Либо ты, либо я

POV Максим - Короче, мужик, тут такое дело, - с хитрым выражением лисьей морды подсаживается ко мне за парту Тоха перед началом первой пары, - Одна знакомая девчонка сказала, что может провести меня и парочку моих друзей на самую охуевертительную вписку всех времён и народов, - шепчет он заговорщицки, стреляя глазами по аудитории, очевидно, в поисках Риты. - Это которая у Самойлова, что ли? Я пас, - махнул я рукой в его сторону, пока до меня не дошло кое-что очень важное. – Так, стоп. Какая такая «знакомая девчонка»? - Неважно, просто знакомая. - «Просто знакомая», говоришь? Когда это ты с девушками начал «просто знакомиться», Тох? Не заливай, - пихаю его в бок локтём, подмигивая и двигая бровями. - Да, блин, ничего не было. Просто она меня пригласила и сказала, что могу с собой друзей привести. Это же шанс всей твоей жизни, Макс! Я знаю, что вы с Самойловым в контрах, но когда ты ещё потусишь на такой вписке, а? - Не знаю, не знаю. Не очень хочу туда идти, там ведь будет… - но договорить я не успеваю, прерванный неугомонным другом: - Да забей ты на Самойлова! У него такая хата огромная, что вы с ним даже не встретитесь за весь вечер ни разу, - и смотрит ведь, гадёныш маленький, в самую душу своими глазами поросячьими. - Ладно, окей, я в деле. Но если мы с ним там сцепимся и всё разнесём, ты будешь виноват. - Я прослежу, чтоб не сцепились, - бьёт себя в грудь Тоха, а потом прыскает от смеха, шёпотом добавляя, - Тоже мне, псарня. Накануне Нового Года лекции проходят как-то вяло и сонно, все студенты уже перешли в энергосберегающий режим, преподаватели же предвкушают грядущую пьянку. Ну, или наоборот. На высшей математике делать было решительно нечего, но мы с Тохой изображали бурную деятельность, так что получили парочку баллов за активность. А вот Риты всё не было. - Может, она болеет? – спрашиваю я у Тохи, натыкаясь лишь на безразличное пожимание плечами и полное игнорирование того факта, что Рита, вообще-то, отсутствует. Не он ли перед парой психовал, пытаясь её высмотреть? Или решил, что я не заметил? Придурошный. До заветных праздников оставалось всего два дня, а потому жопки у всех уже горели. Кто-то из особо ушлых студентов успевал прямо в университете прихлёбывать из бутылок от «Радуги». Вот ведь неймётся. Самойлов нарезал вокруг меня круги целыми переменами, сверлил взглядом, наверное, надеясь напугать, но подходить - не подходил. Только смотреть издалека. Что ему надо? Я, вроде бы, уже всё ему сказал. Относительно идеи с впиской я долго сомневался, до самого последнего, можно сказать. Тридцать первого вечером проводил Соньку к подруге в гости, осмотрел там всё, как ищейка, всем наказал сестрёнку мою бесценную беречь, как зеницу ока, и отчалил восвояси. Дома помаялся пару часов, а потом ко мне припёрся уже немного (хорошо, много) поддатый Тоха. Обрядил, как девку на выданье, во всё «самое лучшее» и под белы рученьки повёз на вписку. На самом деле, я даже и не сопротивлялся. Хотелось хотя бы Новый Год отметить хорошо и по-настоящему отдохнуть. Возможно, немного напиться и проснуться с утра в чьей-то ванной. Не знаю. Народу была неимоверная туча и большинство из них – те ребятки, общения с которыми я избегал вполне удачно на протяжении вот уже трёх с лишним лет. Богатенькие сынки богатеньких папочек, папенькины дочки и прочие-прочие. Все, как павлины (или выхухоли?) разодетые, пафосные, губы дуют, сосут из трубочек какие-то малоалкогольные коктейли. Хотя, нашлась и компашка повеселее, с пивом и кальяном. Я, может, и считаю себя приличным человеком, но в Новый Год не чистоплюйствую. Подсел к ребяткам, пожал им руки, улыбнулся в нетрезвые морды. В руку мне кто-то вложил начатую бутылку пива, и понеслась. Где-то в середине вечера краем глаза заметил Самойлова. Красив он был, как грёбаный принц на грёбаном балу. Весь в белом, аж отсвечивает, всем улыбается, сам тоже какой-то коктейль через трубочку посасывает. Я даже как-то и не заметил, как меня уговорили попробовать покурить кальян. Не то чтобы раньше у меня совсем не было такого опыта, но дело со мной стопорилось на второй затяжке. Тут же дело явно пошло дальше, в голове образовался весьма приятный шум. Люди все стали очень мягкими на вид и приятными в общении. Плюс