***
— Мама, мама! — закричала Сио, увидев Сараби, которая куда-то направлялась, — ты куда? — Погулять, пока ещё не совсем жарко, — в своём обычном бесстрастнословии ответила Сараби, даже не удосужившись взглянуть на дочь, которая с каждым днём в глазах львицы всё больше походила на Скара. — М-можно с тобой? — робость её голоса, неуверенность в вопросе так и навевал мысль о страхе ответа и страхе матери. — Тебе заняться больше нечем? — нетерпеливо закатила янтарные глаза львица, поворачиваясь ко львёнку. Под взором оранжевых, а в свете солнца почти жёлтых, как у змеи, глаз ребёнок съежился, обвив хвостом рыжие лапы и прижав уши с чёрным ободком-окантовкой к голове. — Й-я подумала, что мы м-можем провести время вместе. Как Мао и тётя Зира, — под конец тонкий голосок стал еле различим с шумом ветерка. — Так почему бы тебе не пойти с ними? — Сараби пыталась добиться ответа от Сио. Львенок часто мямлила перед ней, что немало раздражало взрослую. — Я… — Сараби! Вот ты где, — рысцой подбежала Сарафина к старой подруге. — Привет, зайка, — в милой манере поприветствовала она Сио. — Что вы делаете? — Она, — кивнув на львёнку, — снова хочет увязаться. Нахмурив брови, Сарафина осуждающе взглянула на подругу, тут же переведя взгляд на малютку. — Сио, милая, — львица наклонилась к ней, лизнув в личико, — пойди поиграй с Налой и Кулой. Они где-то около той зелёной пещеры или внутри, — указав лапой на подножие Скалы Предков, а другой подгоняя рыже-коричневого львёнка, Сарафина добрым тоном подбадривала, — беги-беги. Убедившись, что львёнок уже убежал на достаточно большое для того, чтобы не слышать взрослые разговоры, расстояние, младшая львица собиралась с мыслями. — А теперь… — вздохнула она, разворачиваясь к подруге, — я… — Погоди, не продолжай, — помахала лапой Сараби, — дай отгадаю. Ты меня убьёшь? — Почти. Я буду вправлять тебе мозги, — грозно ответила Фина. — В который раз за несколько месяцев? Сараби пожала плечами, опустив голову и готовясь к очередным нотациям подруги. — Ты из ума выжила, дура? — не побоявшись провокационной формулировки, Сарафина вплотную подошла ко вдове Муфасы. — Что ты творишь? Вот что ты вытворяешь?! — Стою и слушаю тебя, — констатировала песочная. — Ты издеваешься, в данный момент, — ответила Сарафина. — Ладно надо мной. Что ты делаешь со своей дочкой?! Ты думаешь, что она уже подросла, можно её и отсылать? — Почему нет? — Кто ты, Шетани тебя раздери, такая? — вскрикнула Сарафина. Внутри неё разбушевался *Ньирагонга: кровь будто превратилась в плазму, и любое слово, сказанное Сараби в саркастическом тоне, может стать причиной извержения. — Сараби, твоя подруга и бывшая королева Земель Прайда. «Ну всё, хватит». — Сараби, я серьёзно! Какого черта ты так поступаешь с Сио?! Она — твоя дочь… — Нежеланная, стоит отметить. — Ты мстишь Скару? — внезапно нахлынувший вопрос слетел с чёрных губ совершенно случайно. Но он остался без ответа. — Ты… Кем ты стала… — разочарованно-изумленно прошептала Сарафина. — Когда успела опуститься до такого уровня, чтобы отыгрываться на ребенке? — Я не отыгрываюсь, а отношусь к ней так, как отношусь. Не скрываясь за маской притворно-любящей матери. — Если ты её так не любишь, в чём была проблема отдать её той же самой Зире при рождении? — осев на землю, Сарафина отстранилась от подруги. — Зачем убивать её ещё в начале жизни?.. — прерывистое дыхание отдавалось свистом в лёгких, когда Сараби честно ответила, что не любит Сио. Обидно за малышку, которая так и не познает любовь матери. — Ты сломала ей жизнь, — изо всех сил удерживая слёзы, в бирюзовых глазах отражался шок. — Или она мне, — усмехнулась Сараби. От заявления подруги Сарафину словно окатили проточной водой. Нет, это не могло быть реальностью. Ложь, это всё ложь. Сараби просто не в духе. — И ч-чем же? — дрожащий голос скакал то вверх, то вниз, как импала по степи. — Я чувствую себя предательницей. Изменщицей, — призналась Сараби. — Какая изменщица? Как это вообще относится к поломанной жизни? Какая предательница?! Некому изменять! — вонзала когти в тёплую землю. — Муфаса мёртв! Прими этот факт, наконец, глупая ты кошка! — закричала Сарафина. — Не смей, — глухо прорычала Сараби, обнажив большие и острые клыки. — Сио ничем не заслужила такого отношения к себе от матери, даже будучи дочерью Скара. — Она — всего лишь плата за благополучную