Коламбус, Огайо, один из спортивных залов.
Наши отношения с Джоном Томпсоном в додзе «Сетокан» называли не иначе, как дружеское соперничество. Два талантливых парня с отличными, почти выдающимися для захолустного Огайо навыками боевых искусств. Со стороны это выглядело, как материал для спортивного фильма. Мы просто обязаны были встретиться в финале олимпиады (или хотя бы чемпионата страны), набить друг другу лица и прилюдно побрататься перед пьедесталом под вспышками камер. Разве что сенсей, пара инструкторов, да я сам знали, что Джон меня ненавидит. — Рад встрече, семпай. Есть чего интересного показать или эти полгода ты был слишком занят фотографией? Томпсон не так давно получил второй дан — в мире DC не было ограничений по возрасту до двадцати лет. Все соцсети и форумы, которые посещал парень, были завалены селфи с сертификатом и медалями чемпионата штата. — И тебе того же, золотой мальчик. Давно не появлялся, защемил палец на снегоходе? Меня, впрочем, это устраивало. Сильный, злой соперник — хорошая мотивация не отставать. — Мне стало лучше, так что вот, решил навестить старого друга, — фамильярно приобнял его за плечи. Каратист едва удержал лицо. — Что думаешь насчет спарринга? — В любое время… старый друг, — оскалился Джон. — Как обычно, по смешанным правилам? В чистом карате он все еще был на голову сильнее. Хорошо, что чистое карате никогда не было мне интересно. — В точку, Джонни-бой. В точку. Несмотря на свой талант в боевых искусствах, Томпсон был посредственностью во всем остальном. Учеба, друзья, внешность — везде ему либо не везло, либо он прикладывал недостаточно усилий. Но вместо того, чтобы смириться и идти дальше, он стал шлифовать единственный талант, затаивая злобу на всех, кто его игнорирует или насмехается. Меня, как «родившегося с серебряной ложкой во рту», Джон ненавидел вдвойне. Надев шлемы и перчатки, мы привычно встали напротив друг друга. Вокруг матов расселся почти весь зал: тренировка уже закончилась, а посмотреть на бесплатное развлечение хотелось всем. Судя по внешнему виду, у нас наконец выровнялся вес и рост. Вот только он остановился на ста семидесяти сантиметрах, я же еще продолжаю расти. — Хаджиме! — махнул рукой один из молодых тренеров-ассистентов после двух положенных поклонов. Джон ожидал обычной медленной раскачки и сделал несколько коротких приставных шагов вперед, занимая центр площадки. Но у меня в этот раз были другие планы. Обманный замах рукой и резкий лоукик в выставленную ногу, совсем не в моем стиле. Томпсон тут же сделал шаг назад, убирая пострадавшую голень, вот только это дало мне время сократить дистанцию и начать размен ударами почти в упор. Противник явно не ждал подобного, пропустил пару встречных и упал на задницу прямо в центре круга. — Один-ноль, семпай, — я прошел мимо него на исходную. — Еще пара раундов и по домам. Каратист еле сдержался, чтобы не сплюнуть на маты. Невероятная сила воли, по лицу видел. Остальные три поединка проходили по той же схеме — обмен ударами в мою пользу, после которого Томпсону было явно больнее, завершающая серия и выход на бросок, если этого было недостаточно. Противник честно пытался что-то придумать, но я превосходил его в чистой физике и разнообразии арсенала, находясь где-то близко в мастерстве ударника. Лишь раз Джону удалось подловить на контратаке почти боксерским оверхендом. Да и после спарринга он выглядел куда печальнее меня. — Спасибо за поединок, — глубоко поклонился. — Ты пока тренируйся, я попозже зайду. Интересно, скрежет зубов действительно был или мне показалось? В целом тесты прошли успешно. С татуировкой я стал ощутимо прочнее, нападение тоже улучшилось. Еще раз спасибо вам, мастер Затара. Завтра надо будет к борцам заскочить.Военный интернат Карсон-Лонг, май 2008 года
