Надежда умирает последней

POV Юнги Я знаю, что все когда-нибудь оставят меня, потому что так всегда и происходит. Каждое взаимодействие с людьми требует, чтобы я вел себя так, будто нахожусь на самом острие ножа, потому что я должен играть свою роль правильно, должен быть уверен в том, что я классный, веселый, интересный в общении, уникальный в мыслях, умении вести себя, и каждая моя маленькая ошибка попросту недопустима; если я расстрою и разочарую их всех, заставлю злиться, они покинут меня. А самый мой большой страх — это то, что вдруг я сделаю нечто, что выдаст меня, и человек, которого я хочу сохранить в своей жизни, поймет, насколько я ужасен, насколько я отвратительно жалок, и насколько недостоин их времени и внимания. Комплименты помогают. Утешения помогают. Но не лечат это. Не лечат постоянно крутящуюся в голове собственную бесполезность и неизменную боль, а всё из-за того, что я не могу по-настоящему поверить в то, что меня любят и обо мне заботятся, или что я кому-то могу нравиться, либо что кто-то мной дорожит. и это пугает меня. Поднимаю своё затекшее тело и тихими шагами бреду на кухню. — Таблетки, таблетки, — шепчу на бессознательном уровне, — открываю немного дрожащими руками ящик, достаю измученную потертую коробочку и выдавливаю последнюю порцию антидепрессантов. Как же я устал от этого. Это так сложно - пытаться объяснить эту тяжесть, сидящую в моей груди и завязывающуюся в моем желудке, которая, кажется, никогда не уйдет. Я не могу найти слов. В моей голове миллионы разных вещей, которые хотят, чтобы их объяснили, но я не могу обличить их в слова, которые людям нужно услышать. Так что я сижу здесь сам по себе, задыхаясь и утопая от неприятных воспоминаний, вины к себе, задаваясь вопросом, почему я не могу быть, нормальным человеком, который улыбается солнцу и чувствует себя живым или дышит без ощущения, что кто-то стоит на ее легких. И затем я засыпаю. Я не знаю, как помочь себе больше. И, блять, я так устал... Хотел бы я объяснить это, но мне просто кажется, что никто не поймет. Особенно, когда я не понимаю этого сам. Так же тихо и спокойно вновь добираюсь до своей комнаты и ложусь в прохладную от незакрытого окна постель. Ничего, сейчас полегчает. Жизнь становится легче, когда ты перестаешь чувствовать что-либо. Как ловко я научился скрывать свои чувства, игнорировать их и убивать? Сколько не подаренного тепла и любви похоронено где-то глубоко внутри меня? Оно гниет и разъедает мою душу, а я как и прежде, продолжаю играть в имитацию счастья. Мин юнги - израненный внутри, идеальный снаружи; книга с красивой обложкой, тяжелым содержанием. Испытывать приступы ненависти к себе слишком больно, проявлять чрезмерную агрессию к близким тоже больно, особенно, когда этих близких не так уж и много. А потом приходить в себя, понимать, что натворил, впадать в очередной приступ и так по круту. Нельзя. Поэтому таблетки стали моими верными товарищами, спутниками по жизни. Иначе, такой больной придурок как я не смог бы находиться в обществе. Во мне ужасная пустота и безразличие, которое болит. Умираю в своей кровати от бесконечного самоанализа с затуманенным рассудком и слышу звонок в дверь. — Похуй, — говорю сам себе. Еще один. И еще. Они продолжались в течении минуты, но я не мог встать и открыть эту блядскую дверь, потому что мне было поебать на человека, так отчаянно пытавшегося ворваться в мой мир. Лежу с закрытыми глазами и слышу шаги, приближающиеся к моей комнате. — Блять. Дверь с грохотом открывается и из неё высовывается огненная макушка Чимина. Чимин - один из немногих, кого я готов пустить в свой мир. Свой больной, надменный, черствый и искусственный мир. — Юнги, почему ты не открывал, засранец? — проговаривает столь родной голос. — Я сплю. — В четыре часа дня? — он безнадежно посмотрел на меня. Молчу в ответ. — Хён, ты снова за старое? — спросил он в надежде, что опасения не подтвердятся. Я так же равнодушно смотрел в его лицо и был не в силах ответить. Просто не мог. Под действием препаратов я немногословен. — Юнги... Я не скажу это парням, но только если ты не прекратишь пичкать в себя эти проклятые таблетки. Я хочу вытащить тебя из того болота, где ты сейчас тонешь. А ты ведь тонешь, хён, с головой уходишь под мутную воду, тебя тянет на дно, каждый раз, когда ты заглатываешь эти чертовы таблетки. Хотел бы я знать, что они тебе дают...