История истинной любви

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Малефисент грустно брел назад, к лесной лощине. Он не мог видеть, но тем не менее совершенно точно знал, что Аврор будет делать дальше. Возьмет лошадь с маленькой конюшни домика на лужайке и отправится к себе домой. Вылетит во весь опор из леса на дорогу, ведущую прямо к замку. Даже на секунду не задумается о том, что скажут тетки, когда обнаружат его отъезд. Не задумается, почему Малефисент был вынужден ему лгать. Или о том, что скажет его отец, когда он появится у ворот замка. Он просто будет гнать и гнать вперед, и по его щекам будут течь слезы. А думать он будет о том, что у него, оказывается, есть отец. И мать. И о том, что сам он — принц. Вот о чем он будет думать. Много думать. Поэтому к тому моменту, когда Аврор подъедет к замку, его гнев сменится нетерпением. Как-никак, ему предстоит встреча со своими собственными родителями. Хотя Малефисент не мог быть свидетелем этой встречи, он отлично знал, как все это произойдет. Увидев Аврора, король Стефан поначалу примет его за обычного сельского парнишку. Ничего странного — он уже много лет помешан на Малефисенте и своих глупых страхах, о сыне все это время практически не вспоминал, а тот, в свою очередь, будет одет просто, совсем не по-королевски. Потом Аврор скажет Стефану, что он его сын, и попытается обнять его, но он станет с подозрением рассматривать Аврора на расстоянии вытянутой руки, пытаясь убедиться в том, что перед ним действительно его родная кровь и плоть. Убедившись, Стефан смягчится, но ненамного. Хотя Малефисенту было крайне неприятно думать так о Стефане, он продолжал верить в то, что в его груди под латами, окутанное туманом безумия, все же существует хоть какое-то подобие сердца. Затем, как полагал Малефисент, Стефан скажет Аврору, что он такой же красавец, как его мать. Но на этом его отцовская нежность иссякнет, поскольку Стефан вспомнит, что Аврор вернулся в замок на день раньше условленного срока, а это означает, что пикси не справились со своей работой. И он поймет, что проклятие по-прежнему висит над его вновь обретённым сыном. Начнет паниковать и прикажет поместить Аврора в безопасное место, где он должен будет оставаться весь следующий день. Возражать Аврор не посмеет, но, прежде чем его уведут, он должен спросить о своей матери. Но Стефан проигнорирует этот вопрос, предоставив злополучным охранникам сообщить Аврору весть, которая уже разнеслась по всему королевству, что его мать умерла. Вот так все и произойдет, размышлял Малефисент, сидя в своей рощице, освещенная тускнеющим предвечерним светом. Неожиданно он выпрямился. Однако это не обязательно должно произойти именно так. Необходимо добраться до домика раньше, чем оттуда уедет Аврор, и попытаться убедить его остаться! Малефисент вскочил, ринулся через вересковые пустоши, прошёл сквозь Стену и поспешил к домику на лужайке. Ворвавшись в спальню Аврора, он обнаружил комнату пустой и гневно закричал: — Идиотки! Они не остановили его ! Как они могли дать ему уйти, когда то, что ожидает Аврора в замке, наверняка принесет ему вред?! Услышав карканье Диаваля, Малефисент обернулся и увидел его сидящим на окне. Взмахнув рукой, он превратил его в человека и приготовился слушать вести. — Я нашел девушку, — сказал Диаваль. Малефисент кивнул. — Покажи мне её, — приказал он. Они покинули домик и углубились в лес. Далеко идти не пришлось. Фила была неподалеку, она направлялась к домику, надеясь вновь увидеть Аврора. Выступив вперед, Малефисент заметил, что Фила побледнела, увидев его рога и длинный темный плащ, но не отступила. Вместо этого она положила руку на свою шпагу и смело встретилась с Малефисентом взглядом, невольно произведя этим на него хорошее впечатление. — Я ищу юношу, — сказала она. — Разумеется, — ответил Малефисент. Фила собиралась спросить, откуда это известно рогатому мужчине, но Малефисент уже вытащил желтый цветок и сдул с него пыльцу на девушку. Спустя мгновение она уснула. Малефисент огляделся