Уроки соблазнения от Лидии Мартин

В кабинете истории магии было тепло, в то в время как на улице бушевала метель. Белоснежный строй из мельчайших снежинок кружил и вился, окутывая каждую веточку и крыши башен ровным слоем снега. Ни единой души за окном, что могла бы оставить свои детские следы на зимнем покрывале, ненароком создавая новые тропинки для последующих исследователей. Ученики, дремлющие в кабинете истории, все как один улеглись на парту и с прикрытыми глазами слушали мистера Бинса, который безостановочно бубнил какие-то исторические факты про самое масштабное нападение вампиров на волшебников в тысяча четыреста каком-то там году. Лидия слушала одним ухом, размышляя о том, что данная тема на самом деле весьма интересна, но из-за монотонности профессора, рассказывающего все без особого энтузиазма, до тошноты занудно. Остальное же внимание слизеринки было приковано к сказке, что писалась за окном, завораживая и умиротворяя. Лидия взглянула на третий ряд, где в самом начале сидел Стайлз и сладко спал, облокотившись на распрямленную руку. Видимо ему снилось нечто приятное, раз он расплывался в блаженной улыбке с каждой минутой все шире и шире. Позади, на том же ряду, сидели Малия и Кира, полностью занятые перепиской, что длилась весь урок. Они то и дело присылали друг другу маленькие записочки, которые были истинным доказательством дружбы между девочками, заставляющие их постоянно хихикать и придумывать все новые и новые остроты, требующие немедленного прочтения или написания одной из подруг. Мартин вздохнула. Ей до боли захотелось проделать то же самое с Элли, но к величайшему сожалению обеих, Арджент на днях умудрилась простудиться. Гриффиндорка проигнорировала совет Лидии и требования со стороны Скотта потеплее одеться, когда должно было состояться очередное тестирование по астрономии, а потому расплачивалась высокой температурой, надоедливым кашлем и сильным насморком в грриффиндорской спальне. Скотт, явно скучавший по своей девушке, пытался хоть как-то скрасить будни, в частности наискучнейший урок истории магии. Он вместе с Айзеком исписывал уже который пергамент, занятый маггловской игрой в морской бой, которому мальчиков научила Эллисон. Вернувшись обратно к созерцанию погоды на улице, Лидия заметила вдалеке крохотную точку, что приближалась прямо к их кабинету. Спустя какое-то время рыжеволосая смогла определить, что к ним подлетает сова, а если быть точнее, то любимая сова ее матери, которую обычно она отправляет лишь в исключительных случаях.  — Смотрите, — воскликнула одна слизеринка, которой хватило силы воли не уснуть на уроке мистера Бинса. — Там сова! — сказала она, указывая на птицу и разбудив добрую половину класса. Не медля, Лидия вскочила с места и подошла к окну, распахнув его и впуская замерзшую питомицу. В остром клювике пернатое создание держало письмо из министерства. Лидия даже не удивилась, в отличии от ее одногруппниц. Она уже давно привыкла получать от матери или отца письма не из родного дома, а исключительно с работы. Забрав письмо, Лидия перевернула его, а затем напряженно нахмурилась. Печать, скреплявшая листок, была черной. Мама, писавшая письмо, словно предостерегала ее о содержимом. Сердце буквально забыло, где его анатомически положенное место, а потому гуляло по всему телу, пульсируя, где придется. Предупрежденная девушка, медленно и очень аккуратно развернула письмо, не заметив, как за ней наблюдает весь класс, кроме профессора. Лидия никогда и не предполагала, что умеет так быстро читать, особенно, когда совсем не хочется. Ее глаза бегали по строчкам с такой скоростью, что у парня, сидевшего прямо перед ней и следящего за каждым движением слизеринки, закружилась голова. Мгновение, и Мартин оторвалась от письма, сжимая листочек в тоненьких пальчиках. Вся будто окаменевшая, она уставилась прямо перед собой, абсолютно ничего не видя. Не моргая и даже не дыша, Лидия на ощупь собрала все свои вещи, кое-как