®“The Black Heart”

       Тёмная кисточка хвоста юркнула в другую сторону, пока Нала, оглядываясь в страхе, надежно сжимала в клыках мёртвого галаго. Она вздрогнула, стоило тени мимо прошедшей гиены накрыть её, и тут в уме поблагодарила всевозможных богов, что прихвостень Скара не заметил её. Завернув за угол, львёнок, волоча тушку по сырой земле, незаметно прокралась в небольшую пещеру. Сидевшие там ровесники, услышав звуки шарканья за спинами, разом спохватились, но тут же синхронно выдохнули с облегчением, заметив Налу.        Светлый львёнок, подойдя поближе к друзьям, положил свою добычу на пол грота, оглядываясь назад, дабы окончательно убедить саму себя, что ни одна гиена не следила за ними сейчас.        — И это всё? Маленький галаго? — возмущенно воскликнул Чумви, чем заслужил многозначительные остальных взгляды товарищей. — Да на нас пятерых этого не…        Его тут же остановил подзатыльник, которым вознаградила его Тама.        — Идиот! — громким шепотом рявкнула на него маленькая львица, пронзая сердитым взглядом хулигана, потирающего место удара. — Нала столько рисковала, чуть ли не попав на глаза этим гиенам, чтобы добыть нам всем хотя бы этого галаго, а ты тут недовольства свои высказываешь.        — Нет, Тама, — не без нотки огорчения вымолвила Нала, покачав головой и остановив подругу одним жестом лапы. — Он прав. Я могла поймать больше, добыть ещё нескольких мышей, но… Но я просто трусиха.        — Ты? Трусиха? — удивленно переспросил Тоджо, на голове которого, как и обычно, резвились лазурные птички. Тёмно-охровый львёнок коротко хохотнул, вовсе не намереваясь поглумиться над подругой. — Из всех нас ты единственная, кто когда-то побывал на Слоновьем Кладбище, когда там ещё жили гиены Скара. И после этого ты трусиха?        — Та ещё, — строптиво отрезала Нала, сгорбившись и обвив хвостом сильные лапки. — Если бы не Симба, то меня давно уже съела Шензи. Вот он был такой смелый! — восторженно пролепетала она, не замечая, как хитро переглянулись между собой её друзья. — Когда она хотела меня съесть, Симба сразу же полоснул её когтями. Вы бы видели, как он смело пытался меня отгородить от них, попытавшись запугать гиен рыком.        — Я даже представляю, как гиены трепетали от смеха от его убогого мяуканья.        — Чумви! — вновь рыкнула на него Тама, намереваясь в очередной раз одарить его затрещиной.        — И всё же с охотой становится с каждым разом всё труднее из-за гиен, а я есть хочу, — понурив голову, пожаловалась самая тёмная, как услышала, что рядом кто-то раздраженно шикнул.        — Знаешь, Кула, это не новость! Ты вечно хочешь есть. Ты постоянно ешь и спишь*, а когда мамы приносят еду, то жрешь больше всех, — отчеканил в очередной раз Чумви, и тут же вздрогнул, заметив, что ядовитый взор фиалковых очей Кулы пали на него. — Я-я пошутил!        — Идиот, — вновь послышалось в их окружении.        — Ребят, не время для ссор. Да, гиены наглеют и воруют нашу еду раньше, чем мы успеем съесть половину, поэтому сейчас надо бережно относиться к каждому приему пищи, четко решая, сколько съесть, чтобы хватило всем. Давайте попробуем поделить этого галаго, — проговорил Тоджо, под конец ткнув носом на убитого зверька. Тут же он, оценивая возможность деления добычи, скривился. — Хотя знаете… Да, на всех не хватит и куса. Пусть Нала возьмет себе. Она охотилась, она рисковала. Она больше заслуживает этого.        Львёнок, до этого поймавший галаго, удивленно округлил глаза.        — Я? — вопрошающе воскликнула малышка, и тут же покачала головой в знак отрицания. — Нет, Тоджо. Сейчас тяжелое время. Я не стану есть сама, пока вы голодны. Уж лучше я оставлю эту тушу валяться здесь, если так.        — Значит, можно будет считать, что ты убила его просто так, ради азарта, что означает, что ты нарушила Круг Жизни, — деловито молвила Тама, и, будучи довольной, заметила, как блеснул недоумение в аквамариновых радужках Налы. — И Короли Прошлого разгневаются, пошлют нам больше бед, и только потому, что один львёнок отказался съесть галаго.        — Скажешь иногда такое, — усмехнулся самый светлый львёнок, и, схватившись когтями за свою добычу, принялась рвать её на куски. — Тогда разделю её на части с вами, девочки. Тама, тебе голова, Куле — туловище, ну, а я нижнюю часть возьму.        Глядя на то, как его подруги принялись рвать мясо, то, которого так часто не хватало им, Чумви нахмурился, вместе с тем почувствовав, как стянуло в узел ноющий от голода желудок.        — Но я тоже хочу есть, — шепнул он другу, что несильно побивал тёмной кисточкой по земле.        — Понимаю, Чумвс, — кивнул Тоджо, изогнувшись в потребности пожевать хоть что-то съестное, — но… Это же девочки. К тому же, если ты заметил, то на мне стало меньше птиц. Это всё потому, что я отправил Каси и Харири в Горный Прайд.        — Что? К Малке? Зачем? Чтобы их по пути патрулирующие гиены сожрали? Вот уж не знал, что ты их подкормить решил!        — Да нет же! — хмуро отмахнулся от него Тоджо, точно от назойливой мошкары. — Они уведомят прайд отца Малки о том, что у нас происходит, и, если повезет, они будут время от времени тайно приносить нам еду. Ох, мои бедные Кусини и Мтазама, они так скучают по своим брату и сестренке. Главное, чтобы гиены и Скар не узнали об этом.        — О чём это Скар не должен знать?!        Львята одновременно вскрикнули, услышав, как неожиданно раздался за ними чей-то яростный голос. Нала, Кула и Тама попытались прикрыть еду, опасаясь, что то гиены нашли их логово так некстати, а Тоджо с Чумви припали к земле, будто будучи готовыми сражаться до последнего. И всё же, увидев того самого незваного гостя, что наведался к ним с такой резкостью, детёныши готовы были благодарить мир за то, что то не были вовсе не недруги.        — Зира, не пугай нас так больше, — переводя дыхание от ужаса и заполняя небольшую пещерку своим тяжкими вдохами и выдохами, попросила Тама, всё ещё дрожа от недавнего ужаса.        — Что вы тут вообще делаете, мелкие негодники? — несколько сердито воскликнула пепельно-золотистая львица, оглядывая пещеру.        — От гиен прячемся… С едой, — последнее слово, Чумви, опасаясь возможного нашествия слуг Скара поблизости, произнес совсем тихо, шепотом.        — А, так у вас есть еда. И что там вы поймали? — Зира посмотрела на маленьких львиц, что недолго поразмыслили, и, таки решившись, расступились по разным сторонам, открывая взор на уже разорванную добычу. — Галаго? Вы шутите? Какой-то там жалкий галаго? Да его одной из вас не хватит, чтобы насытиться, а вы на пятерых ещё и решили поделить, умники.        — Мы не едим. Мы оставили его девочкам, — указав на себя и стоявшего поблизости Чумви, ответил Тоджо, на слова которого кивнул его товарищ.        — Просто гиены часто отбирают у нас добычу, Зира, — обиженно фыркнула Нала, отодвинувшись от своей добычи, при этом вспоминая то, как не единожды воровали у них еду те ненасытные твари. — Раньше хоть остатки забирали, кожу да кости, а сейчас целую половину, которую должен был доесть прайд со львятами.        — А кушать хочется, — грустно вздохнув, вставила Кула.        — Жалкое зрелище, — закатила глаза Зира, как вдруг переменилась в выражении лика, ощутив неловкость от ситуации: её-то Скар, как близкого члена прайда, вовсе неплохо подкармливал в тайне от остальных львиц. Мотнув головой, она хмуро посмотрела на детенышей, кажется, услышав в этом безмолвии, как протяжно заурчал чей-то живот. Она готова поклясться, что это была Кула. — Так, пока что доедайте этого галаго, и попытайтесь сделать так, чтобы гиены не заметили вас, а я, — львица оглянулась, чтобы быть в уверенности, что их никто не видел, — а я поищу вам чего-нибудь более сытного, что вы могли бы съесть все вместе и получить больше сил, чем от этой мелочи.        