История истинной любви

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Опустилась ночь. Прошли часы после того, как Малефисент почувствовал боль в пальце и понял, что Аврор погрузился в сон. Сейчас Малефисент и Диаваль — снова в своем человеческом обличье — стояли перед замком короля Стефана и, подняв вверх головы, смотрели на большие железные ворота. Позади них, прислонённая к дереву, спала Фила. Ворота никем не охранялись, и стояла странная тишина. Заметив это, Малефисент насторожился. С одной стороны, это было хорошо, поскольку он мог проникнуть в замок незамеченным. Но, с другой стороны, невозможно было предугадать, что его поджидает внутри. — Он ждет, что вы придете, — заметил Диаваль. Мог бы и не утруждать себя, поскольку Малефисент прекрасно понимал это и без него. — Если мы войдем за эти стены, то никогда уже не выберемся назад живыми. — Малефисент продолжал смотреть прямо перед собой, едва слушая Диаваля. — Тогда не ходи, — равнодушно сказал он. — Это не твоя битва. С помощью своего посоха он поднял спящую Филу и двинулся вперед. Диаваль вздохнул у него за спиной. Как было бы прекрасно, если б Малефисент смог хотя бы раз увидеть, что происходит на самом деле. Как чудесно было бы услышать от него: «Прошу тебя, Диаваль, пойдем со мной. Вдвоем с тобой мы сможем все на свете». Но Диаваль знал, что никогда, никогда не услышит этих слов. И хотя ему хотелось, чтобы все было иначе, он знал также, что ни за что не отпустит Малефисента внутрь этого замка одного. Негромко вскрикнув, он бросился его догонять. В залах внутри замка было тихо. Новость о том, что проклятие сбылось, распространялась вокруг с быстротой огня, и слуги вместе с солдатами замирали от страха перед гневом короля Стефана. Он уже обрушил его на трех глупых пикси, позволивших Аврору раньше времени вернуться в замок. Бешено отругав их и назвав бесполезными тупыми неудачницами, король приказал им найти кого-нибудь, — не важно кого, — кто может подарить его сыну Поцелуй истинной любви. Стефану было невдомек, что его собственная первая любовь уже в замке и приближается вместе с девушкой, у которой есть шанс пробудить принца. Проходя сквозь главные ворота замка, Малефисент почувствовал, как давит на него тяжесть железа. Хотя он мог идти не прикасаясь к нему, этот темный металл окружал его повсюду. Стены замка покрывали искусно выкованные колючие стебли и шипы, превращая их в железное подобие Терновой Стены. Шипы выступали из стен, опускались с потолка, заставляли Малефисента передвигаться осторожнее, а значит, медленнее. Это злило Малефисента, которому не терпелось поскорее увидеть Аврора. Вдруг они услышали голоса охранников, Малефисент и Диаваль прижались к стене, уйдя в тень, в этот момент фей понял, что предыдущее беспокойство — ничто в сравнении с болью от прикосновения с железной стеной. Когда охранники наконец прошли и опасность миновала, Малефисент, тяжело дыша, отошёл от стены. — Господин вы обожглись? — встревожился Диаваль. Малефисент не ответил, только приказал сквозь стиснутые зубы: — Вперед. Следующие несколько минут они шли молча. Услышав чужие шаги, вновь спрятались, но на сей раз Малефисент постарался не прикасаться к стене. Осторожно выглянув, он увидел, что идут две служанки. Они спешили по залу, неся в руках чистое постельное белье. — Надолго он уснул? — спросила одна из них. — Думаю, навсегда, — пожала плечами вторая. Малефисент взглянул на Диаваля и поднял бровь. Был только один человек, о котором служанки могли так говорить, — это Аврор. Малефисент дождался, когда служанки пройдут мимо, а затем сам беззвучно вышел в зал. К нему присоединился Диаваль, придерживавший руками Филу, и все втроем они направились вслед за служанками. Вскоре они оказались возле комнаты принца. Спрятавшись за толстыми портьерами, закрывавшими стену напротив комнаты, Малефисент принялся оценивать ситуацию. Дверь охраняли двое солдат, а из комнаты доносились скрипучие голоса Нотграсс, Фислвит и Флиттл. Эта троица, судя по репликам, пыталась сейчас заставить кого-то поцеловать принца. — Это принц Аврор, — услышал Малефисент голос Нотграсс. — Разве он не