Dein Weg

Первая половина следующего дня прошла относительно спокойно. Я уже настроила себя на то, что справлюсь, поэтому вела себя вполне нормально. Из крайности в крайность не бросалась. Даже на репетиции у меня все получилось не так уж и плохо. Но когда под вечер мысли снова начали разваливать мой мозг, я просто послала их подальше и сделала то, что планировала со вчерашнего вечера. Поэтому теперь, с довольной улыбкой на лице я сидела в небольшой отапливаемой пристройке оборудованной под гримерку возле нашей концертной площадки и ждала, когда освободится место за ширмой, чтобы переодеться в концертный костюм. Большая часть группы была уже при полном параде, заканчивая свой грим перед зеркалами. Флаке переодевался. А на моей голове заботливая ассистентка продолжала сооружать две «боксерские» косы. Она тянула мои волосы так, что казалось, сейчас с меня сойдет весь скальп. Но с каждой минутой боль притуплялась, моя улыбка становилась шире, а сама я чувствовала подступающую эйфорию. Что не могло меня не радовать. - Лиз, а твой костюм не привезли, - раздалось за мой спиной в тот момент, когда настала моя очередь скрыться за ширмой. Я тут же остановилась и обернулась к Паулю, который сидел на диване с сожалеющим видом и пожимал плечами. Но я была уже наслышана о юморе вечно улыбающегося гитариста, поэтому его шутке не поверила. Более того, мое нынешнее состояние толкнуло меня на ответ, даже не задумавшись. Поэтому на моем лице появилась наигранная гримаса расстройства и я произнесла, в упор глядя на Ландерса: - Да? Ничего страшного. Надену твой, а ты в трусах выступишь. Фанатки будут в бешеном восторге, - с этими словами я скрылась за ширмой, едва подавив в себе смех. А вот парни сдержаться не смогли. По гримерной тут же прокатился дикий хохот пятерых представителей группы. - Как она тебя! А, Ландерс? – сквозь смех проговорил Шнайдер. - Лиз, кажется, освоилась, - продолжал смеяться Флаке. - Молодец, - долетели до меня слова Пауля и его голос присоединился к общему гоготу, пока я пыталась влезть в то, что было трудно назвать одеждой. Мой концертный костюм, скорее всего, напоминал остатки от какого-то пошива. Но, несмотря на это, внешний вид меня весьма устроил. И я еще раз прошлась по своему телу, отражающемуся в зеркале. Волосы заплетенные в две тугие «боксерские» косы идущие вдоль головы, на груди полоска серебристой ткани, ниже – короткие черные кожаные шорты на подтяжка, а на ногах – армейские ботинки застегнутые на несколько ремешков. А что, вполне себе неплохо! Я бы даже сказала – очень неплохо. Значит, вам интересно кто я такая? Сегодня я вам покажу, кто я. Ведь мужскую часть населения пока ещё никто не отменял. Сучки! И мои губы растянулись в широкой удовлетворенной улыбке. Я вышла из-за ширмы, вызвав бурную реакцию парей своим видом, и присоединилась ко всеобщему смеху над очередной шуткой Ландерса, ощущая внутри себя странные волнения, подавляющие нерешительную Лиз и впускающие ту Лиз, которая сейчас рвалась наружу. *** К тому времени, как мы появились на сцене, пик моей эйфории достиг середины возможного. Осторожно шагнув на свою платформу, которая медленно подняла меня вверх, я не почувствовала ничего из тех ощущений, которые разрывали меня в наш первый концерт. Была лишь лёгкость и странное чувство, больше смахивающее на трепет. И мой мозг без проблем вычеркнул всю половину женского пола, которая стояла по ту сторону занавеса, вызывая у меня колоссальную ненависть. Поэтому я поправила ремень своей гитары и приготовилась показывать кто есть кто. Пара секунд. Первые звуки. Упавший занавес и... Вот оно! То