История истинной любви

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Теперь, когда Диаваль стал его глазами и ушами, Малефисент больше не оставался в неведении. Один взмах руки, и Диаваль снова превращался в ворона, что позволяло ему легко летать по всей стране, собирая новости обо всем, что происходит в королевстве. Возвратившись домой после своего первого полета, Диаваль опустился на руины замка. Как только Малефисент вновь превратил его в человека, он рассказал ему обо всем, что увидел и услышал: — Господин, король Генрих умер. По всей видимости, он назначил Стефана своим преемником. Он болезненно поморщился. Обдумывая услышанное, Малефисент сжал кулак, вонзив в ладонь свои длинные ногти. Он понял причину предательства Стефана. — Теперь он будет королем! Он украл мои крылья ради того, чтобы стать королем! Малефисента бесило, что предательство Стефана продолжало так его удивлять. Как он не догадался обо всем раньше? Стефан оказался таким же, как все остальные люди, готовым на все, чтобы получить больше. Больше богатства, больше земли, больше власти. Издав душераздирающий крик, он вскинул посох, и в темном небе сверкнула молния. — Что теперь, господин? — спросил Диаваль. На время гнев Малефисента отступил, он медленно опустил посох, чувствуя себя опустошенным и сломленным. Как глупо было думать, что неприятности с людьми закончились. История имеет свойство повторяться. Стефан со своей армией явится на вересковые топи, это лишь вопрос времени. Ему лучше, чем кому бы то ни было, известно о том, какие богатства таят они в себе. А это означает, что ему пора возвращаться домой. Малефисент и Диаваль появились возле прекрасного Холма фей с наступлением ночи. Растения здесь были хрупкими, потемневшими, им явно не хватало питательных веществ. Ручьи растеклись темными грязными лужами, возле которых лежало множество безжизненных существ. Казалось, магия до последней капли улетучилась из атмосферы. Было очевидно, что за те недели, пока здесь не было Малефисента, мир фей начал рушиться и теперь погибал. Но все это еще можно было поправить. Малефисент медленно пошёл по направлению к Холму. Нервно клекотал сидевший на его плече Диаваль, а все находившиеся поблизости феи начали перешептываться. — Его крылья! — громко прошептала одна фея-росинка своей соседке. — Они исчезли! Не обращая на них внимания, Малефисент прошел к центру Холма, сурово глядя вперед. Мертвые ветки деревьев внезапно начали подниматься с земли, свиваясь друг с другом словно змеи. Они сплели за спиной Малефисента высокий трон, и он опустился на него, по-прежнему глядя перед собой. Волшебные существа, собравшиеся вокруг фея, ловили ледяной взгляд Малефисента, ожидая его приказаний. Казалось, он никого не замечал. Феи инстинктивно склонились перед Малефисентом, дрожа от страха, — на вересковых топях появилась самопровозглашеный правитель. Из рощицы, скрываясь в кустах, за этой сценой наблюдал Робин. Ему хотелось подлететь к Малефисенту, утешить его, развеселить какой-нибудь шуткой, чтобы увидеть на его лице знакомую улыбку. Но он знал, что это бесполезно, фей стал ожесточенным и мрачным. То, что произошло с Малефисентом, полностью изменило его. Единственное, что он и остальные обитатели этих мест могли сделать, — это не становиться ему поперек дороги. На светлые глаза Робина навернулись слезы, и он улетел подальше, чтобы не видеть всего этого. Когда-то, давным-давно, он потерял Лисандра и Гермию. Теперь, похоже, он лишился и Малефисента. На протяжении всего следующего года Малефисент едва ли замечал, что остальные феи, кажется, побаиваются его. Большую часть времени он проводил в одиночестве или в компании Диаваля, которого почти каждый день посылал в замок узнавать о том, как поживает новый король Стефан и его красавица жена, дочь покойного Генриха. Малефисент изо всех сил старался подавить приводившую его в ярость непрестанную боль. Были гораздо более важные вещи, о которых ему следовало позаботиться, — прежде всего состояние вересковых пустошей и подготовка к схватке с поселившимся в замке Стефаном. Сделав все, что было в его силах, для спасения пустошей, восстановив в них подобие покоя и порядка, Малефисент оставался задумчивым и зачастую рассеянным. Ему было трудно сосредоточить внимание на вересковых пустошах, в то время как опасность была так близка. Малефисент сидел на своем троне, поглаживая его шершавые края, когда Диаваль возвратился из очередного полета. Взмахнув рукой, он превратил Диаваля в человека, и тот встал перед ним, нервно поеживаясь и почесывая кожу. Хотя ворон превращался уже десятки раз, ему все еще приходилось заново привыкать к человеческому обличью. Но сегодня, похоже, он чувствовал себя как-то особенно неуютно. — Говори, — встревожился Малефисент. — Я был в замке, — начал Диаваль. — Знаю, — Малефисент старался сохранять спокойствие. — Я сам послал тебя туда. Говори, что ты там видел. — Я ничего не видел — ответил Диаваль, приглаживая волосы. — Но я слышал, — он нервно кашлянул. — Там был… — его голос сорвался. — Что? — Малефисент начинал терять терпение. — Э… А… — он опустил глаза, затем поднял их, встретившись с пристальным взглядом Малефисента. — Там был… — резко обернувшись, он сделал вид, что заметил что-то у себя за плечом. Терпение Малефисента лопнуло. — Говори! — приказал он. Диаваль вздрогнули весь как будто втянулся. — Ребенок, — нехотя сказал он. — У короля Стефана и королевы родился ребенок. — Вот как? — переспросил Малефисент, вновь поразившись тому, какую адскую смесь ревности и гнева он все еще продолжает испытывать к Стефану. Почувствовав, как расстроен Малефисент, Диаваль наклонился вперед и быстро заговорил, словно стремясь выложить все поскорее, чтобы затем убраться отсюда куда-нибудь подальше. — Крестины назначены через месяц. Говорят, будет пышный праздник. «Праздник? В честь ребенка? Похоже, все складывается просто замечательно, — подумал Малефисент. — Они будут носиться с ребенком Стефана как с сокровищем. С ребенком, появившимся на свет ценой предательства и стольких мук. Еще один человек пришел на землю, чтобы причинить зло нашему народу и уничтожить его. Да, действительно, это просто превосходно», — и Малефисент прикусил губу. Но не так превосходно, если он кое-что предпримет…