Мышонок

Игоря трясет так, что вздохнуть почти нереально, а зубы шумно стучат друг об друга. Сердце явно устраивает карнавал внутри, потому что оно прыгает из стороны в сторону, сдавливая легкие и пробираясь все выше по горлу. Наверное, он бы ко всем чертям выплюнул его, лишь бы только перестать чувствовать весь тот немой ужас, в котором сейчас находится. Чудом не въезжает в рядом стоящую легковушку, паркуясь как попало, матом кроет все окружающие его машины на парковке. С силой хлопает дверью, а потом замирает, вдыхая прохладный утренний воздух. Его сейчас разорвет от злости и безысходности. Что он вообще сейчас сделал? И это все? Его же отпустит это глупое послевкусие роковой ошибки? Все ведь правильно? Мужчина стоит на улице еще какое-то время, закрыв лицо руками и что-то шепча. Нет. Все правильно. У него теперь есть Антон. Антон. Антоша. Мышонок. Целиком и полностью его мальчик. Все. Сделал. Правильно. В лифте долго смотрит на свое отражение, проводит рукой по голове, задевая жесткие волосы, в которых редко серебрятся отдельные белые ниточки. Хах, седина. Усмехается, придвигаясь к зеркалу ближе. Вот и тонкая сеточка морщинок возле глаз, на переносице след от его вечно нахмуренных бровей. Все этот черт Дзюба. Все его седые волосы, морщины, нервы — это вечные глупости Артема. Все, хватит, умерла — так умерла. Тихо открывает дверь и входит, стараясь не дышать. Первые утренние лучи только начинают боязливо забираться в комнату, но сразу тонут в безбрежных складках штор. Игорь знает, как выглядит сонное царство. Это детская, в углу которой неярко светит ночник, обложенные разрисованными книгами и игрушками два самых важных для него человека сопят в обнимку, что-то бурча сквозь сон. Немая идиллия, за которой можно бесконечно наблюдать, усевшись на маленький стульчик, или подойти, чтобы пригладить спутанные белесые кудри. Но сейчас это царство другое. Широкая кровать с пепельно-голубыми измятыми простынями, свисающая с края шершавая большая стопа, которую сразу хочется поймать ладонью и провести по изгибам кончиком ногтя, прижав потом нос к холодным пальцам. Облачное одеяло, натянутое до самой макушки, слегка кудрявой, оголяет загорелые точеные ноги. Сопение вперемешку с храпом и размашистые движения, которыми парень подгребает под себя рядом лежащую подушку. Все это заставляет мужчину улыбнуться и замереть перед кроватью, пытаясь запечатлеть этот момент навсегда в своей памяти. Он все сделал правильно — когда увидел спящего Антона, то в сотый раз в этом убедился. Аккуратно раздевается, скидывая свои вещи на пол, садится на кровать и мягко пытается отвоевать у парня подушку, в которую сильно вцепился Антон. Ласково шепчет, поглаживая руку: — Мышонок, отдай, пожалуйста… Игорю все-таки удается ее забрать, на лице парня проявляется беспокойство, но потом он снова расслабляется, переворачиваясь на спину. Раскидывает руки и ноги, оставляя для мужчины минимум пространства. Тот бережно отодвигает части тела Антона, с удовольствием касаясь загорелой бархатной кожи. Игорь укладывается рядом, все еще пребывая в тяжелых мыслях. Он не может уснуть, постоянно вертится и дергается. Его глаза не хотят закрываться, будто в наказание за необдуманные слова заставляют гипнотизировать освещенную слабым светом простынь, разглядывать ее складки и проваливаться еще глубже в пучину начинающего противно внутри верещать чувства вины. Отчего-то все равно больно. Так же всегда, когда рушишь все мосты и сжигаешь письма? Со временем это пройдет, лишь бы поскорее… — Братик?.. — мужчина вздрагивает, когда Антон обхватывает его запястье, слабо сжимая. — Не хочу…не пойдем купаться…завтра… Игорь…самолет… Он сразу притягивает длинные пальцы к губам и целует. — Не пойдем, Антоша, не пойдем. Парень еще что-то бурчит себе под нос, хмурится, отнимая руку. Игорь наблюдает, позволяя широкой улыбке осесть на губах. Сонный Мышонок — его любовь. В царстве этого принца он бы с удовольствием