Ветер в ивах

"Здравствуй, Бильбо Бэггинс, Ты замечал, что время идет слишком быстро? Гномы не самые большие долгожители, конечно, наш век более долог, чем ваш, но его не сравнить с жизнью самодовольных эльфов и майар. Горы же растут медленно, очень медленно, веками и тысячелетиями их корни прорастают глубже в земную твердь, а пики путаются в облаках, по маленьким песчинкам они набирают свою мощь и неизбывную силу; гном рождается под горой и умирает под нею, и за это время его колыбель и гробница вырастает практически незримо, внешне незаметно. Но живя в недрах ее проходов и пещер, мы можем чувствовать спокойное и непоколебимое, неотвратимое движение камней и шелест пыли, слышать, как гора прорастает вверх, каждую секунду нашей жизни древние своды над нашими головами дышат и степенно движутся, и хоть мы не видим, но чувствуем этот непрекращающийся рост. Поэтому время для нас течет иначе, мы отсчитываем его каплями, падающими на сталагмиты, видим в переплетении горных пород, наше время медленно и непоколебимо, незримо как высокие кряжи. Теперь же оно бежит слишком быстро. Впрочем, это неудивительно, учитывая, сколь много всего успело произойти за прошедшие пять лет: наш поход в той или иной мере затронул судьбы всех народов, проживающих в мире, и это не может остаться незамеченным: старые пути вновь открыты, прошлое поднято из руин, а черное зло обращено в прах, и, конечно же, наше Королевство и человеческие города отстраиваются свежими силами сменившихся поколений. Сейчас мало найдешь в Эреборе гномов, кто в нем безвылазно сидит, практически все наши мужи, и женщины, и даже дети беспрестанно снуют между Одинокой Горой и Дейлом, помогая в самых последних приготовлениях и доработках с несвойственной гномам и скоростью и энергичностью, и время проносится мимо нас с такой же живостью, скоротечностью людских жизней, что мы вновь можем беспрестанно наблюдать. Что ж, надеюсь, теперь, когда вся сумятица, связанная с возрождением Подгорного Королевства и близлежащих окрестностей наконец окончена, жизнь каждого из народов войдет в привычное им русло. И таким образом, я плавно перехожу к главной новости - окончательно и бесповоротно мы можем объявить, что последние работы завершены, и Эребор поднялся из пепла прошлого! Помнится, дорогой хоббит, ты говорил, как символично будет закончить эту долгую, трудную, но благодатную историю с воскрешением Дома весной, когда вся Природа оживает, и даже горы, что по незнанию ошибочно принимают за синоним неизменности и угрюмой постоянности, неуловимо меняются, открывают свое каждый год новое лицо, умытое весенними ливнями. Так оно и есть, и мы вступаем в полную во всех сферах жизнь с первыми днями нового сезона, нового времени года. Поэтому сразу приношу искренние извинения за возможную задержку последующих писем: как бы это не было удивительно, нынче, когда Эребор отстроен, и, казалось бы, не нужно далее участвовать и контролировать ведущиеся работы, дел стало лишь несравнимо больше. Как король, я должен присутствовать на всевозможных открытиях и приемах, в том числе в Дейле и Эсгароте, не говоря уже о том, что Королевство вновь расцвело и заявило о себе, заявило, что полностью возрождено и готово ко встрече с внешним миром, а значит, теперь со всех сторон потянутся делегации тех, кто ранее изъявлял лишь туманные и путанные намерения, не веря в успех нашего воскрешения, и тех, кто ничего не заявлял вовсе. Мирные договора, взаимная торговля и закулисные интриги - прием каждой такой делегации растягивается на недели, что уж говорить о большом их числе. Остается лишь надеяться, что и этот этап, не самый приятный, но крайне важный для благополучия Эребора, мы преодолеем скоро и беспроблемно, и это не повлияет на нашу переписку, дорогой Бильбо. Ты спрашивал меня о том, как обстоят настоящие дела в Озерном Граде и Дейле, что же, к счастью, я не стану для тебя гонцом с плохой вестью. Бард, как ты и предполагал, действительно стал новым правителем Дейла по праву крови, тем самым продолжив чуть было не прервавшуюся древнюю династию. Из-за жажды золота, охватившей меня во время обретения утерянной Горы, наши отношения сложно назвать хорошо начавшимися, но должен отметить, что правит он хоть немного неумело и неуверенно, но мудро, и я верю, что он станет прекрасным лидером, и Эребор и Дейл, как и в прежние времена, не будут знать раздора. Как я уже упоминал, Эсгарот отстроен заново. Думаю, при отъезде или немногим позже ты слышал, что прошлый его градоправитель позорно сбежал, так скатертью дорога. Жители избрали