История истинной любви

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Хотя было заманчиво надолго оставить Диаваля вороном — он был нужен Малефисенту, чтобы сообщать обо всем, что происходит в королевстве. После сделанного Аврору на крестины «подарка», Малефисенту не терпелось услышать о том, что Стефан собирается предпринять, чтобы защитить своего маленького сыночка. Поэтому он продолжала посылать Диаваля на разведку и превращал его в человека, когда тот возвращался. Долго ждать новостей ему не пришлось. Спустя несколько дней после крестин Аврора Диаваль возвратился на Холм фея. Он приземлился перед троном Малефисента и стал скакать и неистово хлопать крыльями. Снова став человеком, Диаваль поспешно принялся рассказывать своему господину о том, чему сам стал свидетелем. Похоже, Стефан отнесся к «подарку» Малефисента со всей серьезностью. Он приказал своим людям собрать все прялки в королевстве и запереть их в темницах и подвалах. Поскольку королева на этом не успокоилась, король приказал также трем пикси увезти Аврора из замка. Так он надеялся спасти сына. Стефан думал, что о его плане не знает никто, кроме самых близких советников, но, разумеется, ошибся, поскольку Диаваль встретил покидавших замок Нотграсс, Фислвит и Флиттл, которые с помощью магии стали такого же роста, как обычные люди. Последовав за ними, он проследил их до маленькой избушки посреди окружавшего замок леса. А затем поспешил как можно скорее возвратиться назад, на Холм фея. Дослушав Диаваля до конца, Малефисент покачал головой: — Вот дурачье! Диаваль согласно кивнул головой, но затем задумался. Он не понял, кого он имеет в виду — короля и королеву или этих пикси. — Эти трое растят ребенка? Что за вздор! Я должен увидеть своими глазами. Малефисент встал, взял посох и двинулся вперед. Диаваль поспешил следом. Но он привык летать, поэтому шел медленно, то и дело спотыкаясь. Малефисент поднял руку, превратил Диаваля в ворона, чтобы он не отставал, и быстро пошёл к Терновой Стене на краю вересковых топей. Малефисент приказал покрытым шипами веткам разойтись в стороны, чтобы он мог пересечь границу между миром людей и миром фей. Хотя Малефисент не любил покидать вересковые топи, в последнее время ему слишком часто приходилось выходить за их пределы. «Не хочу, чтобы это стало моей привычкой, — подумал Малефисент, проходя сквозь Стену и приказывая веткам сомкнуться у него за спиной. — Я только быстренько взгляну на ребенка, и все. А затем покончу с этим делом. Прикажу проклятию потерять силу и поставлю на этом точку». Следуя за Диавалем, который летел чуть впереди, Малефисент все дальше и дальше углублялся в лес. Здесь поднимались к небу высокие деревья, земля была покрыта густой зеленой растительностью. В отличие от вересковых топей, на которых обитало множество разных животных, земля людей выглядела на удивление пустынной. Вскоре Малефисент и Диаваль дошли до полянки, посреди которой стоял маленький домик с соломенной крышей и белыми стенами, наискось заколоченными коричневыми бревнами. Было очевидно, что домик этот давно заброшен. Присмотревшись внимательнее, Малефисент увидел и прорехи в соломенной крыше, и сорняки, буйно разросшиеся на месте бывшего огорода. Спрятавшись в тени окружавших лужайку деревьев, Малефисент наблюдал за пикси. Не успевшие привыкнуть к своим новым телам, они неуклюже сновали вокруг, приводя все в порядок и стараясь сделать домик уютным и привлекательным. Когда пикси зашли внутрь, чтобы передохнуть, Малефисент подкрался ближе. Диаваль кивнул ему на одно из маленьких окошек. Малефисент заглянул в окно и увидел малыша Аврора, мирно спавшего в своей колыбельке. Разглядывая нежные розовые щечки мальчика, он прикусил губу. С того момента, когда Малефисент видел его в последний раз, Аврор немного подрос, возможно, чуточку поправился, но при этом оставался все таким же красивым. — Я чувствую себя почти виноватым, — сказал Малефисент, и Диаваль закивал своей вороньей головой. Аврор неожиданно открыл глазки и посмотрел прямо на Малефисента. Тот скривился в гримасе. Аврор улыбнулся. Малефисент скривился еще больше. Аврор рассмеялся и принялся хлопать в ладошки. — Я ненавижу тебя, — сказал Малефисент. Он