Когда они зашли в пещеру, далеко от прайда, который стоял за её стенами, Сараби только-только поняла, как ей было страшно. Вокруг царил холод, пробивавший её на дрожь, а сумрак грота наводил больше ужаса. Наиболее страшным было понимание того, что её сейчас ожидало.
Львица дернулась, когда тяжелая лапа Скара оказалась на её спине, а за ней раздался его бархатный фальцет.
— Ну что, ложишься? Или даже с моим братом в
такой момент ты трусила?
Сараби поежилась от его слов, но, не терпя обвинения в трусости, пала животом на землю. Дыхание было тяжелым, а сердце слишком уж быстро билось о её мощную грудь. Скар, к слову, уже успел нависнуть над ней тенью, и, как и следовало всегда делать, схватил клыками за её шкирку, дабы львица под ним не брыкалась.
Сараби думала, что всё пройдет легко. Думала.
Она не успела ничего понять, как когти проскребли каменную землю под лапами. Скар ворвался в неё слишком резко, не дав ни вдохнуть, ни выдохнуть. Всем телом она ощущала, как он врывался в неё, как разрывал её нутро, ко всему этому сжимая её холку так, что львица начала невольно задумываться о памятной ране.
Изначально Сараби не задумывалась о боли, как таковой. Они с Муфасой так проделывали кучу раз, результатом чего стал Симба, и она прекрасно помнила, как всё начиналось, а как закончилось: резкая боль, когда тот вошел в неё, однако позже переменившаяся на необыкновенное удовольствие. Сараби давно стала настоящей львицей благодаря Муфасе, и думала, что после этого то реликтовое ощущение потери девственности более не напомнит о себе. Думала. Она просто забыла, что Скар хотел отыграться на ней, отомстить за то, что когда-то бросила, ушла к брату, у которого с рождения всё было.
— Моя. Моя. Моя.
Скар не уставал проговаривать об этом раз за разом, сцепляя клыки сильнее даже тогда, когда казалось, что дальше уже было некуда. Вместе с тем он врывался глубже, грубо и властно двигаясь в несчастной львице. Движения его были быстрыми, беглыми и, как он знал, приносившими самый настоящий дискомфорт, и он знал об этом прекрасно, особенно видя исказившуюся от острых ощущений морду Сараби. Поэтому, наверное, и продолжал аляповато врываться в неё, чувствуя всю власть над ней. Подумать только, думал Скар. Львица, которая когда-то была его, но сбежала к его братцу и нежилась в его объятиях на его же глазах, сейчас, в эти мгновения, изнемогала от боли под ним. Сараби, отныне, принадлежала ему, и они оба это понимали. Сама львица чувствовала, как растекался стыд по её разорванной душе. Она — неверная жена. Она больше не принадлежала любимому мужу, которого всячески пыталась представить сейчас, но не могла: злые и пылающие огнём очи Скара нисколько не были похожи на добрые и родные глаза Муфасы. Нисколько.
— Что такое, Сараби? Мой брат не достаточно драл тебя в своё время?
А она горела от стыда, за этим не чувствуя боли.
Король вошел глубже, и той показалось, что он разрывал её. Разрывал её нутро. Его живот прижался к напряженной спине Сараби, которую он удерживал всеми имеющимися у него силами, и, зажмурившись, Скар ощутил, как по нему прошлась волна удовольствия, хлестнувшая в один миг. Для львицы же это, напротив, было наиболее болезненным, и она, спрятав морду между передними лапами, приглушенно всхлипнула. Так, чтобы он не услышал.
Секунда. Вторая. Скар резко вышел из неё, заставив вдову брата вскрикнуть. Всё её тело дрожало, в то время как из горевшего огнем лона сочилась багровая лужа крови. На какое-то время лев пожалел о том, что был таким резким с ней, что доставил столько боли, а потом… А потом ненавистно вспомнил, с какой любовью она прижималась когда-то к Муфасе, как тот отвечал на её ласки, проводя языком по её мордашке. Опять же, на его глазах.
— Перестань реветь, — раздраженно рявкнул он, сузив изумрудные глаза и фыркнув, стоило заметить, как та стыдливо прижала хвост к болевшему подхвостью. — Аргх, сплошная головная боль! Ведешь себя так, будто это был твой первый раз.
Сараби бы ответить что-то, огрызнуться, но как только она вспомнила цену своего позора, то сразу замолчала.