бесследно пропал, сотни раз бы прыгал за ним с обрыва и приземлялся на пышные, мягкие перины, укрываясь легким одеялом и сжимая в объятиях ворчащего сквозь сон парня. Антон распахивает глаза, устремляя мутный взгляд на мужчину, что-то шепчет, заползая на плечо Игоря, цепко обнимает левой рукой, прижимаясь. Обросшая мягкой щетиной щека парня щекочет кожу, теплая ладонь покоится где-то на ребрах, в груди у Игоря тянет от такой приятной тяжести. Вот он — уютный, теплый, свой. Свой до кончика каждого волоска на теле, до каждого выдоха и до каждой неосторожной царапинки на руках. Мужчина бережно гладит Антона, перебирает завившиеся кудряшки на шелковых волосах, аккуратно целует макушку, принюхиваясь к родному запаху, вслушивается в спокойное, тихое дыхание. За этим всем он не успевает заметить, как ему становится легче, гора буквально сваливается с плеч, и Игоря утягивает в сладкий, ватный сон. Телефон заливается писком, по частичке разбивая сонные грезы. Сначала тихо, но потом все громче и громче пробивается в мозг. Игорь резко просыпается, подрывается, хватая его с пола, но не успевает ответить на звонок. Рядом лежит Антон, который во сне съехал на живот мужчины. Парень тихо мычит, начиная просыпаться. — Нет, Антоша, извини. Ты спи, — пытается уложить его удобней, — спи. — Кто это? Потягивается и возвращается на свою подушку, щурясь от солнца, так беспардонно пробравшегося в комнату. — Помазун, — поворачивается к Антону и смотрит на него, — мы должны были пораньше начать тренировку. Антон молчит еще несколько секунд, а потом начинает хмуриться, надувая тонкие губы, кладет руку на щеку мужчины и тяжело вздыхает. — Не ходи… Хочу, чтобы ты сегодня побыл со мной. Я правда очень соскучился. Ведет пальцем по изгибам бровей, завороженно разглядывая, касается теплых век, отчего реснички начинают трепетать, а Игорь — улыбаться. Находит венку на лбу, очерчивает. Затем тянется, оставляя влажный поцелуй на лбу, а носом зарываясь в жесткие волосы. Мужчина замирает, медленно плавясь под этими движениями. Он проклинает весь мир, который так настоятельно хочет, чтобы он ушел на тренировку. Желание остаться с Антоном и проваляться в кровати до самого вечера распирает его, заставляя подрагивать. Парень принюхивается и отстраняется, растерянно смотря на Игоря. — Почему сигаретами пахнет? У мужчины сердце летит в пятки. Улыбка меркнет, а в груди вспыхивает страх. — Что? Антон хмурится, внимательно вглядываясь в человека напротив. На лице появляется тонна непонимания, он ловит глазами каждое движение Игоря. Произносит чуть громче, выгибая бровь. — От Вас сигаретами пахнет. Почему? Игорь до крови закусывает щеку, переводя взгляд на простынь. Он сейчас готов убить себя за такой прокол. Почему нельзя было сходить в душ? Антон бы ничего не заметил, он и так не понял, что Игорь уезжал. Блядство. Ебаный Кокорин. Ебаная жизнь. Прочищает горло, стараясь говорить максимально правдоподобно. — Я ночью подышать воздухом свежим выходил, сердце прихватило. Антон привстает на локте, хмурясь еще больше. Он чувствует, что это все ложь. Но Игорь же не может ему так глупо врать, правда? — Какое сердце…какой свежий воздух? Ты курить начал?! Мужчина понимает, что единственный безболезненный выход — это согласиться с Антоном. Так не нужно будет рассказывать про ночь и клуб. Поэтому он закусывает губу, делает максимально виноватый вид и кивает, стараясь не смотреть на рассерженного Антона. — Ты когда уехал…я переживал, вот и решил начать курить… Это расслабляет, как оказалось… Игоря больно колет совесть. Такая наглая и приторная ложь, что его сразу начинает тошнить. Хотя, он действительно начал общаться с Артемом только после отъезда Антона, так что, чисто теоретически, он говорит правду. Парень недовольно поджимает губы, глаза теплеют, в них мелькают искорки жалости. Антон говорит строго, укладывая ладонь на щеку мужчины. — Больше не курите, ладно? Я против этого… — неуверенно прижимается