Техническое обслуживание и ремонт

      Как выясняется, Мона — выживательница. Она пережила своё рождение, которое убило её слишком молодую мать, пережила отца, который убил её слишком кроткого брата, а затем выжила в системе патронатного воспитания.       Затем, в самый разгар беспорядков в Седвике попала под взрыв СВУ — самодельной бомбы, начинённой дробью, стеклом, утыканной гвоздями снаружи. На тот момент ей было двадцать семь.       Мона пережила и это, однако после того раза ей понадобилась помощь — её торс и пол лица раздробило, хотя череп проделал великолепную работу и защитил её мозг.       Мона (как она позже призналась Джону, неторопливо меняя цвет волос с правой стороны, пока они лежали голыми, потными и удовлетворённым после первого и единственного секса) стала жертвой чувства вины. «Сэндроуз Индастриз» — тогдашние лидеры кибернетики, чувствовали себя ответственными за всё насилие, совершённое их первыми пациентами, за их отчаяние (или неполадки, если вы слушали определённые выпуски новостей) и вызвались проводить операции по спасению (и изменению) жизней пострадавших в тех взрывах (их было семь).       Жалкую жертву, как она также называет себя, вернула от самых ворот смерти властная сиделка — Матушка Наука.       (Мона с её кудряшками, недоброй улыбкой, твёрдым/мягким телом и лицом, хрупкими воспоминаниями и стальными мыслями — Мона, её пальцы, рот, ногти, её тепло, влага, жар её — )       Мона работает на хорошо оплачиваемой должности личной ассистентки главного партнёра Генри Бута в адвокатской конторе «Бут и Бут», её необходимые восстановительные операции были… насильственными, но нет худа без добра, и Мона смогла обновить отслеживание и хранение данных в мозге по своей воле — и изменить цвет волос — косметический бонус от босса (в качестве мести, она притворяется, что теряет контроль рядом с ним, и принимает агрессивный панковский окрас, чтобы пресечь его ухаживания).       Её работа и вживлённое запоминающее устройство большой ёмкости означают, что Мона в курсе абсолютно всех законов, стратегий и предложений касательно кибернетики и лиц с дополнениями так же, как и о способах их лечения. В результате чего Мона гневна, как солнечный свет: он здесь, даже если его не видно, и в дни, когда его почти не различить, он всё равно может обжигать и наносить урон.       Она в восторге от истерзанного войной тела и прошлого Джона, и больше всего от того, что он не рассказывает об этом. Острый интерес в её глазах (один лишь чуть зеленее нормального) находит его шрамы, скользит по рукам, когда он (всё ещё всё ещё всё ещё) по привычке принимает стойку вольно. Джон может сказать, что она думает и грезит о насилии и косвенно вкушает смерть с его губ.       В самом начале Мона стремится, Джон видит, она действительно стремится к счастью и согласию. Вероятно, она рассказывает своему аналитику о Джоне, а Джон упоминает о ней своему. Джон уверен, что оба аналитика улыбаются одинаковой, снисходительной улыбкой «Как замечательно, рад видеть, что вы возобновляете связь с миром».       Перевод: это не продлится долго.       Это и не длится долго.       Но с другой стороны, причины, почему это не длится, находятся за пределами фантазии аналитиков. Мона и Джон нашли компромисс (пусть даже компромисс включал в себя Не Говорить об её митингах и о его «нормальном» соседе), но тот случай с проклятой китайской шайкой контрабандистов откинул их так далеко от равновесия, что возвращаться не было смысла.       Их отношения, какими они были, перешли к некоторому варианту дружбы, к молчаливым разговорам, которые делят товарищи по оружию.       Но Мона двигается дальше, пережив ещё одну катастрофу: дело с Шерлоком Холмсом.