Кошачьи проблемы

      Ричарду было прекрасно известно, что Гэвин уже минут двадцать как отошёл от действия лекарства, вырубившего фелина на сутки с лишним. Сейчас Рид не спал и сквозь полуприкрытые веки следил за ним. Ричард ожидал скандала, шипения и обвинений в подлом поступке, но Гэвин его удивил, когда спокойно и тихо с легкой хрипотцой в голосе произнёс: - Думаю, мы квиты. Я, так или иначе, но попробовал бы слинять отсюда, а ты любым способом, но попытался бы меня остановить.       Ричард виновато потупился, но оправдываться или объяснять что-то Гэвину не стал, тот не злился на него – уже хорошо.       Рид пошевелил руками, и, убедившись, что после вчерашнего побега его не привязали к койке, тут же свернулся клубочком, устроившись спиной к Ричарду, и всё-таки ворчливо возмутился: - Не так я представлял наш первый поцелуй. - Гэвин… - Молчи, я тут пострадавшая сторона и всё-таки имею право на пообижаться. Кстати, передай Коннору, что он потерял прозвище «Подлая булка», потому что теперь оно твоё.       Он говорил что-то ещё, уже уткнувшись в подушку, но слишком неразборчиво, так, что даже Ричард с его тонким слухом не разобрал слов. Видимо Рид брюзжал просто для того чтобы побрюзжать, а ещё сам Ричард понял, что ему кажется ничего не будет. Программа прогнозирования же утверждала, что после успешного проведения мероприятий по удержанию Рида в клинике, вероятность того, что Гэвин не захочет никогда видеть Ричарда, составляла более семидесяти процентов.       Программа не учитывала, что Гэвин – это Гэвин, да ещё и фелин, поэтому его действия и реакцию, отличные от человеческих, оказалось крайне сложно предсказать достоверно. Это было и будет интересным вызовом для Ричарда, ведь судя по всему слова Гэвина «Поговорим дома», были по-прежнему актуальны.       Тишина в палате могла показаться кому-нибудь неловкой, но была уютной. Гэвин дышал тихо и ровно, и если бы не равномерное покачивание хвоста, выползшего из-под одеяла и свисавшего с койки, Ричард мог бы решить, что Рид спит. Гэвин всё это время думал о чём-то своём, но, в конце концов, опять повернулся к Ричарду, спокойно сидевшему всё это время на привычном месте, и воинственно уточнил: - Ну?!       Андроид изобразил на лице удивление и молчаливый вопрос. - Ну и как вы планируете меня здесь хоть сколько-то удержать? – озвучил Гэвин полную версию вопроса.       Он правильно употребил «вы» имея в виду и Ричарда, и департамент, и в первую очередь Мяунну, так как у последней было влияния и средств больше, чем у остальных.       Не в характере Ричарда было юлить и выкручиваться, он не стал оттягивать неизбежное и честно признался: - Сегодня утром на третий этаж в отделение пластической хирургии из клиники в Кошачьем квартале перевели пациентку Банни Неко.       Гэвина это сообщение разозлило намного больше всяких поцелуев. Он долго и вычурно ругался на фелинском, при этом позволив Ричарду узнать, что на этом языке существуют и пятиэтажные конструкции. Как и предсказывала ему Мяунна, весь возможный гнев с Ричарда переместился на «мохнатых садистов», как мягче всего поименовал Гэвин сородичей.       Но и опять Рид не рычал слишком долго, повозмущался вдосталь, а потом улегся поудобнее, сложил руки на груди и резюмировал: - Впрочем, этого и следовало ожидать, когда она сообщила, что ей нужны не протезы, а высококлассный пластический хирург и реабилитолог. - Ты знал? – тихо спросил Ричард, который уже успел навестить подругу Гэвина с целью познакомиться, пообщаться и выработать совместную тактику по удержанию Рида в больнице до полного его выздоровления. - Что, по крайней мере, Банни хотела пластику сделать и человечихой внешне казаться, а Фанни ей помогала? Знал, конечно, девчонки давно деньги копили, в турне еще, наверное, заработали прилично, и им же чуть-чуть оставалось… - Гэвин замялся, а потом повинился, глядя прямо в глаза Ричарду. – Я сам, когда был мелким ещё, думал об операции, вон даже ухо покоцал себе, придурок.       