вокруг. Теперь ему необходимо как можно скорее попасть в замок. — Мне нужна лошадь. Его взгляд упал на усевшегося на дерево Диаваля. Малефисент улыбнулся. Вполне подойдет. Вскоре, когда солнце начало опускаться за горизонт, Малефисент уже летел по дороге верхом на прекрасном, черном как ночь скакуне. Придерживая перекинутую перед собой через спину Диаваля спящую Филу, он на полном скаку нёсся к замку. И по мере того как его башни становились ближе, Малефисент все больше и больше тревожился. Солнце почти село. Время неслось вперед… быстро. Гонясь за Аврором, Малефисент все сильнее ощущал присутствие юноши. Проведенное вместе время создало между ними невидимую магическую связь. Это позволяло Малефисенту знать, где находится Аврор и как он себя чувствует. В данный момент Малефисент почти наяву видел, как Аврор расхаживает взад и вперед перед дверью своей комнаты в замке. Ему не нравится, что, проделав такой путь, он оказался взаперти, словно пленник. Поэтому Аврор с нетерпением будет ждать, когда постучит горничная и откроется дверь. Он не обратит внимания ни на девушку, ни на ее слова, какую-нибудь чушь, вроде: «Эта комната предназначена для принца. Ее не вправе занимать никто другой». Аврор не упустит свой шанс и, не потрудившись что-либо объяснять горничной, оттолкнет ее и выбежит наружу. Завернув за угол, замедлит шаги. И тогда же впервые почувствует странную боль в кончике пальца. Боль, от которой он безуспешно захочет избавиться. Аврор не сможет объяснить причину этой боли, а ноги продолжат нести его в неизвестном направлении. Подъезжая к замку, Малефисент почувствовал боль и в своем пальце тоже. Но в отличие от Аврора он знал, что это означает. Это означает, что проклятие набирает силу, поскольку время почти истекло. А до того как оно истечет полностью, Аврор пройдет по всему замку, ища единственную вещь, способную снять боль, — веретено. Он войдет в прачечную с длинным столом для штопки белья, но, подойдя к нему, увидит лишь иголки и нитки. Боль в пальце начнет пульсировать еще сильнее, и Аврор продолжит искать нужный предмет, только он понятия не имеет, как он называется. Зная, что все это вот-вот произойдет, Малефисент сжал ногами бока Диаваля, заставляя его прибавить ход. Спустя несколько минут они достигли окрестностей замка. Взлетев на вершину холма, Диаваль встал на дыбы, увидев огромное, зловещего вида сооружение. Малефисент впервые увидел замок за почти шестнадцать лет. Он был теперь совсем не таким красивым, как тогда. Голубые камни полностью закрыты железными листами, делавшими стены замка непроницаемыми. Над парапетами и башенками появились мерзкого вида железные шпили, по вершине крепостных стен взад и вперед расхаживали солдаты в железных доспехах и с железным же оружием. Король Стефан сделал все, что было в его власти, чтобы замок оказался неприступным для Малефисента. Глядя на все это, Малефисент был вынужден признать: он подошел к делу весьма основательно. Попасть в замок ему было теперь почти невозможно. Но почти невозможно и невозможно — две очень разные вещи, и отступать Малефисенту не собирался. На худой конец, если он не сможет войти в замок, сможет Филипп. А это было все, что ему нужно. Малефисенту почувствовал в воздухе прохладу. Он со страхом повернулся и посмотрел на горизонт на западе. Время вышло. На глазах Малефисента солнце опускалось все ниже и ниже, безуспешно пытаясь согреть землю слабым теплом последних лучей. А когда лучи окончательно погасли и исчезли, Малефисенту почувствовал глубоко в себе боль, которая нарастала, нарастала, а затем словно взорвалась, заставив его вскрикнуть. — Свершилось, — тусклым голосом сказал он. Проклятие исполнилось. Где-то внутри той железной крепости Аврор нашёл веретено и уколол об него палец. И где-то там он сейчас лежит, погруженный в сон, который будет длиться вечность. Если только… Малефисент взглянул на Филу. Затем, пришпорив Диаваля, он поспешил к замку, осторожно придерживая перед собой единственную надежду на спасение Аврора.