— По крайней мере, ищи достоинства сложившейся ситуации. Детёныши останутся живы и при своих матерях… На некоторое время, пока они не подрастут и не будут вынуждены покинуть земли прайда, да и ты вновь станешь матерью, — невозмутимо, нарушая тишину, молвил Скар, тут же заметив, как дернулась от этой мысли львица. — Симба был славным львёнком, Сараби. Мне жаль, что он погиб таким трагичным образом, да ещё и так рано, но тебе надо отойти от его смерти. Я выполнил своё обещание, Шензи строго поговорит с кланом. С тебя требуется сын.
— Сын? — пораженно переспросила бывшая королева. — А если родится девочка?
— Дочь? — удивился тёмный лев, изогнув бровь от услышанного. — Что ж, я не посажу на трон львицу. Не хватало ещё того, чтобы она влюбилась в бродягу, который управлял бы моим прайдом. Мне нужен сын. Однако, даже с этим условием я не собираюсь отрекаться от девочки. Дочь, так дочь. Я буду брать участие в её воспитании.
Песчаная львица, положив лапу на живот, облегченно вздохнула, поняв, что возможная опасность подавно миновала.
— Asante, Рудо.
— Не смей меня так называть.
— Скар, у меня к тебе серьёзный разговор!
Король моментально обернулся, как и Сараби, мысленно обрадовавшись, что сей процесс уже закончился, и никто не мог повидать её в такой позе, в такой момент и с такой искривленной в гримасе боли морде. У входа в пещеру появилась Зира, с неким недовольством глядевшая на них.
— Зира! — рыкнул Скар, увидев подругу детства. — А предупредить не судьба? Мы тут… Как бы… «Это»…
— Послушай, Скар, я очень рада твоему первому в жизни перепихону, — бестактно протараторила львица, не обратив внимания на возмущенный от пристыженности лик льва, — но у меня к тебе серьёзный разговор тет-а-тет. Чем дальше от прайда, тем лучше.
— О Боги, — мысленно возвел очи до небес худощавый лев. — И что может быть такого серьёзного, что ты без разрешения зашла в такой момент?!
— Ну вот пойдем, поговорим, и узнаешь. Поверь, Сараби не будет интересно это слушать, — сквозь крепко сжатые клыки процедила Зира, но тут же, опустив взгляд, скорчила недоуменную морду, стоило посмотреть на подхвостье своей бывшей королевы, омытое кровью. Неприятный запах ударил в ноздри. — П-пошли отсюда. Желательно на твой любимый выступ.
Тяжело вздохнув, Скар бросил взор на Сараби, что всё ещё корчилась после их болезненного уединения, и, чопорно фыркнув, король засеменил вслед за своей подругой.
Они прошли мимо прайда, что не спешил окинуть своего правителя многочисленными вопросами, и по пути Зира словила себя на мысли, что не понимала точную причину злости на своего нерадивого приятеля: было ли это по вине доселе непризнанного ею чувства? Или же это случилось после того, как она увидела Сараби, бессильно распластавшуюся на холодной земле. Неожиданно львицу передернуло от мысли, до какой степени мог изощряться над нею Скар, как мог унижать и словесно, и грубой силой. На короткое мгновение обида на неё исчезла, уступив место жалости и состраданию, и Зира, напоследок посмотрев на звёздное небо, выдохнула, войдя в пещеру, где ещё во время правления Муфасы жил Скар. Сам король, зайдя внутрь, сморщил нос: его пещера, отныне, навеки хранила запах падали и гиен, а ещё чего-то такого, что всячески напоминало ему о его прошлой жизни.
— Начинай, — флегматично проронил тёмно-рыжий лев, насупившись от мысли, что его так грубо оборвали, — а я уж подхвачу.
— Скар, ответь мне: ты с ума сошел?! — проорала ему в самое ухо львица, оскалившись от накрывшего её безумия. — Что ты сделал с Сараби?!
— Ублажил, — пожав плечами, нарочито-спокойно ответил король, тряхнув иссиня-черной копной гривы. — Подумаешь. Муфаса делал с ней тоже самое задолго до этого дня, так на него ты не повышала голос за это.
— Действительно, — саркастично прошипела Зира, клацнув клыками у самого изогнутого носа Скара. — Сараби ведь
всего-то его львица. Конечно, какие у него права были бы уединяться с ней? Скар, очнись! Она не твоя львица. Она принадлежит Муфасе, даже если ты по сей день брызжешь слюной на неё, да и я, знаешь ли, почему-то уверена, что твой брат поступал с ней совсем не так. Посмотри, что ты сделал с Сараби! Ты её чуть ли не разорвал от желания отомстить за разбитое сердце.