нового, и, пока что, довольны своим выбором, приезжие озерные купцы не ропщут. Что будет дальше, только время одно покажет, а мне остается лишь холодный Норд, приносящий иногда новости из тех краев. Тело Смога Ужасного так и осталось лежать на отмели в водах Долгого Озера. Я ездил туда недавно посмотреть на поверженного врага, погибшего в честном бою. Его тело лежит на дне в надежной гробнице из прозрачных, но тяжелых толщ воды, и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь рябь и волны, скользят по рассыпавшимся на песке самоцветам, что некогда защитной броней украшали алое брюхо. Никто не отваживается нырять за ними, будто стоит подплыть поближе, и навечно замерший дракон исчезнет разрушившимся мороком, а по дну проскользнет огромная тень. Я и гномам своим приказал оставить все нетронутым. Пусть эти сокровища уйдут вместе с драконом во тьму, канут в забытье песка и ила вместе со всеми горестями и несчастиями прошлого. Надеюсь, я смог удовлетворить твое любопытство, и мне бы хотелось, чтобы ты удовлетворил мое. Как прошли полевые работы? Как течет твоя жизнь в родных краях, смог ты возродить ее в полной мере, а не только возместил запасы в кладовой, или произошедшие события наложили на нее свой глубокий след? Не мучают ли и тебя кошмары прошлого? Смиренно ожидающий ответа, Торин Дубощит, сын Траина. " Солнце в прогретом воздухе комнаты разливается медом и янтарем. Окно распахнуто настежь, в саду за ним - мерное жужжание пчел, далекие крики и смех детей, тихие перешептывания листвы на ивах, сладкий запах распустившихся цветов, густой и приторный по вязкой жаре. Ветер дует легко и практически неощутимо, лишь занавески изредка вздрагивают от невесомых порывов. Былинки в косых солнечных лучах из круглой рамы вспыхивают золотом и кружатся по спирали, медленно оседая на стол, и пол, и пергамент с начатым письмом. Благодатная тишина и умиротворение только-только начинающегося летнего вечера навевают приятную дрему, и Бильбо кажется, что он спит, и ему все это снится, или что он снова в светлых покоях Последней Приветной Обители, и теплый июньский мед ласкового солнца и обволакивающего тепла проходят сквозь него, подхватывают мысли и помогают им течь ровно, разливаться по бумаге самыми нужными и верными словами. " Доброго дня, Торин Дубощит, Не уверен, что смогу однозначно ответить на твой вопрос. Дома, в родном Шире, жизнь течет по привычному руслу, так, как мне знакомо с детства, и, вестимо, я бы не назвал это течение ни медленным, ни быстрым, но размеренно-уютным. Вы, гномы, привыкли жить в ритме медленного роста гор, нам же другая природа сердцу милее. Каждый год мы наблюдаем, как деревья расцветают и увядают, как растет и отмирает трава, подобная смена времен более скоротечна чем та, в которой живете вы, но также по-своему неспешна и размеренна, ведь природа меняется ежегодно, и ни одна сила в мире не способна вмешаться или, и тому подавно, остановить сей процесс. Но иногда мне кажется, что дни текут, наоборот, слишком медленно. У меня было достаточно времени - пять лет, как ты успел подметить, - чтобы свыкнуться с мыслями о всех тех событиях, что произошли и продолжают происходить, и некоторым из которых в той или иной мере я даже послужил причиной. Так что мне удалось избавиться от ощущения какой-то нереальной, иллюзорной быстротечности, потому что, казалось, только-только искал я дорогу во тьме Лихолесья, а вот уже и вновь за порог старой доброй норы переступил, только-только постучались мне в двери тринадцать гномов без дома, и вот они уже отстраивают заново родное Королевство. Но взамен время действительно как будто замедлило свой ход, и этому тоже есть объяснение: за месяцы нашего похода я так привык постоянно куда-то бежать, стремиться, вечно ожидать и срываться с места, не дожидаясь лиха и беды, постоянно находиться в дороге, в пути, идти, не сдаваясь и не унывая, но и зря не обнадеживаясь тоже, зависнув в неком промежуточном состоянии между домом знакомым и покинутым и домом неизведанным и предстоящим, и теперь, когда вновь оказался я в тепле домашнего очага и окружении собственных вещей, влиться обратно в столь размеренный и непоколебимый какими-либо тревогами поток оказывается довольно трудно, сколь уютным он бы мне ни казался. Приятно оказаться дома, но трудно опять засесть за карты, когда знаешь, каков целый мир за окном. А все же, тем приятней слышать, что цель наша и вправду достигнута, что не зря мы проделали трудный путь и поломали уклад старой, привычной, но по-настоящему ненужной нам жизни. И я от всей