чувство, которое уносило меня в мой Мир, оставляя только музыку, рекой льющуюся отовсюду. Я полностью была во власти чувств, придающих мне уверенности. Выполняла все, что нужно, как репетировали. Зал ревел. Бесновался. А мы вместе с ними. И в моей голове даже ни на секунду не появились те мысли, которые одолевали меня на первом выступлении, потому как ощущала я себя на седьмом небе. Где-то на середине моя эйфория перешагнула границу. В мозг ударила новая волна эмоций, а энергия начала бить через край. И я уже не могла стоять на одном месте. Благо здравый смысл пока ещё полностью не ушел из головы и я додумалась, в перерыве, дать знак ассистентам, которые опустили платформу. И я переместилась вниз, чем весьма удивила ребят. Встав позади, между территорией Линдеманна и местом Ландерса я поняла, что больше не могу держать себя в руках. Меня рвало на куски, ломало и вертело так, словно в меня впихнули самые мощные батарейки. Огонь, искры, дым. Все горело и взрывалось. Но как Он и говорил, на нашем концерте невозможно замёрзнуть. И это действительно было так. Находясь практически в полуголом виде, я не чувствовала холода. Даже наоборот. Мне было настолько жарко, что казалось мое лицо сейчас поплывет, а костюм расплавиться вместе с гитарой. Но ничего поделать с собой я не могла. Поэтому продолжала выжимать из себя все, на что способна, привлекая внимание не только фанатов, но и членов группы, поскольку обернувшийся ко мне Пауль мотнул головой, тем самым приглашая меня подойти к нему. Ни секунды не раздумывая, я приблизилась к ритм-гитаристу, вставая рядом с ним. Он подмигнул мне, одарив улыбкой, которой блистал добрую половину концерта, и чуть подвинулся, давая мне доступ к микрофону. Предлагаешь присоединиться? А что, это можно. - Asche... - взревели мы в один микрофон, заглушив своими голосами Рихарда. - ... zu Asche - подхватил Тилль. Наверное, это был толчок, поскольку дальше происходило что-то необъяснимое. Мы с Ландерсом орали в микрофон так, будто пытались перекричать друг друга. Толпа бесновалась. Тилль расхаживал по сцене. Столпы огня взлетали вверх. Кругом все трещало и взрывалось. В какой-то момент я почувствовала, как рука Ландерса отодвинула меня от микрофона, при этом коснувшись моего бедра. Конечно же мне это не понравилось. Нет, не то, что Ландерс решил меня пощупать, а то, что он лишил меня доступа к микрофону. И я уже хотела было воспротивиться, но через две секунды уже благодарила Пауля за такой широкий жест. Микрофон вспыхнул и пламя начало выпускать свои языки в разные стороны. И если бы я оказалась чуть ближе, то парой недель в больнице уже не обошлось. Но слова благодарности я решила оставить на потом, поскольку меня снова потянуло на приключения и я всё-таки шагнула вперёд, тут же почувствовав жар. Но насладиться этим мне не дали. Выбежал ассистент с какой-то тряпкой в руках, и накрыл ею микрофон, туша пламя. И мне пришлось снова отойти назад. А я хочу большего! Этого всего мне мало! Хочу выплеснуть эту энергию, бушующую во мне. И плевать на все. Мне надо выдохнуться. Выложиться по полной, чтобы удовлетворить себя. И начавшийся свист гитаристов был весьма кстати. Очередной ассистент быстро выбежал на сцену, забрал мою гитару, вручив вместо нее микрофон, и снова ускакал со скоростью гепарда за кулисы. К этому моменту мое состояние достигло пика, ударив в голову так, что я уже перестала понимать что-либо. Складывалось ощущение, что я - марионетка, и мной кто-то управляет. Или во мне теперь две меня. Одна делает то, что хочет, а вторая тихо сидит и офигевает. Потому что когда из моего горла начали вылетать