— Прикуси язык! — рыкнул черногривый, опустив тонкую линию бровей к переносице. — Сараби не королева больше, не забывай этого. Она уже подавно самая обычная львица из этого прайда, а я — король этих земель! У меня было полнейшее право так делать. В моих прерогативах подчинять каждую самку себе.
— Но почему именно она? Почему именно Сараби?! — досадливо взревела песчаная львица.
— Ох, ну что за вопросы? — устало воскликнул король, стиснув клыки. — Ты забыла, как я влюбился в неё, когда был подростком? Я же так любил её, так надеялся, что у нас будет семья. Что ж, она решила пойти по более удобному пути и стать королевой. Теперь у неё есть возможность. Да и подумай: она может вспомнить наши былые отношения, и всё будет хорошо. Я выбрал ту, с кем у меня есть шанс быть любимым… Снова.
Зира тихо зарычала, еле слышно, но, закрыв глаза на секунду, выдохнула, а уже после совершенно безмятежно посмотрела на своего собеседника.
— Скажи мне, а ты никогда не думал, что
я могла быть влюблена в тебя?
До этого абсолютно спокойный, ничего не чувствовавший Скар округлил глаза от услышанного. Некоторое время они простояли в тишине, не зная, что и вымолвить. Лишь глядели один другому в глаза, ища в уме самые подходящие слова.
— Ч-что? — наконец-то спросил король, заметно нахмурив лик. — Что ты сказала? Зира, ты что, шутишь?
— Конечно! Как же смешно от мысли, что глупая и наивная Зира решила признаться в своих чувствах тому, с кем провела значительную часть жизни! — громогласно воскликнула львица, и лев заметил, как голос её начал предательски ломаться, будто она готовилась заплакать. — Но почему, скажи мне? Почему ты не заметил этого? Почему не понял этого, когда я отчаянно заступилась за тебя перед Муфасой и Сараби? Почему не заметил, когда решила поддержать в плане с убийством брата, пускай и вовсе не хотела? Шетани тебя подери! Да я ведь вернулась обратно в Прайдленд только ради тебя! Только потому, что хотела быть рядом с тобой!
— Тогда почему молчала столько времени?
— Дурак, — сплюнула ядовитым тоном Зира. — Не строй из себя невинную жертву, в то время как я — самый настоящий преступник. Ответь сам себе: а взаимны ли эти чувства? Был ли смысл мне рассказывать о них тебе?
И он хотел ответить, сказать что-то, но тут же, когда слова уже должны были вырваться из его уст, Скар остановился. И замолчал.
Львица фыркнула.
— Ну вот почему я не удивлена? — с долей укора и обиды произнесла она, отвернув от короля голову, но, почувствовав укол в сердце, опустила уши. Лев стыдливо опустил голову, желая поскорее окончить разговор, но, внезапно так, львица прильнула к его гриве, прижавшись к подбородку, что немало его удивило. — Мне не нужен трон, мне не нужно быть королевой. Я просто хочу, чтобы ты любил меня, как и я тебя. Неужели ты не чувствуешь того же, Скар? Мы были вместе с детства. Были близки. Ты был мне братом, которого у меня никогда не было. Я чувствовала к тебе что-то другое и новое. Почему с тобой этого не случилось?
Скар опустил уши, отчего-то коря себя, что не чувствовал ничего похожего. Что поступал с ней фактически так же, как Сараби уже поступила с ней.
— Рудо…
Молодой лев дернулся, услышав старое имя. Быть может, услышь он его от другой львицы, так уже и вовсю рычал от злости.
— Зира, — оборвав давящую на виски тишину, произнес Скар, — помнишь, мы были маленькими, и я рассказал тебе историю со звёздами, о которых рассказал нам с Муфасой отец? Помнишь, что я сказал для тебя в тот день?
— Что если ты станешь королем, то после всего пройденного ты сделаешь меня такой же яркой звездой на небе, как и ты.
— Верно. И помнишь, почему? Потому что ты мой
друг, заметь это. Лучший друг, Зира. Не более.
Львица зажмурилась, прижав голову к сильным плечам, но тут же, сузив багровые глаза, отпрянула от него, презренно глядя на своего короля.
— Значит, ты отвергаешь меня, Скар?
