Кошачьи проблемы

      Хотя капитан Фаулер чуть позже и отпустил Гэвина домой «готовиться и прихорашиваться», тот всё равно остался на рабочем месте до конца смены.       Рид вытащил из кладовки пыльную белую доску, протёр её и прикрепил к ней портреты жертв, фото с мест преступления, потом немного подумал и дописал поверх всего «Маньяк. Кто???». После этого он стал отрабатывать связи погибших, пытался установить, было ли у двух стариков что-то общее. Они не были родственниками, никогда не общались по телефону и даже гуляли в разных районах города.       Кроме этого, Гэвин явно хотел поговорить с Ричардом, пишущим в это время отчёты. Рид поглядывал на него, приоткрывал рот и, не произнося ни слова, сжимал губы и молча утыкался в свои поиски связей между жертвами.       После заполнения отчетов Ричард пришёл на помощь Коннору, и они вместе принялись быстро просматривать почти терабайт видео, снятого камерами в радиусе полторы мили от двух мест преступлений. Они пытались определить или хотя бы засечь, кто является убийцей, а уже потом вычислить, откуда он пришёл, куда исчез, но, похоже, тот был прекрасно осведомлён обо всех камерах в округе и передвигался, используя их мёртвые зоны. Настолько идеальное перемещение мог осуществить только андроид. После неудачи RK постепенно расширяли зону поиска вплоть до пяти миль, в результате им удалось получить несколько размытых снимков передвигающегося исключительно бегом и в тенях силуэта. После этого он исчезал, по предположению скрывался в заброшенных районах, где отследить неизвестного, шедшего непонятно куда, было практически невозможно.       Когда до окончания рабочего дня оставалось буквально несколько минут, Гэвин заговорил, спросил в лоб: - Ты пойдешь со мной?       Ричард понимал, что разговор идёт не просто о поездке домой к Риду, а о визите в Кошачий Квартал и ответил единственно возможное: - Да.       Рид как-то расслабился моментально: - Тогда собирайся, Рич, едем ко мне домой, будем, как говорил капитан, «наводить красоту».       Ричард не стал спрашивать, каким образом Гэвин попытается протащить его на закрытую территорию. У Рида есть приглашение, но пустят ли его андроида-напарника на закрытую территорию? А потом Ричарда накрыло осознанием, что Гэвин впервые сам пригласил его домой, когда они ещё находились в участке. Это произошло не из-за того, что Ричард подгадал время, не из-за большого объема работы, когда Гэвину нужен был напарник, чтобы продолжить разгребать дела дома. Рид впервые позвал его туда по личному делу, да и вообще впервые просто позвал пойти куда-то с собой. Ричард намеревался вцепиться в это приглашение и выжать из него максимум. Откуда ему было знать, что чуть позже он получит ещё больше доказательств того, что Гэвин действительно заинтересован в том, чтобы Ричард был рядом?       Дома Гэвин отправился первым делом в душ, оставив Ричарда в гостиной привычно любоваться рыбками. После этого он вернулся, насухо вытер уши, позволив Ричарду повозиться с хвостом, а потом ушёл в гардеробную, единственное место, куда Ричард тайком не ползал, и вернулся через пару минут со специальным кофром из спанбонда, в котором хранилась его нарядная одежда. - Два года не надевал эту хрень, надеюсь, я не растолстел за это время, и она налезет на меня, - проворчал Рид. И открыл кофр.       Если Ричард ожидал увидеть обычный деловой костюм, то он жестоко ошибался.       Богатые и влиятельные фелины в обычной жизни носили простую одежду, схожую по фасону с модной современной одеждой людей, в особых случаях, к которым относился и визит к Королеве в гости они одевались несколько по-иному. Перед Гэвином лежала одежда модная во Франции веке в восемнадцатом.       Первым делом он нацепил белую тонкую сорочку, за ним пришёл черед красного с золотой вышивкой безрукавного камзола и уже потом кафтана, который плотно облегал торс до талии, а вот его полы - длиной почти до колен были широкими. Просторными были и манжеты на длинных рукавах. Рид несколько раз их одернул и недобро скривился, было видно, что в этой одежде ему некомфортно. У кафтана не было воротника, и Рид не стал его застегивать, так что под кафтаном виднелся камзол, который почти полностью повторял его фасон.       А потом Ричарда очевидно коротнуло, потому что Гэвин матерясь, натянул на себя белые чулки и короткие брючки, со специальной прорезью для хвоста. - Влез, - мрачно подытожил Рид.       Домашние тапочки не очень сочетались с нарядом, но Ричард видел на полке в прихожей пыльные красноватые туфли на высоком каблуке и с золотистыми пряжками, которые вписались бы в образ идеально.       Рид выглядел по-старинному охуенно, если бы не мрачный взгляд и очевидная злость, выраженная в прижатых к голове ушах и резко дергающемся хвосте.       