прекрасен? — добавила Флиттл. — Да, — ответил мужской голос. Стоящий за портьерами Малефисент округлил глаза: неужели эти дуры действительно верят, будто достаточно какому-то человечешке сказать, что он любит принца, поцеловать его — и проклятие будет снято? Как бы не так! Диаваль увидел выражение лица Малефисента и понимающе улыбнулся. Правда, эти пикси раздражали его не так сильно, как Малефисента, он знал, насколько они глупы, и даже слегка сочувствовал им. Когда находившийся в комнате молодой человек сказал, что «безумно» влюблен в Аврора, Малефисент услышал, как Нотграсс ответила: — В таком случае вы можете его поцеловать. Наступила тишина, и Малефисент понял, что сейчас этот молодой человек целует Аврора. Молчание затягивалось — собравшиеся в комнате ждали, проснется Аврор или нет. Разумеется, он не проснулся. Не будь все это так грустно, Малефисент рассмеялся бы, услышав, как одна из пикси от разочарования топнула ножкой. Ему нравилось, когда пикси начинали суетиться. Затем Флиттл громко воскликнула: — Будь ваша любовь настоящей, вы разбудили бы его! — Я попробую еще разок, — сказал молодой человек. Но пикси приказали ему убираться прочь. Почти тут же удрученный молодой человек показался в дверях, а за его спиной в дверном проеме встали Фислвит и Флиттл со скрещенными на груди руками. Они проводили молодого человека взглядом, а затем обернулись к двум спокойно ожидавшим их служанкам. Пикси раздраженно выхватили у служанок белье, затем повернулись и закрыли за собой дверь. Служанки переглянулись, пожали плечами и ушли прочь. После этого в зале вновь никого не осталось, кроме двух охранников и спрятавшейся за портьерами троицы. Малефисент понял, что это его шанс. Слегка отодвинувшись от портьеры, он взмахнул перед Филой рукой и прошептал: — Проснись. Затем легким толчком он выпихнул её в зал. Она шагнула, споткнулась, и этот звук насторожил охранников, которые мгновенно подняли свои мечи, не понимая, откуда взялась эта девушка. В тот же момент дверь комнаты вновь отворилась, и из нее вывалились три пикси, едва не врезавшись в Филу. Оглянувшись по сторонам, Фила потрясла головой, словно пытаясь прийти в себя. — Прошу прощения, — сказала она, заметив трех пикси. — Мне неловко говорить об этом, но я не понимаю, где я. — Несмотря на то что Фила только что очнулась от волшебного сна, не знала, где она и как сюда попала, Малефисент не мог не признать, что выглядела она безупречна, с макушки до пят, красивой учтивой дворянкой. Вероятно, точно так же подумали и пикси, поскольку они не захлопнули дверь у Филой перед носом. Вместо этого они сообщили, что она находится в замке короля Стефана. Услышав об этом, Фила очень удивилась. — Именно здесь я и намеревалась очутиться, — сказала она, пытаясь хоть что-нибудь понять. — Странно, но я не помню, как попала сюда. Мой отец послал меня повидать короля. Нотграсс оживилась. Если отец этой девушки послал её повидать короля, она может оказаться довольно важной птицей. Чтобы узнать, так ли это, существовал один очень простой способ. — А кто ваш отец? — спросила пикси. — Король Джон из Ульстеда, — ответила Фила. Три пикси обменялись взглядами и торжественно изрекли: — Принцесса. Затем, ничего не объясняя, они затащили Филу в комнату. Оставшись снаружи, Малефисент нетерпеливо ждал, пытаясь услышать, что происходит. Он был удивлен, но в то же время обрадован, узнав, что Фила — дочь короля. Теперь казалось единственно справедливым, что если Аврор, принц, будет разбужен, то именно Поцелуем истинной любви принцессы. — Как ваше имя? — донесся голос Нотграсс, а затем звук шагов нескольких пар ног, направлявшихся к ложу Аврора. — Фила, — ответила она. — Итак, принцесса Фила, встречайте принца Аврора, — сказала Флиттл. Хотя Малефисента не было в комнате, он знал, что сейчас Флиттл отступит в сторону, Фила увидит Аврора, и её глаза широко раскроются, когда она узнает в нем юношу из леса. Как и следовало ожидать, следующими словами Филы были: — Я знаю этого юношу. Неудовлетворенный тем, что может только слышать, как разворачиваются события, Малефисент выступил из тени. У охранников был лишь миг, чтобы увидеть