сангре.

Тело, двигающееся в такт с чужим. Лёгкие прикосновения друг к другу, сексуальное напряжение, томные взгляды и тяжёлое дыхание… Да уж, сходить в клуб вместе оказалось неплохой идеей. Хосок двигается искусно, даже слишком изящно, почти феминно. Гибкость и пластика виднеются даже в самых простых и незамысловатых движениях, он держит лицо подобную актеру театра, и смотреть на него только в радость. Чем, собственно, Юнги и занимается уже на протяжении полутора часов. Они успели пропустить по паре неслабых коктейлей, от чего Мин совсем расслабился, а Хоуп и вправду стал пьяный-пьяный. Юнги, сидя у бара, ни на секунду не сводил пьяных глаз с Хосока, пока тот, в свою очередь, во всю отдавался танцу. И, признаться, смотреть на него было одним удовольствием, а получать его взгляды, когда он на доли секунды открывал глаза — вдвойне приятнее. Юнги отошёл в туалет всего на несколько секунд, оставив Хосока на танцполе. Сказал, что сейчас вернётся, и тот остался ждать. Наверное, лучше будет подойти к бару, чтобы было проще потом найти друг друга, да?.. — Смотри куда, блять, лезешь! То есть, когда какой-то ограниченный у бара не смотрит под ноги и проливает на тебя коктейль, пока ты пытаешься аккуратно подойти сбоку и не помешать, это твоя вина? — Ты, сука, тупой? Хосоков костюм теперь можно спокойно выбросить, он ведь от Кутюр. Белая рубашка теперь вся в какой-то дряни, пиджак провоняет… Это что, отвёртка*? Кто вообще сейчас пьёт отвёртку? — А ты, видимо, слепой и бесстрашный, — говорит незнакомый парень, уже отставив стаканы назад на барную стойку, глядя на Хоупа с агрессией. — Тупорогий, в чем твоя проблема? Едва Хосок успел закончить предложение, как тут же неожиданно отхватил по лицу. Прямо в челюсть, по классике. И ответная реакция не заставила себя долго ждать: он кинулся на оппонента с кулаками, замахнувшись, тут же угодил ему точно в нос. Парень схватил его за грудки и едва не завалил на землю: у него было преимущество в росте. Когда рядом вскрикнула какая-то девушка, постепенно вся толпа в клубе среагировала на драку. И, разумеется, прежде, чем успела подойти охрана, Хосоку удалось ещё пару раз прописать обидчику в нос. Он бы вышел победителем, если бы не тот факт, что его приложили головой к барной стойке, разбили губы и нос, и теперь, помимо ебучей отвёртки, на его рубашке кровь — и своя, и чужая. Никто в шуме возмущающейся толпы ни за что и никогда бы не услышал, как сматерился себе под нос Юнги, выйдя из туалета и обнаружив, что кто-то снова затеял драку. Да что уж там, с таким кипишем вокруг никто бы даже и не заметил Агуста Ди. Оно подошел вовремя: охрана как раз принялась разнимать придурков, что захотели испортить всем вечер, и он не спешил лезть назад на танцпол в эпицентр действий, решив, что лучше он передает и не вляпается во что-нибудь. И Хосока он точно найдет потом, только если… — Да отпусти, поехавший! Это что, блять, голос Хосока? Какого… Что с ним не так? Стоило Юнги уйти на пять минут, как он… Матерь божья. Юнги полез в толпу, расталкивая людей вокруг, не обращая внимания на недовольные выкрики. Он лез к самому бару, туда, где это все и происходило, и уже на полпути увидел происходящее. Весь помятый и потрёпанный, в едва ли не изорванном костюме, с взлахмоченными волосами, с кровью на всем лице и одежде… Парень рядом выглядел ни разу не лучше, и это, пожалуй, единственное утешение в данной ситуации. Почему Хосок кричал? Ну, видимо, тот парень и вправду совсем поехавший, потому что несмотря на то, что два высоких широкоплечих охранника разнимали их, Хосок сразу же сдался одному, а второй все отдирал от рэпера того придурка. — Чон Хосок, мать твою! — крикнул Агуст во все горло, не сдержавшись. Разумеется, диджей действовал профессионально и не стал акцентировать на инциденте внимание оставшейся половины людей на балконе, так что эту реплику слышали только близко стоящие к Юнги люди. Юнги хотелось плюнуть тому парню в лицо, или лучше дать в наглую рожу ещё раз-другой, но больше ему хотелось ввалить Хосоку пиздюлей за то, как безответственно он себя ведёт. Он снова двинулся вперёд через толпу: на этот раз ему даже пару раз уступили дорогу, но в большинстве все же приходилось распихивать зевак. Только он подошёл