***
Михаил Степанович — совсем юный, только закончивший педагогический институт, парень. Даже человек с такой тонко чувствующей организацией не мог предсказать, что его ждет дальше. Если говорить наперед, то нашему филологу не повезло только в одном. Собственно, это «одно» и было тем, что подвигло четыре года назад сразу же после получения аттестатов, не рассматривая других вариантов, подать документы в главный «пед» Москвы. Михаила Степановича жутко привлекала рабочая атмосфера школы: что может быть лучше карьеры «лучика света». Ты даришь младшему поколению новые знания, открываешь что-то неизвестное, иногда вызывая этим удивление. Может быть, именно ты откроешь в столь юном человеке скрытый талант, и он поверит в себя? Все эти светлые мысли роились в голове филолога, где-то внутри и так горящее желание разжигалось еще сильнее. В силу своей милой наивности Михаил Степанович не понимал, что в реальной жизни все совершенно по-другому… Спешу успокоить, дети сильно полюбили нового учителя. Видя то, с каким жаром объяснял материал Астафьев, ученики не могли не заинтересоваться. За месяц у него даже появились свои фавориты (но о них позже). Единственное, что беспокоило филолога, это тайны, которые так и веяли от коллег. Учитель вроде бы привык видеть эти лица каждый день, но осознание того, что он не понимает структуру отношений между этими людьми, сильно давило. Но чуткой натуре казалось, что она все еще не совсем потеряна для школы и она скоро все узнает.***
За окном мирно падали рыжие листья, а темный сгусток неба так и грозился дождем. Природа медленно умирала, в то время как Михаил Степанович чувствовал полный подъем сил. Несмотря на это, ему все равно было немного грустно, ведь уроки прошли, и, честно говоря, без вечно мельтешащих ребят здесь скучно. Целый месяц помимо роли учителя филолог еще и играл роль Шерлока, пытаясь выяснить как можно больше о школе до своего прихода. На самом деле, его окружают дружелюбные люди. Рядом с кабинетом русского и литературы с одной стороны находится кабинет географии, а с другой - творчества, где проходят уроки ИЗО и труда. Но даже близкое расположение классов не помогло никак сблизиться с кем-то из коллег. Ни Ивана Александровича Гончарова, ни Михаила Юрьевича Лермонтова не было видно. Складывалось ощущение их полного отсутствия. Внимание Михаила Степановича с самого первого педсовета привлек Владимир Владимирович Маяковский, информатик, как выяснилось позже из списка замен. Он всегда вел себя непринужденно и естественно, хотя всегда получал уйму осуждающих взглядов. Значит, есть за что?* Филологу казалось, что он специально ведет себя нахально для того, чтобы говорить правду, какой бы она не казалась. Астафьева, в свою очередь, прожигало жуткое любопытство, которое никогда не проявлялось до этого момента. За что же уволили столь знающего человека, профессионала своего дела? Думалось, что Владимир Владимирович сможет ему помочь. Поэтому он дождался, пока все ученики освободят кабинет, и побрел на этаж ниже к заветному помещению. Маяковский сидел за дальним столом и что-то медленно писал, кивая головой. Услышав стук каблуков ботинок, он поднял свое резкое лицо и тихонько захихикал. — Я-то ставил на то, что первый, с кем Вы заговорите, будет либо Лев Николаевич, либо Федор Михайлович, — на лице Владимира Владимировича появилась красивая улыбка. — Это почему? — От этого зависит дальнейшая точка зрения, — филолог присел за парту, прилегающую к его столу. — Но не об этом. Вам чем-то помочь? — Это даже и помощью назвать нельзя. Мне… захотелось кое-что разузнать, — Маяковский нахмурился и отложил бумажки, — нет, нет! Надеюсь, что там ничего такого, просто… — Да Вы какой-то не такой филолог, раз уж не можете точно сказать, что интересует. — насмешка вызвала смущенную мальчишечью улыбку на лице Михаила Степановича. — Просто, мне кажется, что Вы резкий человек, поэтому не знаю, как отреагируете, — Владимир Владимирович показал рукой, чтобы тот продолжал. — За что уволили Белинского? Маяковский откинулся на спинку стула и продолжил: — Не поверите, спросили бы Вы у кого-нибудь другого, Вам бы наплели с три короба. Большинство просто трясется после тех событий. По мне, ничего страшного не произошло. Рассказать полностью или вкратце? — Полностью. Хотелось бы знать место, в котором работаешь, — как можно позитивнее произнес Михаил Степанович. Ему, действительно, нравилась эта школа. — Ага, нужно знать про это болото, — Астафьев лишь нахмурился, а Маяковский с минуту помолчал и продолжил, — думаю, нам нужно держаться вместе, ведь я не смогу простить того, что Вы забрали мое негласное звание «Молодуха школы номер ***». Шутка действительно позабавила Михаила Степановича, и он уже более не чувствовал себя неуютно. — Ладно, рассказываю.POV Маяковский