звуки, я отчётливо услышала, как Рихард сорвал аккорд, как брякнул что-то не то Шнайдер, увидела, как уставился на меня Тилль, шокированный тем, как я могу. Ведь ни на одной репетиции я не смогла выдать то, что от меня хотели ребята. А сейчас... Сейчас мой голос напоминал что-то между голосом девушки из службы "секс по телефону" и голосом девушки из хора духовной семинарии. Оказывается, я могу и так. Черт возьми, мне это нравится. Да и фанатам тоже, потому как мужская половина взревела, явно начав глотать слюни и мысленно, как говорит Шнайдер, трахать до потери сознания. На остальную женскую половину, мне было откровенно плевать. Получите, сучки!!! И я продолжала в том же духе, разгорячившись ещё сильнее, пока у меня окончательно не сорвало крышу и пик моей эйфории не достиг максимума. Последний мой повтор строк. И я медленно начала идти в направлении Линдеманна, походкой от бедра и чуть покачивая задницей, затянутой в кожаные шорты. Заметив мое приближение, он развернулся, уставившись на меня и быстро пытаясь сообразить, что я хочу сделать. - ...kann man uns am Himmel sehn, - напевала я, подходя все ближе, - wir haben Angst und sind allein, - эту строчку я допела уже в его микрофон, почти касаясь губами губ вокалиста, обжигая его кожу своим дыханием. - Gott weiß ich will kein Engel sein, - не растерялся Тилль. Но дотянуть ему привычное "sein" я не дала, со всей страстью впившись в его губы. Мой язык вытворял такие акробатические этюды, что мне могла бы позавидовать проститутка с большим стажем. И если бы на этом все закончилось... Но нет. Мне показалось этого мало и я, совершенно не стесняясь ни коллег, ни многотысячной толпы сделала то, о чем бы никто даже не подумал. Я просто засунула руку в штаны Линдеманна, тут же почувствовав его твердеющий член. Сам Тилль в этот момент дернулся, но не оттолкнул меня, не отошёл в сторону, а просто ухватил меня за затылок, сильнее прижимая к себе и продолжая глубокий поцелуй. Развязный, пошлый. Но мне было все равно. Я упивалась этим, чувствуя, как наши языки сплетаются друг с другом, как его руки начинают блуждать по моему почти обнажённому телу, как его плоть твердеет с каждой секундой, рискуя предстать перед всеми в виде его натянутых концертных штанов. И неизвестно, сколько бы это все продолжалось напоказ, если бы на сцене не потушили свет, как переход к следующей песне, но мы ещё с пару секунд не могли оторваться друг от друга, а потом... Потом я, как ни в чем не бывало, отошла от него, вытерев губы тыльной стороной ладони, и вернулась на свое место, принимая гитару из рук ассистента и все ещё ощущая на своей коже прикосновения рук Линдеманна, во рту его вкус, а в ладони пульсирующую плоть, способную свести с ума в постели многих женщин. *** Мерное покачивание микроавтобуса ввело меня в состояние дремоты за пару минут. И я, растекшись по сиденью, закрыла глаза. Но к моему удивлению, сон никак не шел, хотя веки я не могла разлепить. Состояние было весьма странным. На концерте я буквально горела от энергии, а после с моего лица не сходила дебильная улыбка с которой я вплыла в гримёрку, едва не начав раздеваться прямо посередине. Но заботливые руки Шнайдера, осторожно запихнули меня за ширму, избавив всю группу от очередного потрясения. Тогда особо никто не разговаривал, от усталости и сбивающегося дыхания. Поэтому мне все казалось вполне нормальным и обычным. А сейчас, когда мои глаза закрывались, а мозг продолжал работать, я заметила, что что-то не так. Парни молчали, сидя где-то в задней части автобуса, в то время, когда я одна восседала впереди. Никто не произносил ни