к губам, оставляя мягкий поцелуй. — Очень против. Это расстраивает меня. Игорь кивает, вовлекая парня в новый поцелуй. Лучше пусть это расстраивает, чем правда. Отрывается, шепча: — Это была последняя сигарета, Мышонок, последняя, клянусь. Я больше не расстрою тебя… Этой ночью я бросил. Ладонью скользит по шее, опускается на загорелые плечи, чуть сжимает правое, находит ладонь Антона и переплетает пальцы, все это время целуя. От шершавых губ капитана парня начинает медленно развозить, голова кружится от отсутствия кислорода, а тело дрожит под твердыми пальцами. Ему отчаянно хочется никогда не прекращать этот поцелуй, потонуть в нем, обнимая мужчину, который уже нависает над ним, коленом разводя расслабленные ноги. Антона пробивает током, когда вратарь вжимается куда-то в пах собой, тихо всхлипывает и утыкается носом в ямочку между ключиц, замирая. Игорь шепчет прямо в грудь парня, мечтательно говоря это скорее себе, чем кому-то. Пробует на вкус слова, смакуя: — Антон… Антоша… Мышонок… — шумно втягивает запах парня, прижимаясь к теплой коже губами. — Мой мальчик… Антон буквально мурлычет от наслаждения, готов подставиться под любые ласки, лишь бы мужчина продолжал это все. Зарывает свои тонкие пальцы в волосы Игоря, утыкаясь в макушку подбородком. Чувствует, как они слились, став одним целым: один просто, интуитивно губами по коже мажет, а другой — тянет жесткие волосы, выбивая горячный шепот. — Какой ты сладкий… — прикусывает подбородок, медленно пробираясь к клубничным губам Антона, опаляет их своими словами, заставляя краснеть. — Я хочу…можно? Парень коротко кивает, раскрывая губы. Он все еще сильно смущается, буквально стыдится каждого раза, но такой чуткий Игорь его подкупает. Никогда нет грубости и пошлости, только аккуратные движения и нежный, бессмысленный шепот, который заставляет тихо вздыхать и просить большего. Игорь привстает, чтобы спуститься ниже, стягивает белье с парня, отбрасывая в сторону. Антон, замерев, наблюдает за всеми движениями, томно дыша. Мужчина аккуратно проводит чуть шершавой ладонью по внутренней стороне бедра, медленно касается нежной кожи, запуская по изнывающему от желания телу волну призрачного наслаждения. Антон прикрывает глаза и полностью отдается в эти руки, нетерпеливо ерзая на месте. Его сейчас разорвет от сладкой пытки: мужчина осыпает влажными поцелуями колени, бедра, которые еще и слабо прикусывает, зализывая темные бороздочки от зубов языком, потом переходит на низ живота, дергающегося от частого, сбитого дыхания. Как бы невзначай подбородком задевает возбужденную плоть, Антон вскрикивает. — Шшш, тише, Мышонок, я же скучал. Парень недовольно стонет, пытаясь деть куда-нибудь непослушные дергающиеся руки. Игорь зацеловывает плоский живот, спускается вниз, делая поцелуи настойчивее, дразнит каждым своим вдохом. — Нууу…пожалуйста… Мужчина будто не слышит, с удовольствием выводя языком рисунок венок на животе, забывая про ту самую, главную, которая истерично пульсирует ниже. Привычно зарывается носом в пряные кудряшки, вдыхает запах, кусая губы. Опять невесомо целует бедра, будто бы не замечая возбуждения Антона. Тот в сотый раз жалобно скулит, чувствуя на себе дыхание, а не губы. — Пожалуйста… Игорь Владимирович… Мужчина дергается и сразу поднимает взгляд на лицо Антона. Красное, на грани легкой истерики, в уголках глаз блестят слезы, нижняя губа искусана так, что припухла и раскраснелась. Игорь улыбается, сам не веря своему такому, как окажется, шаткому счастью. Он тихо шепчет, любуясь. — Какой же ты красивый, Антон. После этих слов парень выгибается, давясь воздухом. Получает то, чего так долго хотел и просил. Через прикрытые веки видит голову, быстро движущуюся вверх-вниз, чувствует цепкие пальцы, которые крепко обхватили бедра. Антон закидывает длинные ноги на спину мужчины, обнимая плечи. Тело стало ватным, голова — пустой. Он сейчас буквально готов раствориться, распасться на мелкие частички, так