— Мне жаль говорить тебе это, но да, — с не поддельным сожалением промолвил черногривый лев, тихомолком вздохнув. — Я люблю тебя, Зира, но только как очень и очень близкого друга. Может даже, как сестру. Не иначе. Мне очень жаль, если я сделал тебе больно.
Её пробило дрожью. Львица, фыркнув, пассивным аллюром прошлась к выходу.
— Не жаль, — отчеканила дикая кошка, ступая по каменной поверхности старой пещеры своего… Друга. — А вот Сараби, да и всему прайду, будет очень интересно узнать настоящую причину гибели Муфасы и Симбы.
Тёмный лев раскрыл пасть в неверии того, что он услышал.
— Ты… Ты… — ненавистно восклицал Скар, обнажая клыки. — А ты не боишься того, что не только мне леща достанется за это? Всё-таки, ты с самого начала знала о моих планах, но не попыталась остановить. Я не промолчу об этом, будь уверена.
— Плевать, что со мной будет в итоге. Пускай на меня наорут, побьют, выгонят, или даже убьют. Я расскажу им правду.
— Ах, а мысль, что тебя ожидает за это расплата в виде полчища голодных и злых гиен, тоже не пугает? — вкрадчиво спросил Скар, подойдя к ней ближе. Мельком он заметил, как та закатила глаза.
— Вот ты какой, оказывается, — не без презрения вымолвила Зира, ощутив укол обиды от его слов. — Ради трона и своих идеологий готов убить ту, кого ты называл своим другом. Если ты на такое правда способен, то я буду знать. Запомню перед тем, как Шензи со своим кланом разорвет мне горло… По твоей инициативе.
Скар, сдавшись, приударил себя лапой по лбу, что-то глухо и страдальчески промычав.
— О, Айхею. Ну что ты хочешь, Зира? Что ты хочешь в качестве молчания? — не выдержал король, опрокинув назад голову.
— Я же уже сказала: любви. Взаимной, — изнуренно напомнила ему львица. — Я знаю, что нельзя заставить любить насильно, но хоть немного ты можешь полюбить меня не как подругу? Я готова даже занять место Сараби и родить тебе наследника, при этом не посягнув на звание королевы.
— Сараби родит мне наследника потому, что такова была цена за мою помощь, но, — резко вставил черногривый, — я жду от неё сына. Я не посажу не трон девочку. Есть риск, что она всё же не родит мне принца, поэтому… Ты точно-точно готова подарить мне львёнка?
Задумавшись, львица, на свой страх и риск, медленно кивнула.
— Я дарую тебе львёнка, Скар. Глядя на него, я буду видеть тебя, если мои чувства не будут взаимны.
Король обреченно вздохнул.
«По крайней мере, она любит меня больше, чем Сараби» — набатом пронеслось у него в голове.
— Может быть, у нас есть шанс стать кем-то больше, чем друзьями. Всё же, больше никто в этой жизни не поддерживает и не любит меня так, как ты, — обойдя львицу, он ткнул носом в её спину, отчего та дернулась, чуть ли не зардевшись от неожиданного прикосновения. — Ложись, что ли.
— А? — удивилась та, склонив набок голову. Скар чуть слышно хихикнул.
— Зира, ты ведь должна уже знать, откуда берутся львята, — по-доброму произнес король, пока львица, переминаясь с лапы на лапу, легла перед ним, касаясь до холодного пола животом. — Ты ведь уже знаешь, что их не бинтуронг приносит, и находят не в ягодных кустарниках. — Скар, пристроившись, плюхнулся на неё сверху, положив лапы напротив локтей Зиры. — Твой первый лев уже должен был тебя всему научить. Приступим, раз уж ты такая настырная
— Мой первый лев? Скар, подо… Ах!
Её немой крик боли утонул в неизвестности, стоило Скару сделать толчок в неё, навеки лишив невинности.
***
— Сараби!
Бывшая королева, ковыляя по сухой земле и оставляя кровавую дорожку за собой, опустила голову, хватая открытой пастью спертый воздух. К ней тут же подошла Сарафина, проводя языком по усталой и омытой слезами мордашке.
— Что это чудовище сделало с тобой? — яростно воскликнула охотница, вылизывая её шею, доходя до щек и ушей.
— Он чуть ли не убил меня, чуть ли не разорвал, — Сараби, сдерживая всю боль в подхвостье, сжала клыками губы прежде, чем сесть. Львица обвила хвостом лапы. — Будто хотел отомстить за то, что когда-то я ушла к его брату. И он хочет сына.