бутылка пива постепенно сменилась чем-то покрепче. По-моему, это был ром. Когда пришло время под куранты загадывать желание, я обнаружил, что не могу встать, потому что какая-то девушка намертво обняла меня за шею и повисла так, будто я та самая последняя соломинка. Поднял и её вместе с собой, поддержал, влил в неё пару глотков шампанского и зачем-то чмокнул во влажные губы. Было не очень-то приятно, она от вкуса рома на моих губах тоже поморщилась, но в итоге так и не отлипла. Парни поддержали наше с ней сближение улюлюканьем. Вот ведь придури. А затем мой взгляд зацепился за две напряжённые фигуры. Рита и Антон о чём-то яростно спорили, у подруги всё лицо красное и глаза на мокром месте, а Тоха руки в карманы джинс засунул и что-то приуныл. Пусть сами разбираются, не моё это дело. Каждый раз, когда лезу с советами, только огребаю по голове. Несколько раз поймал на себе взгляд Самойлова. Довольно странный взгляд. Но он не подходил, гостей в доме, помимо меня, было и так предостаточно. Закусок, кстати говоря, было, как кот наплакал, поэтому, несмотря на низкий градус большинства напитков в доме, ко второму часу ночи практически все были уже в достаточной мере пьяны, чтобы их потянуло на приключения. Кто-то там предложил сыграть в желания. Мы понаписали на карточках свои желания, покидали их в шляпу, перемешали и затем разобрали каждый себе по одному. Естественно, играли не все. Хозяина с нами тоже не было. Мне досталось желание странное, явно предназначавшееся какой-нибудь девушке. Станцевать стриптиз на столе. А я что? Я был пьян. Я вскарабкался на деревянную столешницу в центре зала, стянул с себя белую в цветочный принт рубашку, которую мне любезно подобрал Тоха, и начал сие непотребное действо. Кто-то даже додумался включить в сабвуферы «Personal Jesus», чем только привлёк больше внимания к нашей скромной игре. Народу в зал подтянулось ещё больше, чем было, всем хотелось поглазеть. Уж я облапывал себя, как мог, да ещё и та неуёмная девчонка подключилась – ласкала меня ладонями, царапала ноготками грудь, спину и плечи, да всё так артистично и на публику, что я даже решил, что в нашем ВУЗе она зря тратит время, когда как театральное по ней слёзы льёт. Припёрся на всеобщие крики и Самойлов. Увидел нас двоих на столе, ноздри раздул, пышет едва не огнём, но ничего не сказал – сложил руки на груди и ушёл. Но судьба потому и судьба, что от уготованного не сбежать. Я поднялся с диванчика, который облюбовал ещё в тот раз, когда привёз в эту квартиру пьяных Кирилла с Тохой, и поплёлся на неверных ногах в туалет. На выходе из него я и был пойман кошмаром дней моих, сцапан крепкими руками и уволочен куда-то даже не в спальню, а в маленькую комнатку следом за ней, где висела туева хуча одежды. «Наверное, это гардеробная», - подумалось мне перед тем, как Самойлов зло (да, именно зло!) впился в мои губы чем-то, что весьма отдалённо напоминало поцелуй. Он истерзал мне все губы до такой степени, что я не был уверен, смогу ли снова ими шевелить. - Самойлов, скотина… - дышать мне удавалось с трудом, потому что он прижал меня всей своей тушей к стене. И я бы даже смог его отодвинуть, но не в настолько пьяном состоянии. – Ты что творишь? А ну отпусти меня! - Заебал кобениться, конфетка, - прошипел он мне в губы, и я зажмурился, немного, честно говоря, испугавшись, что он снова их укусит и на этот раз откусит с концами, - Ты мне нравишься, понял? Слушаешь меня, да? На меня смотри! Ты. Мне. Нравишься. Выговорил так зло, по слогам, что я не то, что удивился, я, как говорит сам Самойлов, неплохо так ахуел. Стоял там, как в воду опущенный, прижатый этим идиотом к стене, и слушал, как он, три года изводивший меня своими издёвками и унижениями, признаётся мне… В чём? В симпатии? В любви? В чём?! Я не мог это осмыслить. Это как если бы кто-то мне сказал, что не Земля вертится вокруг Солнца, а наоборот. Я бы просто покрутил пальцем у виска и послал куда подальше. Но Самойлова чёрт пошлёшь, он сам отправит в такие неведомые дали, что оттуда ты вряд ли сможешь найти дорогу. И он стоял, обнимая меня, и забирался пальцами мне за кромку джинс. Рубашки на мне, увы, не было, и я чувствовал его ближе, чем хотелось бы, хотя свою он, слава Богу, не снял. Честно, я