откровенно вздыхая и помогая бедрами. Закусывает край подушки, пытаясь заткнуть свои же стоны, но Игорь, перестав слышать парня, тут же мягко добавляет зубы, в ответ на это чувствуя пальцами дрожь и улавливая громкие всхлипы. Антон полностью выпадает из реальности и теряется, чувствуя в себе палец, потом второй и, кажется, третий. Он пытается что-то сказать, но язык онемел, близость разрядки и дискомфорт смешались в какой-то сильный наркотик, который уже во всех клеточках организма, оккупировал его так, что парень полностью теряет над собой контроль. И да, он точно может сказать, что подсел на эти губы, пальцы и хриплый шепот на ухо. — Мышонок… Мышонок, — Антон с трудом раскрывает глаза, недовольно щурясь. Его сейчас слишком нагло вытащили из сладкого омута, — смотри… Медленно фокусирует мутный взгляд на напряженном лице мужчины, который пошло улыбается и языком давит на край возбужденной плоти, внимательно высматривая реакцию. Брови Антона сразу съезжаются к переносице, губы приоткрываются, изгибаясь в оскале. Игорю нравится так делать, доводить до исступления, а потом прекращать, мучая редкими касаниями. Так парень становится еще послушнее и податливее. Мужчина поднимается дорожкой поцелуев вверх, сразу захватывая тонкие губы, сминает их, жадно хозяйничая языком во рту Антона. Увлекает того страстным поцелуем, потом медленно толкается в него, сразу обхватывая лицо горячими ладонями. Парень с трудом втягивает в себя воздух, пытаясь расслабиться. Прямо перед ним темные глаза Игоря, заволоченные туманом желания, но все еще родные и заботливые. Его пальцы нежно поглаживают лицо, а губы шепчут расслабляющий бред. Антон обвивает плечи мужчины, сильно сжимая пальцы. — Мышонок…все…нормально? Игорю с трудом даются эти слова. Там опять до неприличия тесно и жарко, а ошалелые глаза Антона только еще больше заводят. Он упирается лбом в лоб парня и начинает двигаться, горячо выдыхая. Чувствует спиной шершавые пятки парня, который обнимает его ногами, прижимая ближе к себе. Антон закрывает глаза, полностью отдаваясь во власть мужчины, тело через раз пробивает сладкими судорогами, заставляя всхлипывать. Пальцы Игоря во влажных, спутанных волосах парня сжимают, тянут; губы касаются горячих щек, носа, с трудом находят чужие влажные губы. Мужчина ловит ртом каждый стон, каждое «еще» и «блять», каждый хриплый всхлип. Пробует на вкус все эти слова, упиваясь охами и ахами. Антон тянется к себе, доводя начатое до конца, мужчина срывается, теряя себя где-то между ними, не понимает, кто он есть, кто Антон, чувствует, как врастает порами и губами в парня, не в силах отцепиться. Сжимает голову сильнее, шепчет своими (или это чужие?) губами «Мышонок» и кончает, чувствуя, как короткие ногти впиваются в плечи. На секунду замирает, обрушиваясь на такого же бессильного Антона, потом пытается слезть, но парень все еще крепко обнимает его руками и ногами. Тихо просит, боясь спугнуть. — Нет, пожалуйста, останьтесь…во мне…так спокойно. Игорь прячет лицо в сгибе шеи и тяжело дышит, подрагивая под нежными пальцами, которые поглаживают спину, вырисовывая какой-то замысловатый узор. Чувствует, как Антон сейчас мягок и расслаблен, все еще такой же теплый и приятный. Игорь опять позволяет себе на мимолетное мгновение почувствовать себя слабым, будто возвращаясь в тот темный номер, но теперь он в этих крепких объятиях, в теле, в крови, в дыхании, под защитой того, кого хочется самому от всех защищать. Мужчина еле слышно шепчет, давая себе волю. — Я так устал без тебя, Антон, так устал. Все было неправильно и не так, пока ты не вернулся, — пальцы заползают в жесткие волосы. — Ты мне очень дорог, я так… — Я тоже, Игорь Владимирович, тоже. Аккуратно приподнимает голову и тянется к солоноватому от пота лбу губами, придавливает вздувшиеся на висках венки и целует в кончик носа, слабо улыбаясь. Игорь улыбается в ответ, влюбленно смотря на лицо парня, зарекаясь больше никогда не делать