Ричарду сразу вспомнился тонкий едва заметный шрам у основания левого уха, который разительно отличался от того, что был на правом, который Гэвин получил во время задержания всего пару лет назад.       Рид же продолжал: - Уши ладно, острый слух не самое важное в жизни, но когда тебе отрезают хвост, то есть большой риск на всю жизнь получить осложнения в виде нарушения координации. Так что я вроде, как … смирился. Я ж с детства хотел быть копом и гонять преступников. Сначала перед глазами был пример, как я думал, отца, работавшего пусть патрульным, но в полиции, а потом хотел стать назло остальным хвостатым.       На лице Ричарда, слушавшего признание Гэвина, возникло выражение похожее на священный ужас. «Как?! Гэвин без ушек и хвоста?!». Поэтому он поддался первому порыву и крепко ухватился за кончик хвоста, заставив Гэвина слегка поморщиться. Вырывать или отдёргивать его Рид не стал, верно понимая, что он принадлежит уже не только ему. - Что, был бы без него не таким хорошеньким в твоих пластиковых глазах? – решил всё-таки ввернуть Гэвин. - Мне мил твой хвост, но уши значат намного больше, - сказав это, Ричард отпустил хвост, протянул руки, почесал и погладил оба.       Гэвин фыркнул, признавая, что шутку, призванную его хоть чуть-чуть развеселить, оценил и что услышал невысказанное: «А ты всего дороже». - Я могу навестить Банни?       Гэвин понимал, что за попытку побега его в качестве наказания могли и в палате запереть. - Тебе, как и любому пациенту, для перемещений по клинике выделено кресло-каталка, - Ричард указал на навороченную махину, достойную даже Профессора X.       Гэвин всё равно скривился, он-то был уверен, что спокойно доберётся на своих двоих, особенно, если проехал бы большую часть пути в лифте, да ещё и на Ричарда можно было бы опираться. Хотя, раз он смирился, что просто так его отсюда не выпустят, то играть придётся по больничным правилам.

***

      Перед входом в палату Банни Гэвин и катящий коляску Ричард столкнулись с агентом ФБР Перкинсом собственной персоной, тот молча, протиснулся мимо них, проигнорировав и приветствовавшего тёзку андроида, и злобное от Гэвина: - Этот-то что тут забыл?!       Палата Банни отличалась от той, где держали Гэвина только тем, что койка в ней была одна, а вместо второй стоял небольшой столик, сплошь сейчас заставленный подарками от поклонников. Ричард ещё в прошлый визит удивился отсутствию цветов, но быстро дошёл до мысли о том, как бы сильно их запах раздражал фелинку. Поклонники видимо были в курсе, а кто не был, то невольно осчастливливал местных медсестёр.       Банни до их появления, лежавшая в картинной позе «ах, я умираю, не тревожьте меня», едва услышав шум и тихую ругань Рида, приоткрыла глаза, ожила и даже приподнялась на локте с радостным: - Гэвс!       Удержать Рида в кресле уже просто не представлялось возможным, он вскочил из него, бухнулся у койки на колени, склонил голову, плотно поджав к ней уши, и повинился: - Это отвратительно, что тебя так используют.       Банни тихонько рассмеялась: - Наоборот, мне повезло, что меня в таком виде, - она показала на обмотанную бинтами голову и скрытый под одеялом остаток хвоста, - что меня в таком виде перевезли в человеческую клинику, а не выкинули просто на улицу. Насколько я знаю, сегодня утром сюда, внезапно, не находишь, перевёлся работать лучший специалист по пластическим операциям у фелинов. Раньше он жил и вёл практику в Калифорнии, так что для меня это просто счастливый случай.       Гэвин догадывался, что из этой «случайности» торчали уши и беззастенчиво помахивал хвост Мяунны.       