, он только пятился назад и ничего не делал. Мужчина прекратил орать, кинул на меня полный отвращения взгляд и оскорбил. Но я лишь поджал губы, сдерживая горячие слезы, проводил его взглядом. Блейн сразу «включился», как робот, стал хаотично носиться по комнате, собираясь. Теперь мое негодование отступило, я был готов ему помочь. Я медленно сполз к кровати, протянул к нему руку и очень нежно прошептал. - Блейн… Мне просто хотелось его поддержать, ведь мужчина был очень зол, он давил на него. Но Андерсон буквально отбился от моих рук, поэтому я ахнул и прижал ладони к своей груди. У меня по щекам полились слезы, я только смотрел на моего парня и не мог поверить своим глазам и ушам. Он спокойно откинул все, что между нами было, в страхе, в испуге. Я был готов все равно быть рядом с ним, но Блейн отказался от меня полностью. Как будто я был какой-то бородавкой на лице его семьи. - Как скажешь, я не буду тебя трогать, – хрипло прошептал я, опуская голову, но я и находится больше не мог в этой комнате. Я всхлипнул, прокусывая нижнюю губу, чтобы не плакать, не чувствовать моральной боли: - Я не буду тебе мешать. Я уйду. Я резко развернулся и побежал прочь из комнаты, пока слезы текли по щекам. Это было так больно, я так сильно его любил, а он взял и просто ото всего отказался. Это было ужасно, как Блейн мог со мной так поступить? Но в тот же момент я не мог никак его привести к какой-то ответственности. Если бы мой отец так на меня наорал, то я бы сначала испугался, долго плакал, а потом бы жался к Блейну, как истерзанный котенок. Сейчас я куда-то бежал, мне нужно было быть подальше от этой комнаты, хотя бы на несколько часов. Еще было учебное время, поэтому я был в форме. Единственный человек, который мог бы меня поддержать – это Джесси, поэтому я направился к нему. Молодой человек был очень приятно удивлен меня видеть, но его лицо сразу посерело, когда он увидел мои слезы. Что я мог ему сказать? Я рассказал ему все, что произошло в комнате, все, что было между нами с Блейном. Он утешал меня, обнимал, гладил по спине, а я не мог успокоиться. Мне сейчас нужно было просто выплакаться, мне нужна была поддержка. Родители не поймут, Блейна рядом нет, Себастьян бы сейчас от души надо мной посмеялся. Мы не пошли на обед, просидели у Джесси до самого вечера. Молодой человек порекомендовал мне вернуться в комнату, чтобы поговорить с Блейном. О чем угодно, только не про то, что случилось сегодня днем. Я был с ним полностью согласен, ведь даже немного успокоился. Я был благодарен своему другу за все, что он сумел сделать для меня за пару часов. Я собрался с мыслями, со своей волей, с силой духа, отправившись обратно в комнату. Когда я подошел к двери, то слезы опять наполнили глаза, я шумно вдохнул носом воздух и открыл дверь. Внутри уже никого не было, точнее, даже ничего не было, я остался один. Где был Блейн? Я не знал, я даже не предполагал, где его можно найти. Понятно, что он сразу ушел из комнаты, чтобы не вызывать у своего отца еще большее раздражение. Но мне от этого было невыносимо больно. Я подошел к своей кровати, упал на нее лицом и очень долго плакал. Он отдал нашу любовь в руки своему отцу, как будто она совершенно ничего для Блейна не значила. Я еще никогда в жизни так сильно не плакал, даже после того, как Маркус пытался опустить меня головой в унитаз. Мне было так больно, что я свернулся калачиком, прижимая колени к груди. Невозможно, я не мог в это поверить, но все это было реальностью. Оставалась всего неделя до Рождественских каникул, а я вообще не видел Андерсона. Каждый день я просыпался в пустой комнате, плакал, забивал на душ, одевался кое-как. Мне было абсолютно все равно, как на меня будут смотреть люди. Я перестал ходить на Хор, ведь не мог нормально петь, у меня сразу начинал дрожать голос. Потом Джесси намекнул мне на то, что нужно бы взять себя в руки, так дело не пойдет. Он стал меня расталкивать, я ему сопротивлялся, но парень мне не позволял расслабиться. Мне хотелось остаться одному, чтобы никто меня не замечал и не трогал, но Джесси был силен. Он немного разбавлял мою боль, но этого было недостаточно. Я все равно плакал ночами напролет, сжимаясь, дрожа от страха и потери. Блейна не было рядом, он не будил меня, а мне снились кошмары. Все изменилось, очень сильно изменилось, хотелось умереть. Как-то однажды я все-таки наткнулся на Блейна в коридоре, но он сразу от меня убежал. Я расплакался, но мои трясущиеся плечи сжал Джесси. Он говорил о том, что убьет моего возлюбленного, но я молил парня, чтобы он его не трогал. Блейн был не виноват, это я испорченный, это я его на такую дорожку подтолкнул. Рядом был верный друг Джесси, который не позволял мне наложить на себя руки. Еще чуть-чуть и я бы точно сорвался, мне просто хотелось убежать. Последняя учебная неделя подходила к концу, я выглядел просто ужасно. Нет, я теперь мылся, Джесси заталкивал в меня еду. Я даже занимался вместе с ним спортом, подбирал правильно одежду. Но я был пустой. Я стал очень бледным, каким-то молчаливым и странным. Соловьи пытались со мной связаться, но я отвечал им только улыбкой. Мне нужно было немного времени, может, год, а, может, десять лет. Все решится, когда Блейн все-таки покинет академию, когда я сделаю свой решительный шаг. Я стал хуже учиться, только математика шла нормально, потому, что мне не давал расслабляться Джесси. Рядом не было Блейна, я плакал на уроках, когда открывал свои тетради, в которых он мне что-то писал. Такие теплые слова любви, а сейчас все это похоже на мой очередной страшный сон. Я шатался по коридорам, никого не замечал, мне ничего не хотелось делать. На каникулы я уеду к бабушке, в другой штат, чтобы забыться. Я перееду к ней жить, чтобы никто не смог до меня добраться, даже мой теперь уже воображаемый возлюбленный.