— Сына… — словно пробуя это слово на вкус, повторила Сарафина, и тут же сплюнула. — Много хочет! Сначала насилует чужих жен, а потом требует, перебирая между детьми! Но ты… Ты зачем согласилась на это?
Вдову передернуло от слов подруги.
— Неужели ты такая глупая, Фина? — песчаная львица гневно забила хвостом по земле. — Не забывай всё-таки условия уговора и цену моего возможного отказа. Я — мать, уже потерявшая своего ребёнка, и я не пожелала бы никому познать такой боли. Если бы я не решилась пойти на уговоры Скара, то твою дочь могли бы убить гиены!
— Тётя… Тётушка Сараби! Как ты?!
Львицы обернулись, и, к своему же удивлению, обнаружили бежавшую к ним Налу. Она остановилась рядом с подругой матери, прижавшись к её боку и почувствовав себя виноватой в её страданиях: только ради безопасности её и её друзей она так пожертвовала.
— Мама очень волновалась за тебя. Она говорила, что это больно, — прижав уши, пристыженно молвил львёнок.
Сараби, улыбнувшись, ткнулась носом в нос маленькой Налы.
— Ничего, милая. Всё прошло, — вяло ответила львица, пускай своё состояние и не могла назвать, как «ничего». — Главное, что вы в порядке. Отныне, опасность никому не угрожает.
Усмехнувшись, Сарафина несильно боднула лучшую подругу боком в плечо.
— Ты наша героиня, Сараби. Пойдем к Рафики, он остановит кровотечение.
***
Скар растянулся всем телом, устало зевнув.
— Тебе не было больно? — осторожно и, что было редко, заботливо, спросил он, подойдя к львице.
— Поначалу да, было. Потом боль сменилась, стало даже приятно. А чего спрашиваешь?
— Заметил, — не сразу начал говорить король, обернувшись к своей партнерше, не спешившей встать на лапы и с интересом смотревшей на него в ответ, — что я оказался первым львом, который сделал это с тобой.
— Да-а-а, — протянула Зира, дернув ухом. — Я берегла себя для тебя, и ни один лев не удостоился чести сделать тоже самое со мной. По крайней мере, раньше тебя уж точно.
Правитель, опустив голову, горько вздохнул. В этот момент ему как никогда нужен был тот, кто ответил бы, правильно ли он делал. Скару было страшно, что одним неверным действом он вполне мог бы перечеркнуть всю радость в её жизни, разочаровать, потерять такого друга.
— И всё же я боюсь, что смогу навредить тебе по чистой случайности, — поежившись, проронил он, уткнувшись в её длинную и гибкую шею. Зира же невесело усмехнулась в ответ.
— Поздно, Скар. После того, что ты только что сделал, о таком думать поздновато. Теперь я твоя львица до последних дней, и клянусь, ни один лев не коснется меня так, как ты.
«Ох, Зира, я только хочу, чтобы ты была счастлива. Лишь бы твоя воля не заставила тебя страдать» — подумал лев, но, выпрямив осанку, он безразлично проронил совсем другое: — Я… Я пошел, если на этом всё. Наведаюсь к Шензи. Может, появились дела.
— Да, иди, — нехотя ответила львица, тоскливо глядя на то, как уходил Скар. Как оставлял её одну.
Она опустила голову, когда тощая фигура льва исчезла из поля зрения. Было холодно как телу, так и душе. Будто она правда на что-то надеялась. Будто верила, что чувства появятся даже после того, как Скар лишит её драгоценной невинности, позволит стать взрослой львицей. Было так мерзко в естестве, до самой тошноты. Зире показалось, словно она ощутила, как скрутило в узел желудок. Невыносимо хотелось уткнуться в чью-то шерсть и заплакать, лить слёзы, точно дитя, лишенное матери. Она одна. Она вновь была одна, на сей раз брошена своим лучшим другом, которого до жестокой фортуне ей не посчастливилось полюбить.
За пучиной своих дум она не обратила внимания на чьи-то шаги, но сразу же заметила, как чьи-то лапы обвили её тело, а спина почувствовала на себе длинные ворсинки.
— А хотя знаешь, — нельзя было передать, как Зира была рада услышать голос Скара, положившего голову ей на плечи, — гиены и всякие дела подождут. Этой ночью я буду с тобой.
Ей показалось, что камень пал с души валуном. Львица уткнулась в чёрную гриву Скара, и стало необычайно тепло на душе, в которой теплилась вера в то, что однажды жизнь пойдет в правильное русло.