— остановился он потирая усталые глаза. — Спокойствие, — тихо ответил я, отвернулся и закрыл глаза, в надежде, что Чимин подумает, что я сплю и оставит меня. Он молча встал, укрыл меня пледом и покинул комнату. Мне жаль, что я хуевый друг, но я могу быть или грубым куском говна или размякшей амебой, бесцельно ищущий цель для существования. Лишь в редкие моменты я могу искренне смеяться и наслаждаться моментом. *** Месяц спустя. Если честно, в моей голове все так же крутится тот диалог с Чимином. "...её убили...", "...мы не шутки шутим, у нас есть враги..." Что происходит в жизни семи молодых парней, которые должны радоваться жизни и переживать из-за мелких проблем таких как школа, любовь, плохие оценки и прочее. Почему с Юнги это произошло. С момента той вечеринки он не появлялся в школе две недели. И я была рада. Было бы стыдно смотреть ему в глаза после всего. Бедная Сохен, как обычно, слушала мои переживания и впитывала своим плечом мои слезы. А Юнги... Ничего кроме безразличных взглядов в свой адрес я больше не получала. Кажется, я бесцельно проживаю этот глупый месяц. Звонок, вибрация. Достаю надоедливый телефон и вижу надпись "Неизвестный номер". Неуверенно отвечаю и слышу знакомый голос: — Мэй? — неуверенно спросил человек на стороне. — Что? Чимин? — спрашиваю в полном удивлении. — Мэй, нужна твоя помощь, в сообщение пришлю адрес, приезжай, пожалуйста, и возьми аптечку, прошу, - проговорил он с немного дрожащим голосом и отключился, так и не дав задать мне ни одного вопроса. Что черт возьми с ним произошло? Заглядываю в сообщения, вижу адрес. От моего дома минут десять, если бежать. Почему-то подрываюсь с места, бегу с ящиком аптечки, которых у нас дома лежит несколько, беру самый "прокаченный", надеваю потертые черные мартинсы и бегу. Серьезно, я что, похожа на скорую помощь? Моему взору предстает непримечательный вход в какой-то подвальчик. Мешкаю. Это точно тот адрес? Проверяю. Все правильно. Нерешительно нажимаю на звонок. Через две минуты дверь открывается и я вижу уже знакомое лицо Чимина, на котором красовалась пара ссадин. Ничего особенного. Не обращаю на это особого внимания: — Привет, что случи... — не успеваю закончить мысль я, как замираю на месте. Откуда здесь столько места? Это место просто отлично освещено. Как только ты заходишь, то коридор расходится на три развилки, слева комната с диванами, справа закрытая дверь и впереди, что-то похожее на кухню. Что это за место? — Э, Чимин... Где мы сейчас находимся? — спрашиваю немного мешкая, все еще не обращая на него никакого внимания. — Это неважно, — он хватает меня за руку и тащит в комнату с диванами, замечаю, что он держится за плечо, а затем вижу капли крови на полу. — Что за...— тут валялись бинты, много бинтов. — Я не знал как использовать это, у меня не получилось самому забинтовать, а кровь, она не останавливается, Мэй, помоги, — просил меня Чимин, пока я приходила в себяю один момент и помутнение рассудка прошло и взор упал на правое плечо. Блять. — Это ваше хобби, попадать в неприятности?! — спрашиваю с упреком и открываю свой ящик а-ля "мини скорая помощь". — Чего стоишь, как вкопанный?! Раздевайся, — он кажется опешил от моего требования, но я не растерялась, — Чимин, снимай кофту, как мне обрабатывать твою рану? Он будто пришел в себя, снял кофту и мой взор упал на это тело. Да, блять, привет, я Квон Мэй, никогда не видела голый мужской торс. Точнее, такой роскошный торс. Интересно, у всех бантан такой же? Черт, это хочется потрогать... — Мэй... — привел меня в себя Чимин. — А, да, так! — мне казалось моюю щеки стали самого яркого оттенка алого цвета, но я не подала виду. Парень повернулся ко мне спиной и я увидела ранение. Пиздец - вот, что пронеслось в моей голове. — Что на этот раз? — решила я устроить допрос, пока подготавливала все необходимые материалы. — Ну... Какие-то громилы зажали меня в подворотне, была нечестная борьба, и в итоге это, — и