История истинной любви

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Усевшись на троне, Стефан осмотрелся по сторонам. Нарядный зал с его лепниной, гобеленами и высокими потолками был олицетворением королевской власти. Хотя Стефан находился здесь для того, чтобы взойти на престол, он не мог справиться с чувством неловкости — ему казалось, что небольшая группа советников, примостившийся снаружи на окне ворон и даже сам тронный зал взирают на него с осуждением, зная, что он не имеет на это законного права. Его ладони коснулась маленькая рука, и Стефан посмотрел на сидящую рядом с ним жену Лейлу. Она была очаровательна. Глядя в ее добрые, огромные, как у лани, глаза, Стефан постоянно вспоминал тот давнишний полдень на вересковой пустоши, когда Малефисент приручил олененка, и это выглядело так естественно на фоне окружавшей их прекрасной природы. Внешне Лейла совсем не напоминала Малефисента — у нее были золотистые вьющиеся локоны, а не прямые черные как ночь пряди, и теплые, голубые, а не пронзительно-зеленые глаза. С Малефисентом их роднила только одинаковая сердечность и доверчивость. От чувства вины у Стефана подкатил комок к горлу, и это заставило его переключиться на происходящее вокруг. Он сделал лишь то, что было необходимо для будущего — своего и Лейлы. Другой соискатель короны, скорее всего, убил бы его. Кроме того, все это осталось позади, и не стоит заново проигрывать в мыслях то, что уже произошло. Сейчас наступил момент, которого Стефан ждал всю жизнь, и он никому и ничему не позволит его омрачить. Наконец на голову Стефану опустилась тяжелая корона. Он улыбнулся, прокашлялся и заговорил: — Король Генрих, должно быть, ошибся, — обратился Стефан к группе стоявших перед ним советников. — И я смущен тем, что его последней волей было отдать эту корону и этот трон именно мне. Двое советников что-то пробормотали и обменялись многозначительными взглядами. Кровь прилила к лицу Стефана. — Вы что-то хотели сказать? — он повысил голос. Советники замолчали, с тревогой глядя на Стефана. — Вы сомневаетесь? — Стефан поднял вверх указ, объявляющий его преемником Генриха. Он взял его с собой именно на случай подобных осложнений. В залитом солнечным светом зале блеснула печать короля Генриха. — Указ заверен королем собственноручно. Это ведь я отомстил за него, — сказал он так убедительно, что даже сам почти поверил в то, будто Генрих и вправду объявил его своим преемником и заверил указ своей печатью. На самом деле Стефан все сделал сам, в королевской спальне, сразу после того, как король перестал хрипеть под прижатой к его лицу подушкой. Именно тогда Стефан поднял безжизненную руку Генриха и прижал к расплавленному воску кольцо с королевской печатью, обеспечив свое будущее, искренне веря, что заслужил эту награду, ведь он совершил то, на что ни у кого другого не хватило смелости. — Я снова спрашиваю и советую тщательно продумать ваш ответ, — продолжил Стефан голосом, в котором прорезалась властность. — Итак, вы сомневаетесь? Один из советников поспешно ответил: — Нет, сир. Стефан, глубоко вдохнув, удовлетворенно откинулся на спинку трона. Взглянув на королеву Лейлу, он увидел в ее теплых глазах одобрительную поддержку. — Я буду продолжать дело короля Генриха вместе с его дочерью — ныне моей женой и детьми, которые появятся у нас на свет. Неожиданно в дальнем конце зала началось какое-то движение. Влетели три маленькие оживленно болтающие пикси и прервали речь новоиспеченного короля. — Какие красивые сводчатые потолки! — воскликнула Фислвит. — Не важно, что сводчатые, зато потолки! — ответила Нотграсс. — А какие наряды! — сказала Флиттл, разглядывая пышное платье королевы Лейлы. — Здесь настоящий рай! Пикси подлетели прямо к Стефану и застыли над ним. Он нервно заерзал на троне. Существа с вересковых топей — здесь, в его замке! Уж не Малефисент ли послал сюда этих крылатых дурочек? И что, собственно говоря, им нужно? — Кто вы? — спросил он. — Приветствую вас, ваше величество, — сказала Нотграсс, делая в воздухе ручкой. — Я Нотграсс, из волшебного народца с вересковых топей. Не желавшая отставать Флиттл подлетела ближе. — А я Флиттл, ваше королевское величество, — сказала она и подтолкнула локтем Фислвит. — А я Фислвит, ваше величество, — и самая маленькая из пикси поклонилась настолько низко, насколько это возможно сделать, вися в воздухе. — Зачем вы явились? — грозно спросил Стефан. — Скажи ему, Флиттл, — обернулась Нотграсс к своей подруге. — Почему ты сама не хочешь сказать? — спросила Флиттл. Стефан нетерпеливо заворчал. — Ох, ты такая несносная! — всплеснула руками Нотграсс, а затем обратилась к Стефану: — Если ваша милость не будет возражать, мы хотели бы здесь жить. Мы ищем приют. Стефан удивленно заморгал. Он не знал, что нужно этим гостьям, но такого явно не ожидал. — Приют? Но зачем? — Мы, честно сказать, не любим войн, — пояснила Фислвит. — А у вас есть потолки! — Флиттл подняла руку, указывая наверх. — И здесь любят наряжаться, — добавила Фислвит, кивая королеве Лейле, которая улыбнулась ей в ответ. Нотграсс пыталась удержать нить разговора. — У нас сильное предчувствие, что на вересковые топи опускается тьма, — сказала она. Стефан обдумывал сказанное, прекрасно зная, чем именно вызваны такие перемены в месте, где он когда-то так любил бывать. В нем с новой силой вспыхнуло чувство вины, но Стефан вновь поборол его, убеждая себя в том, что не мог поступить иначе. Он стремился к цели, о которой всегда мечтал, которой упорно добивался. Любой, вставший при этом у него на пути, становился всего лишь препятствием, которое следовало преодолеть. — А еще там слишком сыро и все покрыто плесенью, — добавила Фислвит. — Точнее, промозгло, — поправила ее Флиттл. — И плохо пахнет. Не то что здесь. Здесь все такое нежное… как детская попка, — она вздохнула в подтверждение своих слов. — …попка ребенка, которого мы желаем вам и королеве. Мы желаем, чтобы этот ребенок вскоре благословил вашу семью своим появлением на свет, — сказала Нотграсс. Тут в принявший новое направление разговор поспешно вклинились две остальные пикси: — Но это не просто традиционное пожелание. Ведь мы волшебницы, феи! — И очень хорошо умеем обращаться с детьми! Лейла широко улыбнулась и посмотрела на Стефана. Его взгляд смягчился. Он понял, что присутствие пикси сделает его жену счастливой. — Хорошо, — сказал он, отпуская пикси взмахом руки. — Вы можете остаться. Пикси поклонились и, громко щебеча, улетели прочь. — Больше никаких болот! — кричала Фислвит. — Чур, я первая выбираю себе комнату! — сказала Нотграсс. — Чем это так пахнет? — добавила Флиттл, принюхиваясь к воздуху, который, по ее мнению, больше не был нежным, как детская попка. Сидевший снаружи у окна ворон каркнул, поднялся в воздух и полетел к своему господину.