жизнь ваших детей. Так что тебе лучше тихо радоваться в сторонке, Сарафина. И не лезть ко мне. Тебе никогда не понять, каково это — потерять любимого мужа и сына в один день. — Ты права, не понять, — грустно усмехнулась львица, уже не пытаясь сдерживать слёз обиды за девочку. — Но я понимаю, что ты потеряешь ещё и дочь, если не прекратишь так поступать с ней, — в глазах отчётливо блестели капельки, скатывающиеся по щекам, когда Сарафина, поняв своё бессилие против Сараби, отступила. Ей сейчас очень хотелось удочерить Сио, забрать себе. Но это не освободит последнюю от факта, что родная мать отказалась от неё, что не любила. — Теперь я окончательно поняла полный смысл её имени, — напоследок обронила Сарафина, удаляясь от застрявшей в прошлом Сараби.***
В дали виднелись два силуэта: один — большой и изящный, и второй — намного поменьше и совсем неуклюжий. Маленькая коричневая тень прыгала и носилась вокруг взрослой, чьи содрогания плечей в искреннем смехе были видны даже с такого расстояния. По мере приближения этих двоих, до Налы, Кулы и Сио доходило, кто это. — Мао! — воскликнула принцесса, подпрыгнув от радости. — Это Маони и тётя Зира! Девочки, пойдём, встретим их. Резко побежав с места, так, что под лапами поднялась жёлто-серая пыль, львёнок помчался навстречу тем, кто был для неё ближе матери. К сестре и чужой львице, даже не родной тёте. Старшие детёныши тут же соскочили с мест, еле поспевая за малюткой. Янтарные глаза заметили тень слева. Мощное тело намного опережало львят. Спина то выпрямлялась, то горбилась, прямо в такт движениям. Лапы быстро перебирали по земле. И чем ближе были к Зире девочки, тем яснее можно было разглядеть то, как грациозно выпускались когти, впиваясь в землю для отталкивания. — Это же мама? — недоуменно скорее спросила, нежели утвердила Нала, задыхающимся голосом. Быстро бежать и при этом разговаривать очень сложно, не сбив дыхание. — Тётя Сарафина? — округлив фиалковые глаза, мотнула головой Кула. Из-за чего её прямая линия бега чуть-чуть покривилась. Львичка запуталась в своих лапах, наступила задней на переднюю и благополучно налетела на хвост Налы. Последняя ойкнула, прежде чем пластом упасть на почву, подбородком ударившись оземь. Цепочка падений прервалась, когда Кула следом упала сверху, припечатав подругу ещё сильней. — Хреновая из тебя кошка, — простонала Нала, попытавшись выбраться. — Слезь, блин, буйволиха, — прорычала она на Кулу. — Сио! Рыжая львичка резко остановилась: — М? — У нас тут куча-мала, — кряхтя и айкая, Кула слезла с подруги, которая уже прожигала её взглядом синего огня бирюзовых глаз. — Ну и кто из нас маленький, — негодуя на старших сестёр по прайду, Сио нехотя подошла к ним. — Это всё Кула, — фыркнула Нала, прижав уши и зло зыркнув на подругу. — Научись бегать, пожалуйста, это не впервые, — отряхнула свою шерсть. — Разбирайтесь сами, — Сио закатила глаза и глянула в сторону сестры и тёть. Сарафина сравнялась с Зирой. И можно было увидеть, как плечи последней перестали содрогаться от смеха. Силуэт Маони будто бы рос, хотя на деле она просто бежала к сверстникам. Ну, почти. Сио скорым шагом пошла навстречу. Мао будто бы впечаталась в сестру, хотя просто в кошачьей манере потерлась головой о лоб Сио. — Тётя Сарафина будто плакала, — жалостливо-неуверенным тоном прошептала Маони на ушко сестре. — Она? Плакала? — изумление бесстыже появилось на лице самой младшей. — Я же только-только виделась с ней, она с мамой была. — Что случилось? — подбежала Нала, услышав, что речь о её маме. Принцессы переглянулись, окинув друг друга вопросительными взглядами. Стоит ли говорить Нале правду? Она же уже почти восьмимесячная львица. Почти взрослая, относительно двух сестёр. Даже если что-то и произошло, то она должна знать. Хотя бы потому, что это касается её мамы. Единственной, кто у неё есть. — Тётя Сарафина, — шепнула Сио, — с ней что-то не так. — Что?! — исказившееся в гримасе шока лицо львёнка буквально выло гиеной о страхе, окутавшем её с кончиков ушей до подушечек пальцев и кисточки хвоста. — Мама! — как гром среди ясного неба разразился крик львёнка, которому до дрожи в теле стало боязно за мать. В последнее время Нала часто задумывалась о том, что будет дальше, когда придёт время уйти Сарафине. Симбы рядом нет. Получается, она останется одна? Кула отнюдь не была ей