он указал на плечо. — Нужно обратиться в полицию, Чимин, нельзя это так остав... — Не нужно никакой полиции, — решительно ответил он, — эти люди.. Я знаю, кто их послал, так что полиция не поможет. — Что у вас происходит? — спрашиваю в недоумении, на что в ответ он просто пожал плечами. — Ладно, понимаю, не мое дело, — обреченно вздыхаю я, обрабатывая рану, — Теперь вопрос, будем зашивать? Ранение, как я смотрю глубокое. — Зашивать?! — вздрогнул Чимин. — Слушай, — я повернулась к нему, — это важно сделать, так рана заживет быстрее. — Делай как считаешь нужным, — смирился парень, а я вколола ему укол обезболивающего и надеялась, что не будет так больно. Я ввела иглу в кожу и услышала, как он зашипел. — Все в порядке? — Да, продолжай, — он сжал кулаки. — Потерпи немного... Внезапно, мы услышали голоса и распахнулась в дверь, в которую влетели удивленные парни: — Чимин, мы приехали как только смогл... — вбежал первый Намджун и покосился на меня с удивлением, — Квон Мэй?! — Что она тут делает? — спросил казалось разъяренный Юнги, который смотрел по сторонам на эти валяющиеся бинты, капли крови и меня, так спокойно стоящую позади Чимина, который был без кофты. Неправильная картина. Черт. — Простите, парни, — замешкался Чим, — мне пришлось позвать Мэй... — В наше место?! — завопил —Мин. — Успокойся, чувак, — проговорил Гук и положил руку на плечо сероволосого. — Люди Рэда... Подкараулили меня, поэтому произошло вот это все, — оправдывался Чимин. — У него глубокое плечевое ранение, так что даже не смейте осуждать меня, — я посмотрела на Юнги, — или вы хотели, чтобы он истек кровью не в силах перевязать рану?! Парни потупили взгляды. — Спасибо, Мэй, — поблагодарил Мон. — Да... — подхватили другие ребята. И только он молчал. — Если вы не против, я закончу, — и я продолжила зашивать рану, а Чимин, стиснув зубы, терпел. — Хуя...— посмотрел на плечо Чимина Хосок и "выразил эмоции". — Я закончила. — Спасибо еще раз, Мэй, — подал голос Чим. — Никакой нагрузки на плечо, пожалуйста, а то швы разойдутся... — Все же, — вмешался лидер, — ты собираешься стать врачом, или откуда такие глубокие познания... Поставить укол я еще понимаю, но зашить рану... — Это все моя мама...— вздохнула я, — она всегда была убеждена, что я пойду по ее стопам. Поэтому в 15 лет я полностью прошла медицинские курсы. И я многое знаю, не спорю. Но я не хочу быть врачом, не хочу связывать жизнь с наблюдением за тем, как страдают люди. Так что... да, вот моя мини стори, — разъяснила я. — Вот оно как...— вставил Гук. — Это, конечно, все здорово, но можешь идти, — вмешался Юнги. — Да... — неуверенно ответила я, подорвалась с места и начала собирать все материалы в свою аптечку. — Да мы не прогоняем, — вставил лидер, которого поддержали парни. — Правда? — спросила я неуверенно и уже не собиралась с такой бешеной скоростью. — Тебе, наверное интересно, что это за место, — заботливо ответил Джин. — На самом деле, да, — призналась я с некой неловкостью. — Может вы ей еще все про наши жизни расскажите? У кого какая группа крови или цвет трусов? — вспылил Мин. — Юнги, успокойся, почему ты так реагируешь? — вмешался Чимин, который до этого только наблюдал. — Похуй...— ответил он равнодушно и вышел из "убежища". — Мэй, ты прости его вспыльчивость...— решил оправдать друга Чимин. — Ничего, — я грустно улыбнулась и потупила взгляд, — сейчас и в правду не лучшее время, я наверное пойду, ребята, рада была с вами увидеться, до встречи, — и я попрощалась с ними под их непонимающие взгляды. Неловко. Неприятно. Но если он не хочет, чтобы я тут находилась, я не буду перечить его воле. У меня нет на это прав. Я не хочу чтобы он ненавидел меня еще больше. Я не хочу доставлять проблемы. Открываю скрипучую железную дверь и вижу как на бортике рядом сидит Юнги и курит сигарету. — Можешь возвращаться, я ухожу, — мягко говорю, смотря в его спину и боюсь ответной реакции. Молчит. — И...— мешкаю, — не нужно так ненавидеть меня, прошу, — проговариваю напоследок и иду домой даже не оборачиваясь. Страшно. POV Юнги Принимаю успокоительное в виде сигарет. Какая же ты дура... Я не ненавижу тебя. Я боюсь что-то почувствовать.