запихнув их в сумку, и вылетела из класса, забыв закрыть дверь. Она бежала, большими глотками хватая ртом воздух. Сначала рыжеволосая хотела добраться до спальни, но меньше, чем на полпути поняла, что не вынесет больше и секунды боль, терзающую ее сердце и острыми шипами раздирающую изнутри. Лидия нашла пустой холодный класс, где раньше преподавали маггловедение, а затем укрылась там, наложив блокирующие чары на дверной замок. Обойдя все парты и стулья, что казались такими ненужными в этом старом, забытом всеми классе, Лидия подошла к противоположной стене и тихонько сползла на пол, словно прячась, чтобы никто не смог ее найти, если вздумает посмотреть в окно, под одним из которых скрывалась девушка. Гулкие протяжные всхлипы, наперебой с молитвами о том, что все находящееся в письме наглая ложь, наперебой с едкой несправедливостью, эхом раздавались по классу. Забыв про макияж, которым она старательно занималась все утро, слизеринка словно маленькая девочка уткнулась в новенькие брюки, вытирая жгучие слезы и размазывая тушь руками. — Алохомора, — щелчок и дверь открылась. Перед Лидией стоял Стайлз, искавший ее. Он оббежал приличное количество занятых классов, прерывая уроки, сразу после того как убежала девушка. — Лидия, — парень кинулся к ней, сжавшейся в комочек на полу. — Хэй, что случилось? Но она ничего не ответила, а лишь издала протяжный стон, от которого у Стайлза все внутри заныло от боли и сострадания. Гриффиндорец больше не мучил Мартин расспросами, а лишь крепко прижал к себе, позволяя топить свою горечь в его теплом свитере. Стилински увидел в отдалении скомканный листок, с разломанной черной печатью сверху. Он с помощью волшебства притянул к себе письмо и стал увлеченно читать, не заботясь о том дозволено ли ему подобное или нет. «Дорогая моя, девочка! С прискорбием пишу тебе о том, что в нашей семье случилось большое горе… Твоя бабушка, Лоррейн Мартин, на днях скоропостижно скончалась от неизвестной болезни. Целители не позволяли нам даже увидеться с ней, так опасна и заразна она была. Прости, что не писали раньше. Твой отец и я надеялись, что все обойдется, а потому незачем тебя тревожить и отвлекать от учебы. Похороны запланированы на четверг. Отец отправил преподавателям письмо, а значит тебя должны отпустить домой уже сегодня вечером. С нетерпением ждем тебя в стенах дома, родная. Держись и знай, что мы бесконечно любим тебя. Натали Мартин.» Витиеватый и немного похожий почерк на почерк самой Лидии извещал об ужасной трагедии, от которой даже у Стайлза задрожали руки. Однажды он уже получал такое письмо. Однажды он уже читал подобное. Однажды вместо краткого «бабушка», он увидел «мама». — Лидия, мне не описать словами, как я сожалею… — прошептал Стайлз, целуя в рыжую макушку и прижимая покрепче. Слизеринка не ответила, а лишь обняла за талию парня со всей силы, на какую только была способна. Так они долго просидели в классе. Пропустили уже два занятия, но никак не могли подняться и уйти. Лидии не хватало сил, а Стайлзу не хотелось ее отпускать. Гриффиндорец вспоминал себя, когда узнал, что случилось с миссис Стилински, и как ей не смогли помочь. Помнил истерику, крики, битое стекло, разнос всей спальни и замученное, мертвенно бледное лицо отца, которое увидел, когда немного успокоился. Глаза не нарочно заслезились, сжимая горло в тиски. Дальше вспоминать не хотелось. — Я не смогу без нее, Стайлз, — вдруг прозвучал тоненький уставший голосок. — Сможешь, — отрезал он, укутывая теплее в свою мантию. Отчего-то Лидия не смогла проигнорировать это. Она неохотно отодвинулась от него и посмотрела так пронзительно, что у Стилински даже дух перехватило. Парень еще ни разу в жизни не видел такого насыщенного цвета глаз. Обычно просто зеленые глаза девушки, сейчас переливались изумрудами. Полные слез они выглядели в тысячу раз прекраснее, чем когда метали искры ненависти в кого-либо. Лидия долго смотрела на него, впитывая каждую