Ричард планировал покинуть их, позволив поболтать друзьям наедине, но его не гнали, и он остался.       Гэвин не забыл про визит агента и первым делом спросил: - Дело передали ФБР? - Нет, это… личное.       Рид не планировал расспрашивать, но Банни видимо было необходимо выговориться и она рассказала сама: - Он давно уже нас обхаживал, забавный человек, даже умел отличать. Сейчас зашёл сказать, что ничего не изменилось в его отношении и восхищении. Я пыталась его отпугнуть, сообщила, что не планирую возвращать хвост и уши, но он только спросил о том, не нужна ли помощь с деньгами или хирургом, у него, мол, связи. Я сказала, что ничего не требуется. Так что, Гэвин, держись за тех, кому важна не только твоя внешность.       Банни многозначительно стрельнула глазками в сторону оставшегося стоять у двери Ричарда: - Он у тебя миленький! Его брат с напарником утром брали у меня показания, так твой симпатичнее.       Гэвина не так легко было смутить, хотя попытку он засчитал: - Не брат он ему, Коннор прототип серия RK800, а Ричард куда более продвинутая версия RK900.       Отрицать принадлежность Ричарда ему он не стал, как и подтверждать очевидное. Хотя ему не понравилось, что коллеги добрались до Банни так рано, понятно, что им нужно было допросить её о случившемся в цирке, может быть получить хоть какую-то зацепку, но лучше бы уж он сам или хотя бы в его присутствии, он уточнил: - Они не утомили тебя?       Банни ласково потрепала его по волосам: - Спасибо, большой бро! Всё нормально, я могу говорить о Фанни и о том, что случилось. Мне больно, но если это поможет в поисках, то я должна рассказать.       Ричард мог запросить у Коннора видеозапись допроса, но Банни хотела просто поговорить с Гэвином. И просто рассказать, что пережила, а не механически отвечать на каверзные вопросы полицейских.       Большую часть этого Гэвин и Ричард сами разузнали, подумать только, меньше недели назад! И про знакомство через интернет, и про сорвавшееся свидание, и что да, именно та андроид, что обрабатывала их, была убийцей, у неё не было имени. Сёстры, просто в общении называли её Милая. Так же Гэвин с Ричардом, по сути, получили ответ на вопрос, почему одна из сестер выжила. Преступница знала, что Банни планирует сделать пластическую операцию, хочет стать максимально похожей на человека. Фанни не хотела, та была довольна собой, своими ушами и хвостом. И умерла, потому что не пожелала жить без них. - А я та, дур-р-р-ра, которая пусть без них, пусть изуродованная, но жить хотела, - по щекам Банни потекли слёзы. – Мы работали на износ ради моей операции, чтобы потратить деньги на неё и реабилитацию после. Я не смогла бы потом никогда выступать в цирке, а Фанни никогда не работала одна, на поиски достойного партнера по номеру требовалось время. За этот тур мы столько заработали, что нам хватило бы на всё. А теперь… Теперь у меня исполнится мечта, но не будет сестры…

***

      Удержать Гэвина в клинике хотя бы на неделю, убедиться, что раны быстро затягиваются, наложенные швы не расходятся, а последствия огромной кровопотери и экстренного переливания чужой крови не оказывают опасного влияния на организм, было основной задачей Ричарда. И он с нею справился. Гэвин пробыл в клинике даже не неделю, две с лишним, и под конец сам принялся уговаривать лечащего врача позволить ему поболеть ещё немного. Причина была не в нём, разумеется, а Банни, перенесшей первую пластическую операцию, в ходе которой ей окончательно и аккуратно удалили хвост, так, чтобы не травмировать при этом спинной мозг. Гэвин был с нею, когда она отошла от наркоза, принюхалась и с укором сказала только одно: - Живо домой!       Пришлось ему послушаться.       