Разлегшись в тени ветвистого баобаба, Скар в сию минуту услышал громогласный вопль издали, с которым раздавался элегантный слоновий топот. Он поднял гривастую голову, которая ещё секунду назад лежала на скрещенных лапах, и улыбнулся, увидев несущихся к нему дочерей. Маони, оказавшись рядом с ним, тут же схватилась за его ухо — точно так же делала её мама в юности. Сио же, семеня за сестрой, устроилась между передними лапами отца.
— Я уже было успел заскучать здесь, — бархатистым голосом пророкотал Скар, проведя шершавым языком по рыжей макушке Сио. — Как прошел ваш день, девочки?
— Ты представляешь, пап, — как всегда воодушевленно протараторила устроившаяся на спине отца Маони, улыбаясь во все зубы, — тётя Сараби и мама рассказали нам о Королях Прошлого! Почему ты нам никогда не рассказывал о них?
— В таком случае, они молодцы, — довольно хмыкнул король. — Но вы были ещё слишком юны для этих историй. Я думал рассказать их вам позже.
— Нисколько! — опровергла его мысли пепельно-золотистая принцесса. — Тётя Сараби рассказала нам о засухе во времена правления Мохату. Он же твой дедушка, правда? Получается, нам с Сио он прадедушка, так? О, а ещё она рассказала о том, как похожий подвиг совершила его дочка, бабушка Уру. А это правда, что дедушка Ахади был самым обычным бродягой? Его ведь так воспевает весь прайд, будто он с детства готовился быть королём.
Скар, пытаясь не буркнуть в ответ на упоминание об отце, сжал клыки почти что до белого крошева.
— Да, было в нём что-то такое, — натянуто-восхищенно ответил черногривый.
Доселе молчавшая Сио склонила голову набок, забавно дёргая округлыми ушами.
И Сараби, и Зира, рассказали им то, что они должны были бы узнать в скором времени, и им обеим это выдалось интересным… но этого было не достаточно.
— Папа, — робко позвала его Сио.
Скар тут же повернул к ней голову, извергая из уст тихое и любопытное «да?».
Вдох. Выдох. Сио малость напряглась, глядя раскосыми глазами на отца.
— Кто такие Симба и Муфаса?
Она готова была поклясться, что впервые в жизни застала его
настолько недовольным. Секунду назад улыбавшийся, Скар тут же стал невероятно хмурым, словно она была нашкодившим детёнышем.
Рыжий лев медленно встал, отчего Маони тут же скатилась по его спине и плюхнулась на землю. Сио же сжалась от мысли, что могла сказать лишнего.
Скар был недоволен — этого отрицать было нельзя. Она видела это по его лику, выражающему негодование, по глазам, источающим словно кипящее в вулкане лавой неистовство. Он смерил взглядом обеих дочерей, но отчего-то дольше всех глядел именно на младшую. Именно на Сио. И та поняла в тот миг, что лучше было того не спрашивать.
— Кто сказал тебе о них? — наконец-то гнетущее молчание прервалось его голосом, стальным и со сквозящей мерзлотой, сковывающей детское естество до пят.
Рыжий львёнок боязливо молчал, виновато опустив уши и опасливо глядя на отца.
— Сио, — более напористо повторил Скар, —
откуда ты услышала эти имена?
— Мама… и тётя Зира. И Нала, — поочередно произнесла она, отчаянно пытаясь вспомнить, от кого услышала о них в первый раз.
— Когда моя мама общалась с тётей Сараби, то она упоминала про них. Нала тоже, но большего мы не знаем. Только не ругай сестрёнку, папа. Она ведь ничего такого не сказала, — Маони сделала шаг вперёд, в полнейшей браваде глядя на родителя.
Скар выдохнул. А ещё задумался над тем, что в скором времени ему придётся отчитать своих жён так жестко, как то было возможно.
Он протянул вперёд лапу, накрывая ею спину Сио и подвигая её ближе к себе.
— Я не буду ругать никого из вас, девочки, — как можно более мягко ответил лев, слыша, как облегченно выдохнула его младшая дочка. — Я просто недоволен тем, что ваши мамы рассказали вам всё.
— А почему мы не должны были их знать? Кто они такие? — раздался вновь голос Маони.
Выпрямившись, Скар на мгновение посмотрел вдаль. Он ожидал, что однажды судьба заставит его поведать своим детям о своей родне, про которую он напрочь запретил говорить, но король и подумать не мог, что это будет так скоро.