Директор интерната уже полчаса изучал документы одного из учеников. По большому счету, он знал все написанное в них наизусть, но пожилому мужчине нужно было время, чтобы собраться с мыслями и принять решение. Травля и дедовщина не была чем-то необычным в военных интернатах. Если ты не можешь справиться с внешним давлением в детстве, то какой смысл тратить время и деньги, пытаясь сделать из тряпки военного? Поэтому руководство уже вторую сотню лет закрывало глаза на «внеуставные отношения», наказывая только за самые вопиющие случаи и за то, что стало общеизвестным. Вот только в этот раз ситуация была… не совсем обычной. Около двух лет назад в Карсон перевели одиннадцатилетнего паренька-аутиста, чуть ли не прямым приказом из Пентагона. При переводе его сопровождал целый майор-штабист и сотрудник ЦРУ, который объяснил, что из мальчика нужно сделать офицера любой ценой. Не забыл он и намекнуть, что будет с интернатом и директором лично, если тот провалит задачу. Хоть директор и был изначально предвзят к навязанному сверху новичку, даже он признавал — парень был просто превосходен в военном деле. Рефлексы во время спортивных игр и тренировок рукопашного боя выглядели и вовсе нечеловеческими. Казалось, что он мог замедлять время. Соседи по комнате и одноклассники пытались втянуть мальчишку в свой круг, но ему это было явно неинтересно. Дальше все просто — если ты не с нами, ты против нас. Три месяца назад, несмотря на прямые и неоднократные запреты подобного в личных беседах, одна из «банд» общежития подкараулила нелюдимого новичка, напав вчетвером. Итог непригляден: все четверо в больнице с переломами и внутренними травмами, на пацане — пара синяков. Двое идиотов из четверки исключены, но это сделало только хуже. Директор еще раз кинул взгляд на прошение о переводе, написанное детским, но ровным почерком. Сейчас его травят исподтишка уже второй месяц. Первое время хулиганы побаивались и не особо наглели, теперь же ни дня не проходит без говна в ботинках и мокрой постели перед отбоем. Судя по всему, даже этот тормоз понял, что что-то не так и пришел пожаловаться. — Ты и так запустил проблему, — произнес вслух директор, несильно стукнув кулаком по листу бумаги. — Хватит мять яйца и разберись с этим, пока вместо тебя не вмешались федералы. Включив громкую связь, глава интерната Карсон-Лонг отчетливо сказал в микрофон: «Курсант Джонатан Уэйд, немедленно поднимитесь в кабинет директора. Повторяю, Джонатан Уэйд — в кабинет директора». Отпустив кнопку, мужчина глубоко вздохнул. — Надеюсь, этот разговор будет проще, чем в прошлый раз.Нью-йоркская биржа, вечер одной из пятниц
Еще одна неделя бесконечных торгов в центре мира подошла к концу. Фьючерсный трейдер Арон Кинер отдал последние указания партнерам и закрыл глаза, медленно выключая мозг из рабочего режима. «Видел бы меня сейчас дед», — подумал Арон. — «Интересно, гордился бы он мной?» Родители Кинера, эмигранты во втором поколении, постарались, чтобы их сын получил лучшее образование из возможного. Несмотря на их раннюю смерть, молодому еврею хватило денег на успешную учебу в Цитадели, привилегированном военном колледже Южной Каролины. Отслужив несколько лет при штабе в Джибути, Арон закончил военную карьеру, занявшись финансами. «Вторую жену он бы точно не одобрил», — размышлял трейдер, собирая документы со стола в портфель. — «Да и военную карьеру — тоже». Мужчина уже хотел выключить ноутбук, но его внимание привлек необычный адрес последнего письма. «CERA? С правительственного домена? Кто это такие?» Любопытство победило лень и предварительно проверив письмо парой дорогих антивирусов, Кинер все-таки открыл его. Г-н Арон Кинер, Вы прошли предварительный отбор для участия в государственной программе для