Гаптофобия

POV Тао На циферблате настенных часов 3 часа ночи, но я уже не сплю, поскольку несколько минут назад проснулся в холодном поту. Мне снился Крис. Я не помню точно, что именно мне приснилось, но помню его добрый, до самой глубины души обжигающий взгляд. Мне больно, снова больно. Этот человек способен даже взглядом сделать мне так плохо. Для него глаза подобны рукам у обычного человека, и он лишь сверканием своих зрачков способен вызвать у меня неунимаемою дрожь по всему телу и едва переносимый вой где-то в груди. В течении долгого времени я пытался унять проходящие волной по поверхности кожи мурашки, но этого сделать мне не удалось, так как звон, доносившийся из коридора, оповестил меня о приходе родителей, которые, скорее всего, забыли дома ключи и теперь ждут, когда же я им открою. Не желая получить новую порцию синяков и ссадин, я встал с кровати и направился в сторону входной двери. Тем временем на звонок продолжали с силой жать пальцы владельцев квартиры. Не думаю, что они смогут спокойно отреагировать на моё присутствие за пределами собственной комнаты и поэтому, быстро открыв все замки, я в мгновенье ока рванулся с места, после чего тут же оказался в своей постели. Подрагивание пола от тяжёлых шагов моих матери и отца, отдавалось диким гудением в ушах, а с каждой секундой всё более различимый запах алкоголя и сигаретного дыма, принуждал сердце выбивать нездоровый ритм. Дверь в мою комнату со скрипом отворилась, а я, прикрывшись одеялом, задерживаю дыхание. Дальше всё как в тумане. Сорвав с меня одеяло, отец поднимает свой взгляд чуть выше и теперь смотрит мне прямо в глаза. С каким-то недовольством и отчуждением он нервно теребит стеклянную бутылку, ещё недавно заполненную терпким кисло-сладким вином шестидесяти лет выдержки, и спустя пару минут безжалостного молчания, спокойно, но с небывалой злостью в голосе произносит: - Быстро собирай свои вещички и выметайся из моего дома. - дыхание перехватило, а в глазах начали появляться прозрачные шарики слёз. - Ты не расслышал?! Собирайся говорю! - прокричал родитель, после чего тут же вышел из помещения. Я в спешке начал кидать самые нужные вещи в дорожную сумку, ещё минуту назад с упоением лежавшую под кроватью. Одежда, продукты питания и совместная фотография моих родителей на Эйфелевой башне, сделанная ровно за год до рождения их ошибки, до того, как я появился на свет - всё это смогло без проблем поместиться внутрь сумки. Всё ещё надеясь на то, что слова взрослого были всего лишь шуткой, я прощался со своей комнатой. Прощался с хоть и не таким счастливым, как у многих, но незабываемым детством, проведённым в очертании этих четырёх стен. Проходя по знакомому взгляду коридору, я увидел отца, который, как только заприметил меня в поле зрения, схватив мои волосы своими дрожащими пальцами, вытолкал меня за дверь, напоследок сказав: - Не возвращайся сюда больше! Никогда! По всему лицу текли слёзы, заливая своими небывалыми масштабами надетую на мне клетчатую рубашку. Боль, снова невыносимо больно. Возможно, теперь мне придётся жить на улице и ежедневно посещать школу, но совершенно не это сейчас с ювелирной точностью раздирает мне душу и сердце. На месте разрывов снова останутся трещины и царапины, а за ними только пустота, пустота потухшей души.