Техническое обслуживание и ремонт

      За дверью, вниз по лестнице, под тату-салоном раскинулись три подземных складских помещения с цементными полами и канализационными решётками.       Первое представляет собой разруху, взрыв хаоса, офисных принадлежностей и обломков несчастных держателей для папок, но оно, по крайней мере чистое, или как минимум не содержит жутких пятен и непереносимых запахов.       Два других помещения не такие заманчивые.       Джон прикрывает рот от запаха незнакомого стерилизующего агента, грубого и покалывающего в носу, но всё же не вполне устраняющего стойкий дух крови, серого вещества и костного мозга, однако именно базовая нота грязи толкает его к стене, на мгновение охватив ощущением песка в глазах и остывающей жизнью под ладонями —       Ладонь Шерлока поддерживает его за спину, и через секунду Джон возвращается в реальность и стоит где-то в лондонском подвале, а не запрашивает эвакуацию по рации в песчаной яме, окрашенной красным.       Джон поднимает глаза, чтобы выразить признательность за поддержку, но Шерлок сосредоточенно смотрит куда-то в сторону, его тело отгораживает Джона от комнаты, или, возможно, комнату от Джона, в попытке устранить катализатор подобной реакции? Чем бы это ни было, Джон благодарен за уединение, пространство, в котором никто не пялится, и из-за чего его тело внезапно реагирует пересохшим горлом и неожиданно влажными глазами.       Дерьмо.       — Мона!       — Рокси!*       За Великой Стеной Пальто эффектно появляется тощий как щепка мужчина с сильнейшим ирландским акцентом и раскинутыми для объятий руками. Он одет в лохмотья и весь грязный, но Мона всё же бросается ему в объятья. Когда он прильнул к ней, Джон замечает рубец вдоль его шеи и затылка, пусть и скрытый гривой бурых волос.       Когда они разделяются, очки без оправы съезжают набок, повторяя кривую улыбку.       — Так скоро вернулась, любовь моя? — смеётся он. — Ты же знаешь, что у нас нет бонусной программы перелётов!       — Ты бы не смог удержать меня, даже если б попытался, — Мона широко улыбается ему, а затем отходит в сторону. — Позволь представить моего бывшего — Джона, и его друга — Шерлока. Джон, Шерлок, — Сорока. Рокси, — мои знакомые придурки.       Долговязый хихикает, несмотря на то, что язык его тела выдаёт дискомфорт.       — Мона, Мона, это слишком много людей для меня.       — Всё в порядке, высокий не считается за людей.       Слова ударяют Джона яростью и болью, он застывает на месте и перед глазами белеет. На секунду у Джона выбивает дух, но прежде чем он успевает как следует выразить своё мнение о выборе выражений, Сорока сам проявляет весьма бурную реакцию.       Его приветливое лицо искажает страх.       — Ты притащила сюда нормального? — шипит он. — Я сотру твой хренов жёсткий диск!       Мона хранит невозмутимость.       — Успокойся. Он едва-едва нормальный, и ему насрать на то, что ты хакаешь мозги. На самом деле вы оба найдёте общий язык: вчера он проявил серьёзные пиратские навыки. Втянул нас в каналы камер наблюдения и всякое такое дерьмецо.       Страх перетекает в подозрительность, а затем в сдержанное любопытство.       — Как? — Сорока хочет знать, впившись в Шерлока взглядом.       Детектив в свою очередь стоит с лицом, предельно ясно выражающим, что он думает о предположении Моны, о том, что он и всклокоченный парень «найдут общий язык».       — Взломал пароль, — он не смотрит в глаза, когда отвечает, вместо этого двигаясь по комнате, взгляд мечется от бардака к столу и к массивному векторному процессору. Он сложил руки за спиной так, будто для него обычное дело прогуливаться среди незарегистрированных, подпольных настроек аугментаций.       — Как? — настаивает Сорока.       Шерлок вздыхает.       — У нас нет на это времени, делай своё дело, Мона, и уходим. Здешние ароматы начинают действовать на меня, и определённо не тем способом, который я бы классифицировал как увеселительный.       Джон строго смотрит на Шерлока, но проходит мимо него в комнату, в конце концов, крепко держась на ногах. За разгромленным офисом Джон замечает ещё две комнаты в их биологически опасном величии, в проходах висят полиэтиленовые занавески, служа барьером.       — Господи боже, — бормочет он, заглядывая первым, осторожно приподнимая прозрачную шторку. Спустя секунду он поворачивается и пристально смотрит на Сороку.       — Это ты оперируешь в таком сраче?       Сорока резко оглядывается на металлические столы для вскрытий, которые, судя по всему, служат операционными.       — Не я, приятель.       — А кто тогда проводит все операции? — допытывается Джон. «Кто несёт ответственность за полнейшую свалку в операционной?» — вопрос, который он дипломатично оставляет при себе.       Сорока ухмыляется жёлтыми зубами, его глаза слезятся, а кожа бледная, как мыльная вода после грязной посуды.       — У нас есть парочка мясорубов — мальцы из универа со знаниями и небольшой практикой, и один чувак, который занимается мозгами. — Он пожимает одним плечом и как бы между прочим добавляет: — Комната для мозгов в подсобке.       С каждым словом Джон содрогается всё больше.       — Значит, парочка мальцов и чувак, — он переглядывается с Шерлоком, и тот фыркает:       — Воодушевляет.       — Да ладно, — говорит Сорока, защищаясь, — не то чтобы к нам в очередь выстроились правильные хирурги, теперь сечёшь?       — Какой у вас уровень инфицирования? — Джон не уверен, что хочет знать.       Пустое выражение лица Сороки ещё хуже, чем любое число, которое он мог бы назвать.       Джон оборачивается к Моне.       — И ты доверяешь этим людям?!       — Не с моими операциями, нет. Но Сорока здешний волшебник кода и установки. Не могу найти мыло, чтобы отмыть его руки, но его пальцам не обязательно быть чистыми, чтобы стучать по клавиатуре.       Сорока ухмыляется, не пристыжённый сомнительной похвалой, — очевидно, он ценит свои навыки выше гигиены.       — Дерьмо, — шепчет Джон, но затем вздыхает и говорит, — вполне справедливо. Как мы это сделаем?