близка. Скорее, входила в круг временных друзей, друзей детства. Уж слишком эта львица была наивна, а может, то было просто маской. Любое упоминание о Сарафине в контексте, где говорилось о боли, ранах и смерти, вызывало монументальное чувство паники и потери самоконтроля у Налы. Сколько раз Чумви ни пытался сблизиться с юной львицей, та всячески отвергала любые попытки мнимых уступков и ухаживаний. Тая в себе верность и почтение к дружбе с Симбой, к памяти об их лучших моментах, Нала находила отговорки. Больше никто не был ей близок больше, чем мама и лучший друг. Одного она уже потеряла, за что по сей день винила себя все эти месяцы. Хотя в том не было её вины. А мама… Сохранить здоровье и жизнь матери было одной из главных целей жизни. А что до маленькой Сио, в которой так и сидел образ милого-доброго Симбы, то Нала допускала мысль о том, что этот львяш станет ей кем-то большим, чем просто принцессой. Она уже является сестрой Симбы. Но для этого нужно время.***
Дитя Тьмы, что поглотила его сердце когда-то давно. Когда зависть подобралась так близко, что напала и исполосала чёрными когтями шею, лишив возможности дышать. Когда неумение справляться с жестокостью жизни и драйвовыми поворотами сбросило со скалы, сломав все лапы. Когда предательство двух родных в секунду скинуло в туманом окутанную пропасть, отобрав всё светлое в жизни. Переломанные лапы так и не восстанавливались, и надежда вернуться к свету растворилась в забвении туманного мира, постепенно окутавшегося сумраком, который вскоре вовсе перерос в непроглядный мрак. Позже появился просвет. Лучик Света протянуло чаду лапу помощи. Но вместо того, чтобы принять это, он яростно стащил Луч вниз. Была ли это месть или же элементарная импульсивность, агрессия от отчаяния — никто не знал. В том далёком, тёмном мире, два одиночества построили свой коварный план, который должен был вознести их обоих. Луч Света стал собственным проявлением мрака и ночи. Лапы тёмного дитя постепенно восстанавливались, чтобы совершить последний отчаянный шаг. И они это сделали. Не без посторонней помощи, но совершили. Не помогло. Последняя капля веры испарилась с адской земли. Свет — некий друг, а больше помощник — со временем начал подниматься ввысь, оставляя Дитя Тьмы в гордом одиночестве, о котором оно так молило. И всего несколько месяцев назад произошло самое лучшее событие в жизни Тёмного Льва, так привыкшего к обществу самого себя. Две капли света упали в пропасть, прямо к его искалеченным лапам. Решение, а что же делать с ними, полностью лежало в тот момент у его лап смерти. Приросший к морде оскал, отблескивающий холодным металлом, тотчас превратился в улыбку. То был первый посыл переменам в существовании Дитя в Тёмном обличии.***
— Я не могу передать трон девочкам, — вздох короля знаменовал обречённость его мыслей. — Тебе нужен наследник? — Да, именно лев, — сгорбившись, он опустил взгляд в лапы. Затем резко посмотрел в нефритовые глаза напротив. — Такую ответственность возлагать на своих дочерей я не буду, — они слишком нежны для суровой жизни королев. — Ты считаешь, что у королев тяжёлая жизнь? — Нынче, она ни у кого не легка. А правители, помимо себя и своей жизни, должны оберегать ещё и подданных. И в их числе не только прайд. — Говоришь как Муфаса. — Не см… — То есть, правильно, Скар, — львица одобрительно кивнула. — Если тебя сравнивают с Муфасой, то не бросайся камнями. Он лучше, чем ты думаешь. — Довольно с меня Муфасы, пожалуйста. Я не хочу слышать о нём, — отвернувшись, Скар грустно вздохнул. — Да и насчёт королев. Стоит только посмотреть на Сараби, чтобы понять, что подобной участи своим дочерям я не желаю. Пусть заботятся о себе, а не других. — Я знаю, как ей весь свой титул и до сих пор приходится тяжело, я ведь её подруга, — грустный смешок раздался после тихих слов. — Нам всем приходится тяжело. Лев поднялся с земли и пошёл к Скале Предков, кивком головы поманив Сарафину за собой. — Нам всем просто нужно время… Время нужно всем. Скару, чтобы выбрать своего преемника. Сараби, чтобы попытаться полюбить Сио. Сарафине, чтобы принять точку зрения Сараби об этом замечательном детёныше. Нале, чтобы понять, что в смерти Симбы никто не виноват, что мама рано или поздно уйдёт и что жизнь не стоит на месте. Время уже показало, что чёрное сердце может обелиться, если оно начнёт чувствовать любовь.