Ненавижу, Козлов!

Утром меня разбудили тем, что нежно и в то же время по-хозяйски приобняли за живот и притянули к себе. Затем рука переместилась к паху и накрыла мой утренний стояк. Я услышал довольное урчание в ухо, которое тут же начали полизывать и посасывать, забираясь влажным горячим языком в самую середину. А рука начала ласкать и надрачивать моё взбутетенившееся хозяйство, растирая смазку по стволу. Я уже проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами, ощущая всё возрастающее возбуждение, прокатывающееся волнами по телу, заставляющее вытягиваться в струнку и выталкивать бёдра в такт размеренным движениям руки. Вдруг всё прекратилось. Я тут же почувствовал страшное разочарование, как кот, у которого отняли миску с недоеденным Вискасом. Но тут же моё разочарование улетучилось, как только лохматая голова переместилась вниз. Член обхватила горячая сжимающая влажность, вбирая его в себя всё глубже, и моё сознательное состояние стали доводить до бессознательного с переходом в полное невменяемое. Ох, как хотелось продолжить! Но впереди ждал рабочий день, и времени на «сладкое» не оставалось. Поэтому я помог Петькиному возбуждению рукой, прижав его худые «мощи» к своим таким же. Повозившись до полной разрядки, мы потёрлись носами, жадно перехватывая друг у друга и всасывая нетерпеливые мягкие губы и, с сожалением отстранившись, ровненьким строем направились в душ смывать остатки сна и «пожеланий доброго утра». К понедельнику, как и предсказывал Петька, на улице всё растаяло и погода испортилась окончательно: дул промозглый, холодный ветер, а под ногами было сплошное месиво и лужи. Ну, на то он и понедельник, что приятных сюрпризов ждать не приходится. Ещё в воскресенье Петькин работодатель сбросил ему на почту несколько заказов, так что на работу добираться своим ходом не пришлось: Петька заказал такси, так как на первый адрес нужно было тащиться в пригород, и сначала довёз меня. А на работе наш «курятник» да и всю контору, ожидал один большой сюрприз. Нам объявили, что в десять часов будет общее собрание в аудитории двенадцатого этажа, куда мы должны явиться всем отделом, как и прочие работники нашего синдиката. Оказалось, как выяснила Раечка Ванна, позвонив приятельнице в секретариат, ожидалась смена высшего руководства, и сегодня нам представят нового босса. Это было всё, что удалось узнать. — Интересно, а что с Вохминцевым? Помолчав, окинула нас вопросительным взглядом, и видя, что никто не собирается отвечать на этот её риторический вопрос, Раечка Ванна со вздохами продолжила свой монолог: — Вот теперь и думай, что будет. Ясно же, что новая метла метёт по-новому. Новое начальство с чего начинает?.. Она опять прошлась вопросительным взглядом по мне и Марине, которая сегодня на удивление была странно молчалива. Мельком взглянув на коллегу и рассеянно пожав плечами, она опять принялась клацать по клавиатуре. Я тоже помалкивал, лишь на секунду взглянув на встревоженную Раечку и изобразив на лице заинтересованность, покачал головой на манер автомобильного болванчика. На самом деле мне было абсолютно всё равно, что там происходит у наших «небожителей» и кому Вохминцев отдаст своё кресло генерального и почему. Я думал про Петьку. Про нас с ним. Вчера мы съездили за его вещами, которых оказалось не так много: всё уместилось в одной «челночной» сумке. Свой старый чемодан он забирать не стал, мы его выбросили в ближайший мусорный контейнер. Хозяйка, ещё не совсем старая женщина, хоть Петька и звал её баб Катя, была не слишком довольна съездом Соболя. Правда, когда он сказал, что деньги, оплаченные вперёд на три месяца, забирать не будет, тут же успокоилась, разулыбалась и даже на прощанье подарила две трёхлитровых банки варенья: одно — клубничное, а второе — из крыжовника. Петька растерянно начал отказываться, но я его отстранил и поставил банки в дорожную сумку, сказав, что этому сладкоежке теперь на всю зиму лакомиться хватит. Баб Катя как-то странно посмотрела на нас и, всхлипнув, фартуком