черточку, разглядывая все его родинки и кое-где пересчитывая их, а затем, словно заколдованная, она потянулась к нему. Холодными пальчиками слизеринка коснулась щеки парня, следя за тем, как он поступит. Стайлз же не менее завороженный, чем Мартин, медленно приблизился к ее лицу, предвкушая нечто, что вот-вот произойдет. Слизеринка больше не могла терпеть и впилась губами в губы Стайлза, словно он только что выпил все исцеляющее зелье на свете, а потому хотела успеть испробовать последние капли. Цепляясь за него, она все сильнее прижималась губами, делая больно и себе, и ему, но не останавливаясь. Стилински чувствовал солоноватый привкус слез, но не обращал на него внимания, стараясь дать измученной девушке того, что ей так необходимо. Стайлз знал, что должен испытывать хоть крохи сожаления и толику вины перед Малией, но не мог. В данный момент он даже не помнил, кто такая Тейт и как любит ее. Сейчас он был во власти рыжеволосой вейлы и даже не думал сопротивляться. Сминая ее губы, прижимая к себе, держа одной рукой ее лицо, спутавшись длинными пальцами в мягких волосах, он не успевал переводить дыхание, боясь спугнуть момент. Однако еще мгновение и волшебство закончилось. Лидия резко отпрянула от Стайлза, прикрыв опухшие губы. Девушка тяжело переводила дыхание, испуганно смотря на опьяненного гриффиндорца. — Прости, — повторяла она ежесекундно. — Я… я не знаю… мне просто… мне надо уйти… я не хотела… умоляю прости, — уже всхлипывая лепетала она, хватая злосчастное письмо в руки, а затем бросаясь к сумке, что оставила у двери. — Прости… — Тебе не нужно извиняться, Лидия, — сказал Стилински, вскакивая с места. — Я же понимаю, Лидия, — крикнул он, когда за девушкой закрылась тяжелая дверь. Она ушла, оставив Стайлза одного. Взлохмаченный и растерянный он еще немного прождал в кабинете маггловедения, дав слизеринке время уйти подальше, а после поплелся на следующее занятие.

***

Последние два дня, что Лидия провела дома, родители ее видели только пару раз. Оба были до вечера заняты в министерстве. Миссис Мартин перемещалась из одного кабинета в другой на совещания со скоростью последней версии метлы «Нимбус», а мистер Мартин готовился к выборам на должность нового министра магии, и даже смерть матери не была поводом для отдыха. Несмотря на это, даже если родители Лидии были бы круглосуточно дома, они все равно не смогли бы ее увидеть. Слизеринка не спускалась в столовую, чтобы поесть. Ни один домовик в поместье не мог убедить ее хотя бы посмотреть на приготовленные блюда. Она не вставала с кровати. Проснувшись, девушка обычно принималась бесшумно плакать, смотря в никуда и почти не моргая. Но еще больше, чем безмолвному рыданию, Лидия предавалась сну. Она спала так много, словно была чем-то серьезно больна и ей нужен был оздоравливающий и крепкий сон. Маленькие домовики, меняющие не тронутые тарелки с бульоном и сладким чаем, замечали как их хозяйка умиротворенно улыбается во сне, словно видит ту, по которой уже который день у нее болит душа и терзается сердце. Однажды вечером Лидия спустилась вниз. Там сидели отец — любимец волшебного сообщества и возможно будущий министр магии с мамой, рассылавшей приглашения на похороны. — Лидия, дорогая! — всполошилась Натали при виде дочери. — Ты совсем на себя не похожа. Женщина встала и подошла к девушке, что стояла в проеме, ведущем в столовую. — А вы похожи, как будто и не заметили, что бабушка умерла, — бесцветно отчеканила Лидия, прислонившись к дверному косяку, не в силах держаться самой на ногах. — Ты к нам несправедлива, Лидия, — серьезно заметил отец, шумно перелистнув страницу «Вечернего пророка». — Это не я, а жизнь несправедлива. Можешь записать и потом на одном из своих заседаний невзначай проронить, люди любят банальные метафоры. Некоторые магглы даже сочиняют о них песни. — Давайте перестанем спорить? — миролюбиво закрыла тему миссис Мартин. — Милая, я делаю пригласительные, хочешь помочь? — Звучит