Техническое обслуживание и ремонт

      Просыпаться сложно.       Лёгкая часть заключается в том, что интерфейс выходит в сеть, подключается к жизни как флуоресцентная лампа, разгораясь всё ярче и ярче, пока не достигает своей (хотелось бы надеяться) оптимальной частотной обработки. По крайней мере, эта часть пробуждения сознания проста. Никаких оттенков серого.       Липкая, неряшливая, скользкая, неопределённая часть заключается в том, что его мозг пытается ускользнуть обратно в своё бессознательное состояние, когда искусственное (и чужеродное) присутствие уже заняло всё место. Джон читал о случаях, когда дополнения пошли не так, и люди так и не очнулись, но интерфейс работал, так что глаза моргали, конечности двигались, а если зеркальные реле были достаточно развиты, оболочка имитировала любые встречные выражения лиц.       Как бы то ни было, такого не происходит в этот раз: мозг Джона возвращается к полному бодрствованию, пробивая дорогу к главенству, и интерфейс переселяется обратно в мысли Джона, заботясь о его ноге и плече. Но это не значит, что та неопределённая минута переходного периода была менее жуткой.       Джон открывает глаза в тот же миг, и на время этого перехода, всё теряет смысл. Агнозия*: память предлагает скорее концепт, чем слово. Вокруг него движутся люди, но в ту минуту он не узнаёт никого из них. Прозопагнозия* — определяет разум. В глубине души Джон задаётся вопросом, что это конкретно значит.       Когда он открывает рот, чтобы информировать незнакомца, который, хотелось бы верить, является его наблюдающим врачом, то не чувствует рот или выходящие звуки. Ещё и афазия*. Чудесно. Вокруг много шумов, и некоторые должны что-то значить, один, который время от времени повторяется, должен быть его именем —       Внезапно и болезненно всё резко обретает очертания, точнее узнавание. Понимание. Включение. Джон с кряхтением плюхается назад. Он накрывает лицо ладонями и стонет в них.       — Джон? — в этом голосе звучит некоторое напряжение, или, может быть, Джон неверно принимает и обрабатывает звуки.       — Да, я здесь. — Слова. Слава богу. Джон держит руки перед глазами и сонно изучает их. — Полагаю. — Его руки всегда были такими маленькими? Нет. О боже, они уменьшились —       Погодите. Это работает не так. Не должно быть никаких трансформаций, физические перемены не являются следствием, однако изменению подвергается восприятие физических данных.       — Моё логическое мышление только что включилось, — выпаливает он.       — Слава богу, — отвечает кто-то сухо. — На это ушло всего несколько месяцев. — Слова источают сарказм, но облегчение в голосе почти осязаемо.       Джон слишком слаб, чтобы дать сдачу и довольствуется вялой ухмылкой.       — Шерлок. Я тебя помню. По-моему. Похоже, я не могу прекратить думать вслух. Дерьмо. Блядская хуйня. Не фильтрую — минутку — м — нка… — Джон кривится, когда что-то в его мозгах становится на место. — Так… лучше?       Он смотрит на Майкрофта, который устроился на ближайшей табуретке с максимальным апломбом. Джон щурится в его сторону.       — Я только что оскорбил вас?       Майкрофт поднимает бровь.       — Нет.       — Хорошо, значит, я больше не размышляю вслух, — Джон поднимается в сидячее положение. Два новых лица бросаются на помощь, но он отмахивается. — Нет, погодите, мне придётся… — он хватает ближайшую миску, и его неряшливо рвёт в неё. — Мне бы только… — его снова тошнит.       После третьего залпа Джон убирает контейнер в сторону. Медсестра забирает его, окидывая Джона критическим взглядом. На мгновение Джон снова хочет нести, что в голову взбредёт. Но вместо того, чтобы изливать свой гнев на медсестру, Джон, как бы то ни было, сосредотачивает внимание на Майкрофте.       — Нашли, что хотели?       Майкрофт встаёт.       — Уже у аналитиков. Я слышал, уловили голос — потенциально, это очень полезно. — Он кивает Джону. — Хорошего дня. — А затем уходит, и Джон с Шерлоком остаются в палате одни.       Джон хочет разъяриться на… что-нибудь. Может, на неблагодарное поведение мужчины, который только что ушёл. А может, на медсестру, которая только зашла с его одеждой, сложенной у неё на руке, и деловым настроем в глазах. Однако прежде чем она успевает сказать хоть что-то, Шерлок выходит ей навстречу.       — Уходите, — рычит детектив, выдёргивая вещи Джона из её рук. Она колеблется, а затем кивает и так и делает — должно быть наслышана о нём от других. Одежда приземляется небрежной кучей рядом с Джоном. Шерлок отходит, становится перед дверью и наблюдает, как персонал снуёт туда-сюда.       Джон одевается, благодарный за уединение, за отсутствие взглядов, направленных на его кибернетику и сопутствующие рубцы. Он натягивает брюки на голени и бёдра, срывает больничную накидку, надевает нижнюю майку, прежде чем нырнуть в мягкую серую рубашку, в которой был по пути сюда.       — Долго я находился в отключке?       — Три часа, — Шерлок поворачивается, кивает и открывает дверь. — Пойдём.       Они отказываются от поданной машины и вместо этого в тишине проделывают небольшой путь, а потом Шерлок останавливает такси для них обоих. Оказавшись внутри, Шерлок усаживается в углу и пристально смотрит на Джона, тот, в конце концов, сдаётся и глазеет в ответ.       — Я наблюдал за процедурой, — говорит Шерлок, как только Джон обращает на него внимание. Тот поджимает губы. — Всё проверили.       — И? — побуждает его Джон.       Ладони Шерлока дёргаются на коленях, но он успокаивает их и смотрит в окно вместо ответа.       Джон на секунду стискивает челюсть.       — Я вернулся?       Шерлок хлопает глазами на это и на мгновение их взгляды цепляются. Но затем Шерлок моргает и отворачивается.       — Слишком рано для выводов, не так ли?       Желудок Джона сжимается, но прежде чем он успевает вымолвить что-то ещё, такси замедляется, и настаёт время выходить. Он оставляет Шерлока расплачиваться, а сам идёт ко входу в 221 и всюду шарит глазами, выискивая незнакомые места.       Пока ни одного.       Хорошо.       Если только здесь нет вещей, которые должны быть незнакомыми, а мозг маскирует их в попытке ощутить себя цельным —       Джон качает головой, к этому времени Шерлок открыл дверь, и он следует за своим соседом внутрь.