ему больно. Акинфеев возвращается с тренировки, по пути заехав к себе домой. Уже продумывает, что приготовит на ужин и чем они будут заниматься. Загар почти сошел с Антона, а кожа после мочалки становится розовой и теплой, мужчине нравится ее целовать, отвоевывая себе немного места под теплыми струями воды. Он намыливает волосы парня аккуратно, чтобы пена не попадала в глаза, а тот лишь смеется, размазывая ее остатки по широкой груди Игоря, обязательно потом попадая мыльным пальцем себе же в глаз. Мужчина лишь тихо смеется, утирая горькие слезы, выслушивая недовольные крики о том, как сильно щипит, и что это не он сам плачет, а просто глаз слезится. После обязательно целует отчего-то сильно раскрасневшийся глаз, читает нотации («Мышонок, я же говорил быть аккуратней, ты еще и тер его сильно… Я заберу у своего сына детский шампунь и отдам тебе!») и весь вечер прижимает к себе, заботливо целуя макушку. Игорь улыбается, думая об этом. На автомате бросает ключи на тумбочку и кричит: «Мышонок, я дома уже!» Ответа не следует. Сразу кидает быстрый взгляд на время и хмурится. Антон должен был уже как час назад вернуться, он обычно нигде не задерживался и сразу ехал домой. Мужчина хочет позвонить, но решает не делать этого. Мышонок не маленький, мог и с Лешей задержаться, ничего страшного, приедет. Время бежит медленно, заставляя Игоря переделать все, что можно. Он готовит ужин, один идет в душ, где, так и не дождавшись горячей воды, вздрагивает под холодной. Прибирает раскиданные по комнате вещи, складывая их в стопки и изредка прижимая очередную мятую футболку Антона к носу, чтобы уловить его запах. Застилает кровать, которая обычно круглосуточно расхристанная, со сбившимися простынями и мятыми одеялами. Расставляет в ровную линию десять пар кроссовок Антона («Господи, Мышонок, почему ТАК много?»), завязывая на некоторых шнурки. Включает телевизор, бездумно щелкая каналы и останавливаясь на повторе очередного матча Зенита. Сразу выискивает глазами на поле Дзюбу, слегка неповоротливого, таранящего всех своими широкими плечами и обязательно матерящегося на крупных планах. Каждый раз, когда он видит его на поле, внутри все подскакивает, появляется восхищение. Все-таки он чертовски хорош, только Игорь не перестает скидывать его звонки и не отвечает на смс последние несколько дней. Тайно признается себе, что соскучился, но обещал, что это все. Грустный конец истории с Артемом и радужное начало с Антоном. Все честно. Ведь честно? Дисплей тускло светится в темноте, Игорь закусывает губу, видя на нем 2:34. Антон не отвечает на смс, звонки тоже пропускает. Мужчина тяжело вздыхает и звонит еще раз. Ничего, лишь гудки, гудки, гудки. Усталость давит на него, делая веки тяжелыми и неподъемными. Нужно искать парня, что-то делать, кому-то звонить, но все, что он может сейчас сделать — это растянуться на диване и провалиться в тревожный сон. Щелчок от ключей, хлопок закрывающейся двери, тихий мат и упавший на пол телефон. Игорь открывает глаза, сразу подрываясь с места. Выходит в прихожую и включает свет. — Бляяя, как ярко…выключи…нахуй. Антон пытается стянуть с себя кроссовки, закрываясь от яркого света. Его качает, поэтому он заваливается на тумбочку, опять матерясь. От него разит алкоголем и злобой, с которой он кидает взгляды на Игоря. — Что-то случилось? Молчит, пиная свою обувь куда-то в угол. — Антон, ответь на вопрос. Ты время видел вообще? Половина пятого! Почему не отвечал на звонки? — Ой, извините! — едко выплевывает слова, закатывая глаза и разводя в стороны руки. — Я думал, что ты не заметишь, что меня ночью не будет! Мужчина, не понимая, качает головой, хмурясь. Парень пытается пройти в комнату, но Игорь заграждает ему путь, складывая руки на груди. — Ты где был вообще? Антон ухмыляется, облизывая губы, копирует позу мужчины и, чуть покачиваясь в пьяном умате, произносит, высоко задирая голову, ожидая реакции Игоря на эти слова: — В клубе. С Кокориным.