как очередной бал для чистокровных, истосковавшихся по бесконечным торжествам, — критиковала слизеринка. — Торт, эльфы и салют будут? — Ну как можно мириться с ее выходками? Твоя дочь буквально невозможна, — вышел из себя мистер Мартин, любивший перекладывать ответственность за несносное поведение девушки на Натали, а заслуги Лидии приписывать себе. Слизеринка не шелохнулась, словно никто только что не повышал голоса, от которого даже миссис Мартин ненароком поморщилась. — Я хочу обычные похороны, — подала голос Лидия. — Как у магглов. — Обещаю, так и будет, — мягко ответила миссис Мартин, улыбаясь дочери. — Кто придет на похороны? — с налетом заинтересованности спросила рыжеволосая. — Уиттморы, семья Бойда обязательно, возможно чета Рейкен и Хейл, — перечисляла женщина, пересматривая подписанные карточки. — Лидия, что с тобой?! — в испуге вскрикнула она, увидев как исказилось лицо девушки, словно ей только что вонзили иглы во все тело. — Никто из них даже близко ее не знал, зачем ты их пригласила? — в истерике кричала Лидия. — Тише, родная, успокойся, — умоляла Натали, подбежав к ней и баюкая. — Никто ее не знал… они не… зачем… я не хочу, — слышалось отрывками, когда Лидия позволяла себе переводить дух от сотрясающих все ее существо рыданий. С того вечера Лидия больше не спускалась вниз.

***

Настойчивый стук в дверь нарушил тишину, поглощавшую роскошную спальню Лидии. — Милая, в двенадцать к нам придут первые гости, надеюсь, к этому времени ты уже спустишься и будешь готова встречать их, — ласково полу-спрашивая, полу-распоряжаясь, говорила миссис Мартин, стоявшая за дверью полностью готовая к предстоящим похоронам. Никакого ответа не последовало. Натали даже не была уверена, что ее услышали, а потому еще раз повторила свои слова с той же интонацией и просьбой. Снова тишина. Женщина не слышала ни шороха, ни шагов по комнате, а лишь тянущееся и гнетущее молчание, в котором увязало все поместье. Миссис Мартин приходила еще много раз к двери дочери, но ни разу не смогла уловить хоть какие-то признаки жизни. Положительной стороной характера Натали было умеренное спокойствие. Даже в самых трудных и критических ситуациях она никогда не теряла самообладания. Вот и сейчас. Ее материнское чутье подсказывало ей, что лучше на Лидию не давить. Она обязательно придет, стоит только дождаться. Все утро слизеринка провела в постели. Она не выбирала себе платье для траура, не собиралась выходить из спальни, встречать гостей, лицемерно сочувствующих ее утрате. Лидия просто хотела пережить этот кошмар. Каждую ночь тайком девушка пробиралась в гостиную, где на длинном деревянном столе, покрытом лаком и украшенным вензелями, лежал закрытый гроб. Лидия подходила к нему не спеша, словно женщина, что в нем находилась мирно спала, а потому нельзя ее будить. Подойдя, она касалась до него заледеневшими пальчиками и нерешительно проводила рукой по крышке, надеясь, что гроб вот-вот исчезнет. Привыкнув к нему, девушка прикладывала к дереву свою ладошку и почему-то не могла оторвать взгляда от своей руки. В эти секунды ей было по-настоящему страшно. Она боялась сойти с ума от горя. Лидия говорила сама с собой в пол голоса, чтобы не разбудить никого в доме. Рассуждала об обычных вещах, о будущем, о детстве, обо всем и ни о чем одновременно. Девушка знала, что ведет себя странно, но не могла остановиться. Не в силах была перестать навещать бабушку по ночам или просто молчать рядом с ней. Ей было невыносимо думать, что больше ее не будет рядом. Что ее уже нет рядом. Лидия слышала топот каблучков внизу — гости начали приходить, но не предприняла никаких попыток, дабы порадовать свою мать, ждущую ее внизу. Одни гости были вульгарны. Их звонкий голос разносился по всему поместью, услаждая собственный слух. Другие были чрезмерно лживы. Они так сильно старались прочувствовать всю скорбь большого дома, что ошибочно полагали о том, как хорошо им это удается. Ведь главное в