«Наш Виссарион Григорьевич был тем еще франтом. Ну или пытался косить под него. Это учитель старой закалки, который руководствуется только консервативными методами в обучении детей. Но при всем этом он жутко хотел не отставать от молодежи: всегда с особым интересом слушал новые непонятные слова, следил за модой, пытался как можно теснее общаться с юным поколением. Только вот он не понимал, что все его рвение за прошедшей молодостью воспринималось детьми с опаской. Представьте, Вы резко постарели лет на сорок и прекрасно понимаете, что молодость безвозвратно ушла, но все равно в вашем сердце есть небольшая надежда, что радикулит по волшебству сам рассосется, а повисшая кожа, напоминающая дряблого шарпея, вновь станет эластичной. Не чудо ли, да? Такого не бывает. Только вот Виссарион Григорьевич этого не понимал и пытался добиться эффекта молодости с помощью своеобразного «закоса». Я единственный пытался направить его на путь истинный, но слышать наш дряблый филолог ничего не хотел, поэтому перестал со мной пересекаться. При этом, не хочу сказать, что он был плохим. Вовсе нет. Знали бы Вы, какие статьи писал в нашу местную газету! Сам зачитывался иногда. Вон, на том углу стола в кипе бумаг лежит «Школяр». Возьмите, может, почитаете на досуге. Для чего же я это все рассказываю? Собственно, все сказанное и послужило причиной следующего хода событий. В один день на очередной педсовете наш «глубокоуважаемый» Иван Алексеевич, а Вы не краснейте, Михаил Степанович, поработаете здесь хотя бы год, поймете, почему он глубокоуважаемый, но в кавычках, предложил гениальную мысль - создать учительский чат в WhatsApp’е. Да, да, тот, где есть и Вы. Первым выступил «за», конечно же, самый молодой и прогрессивный Виссарион Григорьевич. Это уже было после того, как мы перестали контактировать, так что я тогда засмеялся в полный голос. Как всегда, отказы не принимались, поэтому через несколько дней все мы вместе, уже не в кабинете Ивана Алексеевича и, слава богу, собрались в этом чудо-приложении. Кстати, Михаил Степанович, не поверите своим красным ушкам, но WhatsApp-единственное место, где за столько лет работы встретились Лев Николаевич и Федор Михайлович. Смех да грех! О чем это я? Ах да! Вы и представить не могли, в какой эйфории находился Белинский в то время! Вроде бы на одной волне с молодыми, вроде бы есть чем гордиться, но не тут-то было. Наши современные школьные юнцы таким не подкупаются. Если хочешь быть учителем-прогрессистом, то и уроки веди соответствующе. Ни в какую не хотел понимать это Белинский, поэтому от этого и пострадал. Те месяцы были сложными для всей школы. Как вспоминаешь, так в дрожь бросает. Все готовились к очередной проверке. Все, кроме Виссариона Григорьевича, естественно. У него была полная уверенность в том, что его кабинет идеален. Только господин Бунин так не думал. При очередном обходе обнаружилась куча нарушений, за что Ивану Алексеевичу попало по самые гланды. Все мы знаем про ту великолепную цепочку нагоняев: от директора попадает учителям, от учителей — ученикам. В итоге Иван Алексеевич наорал на Виссариона Григорьевича, а тот поссорился с учениками. Целую неделю ходил и дулся на этот несправедливый мир. Единственный, кто тогда к нему нормально относился, был наш Николай Васильевич. Тут начинается самое интересное, Михаил Степанович, не упустите. Хотя, смотрю с каким рвением каждую деталь слушаете и прям на душе тепло становится. Продолжим. Жалко тогда Белинского стало, но никто помочь не мог, ведь с излишней самоуверенностью можно бороться только самому, ведь так? Дружеские отношения, как я уже сказал, у него были с Гоголем. Все, что лежало на сердце тяжелым грузом: обиды, разочарования и проблемы- накатал в виде письма и послал Гоголю. Ага, послал через WhatsApp. Главное фиаско- не в тот чат. Ну, не краснейте дальше, Михаил Степанович. В тот же момент уже весь рабочий коллектив сидел и зачитывался этой редкостной писаниной за кружкой горячего чая. Признаюсь, сам был с несколькими пунктами согласен. Вижу, что хотите спросить, Михаил, а почему нигде нет нашего Федора Михайловича, которого также отчитали? Далее следует воля судьбы. Так получилось, что всем классным руководителям нужно было забрать расписание сдачи творческих работ на следующий месяц, а они всегда хранятся в надежных руках Николая Алексеевича. Захожу я, значит, в класс последний и вижу такую картину: в центре стоит Федор Михайлович, а вокруг него сидят все остальные коллеги и внимают чему-то. Начинаю перебирать планы, тихонько смотря на негласное заседание, и слышу, как Достоевский читает с телефона дурацкое письмо Белинского. Вы ж не знаете, наверное, но Достоевский- это наш местный тихоня. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Уже заканчиваю, Михаил Степанович, уже! Естественно, после такого фиаско Белинского вызывают на ковер и за этим следует увольнение. У Гоголя в кабинете царят вечные проверки и чистки, а Достоевский отделался немаленьким штрафом. Вот такая местная Санта Барбара!»Back