пытался отодрать его наглые руки от себя, но сегодня эта сволочь, как назло, оказывается, не пила. У него было ни в одном глазу, а меня уже развезло – руки не слушались, как и многое другое. Да и само зрелище меня поразило, практически парализовав. Самойлов опустился на колени передо мной и стал медленно расстегивать ширинку, глядя мне в глаза так, будто сейчас оттяпает там всё под самый корешок. Не надо было быть гением, чтобы сложить два плюс два и понять, что он вознамерился делать. Я хотел было оттолкнуть его голову, даже успел вцепиться непослушными пальцами в его жёсткие волосы, но не успел. Без тени брезгливости, без привычного отвращения на лице, какое у него было лишь при виде меня все эти три года, он взял в обалденно горячий и мягкий рот головку, и я поплыл. Вместо того чтобы оттолкнуть, притянул его ближе за волосы, ласково погладил по затылку, спутав вихры, и пропал. Совсем пропал. Как же давно у меня никого не было. Так давно, что уже и не упомнить. Никакой я, оказывается, не асексуал. У меня просто недотрах в запущенной стадии. При единственном чувстве знакомой ласки сразу сломались все барьеры в моей голове. Хотелось кого-то, хотелось мужчину. Хотелось какого угодно мужчину, даже если это будет Самойлов, будь он неладен, лишь бы быть с кем-то ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Сколько лет у меня не было секса? Четыре года? Или больше? Интересно, я считаюсь снова девственником после такого перерыва? Наверное, нет. Самойлову даже не пришлось долго стараться. Я оттолкнул его голову, и он, на удивление понятливый, принялся усердно дорабатывать рукой, заставив меня содрогнуться и едва не рухнуть на него, потому что ноги задрожали немилосердно. Белая струя, слава Богу, прострелила не по лицу, а куда-то ему за плечо. А потом было темно. POV Кирилл Эта сволочная куколка решила, что может тут показушно сосаться с бабами направо и налево, светить своим тщедушным телом и оставаться при этом безнаказанной. Хуй там плавал. Сцапал его, как только Макс скрылся с глаз публики, и уволок в свою гардеробную. Туда никому не придёт в голову сунуться, да и она закрывается изнутри. Очень удобная комната. Затащить туда пьяного Макса не составило большого труда. Он в трезвом-то состоянии мне немного уступает, а так он мне вообще не соперник. Он всё что-то мялся, отворачивался, а мне хотелось сожрать его всего, чтобы он, блять, никому, кроме меня, не достался. Жопа просто, какой я эгоист. Признался ему, весь на нервах. Злой был, как собака, из-за его выходок. Не знаю, как мне на ум пришло ему отсосать. Ну, не трахать же его прямо здесь? Разобидится, решит, что я им просто пользуюсь. Мнительная конфетка. Как ни странно, чужой гордо поднятый кверху член отторжения не вызвал, а, учитывая, что это член Макса, даже скорее наоборот. Противно не было. Было ахуительно приятно слушать, как он стонет. Он гладил по волосам ещё так аккуратно, даже ласково. Вовремя оттянул меня от себя, заботливый котёнок. Думаю, наглотаться спермы в самый первый раз для меня было бы слишком. Макс напугал меня до смерти, потеряв сознание. Ну, я быстро просёк, что он от алкоголя и кайфа просто поплыл. Похлопал его по щекам и вынес в спальню. Согнал сосущиеся на кровати парочки и уложил на неё куколку. Он уже засопел во сне, так что мне пришлось объявить довольно просторную спальню недоступной зоной и запереть её на ключ. Народ, конечно, повозмущался, но перечить не стал. Всю оставшуюся ночь шатался по квартире, как обдолбанный. Трогал губы, облизывал. Не противно. Даже не хотелось ничем крепким запить. И улыбался, наверное, как придурок. В итоге под утро выгнал всех к хуям собачьим, даже навызывал всем такси, какой я добрый. Народ был благодарен и послушно отчалил. Когда последние пьяные гости были отправлены по домам, я чуть не вприпрыжку, как грёбаный Робин Гуд, влетел в спальню. Макс, видать, замёрз немного, потому что замотался в одеяло по самую макушку, став похожим на личинку. Я с котиков на Ютубе так не умилялся, как с него в этот момент. Ну не долбоёб ли? Эта личинка выглядела весьма удобной для того, чтобы её обнимать, так что, скинув с себя одежду, я так и поступил. Пристроился рядом, закинул на Макса руку, крепко обнял и задрых крепко, как в детстве.