хорошем вранье — это искренне в него поверить. Однако в какой-то момент Лидии показалось, что она услышала знакомые голоса, но отмахнулась от подобных мыслей. Ее друзья не могли приехать сегодня. Никто им не позволит пропустить занятия, тем более ради нее. Но им разрешили, и лишь это ей оставалось признать, когда снова внизу раздался мягкий голос Эллисон, утешавший мистера и миссис Мартин. Чуть погодя, находясь в полном напряжении, слизеринка услышала как совсем рядом кто-то поднимается по лестнице. Она молила Мерлина, чтобы это была мать, которая бы просто шла по коридору дабы переодеть мантию. Резкий, но ожидаемый стук в дверь испугал ее, оглушая пульсирующими ударами в висок. Лидии казалось, что сердце в груди стучит так громко, что даже промолчи она, все равно ее услышат. — Лидия, — позвал Стайлз. Девушка в муке прикрыла глаза, затаив дыхание и стараясь успокоиться, прижимая к себе одеяло и чуть ли не утопая в нем.  — Я больше, чем уверен, что ты слышишь меня, — продолжал он. — Мне не нужно, чтобы ты открывала дверь или выходила. Я просто соскучился, а потому хотел поговорить. Ты знаешь, как я сильно люблю поболтать, — Стилински невесело хмыкнул. — У вас такой большой дом, почему ты никогда не рассказывала? Нет, я не идиот, но все равно не подозревал, что чистокровные волшебники в самом деле помешаны на помпезности. Миссис Мартин просила меня передать, что все еще ждет тебя внизу. Хочет вместе проститься с бабушкой, поддержать тебя. Не отказывай ей. Ты не видишь, но она страдает, переживает за тебя, — Стайлз надолго замолчал, но после продолжил. — Лидия, ты думаешь, что тебя никто не понимает, но это не так. Я понимаю. Мне тоже пришлось пережить подобное. Поверь лучше не станет, по крайней мере мне не стало… Люди врут, когда говорят, что время лечит. Оно не лечит, а просто отдаляет день, когда было больно настолько, что казалось будто тебе пробили дыру в груди и вырвали сердце, забыв вколоть обезболивающее. Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, серьезно — знаю! Что все те идиоты внизу даже недостойны быть рядом, когда опустят гроб в могилу. Они не знали твою бабушку, не представляют какую невосполнимую потерю ты понесла, делают вид, что страдают вместе с вами, но ты знаешь правду. И ты права, Мерлин их подери! Все эти пафосные снобы так и думают, полагая, что правильно поступают по канонам их выдуманного мира. И снова ты права, что сидишь здесь взаперти, вытирая слезы пижамой, прислонившись к стене и слушая мой бред. Можешь не пускать меня, не открывать никому на свете, но только ответь: если тебя не будет с ней рядом сегодня в последний раз, то ради кого она жила? Лидия буквально захлебнулась, услышав последнюю фразу. Ее затрясло и в ушах стоял звон, от которого невозможно было отделаться. Она словно впервые после долгого нахождения на глубине Черного озера глотнула воздуха, выплыв на поверхность. Минуту Стайлз ждал пока ему откроют дверь, но даже, если бы прошло больше времени, он все равно не сдвинулся бы с места. — Скажи маме, что я скоро спущусь, — прошептала Лидия, увидев Стайлза перед собой. — Лучше мы скажем ей это вместе, — тепло улыбнулся гриффиндорец, входя в спальню девушки, словно в свою собственную. Стилински почувствовал, как к горлу подступил колючий ком при виде слизеринки. Лидия выглядела совсем плохо, так, как будто проживала последние часы своей жизни в муках страшной болезни. Чрезмерно бледная, с бросающимися синяками под глазами, спутанными и грязными волосами, исхудавшая, с заплаканными глазами, пересохшими и покусанными губами, она еле могла передвигаться по комнате в поисках подходящего наряда. Медленно и тяжело Лидия ступала по комнате. Казалось, что ей невыносим даже собственный вес, а невесомый халат, что находился в ее руках тем более. Стайлз видел, как рыжеволосая девушка отчаянно старалась вспомнить, что вообще ищет в шкафу, но никак не могла сосредоточиться, готовясь уже сдаться. — Хэй, давай