слова и, кажется, даже не шевелился. Что с ними? Неужели так шокированы моей выходкой? Но нет. Через пару минут сзади меня раздались смешки принадлежащие Ландерсу и Флаке. Видимо, парни решили, что я уснула, поэтому оживились. - Молодец, Лиз! - с усмешкой в голосе говорил Пауль. - Я даже не думал, что она так может. Ведь на репетициях... - поддержал его Кристиан, но гитарист перебил его. - Но продолжение мне понравилось куда больше, - заржал Ландерс. - Тилль вон до сих пор отойти не может. Видимо, прибалдел. - Ещё слово и я... - прорычал почти шепотом Линдеманна. Ландерс тут же замолчал и в разговор вступил Оливер. Он говорил тихо и я кое-как могла расслышать его слова. - Ты правильно сделал, что предложил Якобу взять ее к нам. Что, простите? Я ослышалась? Но нет, кажется мой музыкальный слух ещё ни разу меня не подводил. Но кто этот благородный господин, который не оставил меня без работы? - Угу, - послышалось где-то позади. Тихо, глухо... Но мой работающий на сто пятьдесят процентов мозг быстро вычленил обладателя этого голоса. Не может быть! Так это Тилль предложил взять меня? Значит это не была идея Якоба?! Зачем тогда Он мне соврал? Думал, что не соглашусь? И почему он молчит сейчас? Язык проглотил? От шока отходит? Я конечно дала жару. Ну, а что тут такого? Это же для общего дела. А вообще, что я оправдываюсь? Это мое дело! Моя жизнь! Надоело жить по правилам. Надоело чувствовать себя лишней! Мне вообще все надоело. Но когда я думала о Его молчании, я совершенно не подозревала, что это просто небольшое затишье, поскольку через пару часов, после того как разъяренный менеджер покинул мой номер, объявив о том, что Якоб вылетел в Кёльн, чтобы провести со мной беседу, Он появился на пороге. Тяжело дышащий, с горящими взглядом и намерением все прояснить. - Что это было, Лиз? - Наш менеджер, - решила я повалять дурочку, выглянув из-за косяка и взглянув в ту сторону, где только что скрылся представитель группы. - Заходил узнать, что я вытворила на концерте. - А я про это и говорю, - продолжал Он смотреть на меня. - Что с тобой произошло на концерте, Лиз? - Импровизация, - хихикнула я. - Что? - вскинул Он брови. - Ты с ума сошла?! - А фанатам понравилось, - пожала плечиками я и, развернувшись, направилась вглубь номера, оставив Его так и стоять в дверях. Но через секунду дверь закрылась и Его шаги раздадись у меня за спиной. Значит сейчас начнется. И это я знала наверняка. Он был в ярости, в бешенстве и ещё там в чем-то, что мой мозг не мог вспомнить. Хотя по Его виду этого было не сказать. Но я хорошо, слишком хорошо знаю Его. И если Он пришел именно сейчас, когда мы собирались отметить мой триумф в баре, значит на то были причины, которые Он поспешил озвучить. - Лиз, зачем ты это делаешь? - на полном серьёзе спросил Он. Но я только усмехнулась. Смешок вышел странный, больше смахивающие на безумный. И я тут же почувствовала, как Его рука ухватила меня за плечо, тут же развернув, а второй он вцепился в мой подбородок, вскидывая его чуть вверх и пристально смотря в мои глаза. - Лизхен, ты опять? - Я же просила не называть меня так! - Я задал вопрос! - Какая тебе разница? - зарычала я, отталкивая Его руки и отходя назад. - У нас с тобой есть правила, одно из которых - не лезть в жизнь другого! - Это не шутки, Лиз! - не собирался сдаваться Он, начиная идти на меня. - Где? - Что "где"? - и я снова растянула губы в кривой ухмылке. - Ты меня прекрасно поняла! Зная тебя, я даже не сомневаюсь, что вытворить такое на сцене ты можешь только в одном случае. Поэтому я спрашиваю, заметь, пока просто спрашиваю. Где таблетки? - Аспирин