Ричард не мог ничего сказать, Гэвин пару раз недобро зыркнул на него, но видимо не увидел ни насмешки, ни жалости, только немое восхищение, и, смягчившись, но всё равно ворчливо произнёс. - И правильно, молчи, контент эксклюзивный, такой мой позор ты увидишь, надеюсь, раз в жизни.       Ричард молчал ещё и по той причине, что он анализировал орнамент на одежде Рида, выясняя новую информацию о его фелинских родственниках и их количестве. Потом его внимание привлёк маленький герб с белой лилией, вышитый у Гэвина на предплечье. Герб, пересечённый перевязью слева, знак того, что Гэвин Рид – бастард какого-то благородного семейства.       Рид между тем сходил в свою комнату и принес шкатулку, в которых женщины обычно хранят драгоценности. У него там лежало несколько перстней, запонки и жемчужное ожерелье, а под ними была потрепанная коричневая коробочка, для чего-то более крупного.       Рид аккуратно достал её и посмотрел на Ричарда долгим взглядом, видно, как он сомневался, как хмурил брови и чуть закусывал губу. Ричард не торопил его, не хотел сбивать и, наконец, Гэвин решился. В коробочке лежали две тонкие золотые серёжки-колечка диаметром около двух дюймов.       Гэвин вытащил одну и протянул Ричарду: - Это твой пропуск. Хотя… ты вообще сможешь её прицепить на ухо?       Ричард сказал, аккуратно подбирая слова, чтобы не вспугнуть Рида, чтобы тот не передумал: - Я вполне могу вставить её в мочку уха. - Отлично, забирай, - ответил ему Гэвин.       В духе Рида было кинуть украшение, но он дождался, пока Ричард преодолеет разделявшие их пару футов и возьмёт серёжку из его рук. Рид явно смутился и отвел взгляд, стараясь даже не смотреть на Ричарда. - В правое или левое ухо? – уточнил андроид. - На левое, - ответил Рид и смутился аж до красноты. Он поджал хвост ближе к телу и, повернувшись к Ричарду спиной, попытался вдеть сережку в своё правое ухо. У него не особенно вышло, за долгие годы дырочка для украшения успела зарасти. - Твою ж кошачью матерь, - обречённо выругался Рид. Он знал, что ухо придётся прокалывать заново.       Пока Рид переодевался в домашнее, чтобы не залить кровью парадный костюмчик, Ричард мигал желтым диодом, анализируя всё, что происходило, и что он видел в последние полчаса.       Гэвин оказался непростым фелином и очень даже не простым, в его жилах текла не просто чистая кровь, он был не признанным или тайным отпрыском какого-то не последнего семейства фелинов. Королевская белая лилия. Ричард не очень разбирался в геральдике фелинов, которая была ещё более запутана, чем человеческая, но лилии – символ королевской власти во Франции, да и одежда была в стиле французского двора XVIII века.       Но больше всего тронули Ричарда серёжки. Парные сережки. Золотые парные сережки носили у фелинов только обрученные пары. Подобный обычай мельком упоминался, как аналог человеческих колец, и не был широко распространен. Ричард и знал-то о нём только потому, что тщательно изучал всю доступную литературу о фелинах, то есть всю существовавшую.       Рид не признался и явно был смущён, как подарком, так и посылом, который вкладывал в него. И вкладывал ли? Что мешало потребовать ему серьгу обратно, когда они вернутся с посещения Квартала? Ричарда мучили эти вопросы, но он не собирался их задавать, не планировал давить на Гэвина. Тот сам говорил, что может предложить ему только дружбу, и Ричард не собирался терять её и Рида из-за дурацкого программного сбоя, который периодически случался с ним в присутствии Гэвина.       Одежду поместили обратно в кофр, и Ричард, аккуратно взяв Гэвина за краешек уха, проколол старый шрам-точку у основания иглой.       Рид постарался не дергаться, ни пока его кололи, ни пока вставляли серёжку, но потом украдкой утёр слезы.       Уши очень чувствительны, и, если крепко в них вцепиться, можно на несколько секунд обездвижить фелина, потом он, правда, преодолеет приступ боли и расцарапает осмелившегося когтями, но слов из песни не выкинешь – с ушами фелинов нужно обходиться бережно.       Гэвин покрутил колечко в ухе, подергал, вызывая появление сукровицы, наткнулся на неодобрительный взгляд Ричарда и пожаловался: - Ну, мешает же!       Потом они полвечера проторчали на диване, Гэвин дремал, а Ричард тщательно вычесывал его хвост, чтобы волосок лежал к волоску, чтобы Гэвин был самым красивым, и все знали, что и Гэвин, и хвост опосредованно принадлежат только Ричарду. Потому что на прямой вопрос: - Мне вернуть потом сережку?       Гэвин растерялся, обиделся и прежде, чем ляпнул что-то, Ричард добавил: - Я мог бы носить её на цепочке на шее, как амулет. - Не привык разбрасываться подарками, но и отбирать их никогда не буду. Носи, где и как хочешь, - опять смутившись и отвернувшись от него, пробурчал Рид.       На следующее утро в Кошачий квартал они поехали гораздо раньше указанного времени утреннего визита. - Не хочу, чтобы меня соседи в этом барахле видели, - попытался отмазаться Гэвин.       По учащенному сердцебиению Ричард понял, что это не совсем правда, но решил промолчать.