До выхода дойти на своих двоих ему не позволили, усадили в знакомое кресло-каталку и с почетом довезли до двери. Гэвин замер на крыльце, сощурился от солнечного света, глубоко вздохнул и в компании Ричарда, аккуратно и ненавязчиво контролирующего его с левой стороны, спустился, держась за поручень. Если бы Гэвину внезапно стало плохо, он бы не дал упасть, а так Рид медленно шёл к поджидавшему их такси и рассеянно хлопал по карманам куртки, видимо искал свои травяные сигареты.       Ехали и молчали, Гэвин думал о чём-то своём, тихонько мурлыкая незнакомую мелодию, Ричард сидел рядом и механически поглаживал лежащий на коленях хвост. Перед выпиской Гэвин выпросил у медперсонала машинку для стрижки волос, а затем равномерно и коротко побрил на нём шерсть. Теперь на хвосте не было видно проплешины и волоски были одинаковой длины. Ричард на эти его действия только печально вздыхал, но позволял творить непотребство. Но когда Гэвин потянулся к ушам механический вздох вышел уж слишком громким и мученическим – терять из виду кисточки Ричард был не готов. - Да ладно тебе, отрастут же! Я всегда под линьку подстригаюсь! – попытался отстоять своё право на стрижку Гэвин.       Щенячий взгляд лучше получался у Коннора, но Ричард был прилежным учеником, и Гэвин не выдержал: - Ну и пфек с тобой, сам их вычесывать будешь!       Ричарду только того и надо было.       На крыльце дома Гэвина опять постояли немного, Рид крутил за колечко ключи, которые им ещё вечером подкинул Коннор, узнавший о скорой выписке детектива. Ричард чувствовал, что Гэвин что-то задумал, но тот упорно молчал.       За порогом Гэвин бросил ключи в вазу, стоящую на небольшой тумбочке в прихожей, стащил обувь и прошёлся по коридору. Он заглядывал во все комнаты, убеждаясь, что нигде кроме гостиной Коннор не побывал, а потом вернулся к застывшему у входной двери Ричарду.       Гэвин встал, уперев руки в боки, и Ричард ожидал чего угодно от ругани, до приказа убираться из дома и злых ранящих слов, но Гэвин вместо этого спросил скучающе: - Ты же в курсе, что означают серёжки у фелинов? - Да. - А, ну и замечательно.       После чего сделал шаг, прижался к Ричарду, сам его поцеловал, легонько ткнувшись в губы, и почти сразу же отстранился, пока андроид мигал красным диодом, пытаясь осознать произошедшее. - Ну, как-то так примерно, да, – озвучил вслух Гэвин, скорее для самого себя. - Гэвин, я… - начал Ричард, в принципе не знающий, что ему надо сказать и почти жалея, что, став девиантом, отказался от помощи программы социального взаимодействия, её подсказка ему сейчас бы очень пригодилась.       Гэвин сделал вид, что смотрит на аквариум с рыбками через распахнутую дверь гостиной и не собирался облегчать Ричарду жизнь: - Так, я в душ, Банни права, надо смыть с себя этот гадостный запах, а ты пока подумай, встречаемся мы всё-таки или нет, как надумаешь – скажешь.       Ричард статуей застыл в коридоре, не зная, как действовать, куда бежать, кому звонить за советом. Он пытался решить дилемму каким словам Гэвина больше верить: старой фразе «могу предложить только дружбу» или вполне однозначным действиям – вопросу про сережки, поцелую и фактическому утверждению «встречаемся».       Гэвин в итоге всё равно всё решил за него, высунувшись в коридор из ванной комнаты и прокричав: - Эй, Рич, помоги мне снять последние повязки, ну и спинку потом заодно потри, а?       Не то, что фелин любил обнажаться перед посторонними, но Ричард таким больше не был, к тому же он всё равно уже рассмотрел Гэвина во всех возможных видах, пока ухаживал за ним в больнице. Ну и да спина, честно, безбожно чесалась.       Ричард сделал шаг, другой, стянул фирменный пиджак, аккуратно повесил его на вешалку, закатал рукава водолазки. Если надо помочь, то он готов, а обсудить и поговорить они же всегда успеют. Хотя нужно ли? Некоторые вещи понятны и без слов.       Ричард просто знал, что сейчас всё было хорошо, а потом обязательно будет ещё лучше.