— Я… — начал Скар неуверенным тоном. — Я не был единственным сыном Ахади и Уру, девочки. Я и Муфаса родились в одном помете, — пытаясь побороть в себе заикающееся нечто, произнёс он, смотря на то, как переглянулись между собой ошеломленные дочки.
— У тебя есть брат? — удивлённо полюбопытствовала Сио.
— У нас есть дядя? Ух ты, — протянула Маони.
— Нет… — словно в бреду произнёс он, но тут же, зажмурившись, мотнул головой и попытался произнести более уверенно: — Нет, у меня нет брата, а у вас нет дяди. Он мёртв. Он и Симба, его сын. Они оба погибли.
Сио тут же поникла. В какой-то момент она попыталась представить себе, как мог бы выглядеть её дядя при жизни. Почему-то ей представлялся лев, так похожий на её отца, и она думала, что могла ошибаться.
— У нас был брат? Ого, значит, у тебя был племянник? А Муфаса был младше тебя? А что с ними произошло? — будучи как всегда в возбужденном состоянии, принялась вопрошать Маони.
— Муфаса был старше меня. Он был королём некоторое время, пока его с Симбой не затоптало стадо гну, — фыркнул черногривый лев. — Глупые парнокопытные. Были перепуганы чем-то так, что не смогли увидеть перед собой короля и принца!
И он знал — менять версию нельзя было.
Львицы верили в эту историю.
В неё же должны поверить и его дети.
И Скар в красках рассказал всё. И то, как малыш Симба бежал в страхе сквозь чёрную ватагу напуганных гну. И то, как отважно бросился за ним Муфаса. И то, как он не выдержал, пал в несущееся стадо и был безжалостно затоптан до кровавого мяса, а тело бедолаги Симбы было, наверное, изувечено так, что его и найти не вышло.
Он умолчал только о том, что именно его гиены напугали это стадо в тот день, что именно по его наставлению его племянник оказался в том треклятом каньоне и что именно он тогда скинул родного брата в загребущие лапы Смерти.
Скар не скрывал — он не питал никакой любви к Муфасе. Не скрывал, что ненавидел его всем сердцем, но тут же осёкся. Зажмурился, снова посмотрел на дочерей и выдохнул: нельзя было дать никак заподозрить себя в убийстве законного короля. Сараби уже совершила опрометчивую попытку обвинить его и выставить убийцей; в результате лишь встретилась с его гневом и была выгнана из пещеры.
— Вы услышали то, что хотели? — спросил он под конец.
— Да, — твёрдо кивнула Сио, задумавшись. — Я, наверное, пойду, — вновь робко произнесла она. — Мне кажется, мама ждёт меня. Мао, тётя Зира наверняка и тебя ищет.
Рыжий львёнок медленным шагом побрёл к скале, становясь всё более размытым пятном, маячившим перед зелёными глазами. Скар опустил взгляд: Маони, в отличие от сестры, не уходила никуда.
— Что-то ещё? — поинтересовался король-отец.
— Угу, — согласился пепельно-золотистый львёнок. — Как тебя зовут на самом деле?
Скар скорчился и закатил глаза, но проигнорировать вопрос дочери не посмел.
— Рудо, — неохотно ответил он.
— Красивое имя, — спохватилась улыбнувшаяся ему Маони. — Почему ты от него отказался? Оно правда замечательное. И значение хорошее. Мама рассказывала об этом имени. Говорила, что оно означает «любовь».
— Я не для любви рожден был, Маони, — покачал головой Скар. — Лев, у которого вся неудачная жизнь высечена шрамом, не может носить такое имя.
— А откуда у тебя этот шрам?
Скар не дрогнул, не повёл усами. Даже глазом не моргнул. Посмотрел задумчиво на свою старшую дочь и подтолкнул её лапой к той стороне, где располагалась Скала Предков.
— Эта история не для детских ушей, дочка, — только и ответил черногривый лев, на что тогда же услышал капризное фырчание принцессы.
— Такая же, как и история про Королей Прошлого? — хмуро спросила Маони.
Но на этот раз король-отец не ответил ей. Только опустил к ней голову и подтолкнул носом, на что львёнок, выдохнув, побрёл быстрым шагом к дому. Возможно, мама в самом деле заждалась её, как и предположила Сио.
Скар смотрел на то, как скрывался в густой зелени силуэт старшей принцессы. Невольно в чертоги разума впились воспоминания о том, как ему довелось проститься со старым именем и вернуться домой с кровоточащим оком. Словно по мнительности, левый глаз тут же неприятно обожгло. Лев сжал клыки. От досады.