Она вышла из пещеры прежде, чем львята успели понять то, что только что услышали, а уже в следующую минуту взрослая львица уходила под громогласные вопли благодарности. Зира петляла по землям прайда, совсем немного улыбаясь. Быть может, потому, что сегодня наконец-то была солнечная погода, — ох, как она не любила, когда было пасмурно и тускло вокруг — или же от мысли, что сегодня она поможет львятам, так изголодавшимся из-за гиен Скара. Видимо, даже под уговоры Сараби он ещё не провел беседу с ними, решив затягивать время и морить голодом свой прайд, и в какой-то момент Зира сжимала клыки в самой настоящей злости, думая, как беспощадно относилась к ним безответственность их короля.        Тут же она задумалась над тем, что и в этой помощи львятам для неё была своя выгода: вчерашние слова Сараби то и дело лезли в подкорки контуженного сознания, не спеша выбраться оттуда, что немало мешало ей, не позволяя задуматься и о других вещах, не менее важных. Зира была без понятия, что именно её волновало больше всего: желанная награда для Скара, или же опасение за Сараби? Об их былых чувствах она знала прекрасно, сама же застала это время. В голову нещадно лезли самые разные воспоминания, особенно те, когда всё было хорошо. Когда они были ещё детьми, а её не рвало такое, казалось бы, эфемерное и глупое чувство.        Львенок бежал по усыпанной травой роще, разгоняя во все стороны испугавшихся её прибытия бабочек. Те вереницей разлетались по сторонам, создавая над ней целую радугу всевозможных цветов. Из уст вырывался искренний детский смех, когда она глядела на ровесника, с боевым видом бежавшим за ней.        — Ррр, я поймаю тебя, Зира! — крикнул ей вдогонку тёмно-рыжий львенок, в ответ на что та, кого он прозвал Зирой, показала ему язык.        — А вот и нет, Рудо! Ты как всегда такой медленный и неуклюжий! — еле слышно хихикнув, победоносно воскликнула малышка, поднимая счастливую мордочку золотистым лучам утреннего солнца.        Сдув павшую на жасминовые глаза прядь чёрной гривы, не так давно появившейся у него, рыжик с фальшивой обидой посмотрел на спину подруги, что маячила перед ним тёмным пятном. Пользуясь силой задних лап, он оттолкнулся ими вперед. Рудо оказался в воздухе и навис над Зирой, и та, заметив, как её накрыло тенью, поздно подняла ничего не понимающий взгляд наверх. Тут же принц упал на неё, несильно пригвоздив к травянистой земле и положив лапу ей на голову.        — Ну и кто теперь медленный и неуклюжий, малышка Зи? — иронично спросил львёнок, плутовато улыбнувшись.        — Шьезь с мея, — негодующе пробурчала Зира, морда которой была прижата к земле.        — Я же говорил, что однажды заставлю тебя есть землю! — самодовольно пророкотал Рудо, отпрыгнув на почву и глядя, как мстительно посмотрела на него периферией зрения его подруга.        Он подошел к небольшому возвышению, зелёному-зелёному, как и радужки его глаз, и посмотрел на прельщающий вид, что открывался ему. Небо саванны сегодня было необычайно ярким, омытым светло-светло лазуритовым цветом, а по нему, блуждая в долгое и неизвестное никому странствие, медленно плыли пушистые барашки-облака. Рудо мечтательно вздохнул, а после оглянулся на Зиру, будто подзывая её подойти поближе. Пепельно-золотистый львёнок, отряхнувшись, не заставил долго себя ждать, и удобно уместился рядом с приятелем, смотря на величественный пейзаж. По правде, в отличии от юного принца, это её не так сильно интересовало.        — Знаешь, вчера папа сказал нам с Муффи, что после смерти мы становимся звёздами, — задумчиво протянул Рудо, осматривая полотно утреннего неба. Зира, услышав это, дернула бровями, но тут фыркнула, услышав это.        — Лучше бы ты мне это ночью рассказал. Утром, когда на небе ни единой звезды, это не так интересно, — немного обиженно ответила та, вглядываясь в то же место, что и её друг. — Да и что интересного в том, чтобы смотреть на небо и звёзды? Только время зря тратишь, Ру!        — Для меня это важно, — несколько хмуро отрезал тот, со скрытым удивлением задумавшись над тем, что его подруга в этот день встала не с той лапы. — Говорят, что самая яркая звезда именно у короля, а остальных не видно, потому что при жизни они ничем не запомнились. Так, по крайней мере, мне сказали обезьяны… Папа с мамой ещё не выбрали того, кто будет королём в будущем.        — Ты бы хотел им стать? — спросила Зира, и ответом послужил утвердительный кивок. — Так что тебе мешает?        Рыжик заметно замешкался перед тем, как ответить.        — Мама говорит, что я стал бы лучшим королём, чем мой брат, потому что я очень умный, — не очень весело подытожил Рудо, и уголки пасти ткнулись вниз, — но папа… Даже если моя мама кровная наследница, дочка Мохату, то у папы, как у короля, больше привилегий, и он предпочитает видеть на троне Муфасу, потому что он сильнее меня. Он не говорит об этом, но я ведь вижу.        — У вас равные шансы, но тебе надо сделать так, чтобы король Ахади выбрал именно тебя. Удиви его. Сделай то, что не смог бы сделать Муф. Я в тебя верю, Ру. Я, как и королева Уру, хотела бы видеть на троне именно тебя.        — Спасибо, Зи, — благодарно посмотрев на неё, тихо ответил львёнок. — Если я стану править Прайдлендом, то моя звезда будет са-а-а-амой яркой. Не так, как у моего дедушки, конечно, но всё равно её хорошо будет видно. И если так и случится, то твоя звезда после смерти будет гореть так же, как и моя.        — Но я ведь не буду королевой, — изогнув в непонимании бровь, напомнила ему Зира.        — Но ты останешься моим лучшим другом, а это, поверь, лучше, чем всякие там королевы. Кем бы ни была моя будущая жена, но даже её звезда не будет такой, как твоя.        Зира зажмурилась, пытаясь избавиться от непотребных в такой момент мгновений из прошлого. Тех, которые никак её не щадили, заставляли окунуться в прорубь боли и сладострастия одновременно. Всё было прекрасно, пока чувства не начали искажаться, гипертрофироваться во что-то другое. Когда-то такое понятие, как «лучший друг», радовало её, делало чем-то важным для него, самого принца и некогда — возможного будущего короля. Сейчас она ненавидела это словосочетание. До скрежета. До скрипящих от давления клыков.        Львица оглянулась, решив сконцентрироваться на охоте, и тут же заметила, что от лишних мыслей не следила за дорогой и занесла себя в неизвестность. Тогда же, пробурчав что-то, Зира повернула голову в сторону и дёрнула ушами, увидев клевавшего что-то индюка. Тот, не оглядываясь по сторонам, доедал какие-то семена, и охотница, хищно ухмыльнувшись, подошла ближе.        — Эй, Гвембеш! Помнишь меня?        Индюк, дернув шеей, устало закатил глаза, но стоило ему посмотреть на того, кто позвал его по имени, забился в тревоге, сразу же принявшись уносить ноги.        — Как мило! Ты не забыл меня!        Зира, не спеша, пошла за ним. Гвембеш, как она думала, идеально оправдывал своё имя — он правда будто был кривоногим. Медленным, что львица даже не решила утруждать себя и гоняться по всей саванне. Даже невольно захотелось поддаться, но в тот же момент она вспомнила, что делала это не для себя. Зира, вздохнув, просто ткнула лапой между ногами индюка, тем самым заставив его пасть на землю, перед этим смачно плюхнувшись пузом вниз. Цокая, хищница с елейной улыбкой подошла ближе к птице, и, не теряя и минуты, вонзила клыки в его горло. Она подумала, что было слишком просто. Даже интереса никакого эта охота не доставила.        Львица, схватившись за только что пойманную добычу, пошла обратной дорогой, пытаясь вспомнить путь к той пещере, где остались львята.        «Чёрт! Надеюсь, что гиены не нашли их, иначе проблем не миновать» — подумала Зира, и, прибавив ходу, поплелась вперед, во время этого успешно миновав Скалу Предков, на которой как раз и стоял Скар, к счастью, или к сожалению, не заметивший её.        Темно-рыжий лев, оглядывающий свои прекрасные владения, некогда принадлежащие его старшему брату, искал взглядом своих охотниц и, не увидев их, решил выпустить пленника-птаха, который служил ему мажордомом, как и когда-то служил всеми любимому Муфасе.        Тяжелая лапа короля ступила на холодный каменный пол пещеры, кою ему приходилось делить с Зазу. Скар не то, чтобы не жаловал компанию баклана, наоборот, тот мог развлечь его время от времени, но все же иногда был до головной боли невыносим.        — Зазу, — деловито произнес дикий кот, гордо подходя к клетке с запертой внутри его собственной «канарейкой», — не хочешь размять крылышки? Я ведь тебя почти совсем не выпускаю. — нарочито раскаивающимся голосом молвил лев.        — Скар… — только услышав невежливое, по мнению короля, обращение к своей персоне, он раскрыл свои зеленые очи от удивления, которые тут же блеснули искрами ярости, а пасть исказилась в оскале белоснежных бритвенно-острых клыков, — Ваше Величество, — поспешила исправиться птица, испугавшись столь острой реакции льва. Ну конечно, тот же его предупреждал, — можете сразу отдавать приказы. Без этакого вступления.        — Спасибо, Зазу, — Скар обнажил свои зубы снова, но уже улыбкой. Еле выдавленной из глубины его души улыбкой, хитро вскинув брови. Его распирало от радости при виде того, как его боятся, — а если еще раз так неуважительно назовешь меня Скаром, — тихо прошептал тот, вжимаясь к скелету, — то пойдешь гиенам на закуску! — у самого клюва Зазу раздался щелчок зубами, отчего тот невольно подпрыгнул.        — Д-д-да, м-мой к-король… — сглотнула птица, недавно еще хихикающая и презирающая этого льва, который теперь насмехаясь и пугая рассчитывался с ним.        — Я так и не сказал, что мне от тебя нужно. Кхм, — Скар покашлял в сжатую в кулак лапу, прочищая горло, чтобы голос не хрипел, не свистел и не ломался. — Найди прайд и приведи к скале. Весь.        Лев замахнулся и ударил по ребрам, служащим клеткой для мажордома; те раскололись с режущим ухо гремящим звоном, отчего темно-рыжий прижал уши, закрыв глаза, а Зазу взмыл в воздух, наполнив легкие запахом свободы и спеша выполнить приказ Скара, чего так не хотел делать.        Он не хотел служить предателю. Для Зазу королем был и будет Муфаса, но Скар вынуждал его прислуживаться и унижаться, напевая ему различные веселые песенки. А может, птах просто труслив?        Когда мажордом полетел искать прайд, вслед за ним, на выступ скалы Предков отправился Скар, не доверяющий своему слуге. При рождении названный Рудо, а сейчас носящий другое имя, сильнее отражающее его характер, до сих пор не мог поверить, что все, чего касались лучи солнца, а также еще и то, что в тени, принадлежало ему и только ему. Не отцу братьев, не любимому всеми Муфасе, не его потомку Симбочке, а ему. Солнечный свет, словно прославляя нового короля, пал на тело беспутного льва. Его темно-рыжая шерсть отливала медным оттенком, иссиня-черная грива блестела, как ночной купол неба, а изумрудно-зеленые глаза стали ярко-лаймовыми. Неужели Короли прошлого не держали зла на Скара и одобряли его правление?        Король, довольный погодой, вальяжно улегся на выступе скалы, горделиво подняв голову и с нетерпением ждущий львиц, или хотя бы зануду-Зазу, который сообщит о местонахождении прайда. Как ни странно, но Шензи, обычно заглядывающая каждое утро к королю, сегодня не объявилась. Да и хорошо, меньше жалоб от этих, как ни странно было признавать Скару, надоедливых гиен. Он дал им все, чего они желали, живя в Аутленде, а сейчас им и этого мало. Ненасытные кошаки.        Скар тихо рыкнул из-за мыслей о гиенах. Может, его отец правда был прав, и эти падальщики не такие уж и невинные? Ахади всегда направлял сыновей на правильный путь, независимо от того, кто будет из братьев будет королем, а кто его подданным. Но вот что выбирать — они решали сами.        — Муфаса, Рудо, даже когда кто-то из вас станет королем, обещайте мне, что все важные дела будете решать вместе. Один из вас будет советником для другого, — надежной опорой и защитой. Вы не должны забывать самого главного. Вы — братья. И не должны соперничать. Пример тому: ваша мама и тетушка Мфиса*. Всегда и везде вместе. — Ахади потерся мордой о сыновей, Муфаса немного отстранился, а Рудо наоборот прильнул к отцу, вдыхая его запах… Такой родной…        Король резко тряхнул головой, отгоняя от себя ни с того ни с сего нахлынувшие воспоминания.        — Соперничество — это борьба, а значит в этой борьбе есть победитель и побежденный, не так ли, братец? — злорадствующе ухмыльнулся Скар, бросив взор изумрудных очей на голубой небосвод, вспомнив слова, сказанные Муфасой когда-то в детстве после шутливой драки с Рудо, который, в очередной раз проиграл. — Так кто теперь у нас побежденный? — хмыкнул он.        Опустив голову с красивого оттенка гривой на лапы, лев устало взирал на горизонт, стараясь заглянуть дальше, но его попытки были прерваны запыхающейся птицей, прилетевшей с вестями о том, что прайд в полном составе ждет у подножия своего короля.       Скар, сидя на высоком камне около скалы, позвал:        — Сараби!        — Да, Ваше Величество, — вышла вперед самая приметная львица.        — После нашей беседы меня не смели покидать раздумия, чем ты должна будешь мне отплатить за мою услугу. — лев растягивал время, видя, как изводилась Сараби от неведения. Ему доставляло это такое удовольствие, что он просто сиял изнутри. — Убить для меня слона? Покинуть наш прайд? Или… — изумрудные радужки короля загорелись ярко-зеленым, почти белым огнем, словно внутри глаза его чёртики жгли медь или сурьму, — или, милая моя Сараби, ты станешь моей королевой.        Скар загоготал, львицы единогласно ахнули, а Сараби почувствовала, как растоптали ее честь, словно какое-то противное ползающее насекомое, этим оскорбительным предложением, от которого сердце просто разрывалось. Но стойкость духа она сохраняла так, что казалось, что бывалую королеву это вовсе не задело. Но он знал. Знал, как это аморально, знал, как Сараби станет больно, как станет стыдно, как станет противно. Знал. А потому и унизил. Вдову будто прижали к стене, но то не стена была вовсе. Она стояла на краю пропасти.        — А если я откажусь? — не теряя надежды спросила львица.        — Ну, если твое самомнение не дает мне положительного ответа, — картинно выкатив губу, Скар произнес обиженным голосом, — ты должна будешь родить мне наследника.        По разбитому сердцу и растоптанной чести этот полоснул своими черными когтями. Она? Ему? Наследника?!        — Ни за что, Скар. Ни за что я не выношу тебе львенка! — из разбитой души вырвался агрессивный рык.        Король лишь лукаво улыбнулся своей собеседнице, подставив лапу под подбородок.        — В противном случае, я буду просто вынужден приказать гиенам убить всех львят, потому что они не мои кровные дети. По закону я давно должен был так поступить, — пробасил лев, возвышающийся на камне. — Заодно и львятинки отведают, не то Шензи все мои королевские уши прожужжала. — глядя на свои острые, как иглы, когти, будто бы ненарочно выдал темно-рыжий.        Львицы-матери утробно зарычали и оскалились, встав в оборонительную позу, предварительно спряча за собой детенышей, готовясь биться до последнего. Послышались всхлипы львят. Сараби не верила своим ушам. Как Рудо мог такое говорить?! Ах, да, Рудо ведь давно умер…        — Тихо! — зарычал Скар на прайд. — Я жду ее решения. — осклабившись, лев начал пожирать взглядом песчаную львицу, видя, как огонек ее янтарных радужек гас, а осанка кривилась.        «Не могло так быть! Не могло! Айхею, пусть я проснусь, и все будет, как прежде. Я, Муфаса, Симба, прайд. Это ведь просто кошмар?» — Сараби мысленно молилась, отказываясь верить, что все, происходящее сейчас не кошмар, а ужасающая правда. Она не могла дозволить гиенам, этим безжалостным хищным тварям, дотронуться хоть до шерстинки на голове львят её прайда. Не должна была! Она бы не выдержала смерть детей ее подруг, ставших ей, как и Симба, родными.        Разбитое сердце, растоптанная честь, разрушившиеся надежды, потерянная семья, частично убитый смысл жизни. Что ей терять?       Нечего.        — Я не буду вечно ждать ответа! — рявкнул лев, не в силах слушать это давящее на разум, словно тяжелая лапа на шею, молчание. — Шенз…        — Постой! — резко перебила Сараби Скара, понимая, что тот может совершить все, что угодно.       Это подтвердилось пару минут назад.        — Я… согласна.