в аптечке, - хихикнула я, словно заразившись юмором Ландерса. - Ты меня знаешь, Лиз. Лучше отдай по-хорошему или я переверну весь номер, но найду сам. - Тогда сюда сбежится весь персонал, - продолжала будто издеваться я. - Как будешь объяснять то, что ты делаешь здесь посреди ночи? - Да мне плевать! - вдруг заорал Он. – Меня сейчас волнует только одно! И я попятились назад, со страхом смотря на Него. Ни разу за два года я не видела Его в таком состоянии. И почему-то мне стало страшно. Высокий, сильный, с полыхающий взглядом, Он нависал надо мной как гора, заставляя меня потрясываться подобно осиновому листу. Мне реально было страшно, поскольку я даже не знала, что ожидать от Него. Поэтому вытащив из кармана джинс пакетик с несколькими капсулами, я швырнула Ему и, развернувшись, направилась к двери, чтобы спуститься в бар. Но Он схватил меня за руку, резко дёрнув на себя и развернув, прижимая к себе, чем вызвал уже мою волну злости, подстегиваемую не до конца закончившимся действием того, что перекочевало в Его карман. - Отпусти! - завопила я, словно потерпевшая. - Не трогай! Оставь меня в покое! Уйди! Не хочу тебя видеть! - Успокойся, Лиз, - выпучил глаза Он от удивления. - Чего ты? Я брыкалась, пыталась вырваться. Даже, кажется, заехала ему рукой по лицу. Но Он продолжал крепко держать меня, ожидая, когда моя истерика подойдёт к концу. А потом с силой тряхнул и уставился прямо в глаза, ожидая моей реакции. Но та была неадекватной. Всё-таки таблетки не отпустили меня, поскольку я жадно впилась в Его губы, чувствуя, что сейчас для успокоения мне нужно только одно. Я целовала Его так, будто это был наш последний раз, будто я хотела просто сожрать Его. А мои руки спешно растегивали Его джинсы, вытаскивая наружу Его плоть. Сам Он стоял не шевелясь и не отвечая мне. Но в один момент резко развернул меня так, что я прижалась щекой к стене, ловко спустил все, что было на мне ниже талии, и резко вошёл. Я вскрикнула, но крик быстро перешёл в стон. Он двигался грубо, жёстко, вкладывая в это, наверно, всю злость на меня. А когда в дверь послышался стук и голос сотрудника гостиницы, который, видимо пришел на мои крики, Он просто закрыл мой рот ладонью и продолжил свои мощные толчки до тех пор пока в коридоре снова не стихло, а я, затрясшись, не съехала на пол. - Успокоилась? - осведомился Он, застегивая джинсы. Голос звучал четко, но в нем уже не было злости. Скорее только беспокойство, потому как Он, тут же присел передо мной и коснулся ладонью моей щеки. - Прости меня, Лиз. Я не знаю, что на меня нашло, - с сожалением произнес Он, смотря на меня взглядом, полным извинения. - Зато, кажется, отпустило, - на полном серьёзе произнесла я сквозь сбившееся дыхание и прислушиваясь к своему организму. - Сколько ты приняла? - Не помню. Две или три. - Теперь понятно, - вздохнул Он. - Пообещай мне, Лиз, что ты больше не будешь это делать. И Он поднялся на ноги, подавая мне свою широкую ладонь. Но я ничего не ответила. Лишь подала Ему свою руку и, встав, сказала: - Ребята ждут. Иди первым. Я позже подойду. Он кивнул, не став больше ничего говорить. А я, как только дверь закрылась, присела на пуфик и закрыла лицо руками. Поганая, поганая жизнь. Я не хотела всего этого. Я не хотела так издеваться над собой. Я хотела совершенно другого. Но вот чего? Я так и не придумала. Поэтому просто встала и направилась в бар. Пить все равно нельзя, тем более после выпитых таблеток, поэтому напьюсь соком и закушу чем-нибудь калорийным и сладким. А если того, чего я хочу не будет... Надеюсь персонал не откажет гитаристке Rammstein найти то, чего я хочу...