Все вокруг уверены, что он лишь наткнулся на одиночку, который не утруждал себя в гуманности и просчетами — проехался когтями подростку по морде и оставил память о себе.
Настоящую версию того, как это произошло, не знал никто.
Никто, кроме Зиры, которой Скар не решался рассказывать ничего долгое время, пока не вовлёк подругу в свои грязные авантюры.
Склонившийся над землёй подросток тяжело вздохнул. С такой же тяжестью он и выдохнул. Плечи неистово содрогались от глухих слёз. Не плакать, услужливо и мёрзло повторяло ему подсознание (и почему-то в его разуме повторяло это холодным голосом отца). Нельзя плакать.
Рудо хотелось мстить. Впервые в жизни он мечтал не о троне, а о мести. Самой страшной из всех.
Хотелось накричать на предателя-брата и разорвать его на куски, впиться в глотку клыками и рвать, и рвать, и рвать на части, гоняя прочь глумливо визжащих гиен, которые тоже захотят отведать плоти королевского наследника — только ему одному позволено заставить Муфасу страдать. Хотелось довести до слёз Сараби, вопить, что чёртово смазливое личико его покойного брата заставило её плюнуть на его сердце. На их любовь.
Но Рудо мог только до боли сжимать клыки, слушая выговор Ахади, разочарованного в поведении младшего сына. Он ведь почти достал до Муфасы! Ведь ещё немного и он бы скинул его со скалы, разорвал бы на части! Да что угодно бы сделал!
— Мой бедный принц, — цокающим фальцетом заулюлюкал кто-то позади. Голос был приторно-сладкий, хриплый-хриплый и вечно плутоватый. — До чего же тебя довела твоя семейка, а?
— Сараби… Муфаса… грязная предательница… ненавижу… — несвязно шептал Рудо; на миг его соратнице почудилось, что юноша и вовсе умом тронулся. — Отец. Он… он… он поддержал его. Не меня. Он поддержал брата. Брата, который нагло увёл мою любовь. Хотя какой он мне брат после этого?
— Тише, тише, мой бедный Рудо. Они недостойны твоих страданий, — когтистая лапа грубо схватилась за подбородок принца. Когти неприятно впились в щёки, из-за чего ему подумалось, что они вот-вот их проткнут. — Посмотри на меня. Ну же. Посмотри.
Рудо обернулся к сидевшей рядом с ним гиене. Тёмно-серой и безобразной настолько, насколько она и удивительна. Он думал, что будет поклоняться ей всегда. Она — его вторая мать, его вера и идеология. Она — его второй глоток воздуха.
Но всегда и во всём она оставалась второй.
— Что мне делать, Солведж? — тело Рудо дрожало вместе с его голосом. Он будто не смотрел на неё. Он будто смотрел насквозь. Солведж впервые становилось страшно. — Ждать? Чего же? Мама сказала подождать. Время вылечит, говорила. А я не хочу ждать.
— Время никогда не лечит, милый. Лишь даёт немного затянуться твоим ранам, но оставляет за собой небольшой рубец. Ты всегда будешь помнить о том, что сделала твоя родня. Любимая, брат, мама, отец… кто ещё предал тебя, Рудо? Скажи мне, все ли это?
Он, по правде, и не задумывался особо. Хотел тупой птицей кивнуть ей и согласиться, что это все, как вдруг подсознание вновь напомнило ему о забытом.
В голове отчетливо раздалось имя Зира.
Зира, чёрт бы её побрал, даже его лучшая подруга, которой он доверял весь свой мир, ушла из прайда в тот момент, когда была ему нужна больше всего. Она не предупреждала его об уходе. Сделала по-тихому, заставив его на следующий день ненавистно взрыхлить почву под собой и вопить проклятия.
И жалеть, что она их не услышит.
— Зира, — вслух проговорил Рудо. — Моя подруга… она ушла. Ушла, когда я так нуждаюсь в ней. Одни предатели вокруг, что б её драл чёрт.
— Не все, — покачала головой в отрицании гиена. — Я твой друг, Рудо. И Шензи, и Банзай, и Эд. Они все твои друзья. Мы твоя семья и будем ею до конца твоей жизни. Только мы можем тебя понять, помни это.
Солведж смотрела на него с небывалой нежностью. Таким взглядом на него смотрела мать, когда не была разочарована им.
Но в один миг её лик исказился в каверзной ухмылке. Гиена принялась мерить шагами пещеру, однако шаги эти не были слышны — их заглушали вспыхивающие явственно-зелёными дымами кратеры.
— Ты должен стать королём, а не Муфаса.