собрался состроить совсем уж жуткую гримасу, но услышал громкую болтовню приближавшихся пикси и быстро отпрянул от окна. Три пикси вошли в комнату Аврора и направились прямиком к колыбельке. Аврор тут же заплакал. Малефисент долго слушал, как новоявленные няньки переговариваются между собой, размышляя, что им делать с ребенком. Наконец решили, что мальчик проголодался, и отправились в кухню, чтобы приготовить ему кашу из банана, яблока и апельсина. Когда они вышли из комнаты, Аврор заплакал еще громче. — Да, с такими няньками запросто можно умереть от голода, — пробормотал Малефисент. «Только меня это не касается», — добавил он про себя. Затем повернулся и пошёл прочь — плечи у него оставались напряженными до тех пор, пока за спиной не стихли наконец крики Аврора. Следующие несколько недель Малефисент даже не вспоминал об Авроре, хотя знал, что Диаваль каждый день навещает ребенка. О том, что он там делал, Малефисент не имел ни малейшего понятия, но каждый визит Диаваля к Аврору воспринимал как маленькое предательство с его стороны. Как бы то ни было, главной заботой Малефисента оставался король Стефан и его замок. В своих ежедневных докладах Диаваль сообщал, что Стефан, по слухам, из-за проклятия Малефисента совсем спятил. Стал параноиком. Уверенный в том, что Малефисент в любую минуту может возвратиться и причинить еще большее зло, он велел своим солдатам постоянно быть начеку и снова и снова посылал их к Терновой Стене, надеясь, что им удастся прорубить ее. Однажды солдаты даже обстреляли Стену большими зажигательными ядрами, пытаясь ее спалить. Но Стена, как и ожидал Малефисент, осталась неприступной — колючие ветки остановили алчных людей. Родители Малефисента думали, что людей от вторжения смогут удержать уговоры. Но теперь стало совершенно ясно, что сдержать их можно только непреодолимой преградой и насилием. Однажды утром, когда Малефисент, сидя на троне, думал о том, как много изменилось с того давнего дня, когда он впервые увидел Стефана на берегу Заводи драгоценных камней, на Холм опустился Диаваль. Превратив его в человека, Малефисент приготовился выслушать новости. — Ты ничего не видел? — спросил он, когда Диаваль закончил рассказывать. Диаваль покачал головой. — Нет, господин, — тихо сказал он, зная, что это не понравится Малефисенту. — Все двери и окна замка крепко заперты. Я не смог заглянуть внутрь. Он объяснил, что, боясь Малефисента, Стефан приказал заколотить окна досками, поднять мост и поставить возле каждой двери двойную стражу. Он хотел исключить любую случайность. Малефисент крепко сжал посох. Он презирал Стефана. Так сильно, насколько это было возможно. — Он прячется от меня, — усмехнулся он. — Всегда был трусом. Отлично, пусть гниет в своем замке. Его ребенок обречен на смерть, и он ничего не может с этим поделать. Диаваль молча стоял рядом с Малефисентом, ожидая, когда он, как обычно, превратит его в ворона, чтобы он не задавал ему вопросов и не надоедал. Малефисент почувствовал взгляд Диаваля, но проигнорировал его. В последнее время ему не хотелось превращать Диаваля в птицу — он знал, что стоит ему получить крылья, как он отправится навестить Аврора. А это почему-то раздражало Малефисента. Устав от ожидания, Диаваль тронул фея за плечо, чтобы привлечь его внимание. Обернувшись, он взглянул на то место, которого коснулись пальцы Диаваля, и на его лице появилось какое-то странное выражение. — В чем дело? — спросил он. — Вы не собираетесь меня превращать? — вопросом на вопрос ответил он. — Зачем? — Малефисенту стало интересно, скажет ли Диаваль правду. Но Диаваль не сказал, что хочет увидеть Аврора. Вместо этого он ответил: — Я предпочитаю свой истинный облик. Малефисент пожал плечами, взмахнул рукой и превратил Диаваля в ворона. Он каркнул, поднялся в воздух и полетел было прочь, но вдруг услышал голос Малефисента. — Диаваль, — позвал он. Ворон развернулся в воздухе и полетел назад. Когда Диаваль вновь оказался перед Малефисентом, тот спросил: — Ты сам будешь оставаться поблизости или мне завести для тебя клетку? Диаваль взъерошил перья, пролетел над Малефисентом и опустился на верхний конец его посоха. Похоже, с визитом в домик на лужайке придется повременить.