его рога и узнать его, — Малефисент поднял вверх посох и погрузил стражников в беспамятство. Потом он повернулся и жестом приказал Диавалю идти следом за ним. Они молча проскользнули в открытую дверь. Всю середину комнаты занимала огромная кровать с тяжелыми занавесями, закрывавшими со всех сторон массивное изголовье. Искусная резьба покрывала четыре деревянных столба, поддерживающих кровать. А сверху, с балдахина, прикрывая спящего Аврора, опускалась тонкая белая прозрачная ткань, заставившая Малефисента вспомнить про паутину — невесомую на вид, но достаточно прочную, чтобы удержать то, что попало в нее. Малефисент оглянулся по сторонам, и его окатила волна грусти. Эта комната когда-то явно была детской Аврора. У одного из трех огромных окон на дальней стене комнаты стояла колыбелька, накрытая такой же прозрачной тканью. Но если большая кровать блестела, то колыбельку покрывал толстый слой пыли. Такой же слой пыли лежал на игрушках и задвинутой в дальний угол лошади-качалке. «Все это дело моих рук, — подумал Малефисент, оглядывая печальную комнату. — Здесь Аврор должен был проводить многие часы, играя, читая со своей матерью, играя со своими воображаемыми друзьям. Но я отнял у него все это. Я отнял у него даже последний шанс стать счастливым на вересковых топях. А теперь он лежит здесь без признаков жизни, и мне некого винить в этом, кроме самого себя». Тряхнув головой, Малефисент подошёл чуть ближе, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не встревожить пикси или Филу. Все-таки оставался маленький, очень маленький шанс на то, что еще не все потеряно. Но это невозможно постичь или предугадать. — Почему он спит? — спросила Фила, не подозревая о появлении Малефисента. — Он заколдован, — ответила Нотграсс. Малефисент закатил глаза. Эти пикси неисправимы. Фила ничего не знает о магии. Разговоры о колдовстве могут ее отпугнуть. К счастью, с Филой такого не случилось. Она приблизилась еще на шаг к Аврору и сказала: — Он самый красивый юноша, какого я когда-либо встречала. Пикси обменялись взволнованными взглядами. — Хотите его поцеловать? — спросила Фислвит. — Очень хочу, — кивнула Фила. — Так приступайте, — сказала Нотграсс, указывая в сторону кровати. — Мне неловко, — замялась Фила. — Мы почти не знакомы. Мы встречались только однажды. Сердце громко застучало в груди стоявшего поодаль Малефисента. Она должна поцеловать его. Должна! Пикси не могут дать Филе уйти, будь она хоть воплощением учтивости! Она может оказаться последним шансом и для них. Эта любовь может быть настоящей! Почувствовав на себе взгляд Диаваля, Малефисент обернулся. Он знал, о чем сейчас думает Диаваль: «Я говорил вам. Поцелуй истинной любви существует». Но сейчас ему было не до этого. На Малефисента нахлынула новая волна надежды, ломая, отбрасывая в сторону застарелое, зачерствевшее недоверие, столько лет переполнявшее его. К счастью, пикси пока и не думали отпускать Филу из комнаты. — Разве вы не слышали о любви с первого взгляда? — спросила Флиттл, подталкивая принцессу ближе к кровати. — Поцелуйте его! — уговаривала её Нотграсс. Фила медленно наклонилась, осторожно отвела в сторону легкую ткань. У Малефисента перехватило дыхание, когда он увидел, как Фила прикрывает глаза, как тянется губами… Вдруг она отпрянул назад и спросила: — Вы сказали, что он заколдован? Малефисент едва не вскрикнул от отчаяния, а пикси дружно защебетали: «Целуйте его!» — и сообща принялись подталкивать Филу назад. Какое-то время Фила сомневалась, и Малефисента начала охватывать паника. Но потом она снова склонилась над принцем. А затем очень медленно и нежно поцеловала его. Это был чудесный поцелуй. Мягкий, нежный, полный невысказанных обещаний. Именно о таком поцелуе грезят все влюблённые, лежа по ночам в своих постелях. Именно о таких поцелуях поэты пишут стихи. Это был сказочный поцелуй. Малефисент и представить себе не мог такой прекрасный поцелуй шестнадцать лет назад, когда он наложил проклятие на невинного ребенка. Впрочем, какое имеет значение, насколько изумительным был этот поцелуй или насколько глубоко влюблённой оказалась Фила. Потому что Аврор не проснулся.