начала вытирать повлажневшие глаза. Сказала, чтобы летом обязательно приезжали в гости. Она нам ещё и «зелёнки» разной с огорода даст. Мы, конечно, покивали для приличия, поблагодарили и с тем уехали. У Петьки, как оказалось, зимнего ничего приличного не было — такая же короткая курточка, только что внутри с искусственным мехом и капюшоном. В такой одёжке разве что добежать да магазина и назад. Поэтому мы завезли его вещи домой и тут же отправились в центр на Старый базар. Там располагался огромный двухэтажный павильон, где можно было купить всё что угодно — от обуви до нижнего белья. Почти сразу набрели на отличные пуховики. Продавец, молодой вёрткий парень, утверждал, что они финские, тыча нам в нос лейблом. Мы спорить не стали, понимая, что правды всё равно не добьёшься. Финские — так финские. Купили два — мне и Соболю, только разных расцветок: ему тёмно-синий, почти чёрный, а мне просто синий с рыжей меховой опушкой на капюшоне. Ему ещё высокие замшевые ботинки на толстой подошве и перчатки. Шапка и длинный вязаный шарф (прикупил у всё тех же бабулек) у меня были лишние, я ему их, как пришли, сразу отдал, за что получил благодарность в двойном размере в виде двух поцелуев. Правда, поцелуями всё не закончилось, так что до «домашних» примерок обнов мы дошли только часа через три… с учётом ужина, мгновенно почувствовав после душа зверский голод. …вдруг поймал себя на том, что уже не работаю, а сижу и лыблюсь, как идиот, откинувшись на спинку кресла. Тут же спрятался за монитор, поймав на себе пристальный взгляд Крысы. Как ни странно, зла в её взгляде не было, было что-то другое, но что, я не понял. Как только наши взгляды встретились, она сразу же отвернулась, да и я тоже. Хотя мы же оба «очкарики», какие тут взгляды, но я точно понял, что она смотрела без злости, хоть и длилось это всего какую-нибудь секунду. — …подбирать другую команду. А старых куда? Господи, хоть бы до нас эта волна не докатилась! — продолжала между тем причитать Раечка Ванна, крутя в руках чашку с остывшим кофе. — Как я боюсь этих перемен! Не знаешь, чего ждать. Вохминцев Дмитрий Станиславович — хозяин и генеральный директор нашей конторы. Фирма принадлежит ему, ну и ещё нескольким акционерам, типа, руководящему составу. Правда, нам их никто не представлял, так что мы про них толком ничего не знаем. Собрания у них закрытые, а нам, во всяком случае, мне как-то до фонаря, что там у них наверху и как. До нас эти «волны» не докатываются. Мы — рабочие лошадки. Сидим себе тихо и ни в каких «верховных» делах не участвуем — мирно работаем за зарплату. — А вы что, имеете отношение к руководящему составу? — с ядовитым сарказмом обратилась к ней Крыса. — Вам-то чего бояться, Раиса Ивановна? Наш отдел вряд ли расформируют, кто работать-то будет? Так что хватит чаёвничать, не забывайте, что завтра приедут представители из «КалужСтройИнвеста» для обсуждения изменений по перепланировке основного здания. Утром готовую документацию мне на стол, — и, сверкнув в мою сторону очками, — Козлов, тебя тоже касается: два варианта перепланировки с учётом несущих конструкций. Марина, вы проверьте ещё раз все подходы и новую разводку от коллекторов. Согласуйте с Константином. «Чавой-та? «Константином»?! Эта чё щас было? Мож, меня боссом берут, а я не в курсе? Бли-иин, бабочку дома забыл!» Не, ну правда! Первый раз в жизни Крыса назвала меня по имени, хоть и не в прямой беседе, но всё равно… это было неожиданно. И даже как-то пугало. Если бы она была моим доктором, а я — её пациентом, то подумал бы, что неизлечимо болен и стоит уже начать готовиться к «финита ля комедия». «Ладно, назвала и назвала, тоже, наверное, волнуется из-за смены власти, только вида не показывает. Итак, приступим…» Один вариант я ещё в пятницу закончил, а по второму — максимум часа три, ну может, четыре. Если собрание затянется, придётся в обед остаться работать, мало ли — не успею. Всегда нужно иметь в запасе пару часов на непредвиденные обстоятельства. «А мне — тем более! А то