Рудо резко поднял на неё голову. Так, будто он вновь был в состоянии мыслить рационально, будто ему только что дал пощечину родной отец.
— Н-но я младший принц, Солведж. Я не имею права на престол! — запротестовал подросток.
— О-о-о, мой дорогой, а что происходит, когда со старшим наследником случается какая-нибудь беда? Ну, скажем так, — Солведж мерзко захихикала и неоднозначно раздавила шедшего мимо термита, — подохнет. Так, чисто случайно.
— Ты предлагаешь убить Муфасу? — спохватился Рудо.
— Ты хочешь сказать, что не хочешь этого? — прищурился матриарх. — Не хочешь видеть, как он страдает, как бьётся в судорогах и харкает своей кровью? Ну же, Рудо. Ты не хочешь этого?
Черногривый боязливо сглотнул, пытаясь представить себе последствия своей аферы, но тут же выпрямился и твёрдо посмотрел на гиену.
— Хочу, — воскликнул подросток. — Очень хочу. Я стану королём и позволю гиенам стать членами прайда.
— Молодец, — протянула хрипло Солведж, делая несколько шагов в его сторону, — но, знаешь, мне вот кажется, что «король Рудо» совсем не звучит.
Рудо не обращал никакого внимания на её мимику или жесты. Он не смотрел на её лапу, которая взмыла вверх и рассекла воздух.
И вскрикнул, когда стальные когти прошлись по его лику, рассекли кожу и мясо, позволяя багровой полосе крови прожигать щеку и левый глаз.
— Как насчёт короля Скара, милый? — как ни в чём не бывало спросила Солведж.
***
Скар грозно топнул лапой и рыкнул.
Всеобщий говор моментально прекратился, в результате чего на рыжего льва было направлено четыре удивлённых взгляда одновременно.
Все были в сборе. Замечательно!
Сараби и Зира недоуменно посмотрели на него, в то время как Сарафина заметно напряглась, заметив перепад его настроения. И лишь Нала, прижав уши к вискам, двинулась к боку матери, ожидая того, что всё могло окончиться не лучшим образом.
— Сараби, Зира, — поочерёдно произнёс он. Обе львицы медленно встали, хмуро смотря на короля. Скар тут же оскалился, прожигая обеих ненавистным взглядом. — Убью.
— Чего? — рыкнула Зира.
— Ты что творишь, Скар? — двинулась в его сторону Сараби.
— Нала, уходи отсюда, — шепнула на ухо дочери Сарафина, понимая, что той вряд ли стоило слышать взрослую ругань, но стоило той встать, как вновь послышался угрожающий голос Скара.
— Нет уж, пускай остаётся и это не обсуждается! — громогласно провозгласил король. — Болтать умеет, как и кое-кто ещё, — после ироничного «кое-кто» лев посмотрел на Сараби с Зирой. — Пусть слушает. Её это тоже касается. Слушайте сюда! Вы трое разочаровали меня. Моё слово для вас стало пустым звуком? Как ещё вам объяснить, что правило «не упоминать о Муфасе» означает
никогда не упоминать о моём брате. О моём племяннике тем более!
Его прервал грозный, но тихий рык Сараби.
— Муфаса — мой муж, а Симба мой ребёнок, — напомнила она ему, выделяя по отдельности каждое слово и вводя в больший гнев короля.
— Нет, Сараби. Уже давно нет. Я твой муж. Сио твой ребёнок. Муфасы с Симбой больше нет. Они мертвы! Смирись с этим!
— Скар, хватит, — шикнула на него на сей раз уже Сарафина. — Они были и твоей роднёй. Твоей плотью и кровью. Имей хоть каплю сочувствия.
— Это с меня хватит, — сплюнул Скар. — Правила существуют не для того, чтобы нарушать их. Мало того, что вы ослушались меня, так ещё и проболтались перед Маони и Сио. Какого чёрта, спрашивается?
— А какого чёрта ты так слеп, Скар? — не выдержала Зира, нервно дёрнув порванным ухом. — Ты думаешь, мы просто так вспомнили о них, потому что нам делать нечего было и мы решили пойти против твоего глупого закона? Да если бы ты хоть раз раскрыл глаза и увидел, с какой нелюбовью Сараби относится к Сио, если бы хоть раз попытался исправить ситуацию, то этого бы не было! Но ты…
—
Что увидел?
Зира замерла на месте.
Сараби застыла в напряжении и испуганно смотрела на Скара.
Зелёные глаза ненавистно прожигали её изнутри.
— Я жду, — повторил король. — Это что же я пропустил, а?
— Это тебя не касается, — прямолинейно ответила Сараби.