гражданских лиц «Подразделение». Агентство по нейтрализации последствий стихийных бедствий (CERA) полагает, что ваши навыки и опыт будут полезны обществу в случае катастрофы, подобной урагану «Катрина» 2005 года. Инструктаж и базовый лагерь займут около десяти дней, которые будут полностью оплачены работодателем. Подробности — в прилагающемся файле. Примечание: открытие вложения автоматически подтверждает ваше согласие по стандартной политике неразглашения правительства США, категория «секретно». Придание документу гласности наказывается по закону. «Что за хрень? Стихийные бедствия, серьезно? Снимать котят с деревьев и вязать плоты?» — финансист уже навел мышь над кнопкой «удалить», но что-то его останавливало. Может, природный авантюризм и легкость на подъем деда, вовремя уехавшего из Германии? Или патриотизм родителей, отправивших сына в военную школу, чтобы отдать долг приютившей их стране? Немного поколебавшись, он отвел курсор ниже и открыл вложение. «Так уж и быть, дядя Сэм. Посмотрим, что ты предложишь мне сегодня». Портфель отправился под стол, трейдер снова уселся в кресло, настраиваясь на работу. То, что дома в очередной раз придется выслушивать скандал от жены и давиться холодным ужином, его ничуть не волновало.Где-то в центральной лаборатории «Гентек»
— Здравствуйте, доктор Амхерст! — пожилой человек с высоким лбом поднялся с кресла и протянул вошедшему руку. — Рад, что вы смогли откликнуться на наше приглашение. — Это я рад, что вы написали именно мне, доктор Макмаллен, — вошедший мужчина в очках и с растрепанными волосами не замедлил с рукопожатием. — Не буду скрывать: я надеюсь, что сотрудничество с вашими учеными и доступ к молекулярному принтеру помогут в моей собственной работе. — Честность и нацеленность на результат. Все, как указано в досье, — слегка улыбнулся Макмаллен. Мужчины уселись напротив, несколько секунд внимательно изучая друг друга. Первым тишину прервал Амхерст. — Доктор Макмаллен, когда моя правительственная лаборатория подписывала разрешение на перевод, с другой стороны почему-то была незнакомая подпись. Я думал, что после всей этой переписки буду работать непосредственно под вашим началом. — К сожалению, я почти завязал с научной работой, — сокрушенно покачал высоким лбом ученый-администратор. — Проектом заведует наш молодой гений, Александр Мерсер. Могу заверить, что он еще больший фанатик микробиологии, чем я был в лучшие годы. — Я читал пару работ Мерсера по вирусологии, очень неплохо. — пожал плечами Амхерст. — Но он вроде бы совсем мальчишка? — Двадцать девять лет, половина из которых отданы науке, — сразу же ответил Макмаллен. — Доктор наук по генетике, диссертация и побочные исследования идеально подошли теме проекта. Практически полностью асоциален, при этом очень требователен к подчиненным во всем, что касается работы. Мы здесь посредственностей не держим. — Понимаю, — порывисто кивнул ученый в очках. — В конце концов, вы пригласили первым именно меня, а это о многом говорит. В США есть и более известные ученые по теме. — Нам не нужны именитые, Гордон, — твердо ответил основатель «Гентек». — Нам нужны лучшие. Те, кто дают результат. Ученый замолчал, последний раз перебирая все "за" и "против". — Что ж, Реймонд, если вы согласны с условиями моего последнего письма, я готов, — Амхерст немного расслабился, приняв окончательное решение. — Где подписаться? — Здесь и здесь, — основатель «Гентек» достал пачку бумаг. — Политика неразглашения вам должна быть знакома, остальное — стандартный контракт на пять лет. Амхерст практически не глядя подписал бумаги и отодвинул их в сторону. Макмиллан быстро пролистал стопку, немного хищно улыбнулся и снова протянул руку. — Добро пожаловать в Гентек, доктор. Надеюсь, вы у нас не заскучаете.