Нарушим

      Я говорила, что злые дети, некогда ставшие врагами для меня, моих друзей и Аурадона в целом, — бесчувственные и наглые люди, которым не плевать только на себя. Что ж, готова принять собственные слова обратно и даже, наверное, попытаться извиниться перед некоторыми этими людьми.       Например, перед Умой это нужно сделать обязательно. Она готова вернуться обратно на Остров, назвав его своим домом, который обязательно надо защищать. Девушка действительно думает об остальных детях, которым пришлось остаться под Куполом. Тогда же надо извиниться и перед Гарри, вызвавшегося добровольцем на возвращение вместе со своей подругой, потому что ей все еще нужен верный помощник.       Тяжело вздохнув, я потерла переносицу пальцами и попыталась сконцентрироваться на книге. Выходит из рук вон плохо, потому что все мысли устремлены вслед лимузину, который увозит уже бывших злодеев обратно на Остров. Джулия на прощание сказала, что принимает меня как девушку Карлоса, если сам парень не смог разобраться в своих чувствах к ней самой, но почему-то я уверена, что многое было недосказанно. С обеих сторон. — Тебе надо поспать.       Мою комнату оккупировали все ребята, решившие дождаться прибытия Аида и возвращения Одри.       Одри. Перед ней извиняться точно не намерена хоть за что-либо, что она может посчитать обидным для своей персоны. Из-за зависти и гнева девушка чуть не уничтожила весь Аурадон, превратила короля — в чудовище, а меня с ребятами обратила в камень. Если бы не Ума, не знаю, что произошло бы в конце истории. Возможно, мы бы действительно украшали сад, как и Мэл в образе дракона.       Карлос вместе с Иви удобно устроились на моей кровати, Чуви лежит в их ногах и поглядывает на меня с каким-то пониманием. Прямо сейчас мне кажется странным разговаривать с псом и слышать в ответ не гавканье, а членораздельную речь. — Не спится.       Объясняться перед Чуви — что еще придумает мой уставший мозг? До того уставший, что на самом деле не хочет спать. Вернее, хочет и даже очень, но почему-то не может. Видимо, сонный туман на меня действует обратным эффектом. — Потому что Иви заняла твое место под боком Карлоса? — смеется.       И только сейчас понимаю, что это не Чуви говорит. Пес продолжает молча лежать, словно потерял дар речи, и смотрит куда-то за меня. Резко обернувшись, нос к носу сталкиваюсь с улыбающимся Джеем. Вот дурак. — Мой бок тоже очень горячий, чтобы под ним заснуть. Хочешь попробовать? — он все еще улыбается. И не скажешь, что несколько часов назад был готов рвать и метать из-за признания Мэл в закрытии барьера.       Я оборачиваюсь к лежащей парочке. Де Виль смешно хмурится во сне, начинает пихаться, несильно заезжает Иви по ребрам, а та в отместку и по инерции залепляет пощечину и мигом переворачивается, соскальзывая головой с плеча парня и теперь прижимаясь к его руке спиной.       Карлос тут же вскакивает, смотрит на нас с Джеем непонимающим взглядом, потом замечает рядом Иви и моментально краснеет. А мы, не выдержав этого зрелища, начинаем хохотать, но это совершенно не будит нашу синеволосую принцессу и она только крепче прижимает к груди руки, сильнее сжимаясь в комок. — Доброе утро, принцесса, — улыбается Джей и указывает большим пальцем на собственную скулу, давая понять, что на щеке друга точно что-то есть.       Наверное, даже перед ребятами надо извиниться. Я скрывала от них затею против барьера и была прикрыта собственным братом, когда преступление было почти замечено. И в самом деле, никто из них не подумал, что я участвовала в семейном разговоре именно на больную тему.       <…>Аид смотрит на меня с нескрываемым интересом и даже склоняет голову, когда только входит в спальню Одри. Я же стою рядом с братом и сжимаю в руках край футболки, снова одолженной у собственного парня. Наверное, ради этого девушки и хотят начать встречаться, но даже такие мысли не заставляют меня успокоиться. Взгляд Аида так же не способствует успокоению. — Маленькая принцесса, как понимаю? — подает голос мужчина, — Очень похожа на маму. У меня от нее презент.       Бог, даже не взглянув на моего отца, вскидывает сцепленные руки и кидает что-то блестящее в моем направлении. Позволить упасть «презенту» совесть не позволяет, поэтому быстро выступаю вперед и хватаю его за цепочку.       Короткая белая цепочка с маленькой снежинкой в виде кулона. Это точно принадлежало моей родной матери, но разве она была бы готова отдать его мне? Джулия бы не позволила, как бы хорошо обо мне не стала думать после проведенного вместе дня. Но Аид на мой непонимающий взгляд требует освободить запястья, иначе колдовать он не сможет.       <…>Прежде чем уйти, Аид снова смотрит на меня и ухмыляется как-то по-доброму, что совсем ему не идет. Можно было бы подумать, что он мой биологический папочка, но вряд ли Аид такой идиот, который готов на одни и те же грабли наступать — сначала Малефисента, потом Снежная королева. Просто, наверное, очень знаком с моей мамой, вот и все. — Твой папаня, Лия, — начинает он, неожиданно посмотрев прямо в мои глаза, и это пробирает до дрожи, — тот еще придурок, знаешь ли. Могу зад надрать, если хочешь.       Он первый человек, который называет меня Лией. И это заставляет задуматься о чем-то странном. Но еще хуже, когда он предлагает надрать зад моему отцу, стоящему с нами в одной комнате. Или… или он про настоящего? И его знает, получается? Ну конечно, на Острове хочешь не хочешь, а приходится быть знакомыми. — И сынку его тоже могу. Слышал, он пытался тебя убить при первой встрече.       Сынку. С которым я уже виделась. И кто это может быть? То есть, я немало парней видела при драке с командой Умы, там каждый второй может оказаться, получается, моим сводным братом. Час от часу не легче, серьезно. Лучше бы не слушала Джулию тогда и не задавалась вопросами. — Ну, как хочешь, — пожимает плечами Аид и отворачивается, чтобы выйти из комнаты. Уже на пороге он говорит фразу, которую точно можно поставить в список ключевых для моей истории, — Но крюк я его выкину, чтобы неповадно было портить жизнь подругам моей дочурки.       Да вашу ж…