души поздравляю тебя, Торин, как уже не раз успел, кажется, за последние полгода, тебя и весь твой народ с тем, что у каждого, наконец, есть свой уголок и место, где ему всегда будут рады. Засим надеюсь, что сегодня мы действительно ставим окончательную точку в перестройке Эребора и возвещаем новую славную эпоху, и больше ничьи умы не омрачатся вопросами изломанных переходов или обваливающихся сводов. Ты же не омрачай свои думы ненужными волнениями по поводу предстоящих приемов и уж тем более не извиняйся за них: Одинокой Горе нынче как никогда нужны верные соратники и союзники, потому желаю, чтобы все встречи прошли мирно и с безусловным благоприятным исходом для подгорного Королевства. Рад слышать, что в Дейле и Озерном Граде все хорошо. Я уверен, Бард станет отличным правителем, в первую очередь, благодаря своему характеру и уму, а мудрость его прославленных предков направит его твердой рукой так же, как и ты, Торин: ваше знакомство действительно не назовешь теплым и доверительным, но мне хотелось бы верить, как и всем нам, что дружба Эребора и Дейла будет даже крепче нынче, чем в прежние времена, и ты, не в пример королю Трору, будешь открыт для всего нового и поможешь Барду советом, пусть он и будет слишком горд, чтобы спросить, а ты - чтобы ответить. В этом призвание настоящего Короля - ступиться своими чувствами ради общего блага. Что до меня, что же, живем потихоньку. С основным засевом покончено, и теперь настали благодатные деньки для нашего народца, когда каждый день мы встаем чуть позже солнца и целый день проводим в движении, но это не значит, что мы не знаем покоя: неторопливо, но аккуратно мы уже готовимся к жатве, прибираемся в амбарах и мельницах, следим за полями и огородами, собираем лесные ягоды и полезные травы. И эти размеренные труды оказываются как нельзя кстати, ведь только теперь, как уже говорилось выше, я могу оценить всю их скрытую прелесть. Я обустроил не только свою нору, внешнюю сторону, но и внутреннее наполнение всей жизни, ужился заново в родных краях, хотя на отношение моих соседей ко мне это не влияет - теперь я всегда буду считаться чудаком, таким немного странноватым и смешным сумасбродом с припасенными сказочными историями "за пазухой". И не могу сказать, что подобное положение дел меня не устраивает - теперь мне всегда есть чем развеселить малышню, наши общие знакомые Уилл, Берт и Том уже стали их любимыми персонажи после подгорного Короля, конечно же. Впрочем, думаю, вряд ли я смогу долго сидеть на одном месте, как приличествует любому благовоспитанному хоббиту, ветер-путешественник увлекает туковскую кровь за собой, и на моем веку будет еще путешествие, которое я с радостью совершу. И мне на удивление спокойно - тяжелые, мрачные думы не тревожат меня слишком сильно: конечно, иногда я вспоминаю блестящие глаза во тьме и затхлость подземелий, и кажется мне порой - а на самом ли деле Гендальф уничтожил то зло, что в беду превратило Зеленолесье? Порой, в тишине вечера я чувствую что-то такое, какое-то невнятное ощущение недалекой угрозы, но сейчас я смотрю на нас и на все, чего мы добились, и, похоже, судьба благоволит нам. А я всю свою жизнь был слишком мнителен, так что чуть не пропустил шанс всей своей жизни, не правда ли? А что же ты, Торин, прошлое тяготит тебя теперь? Как идут дела в отстроенном, наконец, Королевстве? Чем живет народ? Не давят ли на тебя своды тронного зала? Твой добрый друг, Бильбо Бэггинс. " На следующий день рано поутру Бильбо выходит на крыльцо. Рассвет отыграл, и солнце взошло, но висит еще низко над горизонтом, и его золотые лучи косыми линиями падают на землю и путаются в волнах муравы. Над его головой разливается небо яркой лазурью, отражается в начищенных до блеска окнах, тихо раскачиваются зеленеющие ивы на ветру. В свежем, но теплом воздухе легкий флер цветения мешается с запахом дорожной пыли, не прибитой к дороге давно отсутствующим дождем, пролетающие былинки и пух с цветущих кустов расцвечиваются золотом, будто солнечные лучи рвутся лоскутками и оседают на верхушках колосков. Бильбо вдыхает глубоко, греется в янтарном свете. Он думает, что беспокоиться и вправду не о чем. Ветер несет перемены, он уже их принес, Бильбо чувствует, как все меняется вокруг него, и он сам меняется вместе с миром, идет к чему-то новому, совершенно неизведанному, но несомненно прекрасному. Он думает об Одинокой горе, сияющей сейчас далеко за кряжами да трактами в янтарных лучах, и где-то в его груди еще одно солнце медленно разливается медленно, но неумолимо растущим светом.