к Хосоку, Юнги, не смотря на него шепнул что-то на ухо охраннику, затем схватил Хоупа за предплечье и потащил к выходу. И теперь люди, рассмотрев их лица в тусклом свете клубных прожекторов, действительно уступали им дорогу. — Что за хуйня? — Этот придурок облил меня, а потом сказал отвалить. Кто же знал, что он больной? — Блять, Хосок, ты совсем пьяный? Юнги, конечно, был мудаком и все такое, но не здесь. Он никогда в жизни не решился бы воспользоваться чужой слабостью и уложить кого-то к себе в постель: начиная от перебравших на концерте фанаток, выжидавших его у отеля с просьбой расписаться на груди, заканчивая подиумными моделями на светских раутах, что пьяными в стельку клялись, что никогда под такого как он не лягут, хотя были уже готовы на это. — Поехали, надо с тобой что-то делать. И, блять, конечно же Юнги хотелось прямо сейчас заполучить такого желанного танцовщика себе, затащить к себе в номер в отель, и проверить на прочность, но, кажется, не сегодня. Да, кажется, этой ночью Хосок окажется в его номере чтобы буквально просто переночевать. — Куда ты меня повезешь? Сколько вообще времени? Юнги бросает взгляд на часы: почти полночь. Вау. Что-то рановато. Но, видимо, малышам уже пора спать. Особенно тем, которых разносит с двух бокалов вина, а они в итоге заканчивают тройной порцией Кровавой Мэри и текилы Санрайз. — Мы поедем в отель. Да, Юнги бронировал номер в отеле на эту ночь. Думал, конечно, что в лучшем случае они переспят, а в худшем ему не придется ехать домой среди ночи через полгорода, но, видимо, у него не будет ни того, ни другого. Он берет телефон, набирает уже заученный наизусть номер: и, вуаля, его водитель будет здесь уже через десять минут. Осталось только сделать что-то с драчуном на это время. — Ты как, в порядке вообще? — Агуст подходит почти вплотную, глядя на то, как неровно стоит парень. — Лучше всех, бро, — отвечает Хосок с глупой лёгкой ухмылкой, а затем морщится, — Только немного неприятно. Кровь на разбитой губе уже запеклась, как и в носу: больше ничего не течет и не капает, да только лучше от этого не стало. И завтра прекрасное лицо Чона покроется гематомами, если не уже. Хосок пошатывается, но Юнги, спасибо высшим силам за его быструю реакцию, тут же подхватывает его под руку, а затем приобнимает за талию, чтобы тот не упал. — Ты такой джентельмен, Агуст Ди, — кажется, Хоуп уже забыл, что ему смеяться больно, потому что он глупо хихикнул и потом сразу же зашипел. — Помолчи пять минут, пока машина не приедет, подыши. Пусть полегче станет. И Хосок молчит. С трудом, конечно, потому что от чего-то пробирает то ли на смех, то ли на слезы, но он молчит. Наверное, он уже очень пьяный. Мама бы расстроилась, если узнала об этом. Хотя, как она узнает? Никто ведь ей не скажет, думает Хосок, значит, все будет хорошо. Он с Агустом, он его обнимает, держит так крепко и заботливо, это так мило с его стороны. Черная ауди с тонированными стеклами приезжает через пять минут, и Юнги не может быть благодарен ещё больше. Будь это любой другой какой-то там очередной танцовщик, каких у него было с пару десятков, или снова девчонка-модель, он бы просто вызвал ему или ей надежное такси и сам бы уже давным-давно валялся один в своей огромной спальне. Но нет, это Чон Хосок. Очередной, казалось бы, танцовщик, с коим все должно было быть точно так же, но почему-то пошло наперекосяк, перечеркнув все устои Юнги. Им ещё и работать вместе, да и что-то в голове, пусть и одурманенной алкоголем, не давало ему поступить с ним так же, как с остальными. Какой-то он… Такой. Да, конечно, очень хочется его трахнуть, но это уже немного другая история. Оставить парня в дрова ночью на улице у клуба, доверить таксисту… Что-то в нем было: в этих пьяных блестящих глазах, в этом приятном голосе, что-то было такое в его теле, чего он не видел в других. Что-то тянуло к этому парню в буквальном смысле, физически не позволяя старшему отойти хотя бы на десятую часть мили. И, наверное, если бы Юнги влюбился в него с первого взгляда, он бы повез его к себе в апартаменты, утрудился собственноручно приготовить завтрак на следующее утро и позвать на нормальное свидание. А сейчас они едут в отель. И Юнги, наверное, трахнет его как-нибудь в другой раз.