с тобой тепло.

      солнце сияет ярко, что приходится жмуриться и закрывать его ладоней, но совершенно не греет. белый снег противно щиплет глаза, сияет, как кристаллы, переливаясь различными цветами. снег повсюду, огромные сугробы тут и там. он чистый, никем не тронутый и феликсу так и хочется бухнуться туда. а что его собственно останавливает? он бросает рюкзак рядом с собой, тот медленно погружается в снег и голову посещает мысль: а не потонет ли он в снегу совсем. мысль мимолётная, длится лишь секунду. феликс падает на спину, не боясь повредиться — снег мягкий, в несколько десятков сантиметров. холода нет, просто не чувствуется.       ликс поднимает свой взгляд вверх, на небо. такое голубое и чистое, без единого облака. лежать в снегу приятно, мороз совсем не пробирает до костей, а лишь дарит чувство лёгкости и свободы. солнце всё так же слепит и феликсу приходится закрывать его рукой.       вставать и идти домой не хочется от слова совсем, и ликс даже не думает об этом. он лишь размышляет о чем-то непонятном, неважном, совершенно далёком от реальности.       — эй, придурок, ты чего валяешься, заболеть захотел? — слышится рядом и феликс поднимает голову. прямо перед ним стоит чанбин и смотрит на него недовольно как-то, угрожающе даже.       — да ладно тебе, хён. мне даже не холодно, — хмыкает ликс и валится обратно, игнорируя тяжёлый взгляд чёрных глаз. – ты почему так рано кстати?       — пару отменили. а ты, я погляжу, домой вообще не спешишь, — фыркает чанбин, всё так же испепеляя ликса взглядом.       — ага, совершенно не спешу, — улыбается феликс, перебирая в ладонях снег. — а зачем? здесь явно лучше.       — идиот, вставай, я не хочу тебя потом лечить, — устало говорит бин, потирая глаза. он утыкается взглядом в рыжие волосы феликса, тяжело вздыхая. опять перекрасился.       — а ты будешь меня лечить? — как-то удивлённо, невинно тянет феликс, улыбаясь. – тогда, ради такого можно поваляться ещё немного.       солнце всё ещё сияет, ослепляя, а рука начинает болеть, и ликс закрывает глаза, опуская руку в снег. ликс чувствует взгляд хёна на себе и невольно расплывается в улыбке, словно укурился. забота чанбина была приятной и грела сердце, передавая своё тепло телу, словно растапливая снег вокруг худого тела феликса.       — хён, прекрати так смотреть, мне даже глаза открывать не нужно, чтобы знать, что ты смотришь на меня и готов убить. будь проще, — выдыхает феликс, расслабляясь. кажется, словно вот прямо сейчас, здесь — в снегу, он наконец-то обретает облегчение. дышать становится легче, словно камень с души, который совершенно непонятным образом появился когда-то давно, и душил всё это время.       — фелиикс, ну вставай, твою ж мать, неужели так сложно послушаться меня? — вздыхает чанбин. снег слепит глаза и выводит парня из себя. поскорее бы конец зимы.       — помоги мне встать, — просит феликс, протягивая руку. чанбин лишь смотришь на младшего, взвешивая все за и против. пройди он ближе к ликсу и снега будет уже по колено. но ликс кажется слишком заупрямился и сам вставать явно не собирается. чанбин, уже в сотый раз, вздыхает и подходит к ликсу, погружаясь в снег, и невольно вздрагивает, ёжится. ладонь обхватывает протянутую ладонь — и вот чанбин уже лежит в снегу рядом с ликсом. тот смеётся заливисто, на всю улицу. ему совершенно всё равно на злость бина — ему весело, ему легко.       чанбин всматривается в лицо феликса: в его солнечную улыбку — такую же ослепительную, как солнце, вот только её не хочется спрятать за ладонью, на неё хочется смотреть, не боясь ослепнуть. он смотрит на его веснушки, пытаясь быстро сосчитать их все, влюбляясь в каждую. он смотрит на морщинки возле глаз, влюбляясь в феликса, в его смех, улыбку, в него всего. чанбин совершенно не может злиться на своё солнце. своё личное солнце, которое не хочется закрыть рукой. на него хочется смотреть, не боясь ослепнуть.