***

— Прости меня, — слышу голос позади.       Даже оборачиваться не хочется, поэтому смотрю в отражение зеркала, чтобы увидеть печальную Одри. С Мэл она помирилась, как и королева Лия извинилась за сказанные два месяца назад слова. Но мне сейчас не до извинений и примирений. Мне бы разобраться, что за черт творился шестнадцать лет назад, что у меня неожиданно стало на несколько братьев и сестер больше, чем я думала с детства. — Для чего ты делала это, Одри?       Ответ ясен как волшебство моей матери, но услышать его мне обязательно. Все же обернувшись к девушке, складываю руки на груди. — Я… не знаю.       Это не то, что она кричала моему брату в лицо перед его превращением в монстра. Не то, что она требовала от Мэл, когда колдовством сделала из нее старуху. Но это, пожалуй, самая главная правда в ее жизни, какой бы странной она не была. — Мне всегда говорили, что я буду королевой при Бене. Меня учили всему, что должна уметь настоящая королева, Амалия. И когда появилась Мэл, когда Бен сделал предложение ей, а не мне… — Страх предать доверие семьи, — заканчиваю я.       Что ж, знакомо. Если моей семьей считать не только биологическую, приемную, но и вообще детей злодеев. — Нельзя всегда делать то, что от тебя ждут, Одри, — тяжело вздыхаю. И это пройдено, пусть и в далеком детстве, — Люди привыкают и начинают требовать сверх твоих возможностей. Если ты не любила Бена и встречалась с ним ради статуса — это глупо. Если ты была готова разрушить собственный дом ради короны — это безумство, за которое вряд ли можно простить. По крайней мере, я не могу этого сделать так быстро.       Но моей прощение ей нужно, черт возьми. Поэтому я делаю шаг вперед и просто обнимаю девушку. Каждому нужен тот, кто поймет и не осудит. — А вообще, ты должна меня жутко ненавидеть, — произношу ей на ухо, чувствуя неуверенные объятия в ответ, — Мои родные родители — Снежная королева и Капитан Крюк. Представляешь, как долго я обманывала наш народ?       Но она смеется.       Странная девочка, однако.