я помогу, — заботливо предложил парень, помогая Лидии сесть обратно на постель. Слизеринка словно под действием сильного гипноза наблюдала за Стайлзом, выбиравшим ей платье. Она как маленькая девочка послушно опиралась на него, когда он просил ее встать. Без стыда стояла перед ним совсем голая, ожидая, когда ей помогут надеть черное шелковое платье. Гриффиндорец вел себя максимально галантно, не акцентируя внимание на вид обнаженной девушки. Он представлял, словно помогает младшей сестре наряжаться куда-то. Но не красивой и взрослой сестре, а маленькой пятилетней девчушке, которой еще нечего скрывать перед мальчиками. Он крепко держал ее за руку, когда помогал спускаться по лестнице. Медленно и очень аккуратно вел Лидию по ступеньками, что казались ей таким серьезным препятствием на пути к еще большему испытанию. — Лидия, милая, — воскликнула Элли, нежно обнимая хрупкую девушку, истосковавшуюся по Арджент и ее дружеской ласке. — Мне так жаль, что тебе приходится это переживать. Эллисон была единственной кому сегодня поверила Лидия. — Мы не могли оставить тебя одну сегодня, — сказал Скотт, бережно прижимая слизеринку к себе после продолжительных объятий подруг. — Как вас отпустили? — спросила Лидия, дрожащим голосом. — Заслуга Стилински, — серьезно ответил Айзек, показывая на друга, который стоял в отдалении рядом с Малией и Кирой, выражавшими соболезнование хозяйке и хозяину поместья. — Он, когда узнал, что большая часть слизеринцев получила от Слизнорта разрешение поехать на похороны, то буквально с цепи сорвался. Преследовал Макгонагалл до тех пор пока она не дала добро и нашей компании. Лидия слушала словно заколдованная. Она в самых дерзких мечтах представить не могла, чтобы Джексон так переживал за нее, рвался к ней когда ей плохо, а Стайлз запросто. В ней словно что-то щелкнуло, как будто индикатор поменял направление стрелки. Мартин непрерывно смотрела на Стилински, что нерешительно обнимал за талию Малию, которая не была против подобных ухаживаний. Лидия поняла, что не только она учила Стайлза все это время урокам соблазнения, но и он показывал ей, как должны выглядеть настоящие отношения, забота и внимание, какие люди должны окружать слизеринку, и как был недостоин выбранный ею когда-то Джексон. Всю церемонию Лидия провела рядом с мамой. Женщина гладила дочь по голове, целовала и прижимала чуть покрепче, когда произносились слова тяжелые для них обеих. После надо было отдать дань памяти умершей миссис Мартин, отчего у Лидии все сжалось внутри. Уступив родителям, девушка усиленно пыталась придумать нечто, что следует сказать, но полностью терялась в воспоминаниях и глупых мыслях, которые не должны быть сказаны при всех. Она нагнулась и сжала в руке небольшой комочек земли, подходя к краю ямы, где уже лежал гроб. Лидия долго молчала, смотря вниз и перебирая пальчиками чуть влажную землю. В какой-то момент она подняла взгляд и увидела, как Стайлз не сводит с нее глаз, держа за руку Тейт. Парень одобрительно улыбнулся и кивнул, таким образом поддерживая любую речь, которая не пришла бы Лидии на ум. — Бабушка, ты все знаешь, — выдохнула рыжеволосая. — Я люблю тебя, а значит никогда не потеряю, и ты будешь рядом. Всегда рядом. Лидия бросила землю в яму, а после чего почувствовала как ей стало легче. Ведь она права, и сколько времени бы не прошло, Лоррейн никогда не уйдет. Она будет рядом. Призраком, что оберегает и защищает от невзгод, проводя своей невидимой рукой по мягким вьющимся волосам девушки. Слизеринка посмотрела на Стилински, что улыбался ей все так же тепло и искренне. Она ответила ему, слегка приподняв уголки губ, а после мимолетно осмотрела пару, что стояла перед ней. Малия не смогла сдержать слез, уткнувшись покрасневшим носиком в пиджак Стайлза. Он поглаживал ее по спине, шепча что-то заботливо на ушко. Они были счастливы, хоть и не понимали этого сейчас. Горе, что когтистыми лапами захватило поместье Мартин, сблизило их.