— Ах, не касается, так? — Скар не спрашивал, нет. Он готов был кричать, вопить. Готов был озвереть и накинуться на неё в полном остервенении. — То есть вся проблема в том, что она не дочь Муфасы, да?!
Он громогласно зарычал. Ненавистно, по-дикому. Обернувшись, Скар поплёлся в противоположную от львиц сторону, но неожиданно остановился и через плечо оглянулся на Сараби.
— Какого чёрта я вообще тебя любил?
Это были последние его слова перед тем, как он оставил четырёх львиц в одиночестве.
***
Сарафина знала —
Скар Рудо был ребёнком. Про Скара она знала мало что, но всё равно так строптиво пыталась узнать. Возможно, именно потому она и двинулась к старым акациям, к булыжникам, что разместились один к другому. Сарафина помнила, как лёжа на них любила прижиматься к его боку и мечтать — о том, что он забудет о боли, а всесильная судьба улыбнётся ей, даст им шанс сойтись.
Удивительно, но Скар тоже был там. Сарафина мягко ступила вперёд, всё так же оставшись без внимания. Король не обернулся, не услужил её взглядом, только лежал, прижавшись к нагретым солнцем камням.
— Самобичевание, кажется, грех, — усмехнулась львица.
В ответ она услышала, как тот фыркнул.
— Тебе так хочется обсудить мои грехи? — чересчур грубо — более грубо, чем хотелось изначально — буркнул Скар, так и не обернувшись к ней.
— Вообще-то нет, — ответила Сарафина. — Так, зашла сказать, что ты зря накричал на Сараби. Мы всё-таки смогли ей вбить в голову, что она не права. Ну, ты доволен?
— Мне плевать, права или не права эта горделивая сука, — чопорно отрезал рыжий лев. — Пускай подавится своей нелюбовью, я её спасать даже не буду.
— Она моя подруга, — хмуро напомнила та, ничуть не скрывая, что была недовольна его словами.
— А ещё моя любовь и после этого, о чудо, невестка!
Сарафина выдохнула. Пройдя несколько шагов, она опустила голову к гривастой макушке Скара и лизнула его за ухо. Тот дёрнул им, видимо, остыв, и боковым зрением посмотрел на львицу рядом с ним. Изящное тело, стройное и сильное, прекрасные зелёные глаза, как у него, и взгляд, нежный-нежный, какой был у его мамы — Скар понимал, что мог бы её полюбить, не будь он одурманен на тот момент гордячкой Сараби. Он, так уж вышло, мог бы полюбить и Зиру, что по сей день давилась не взаимными чувствами.
— На самом деле, я пришла не за этим даже, — она невинно усмехнулась, потеревшись о его гриву. — Помнится, на днях ты говорил, что хочешь наследника.
Скару стоило много усилий, чтобы не ухмыльнуться.
— Как хорошо, когда не надо никого уговаривать, — довольно, но не без нежности подытожил лев, укладывая на тёплые камни растянувшуюся всем телом Сарафину.
Под ним прекрасная гурия в своём истинном облике, на шерсть которой так прельщающе спадали лучи истлевающего вечернего солнца вместе с тенями листьев на изогнутых ветвях деревьев, а рядом дул еле ощутимый ветер — обстановки лучше Скару тяжело было представить. Куда больше будоражила кровь мысль, что их могли увидеть в таком положении.
— Будет очень забавно, если у меня родятся ещё дочки, — с чёрных уст Скара сорвался смешок перед тем, как он полностью лёг на Сарафину.
С ней это было необычайно легко. Ей он не хотел мстить и не вбивался в неё так, как в Сараби; она не была девственницей и ей не было больно и непривычно так, как Зире.
Скар выдохнул, войдя в неё — сразу же стало необычайно тепло, а по телу прошлась невероятная истома. Львица, которую он удерживал за шкирку клыками, малость дёрнулась от таких знакомых ощущений. Король входил в неё достаточно глубоко, вместе с тем двигаясь в её лоне издевательски-медленно, за что Сарафина хотела было уже ругнуться. Как ни странно, Скар её желания понять сумел — тут же ускорился.
Когти скользили по камням, оставляя царапины. Сарафина под ним изгибалась, двигаясь навстречу (и вместе с тем она думала, как расскажет своей дочери о том, что забеременела от короля). Движения, поначалу смазанные, становились всё более чёткими и резкими, моментами более грубыми. Скар, что он унесёт за собой могилу секретом, эгоистично и низко пытался представить на её месте Сараби, такую ненавистно-любимую и единственную.