— Вот так вот и получилось, что Белинский пострадал от того, к чему стремился. Не думайте, что я такой злой, но это карма. Вечно ходил и раздражал своим длинным носом, лезущим куда не надо,- Михаил Степанович лишь томно вздохнул от очередной реплики Владимира Владимировича. — Это так, еще сверху информация. Между ними повисло молчание. — А резкий я, как Вы сказали ранее, только на работе. Не хочу общаться со всеми стариками, — Астафьев кинул заинтересованный взгляд на Маяковского, жаждая продолжения, — молодые учителя имеют больше возможностей научить юнцов чему-то, что хоть как-то заинтересует и понадобится в жизни. Наши старики готовят их к утопии какой-то, к жизни в СССР, хотя он давно распался. Не существует же того мира, к которому они хотят молодежь приспособить. Обидно, такие сообразительные ребята из-за этого пропадают… Владимир Владимирович хотел добавить что-то еще, как дверь в кабинет распахнулась и в комнату влетел запыхавшийся Николай Васильевич. Рукава темной рубашки были закатаны до локтей, темные волосы взъерошены, а глаза выражали дикий страх. По рассказам Маяковского Михаил Степанович сделал вывод, что у него нет и не может быть никаких дружеских отношений с другими учителями. Что могло случиться у Гоголя, если первым делом он прибежал за помощью к человеку, который задевал близкого друга учителя экономики? — Владимир Владимирович, Володя, спасай! — Николай Васильевич плюхнулся на соседний стул, рядом с Михаилом Степановичем. — А что, собственно, требуется? — невозмутимо спросил Маяковский, у которого выражение лица вновь приобрело спокойствие. Как будто пару минут назад он не собирался обрушить шквал критики на все, что связано с «болотом». — Да все этот Бунин! — темные омуты Николая Васильевича, выдавая панику, никак не могли остановиться ни на одном объекте, — он же, черт такой, знает о том, что я на школьном компьютере играю в онлайн-казино, поэтому чаще стал с проверками наведываться. Ивана Алексеевича даже не пугает, что на рабочем столе стоит электрический чайник, включенный в розетку. А это же нарушение техники безопасности. Дотошный черт! Дотошный и слепой! — Тихо, Николай Васильевич, выключите свою панику и скажите же наконец, что от меня… — Да, точно! Господи, Володя, почисти мой компьютер! Только ты можешь помочь! — экономист начал размахивать руками и чуть было не ударил Михаила Степановича. Оказывается, в тот момент Николай Васильевич только заметил присутствие филолога. Маяковский ухмыльнулся, пытаясь не засмеяться. — Ладно, Николай Васильевич, идите к себе. Закрою свой кабинет и приду. Гоголь, все еще дрожа, крепко пожал руку Владимиру Владимировичу и незамедлительно вышел. Выйдя из кабинета и наблюдая, как Маяковский закрывает кабинет на ключ, Михаил Степанович осмелился спросить: — Почему Вы ему помогаете, если минут двадцать назад говорили, что Вас бесит старшее поколение? — Знаете, Михаил Степанович, — Маяковский положил ладонь на его плечо, — в отличие от остальных, он признает, что далеко не святоша. Наоборот, даже охотно соглашается с этим. Серьезно, он играет в онлайн-казино на своем рабочем компьютере и частенько рассказывает своим ученикам, как на прорехах системы можно заработать. Николай Васильевич понимает, что неправильно поступает, ведь он должен вкладывать юнцам в головы знания. Я готов помогать ему за его честность перед самим собой. В этот момент Михаил Степанович проникся огромным уважением и к Маяковскому, и к Гоголю. — Если понадобится что-нибудь еще рассказать, то всегда к Вашим услугам. Юный филолог понял, что на том, что он узнал сегодня, дело явно не закончится. *от автора:Михаил Степанович все еще не знает о том, что так называемые коллеги могут не любить тебя за все, что их душе угодно. Ах да, их самым любимым занятием может быть обсуждение чужой жизни и полное осуждение. Вечные намеки и вопросы с целью узнать что-то личное — тоже их оружие. Как хорошо, что он этого не знает. Ведь это может положить конец детской наивности.