вон уже кое-кто по имени называть начал. Ох… не к добру это! Интересно, когда шеф вернётся? У нас тут, можно сказать, революция — «день взятия Бастилии», а он по достопримечательностям японской культуры разъезжает». Как говорится, помяни чёрта, а он уже тут… В кабинет зашёл Смирнов. — Доброе утро, коллеги! — Оооо! Кирилл Валерьевич! Доброе утро… доброе… Кирилл Валерьевич, с приездом! Как отдохнули? — раздалось со всех сторон. Я тоже поздоровался, пошевелив беззвучно губами. Шеф выглядел прекрасно: такой красавец, как будто только с фабрики красавцев — сиял, словно новенький рубль! Верней, сиял его костюмчик — платинового цвета с какой-то переливчатой волной, меняющей оттенок при каждом движении от стального до серебристого. «Японское ноу-хау?» Неброская ослепительно-белоснежная рубашка со скромным свекольного цвета галстуком. Как обычно: простенько, элегантно-делово и запредельно дорого, даже боюсь предположить, сколько стоит эта шикарная простота. Именно так на нём выглядела любая одежда. Он умел это всё носить просто и непринуждённо. Оденься, к примеру, так я, смотрелся бы точно — попугаем или клоуном. В общем, шеф был блестящ, красив и элегантен, как рояль! Я, признаться, был ему рад. Даже, можно сказать, соскучился как по родному. Шутка, конечно, но тем не менее на душе как-то потеплело. Привык я к шефу. Как ни крути, а мужик он хороший и начальник не злой. Он приостановился на середине и окинул всех неторопливым взглядом, чуть задержав его на мне, как будто хотел задать вопрос, но передумал. Тут же отвернулся. «Интересненько! Что он знает такое, о чём мы ещё не в курсе? Или просто отдохнул хорошо? Я бы тоже не отказался по Японии покататься, хотя… где я, и где Япония!» — Рад вас всех видеть! Так… ну что? Как вы тут без меня, всё в порядке? — Да всё у нас замечательно! — опередила Раечка Ванна Крысу, открывшую было рот. — Только вот по вам уже начали скучать, — закончила она со смешком. — Ну, значит вернулся вовремя. Правда, в экстренном порядке. Хотели с супругой ещё дня на четыре задержаться, но в связи с предстоящими событиями, пришлось срочно вчера вылетать. О смене руководства, думаю, уже все в курсе? — Ох, в курсе, Кирилл Валерьевич! — опять ответила за всех Раечка Ванна. — Не знаем, что теперь ждать. Переживаем! — Ну, переживать не о чем! Перемены нас всех ждут, конечно, но, думаю, вам беспокоиться не стоит — будете работать, как работали. — А вы знаете, кто на место Вохминцева придёт? И-ии… что с ним? — продолжала пытать шефа Раечка. — С ним всё в порядке, просто решил отойти от дел и передать управление сыну. — Какому сыну? — донеслось из-за угла. — У него же нет детей! — Ну, как оказалось, есть. — Да вы что-о-оо?! А вы знаете, кто он? Кирилл Валерьевич, не томите, я же сейчас умру от любопытства! — опять заахала Раечка Ванна, делая большие глаза. — Уверена, вы знаете. — Знаю. Но пока это закрытая информация. Дождёмся собрания. Там нам всё расскажут и представят преемника. Через час всё узнаете, — и обернулся в мою сторону, — Константин, сейчас зайдите ко мне в кабинет, кое-что обсудим. — А документы? Готовые проекты подписать надо! — вмешалась Крыса Петровна. — Да, Костя, и документы захватите, как раз подпишу. Лариса Петровна, после обеда я ещё появлюсь, подготовьте отчёт за время моего отсутствия: что выполнено, и что ещё в работе. Минут через десять после ухода шефа я, забрав необходимые документы, направился следом. Стукнув пару-тройку раз костяшками пальцев и приоткрыв дверь, просунул голову в проём. — Заходи-заходи, Костя! Присаживайся. Кофе будешь? — Ага. Давайте я сам, а вы… я вот документы принёс на подпись. — Окей, иди готовь. Я тоже с тобой попью, время ещё есть. Я налил из фильтра воды в кофеварку, насыпал три чайные ложки молотого кофе и остался стоять у окна. — Ох, сколько у вас накопилось за две недели! Хорошо поработали! Заказчики не беспокоят? Я, вообще-то, всех предупредил перед отъездом, что проекты будут готовы не раньше двадцатого, а сегодня только шестнадцатое, — проговаривал шеф, мельком просматривая документацию и проставляя подписи. — Ну, а вообще, как у вас тут обстановка? Лариса Петровна как? Всё в порядке, без конфликтов? — Да, нормально. Каждый своим занимался. — Отлично! Я тем временем налил в две чашки дымящийся кофе, в свою положив сахар и чайную ложку сухих сливок, и подсел к столу, придвинув к шефу его чашку. — Благодарю! Часть документов подписал, вот… заберёшь с собой. Остальные потом, сейчас уже нет времени. Я вот что хотел, Костя… Шеф внимательно посмотрел на меня, отпил глоток и поморщился: — Слишком горячий! Спросить хотел… ты с Петром общаешься? Я тут подумал предложить ему кое-что. У тебя сохранился его телефон? Я почувствовал, как лицо начала заливать краска. «Вот придурок! Чё алеешь-то сидишь? Что стыдного, что мы с Петькой теперь живём вместе? Идиот! Прекрати немедленно, заяц конченый!» — Кирилл Валерьевич, Петя у меня теперь живёт. — Да? Как интересно! И с чего это вдруг? — оживился шеф и странно-удивлённым взглядом оглядел меня. — Он ушёл из клуба. Вот… — помедлил я, замешкавшись. — Теперь у меня поселился. — Да ты что? Ушёл, значит? И чем занимается? Сменил… профиль? — Работает у частника… по вызовам компы чинит ну и всякое такое… программы, вирусы. — Отлично! Просто отлично! — пристукнул шеф ладонью по столешнице. — Это более чем отлично! Нас прервал звонок внутреннего телефона. — Да? Смирнов. — … — Да, сейчас поднимусь. — … — Нет. Ещё не успел. На собрании узнают. — … — Окей! Через десять минут буду. Шеф положил трубку и, наклонившись за стол, достал объёмный пакет. — Не успели мы с тобой договорить. Про Петра потом всё объясню. Передавай ему привет от меня и скажи, что я рад. Рад его переменам в жизни. Я молча кивнул. — Кость, а вот это тебе… небольшой презент из Японии. Я обалдело уставился на шефа. Пакет, который он положил передо мной, был похож, скорей, на «ооочень большой презент». — Что это? — Ну, там… пара джинсов, часы. Часы молодёжные, приличные, но недорогие, не беспокойся. Ну, и там ещё по мелочи. Возьми, носи на здоровье! Я подскочил из-за стола, как ужаленный. — Вы что? Зачем? Я не возьму. С чего вдруг ради? — Так, ну-ка, сядь! — произнёс шеф тоном, не терпящим возражений, блеснув на меня очками. И уже мягче: — Кость, я до сих пор чувствую перед тобой вину… за то происшествие на даче. Из-за меня ты попал в больницу. Моя вина — не доглядел. Считай, что это мои тебе извинения. Имей ввиду — отказ не принимается. Бери и носи! Это в знак уважения, можно сказать. Ты молодец! Если честно, даже не ожидал, что ты на такое способен: кинуться в драку на Валика. Не каждый бы решился с этим боровом потягаться. Уважаю! — Да это случайно как-то вышло. Я плохо помню. И вы тут ни при чём. — Причём-не причём, а ты был у меня в гостях — в моём доме. Значит — «причём»! Так что забирай. Тебе всё это вскоре очень понадобится. Я вопросительно посмотрел на шефа: «О чём это он?» — Кстати, раз вы теперь вместе живёте, одни джинсы можешь подарить Петру. Я не против. — Спасибо. Неудобно как-то… Кирилл Валерьевич, я, может, потом тогда заберу… ну… пакет этот? Как я сейчас с ним в офис заявлюсь? Шеф усмехнулся, а потом, посмотрев на меня, рассмеялся. — Что, боишься, что тебя в мои любимчики запишут? Ладно, потом — так потом. Я уже поднялся, чтобы уйти, но шеф остановил: — Погоди, Кость! Давай сделаем так… Дай мне ключ от квартиры, Вася сейчас к тебе всё это доставит и вернётся. Он же уже был у тебя, адрес знает. — Ну, ладно. Я достал из кармана плоский брелок с двумя ключами и протянул шефу. — Может, там даже Петька дома. Я позвоню, предупрежу, что приедут. — Звони. Но мне уже некогда ждать, — он набрал номер на мобильнике: — Вась, поднимись ко мне. — … — Сейчас. У тебя две минуты. Да, Кость, — обратился уже ко мне, — держи вот… это презенты нашим дамам передашь от меня. Он протянул мне небольшой глянцевый пакет с улыбающейся японкой в розовом кимоно. Я кивнул, забрал пакет и пошёл к себе. По дороге набрал Петьку. Его телефон молчал: не абонент.