Забытый блюз

Маринин и Крестопольский расположились за кухонным столом. Глеб долго тёр лицо руками, глаза его были нездоровыми, покрасневшими. Спустя несколько минут он попытался улыбнуться: — Да, я слушаю вас. — Примите мои соболезнования, — покручивая чайную ложку в пальцах, негромко заговорил следователь, — расскажите мне о своей семье, будьте добры. Какими были ваши родные? — Мои родные… — рассеянно отозвался Крестопольский, обводя столь же рассеянным взглядом просторную кухню, стены которой были обложены бело-синим кафелем, — мы познакомились с Настасьей в картинной галерее. Совершенно случайная встреча. Через два месяца поженились, в этом году нашему браку было 29 лет… — Это прекрасная цифра. — Да. Многое случалось за эти годы… Как у всех… — А дети? Какими они были? — Оленька была хорошей девочкой, хоть мы и баловали её больше нужного. Она не зазналась, но и цену себе знала. Настасья всегда учила её быть гордой. Артём был мальчиком «себе на уме», он учился на дипломата, подавал большие надежды, знал четыре языка… — А ваша дочь тоже училась? — Артёму было двадцать, Оле двадцать три, она окончила МГУ в том году. Сейчас работала в Министерстве путей сообщения. — У вашей семьи могли быть враги? Подумайте хорошо. Ведь вы явно солидная, обеспеченная семья. Зависть никто не отменял. — Есть люди, — задумчиво ответил Глеб, — с которыми мы конфликтовали, но, чтобы убить… — Можете написать их имена, фамилии, адреса? Кем они вам приходились? — Игорь отложил ложку и поспешно достал из кармана кожанки блокнот и ручку. Положил перед Крестопольским. — Во-первых, Валера. Это молодой человек нашей Оли. Бывший, — тяжело вздохнув, мужчина взял ручку и принялся что-то записывать на листок блокнота, — знаете, он был забиякой, пил, курил, но Ольга его обожала, а Настя ненавидела его. Весь такой… потасканный, волосы крашенные, вовсе не интеллигент. Они встречались три года. Сперва супруга пыталась бороться с этим, а потом рукой махнула, но на порог не пускала. А потом, через три года, они разошлись. Причин не знаю. Ольга сказала, что всё кончено, ничего не объясняла. — Как давно они расстались? — Пару месяцев назад. — Когда вы в последний раз его видели? — Около месяца назад. Все мои были на даче, пришёл он, когда я был один. Сказал, что хочет поговорить с Ольгой, пытался выяснить, где она теперь живёт, ведь я подарил ей квартиру… — А вы что ответили? — Сказал, что она просила меня ничего не говорить. Знаете, я не сильно скандалы люблю, — Крестопольский провёл черту под координатами Валеры, — но раз дочка просила не говорить свой новый адрес — я не мог ей отказать. — Чем вы занимаетесь? Расскажите немного о своей работе. Быть может, у вас есть конкуренты? — рассматривая шевелюру пишущего, продолжил Маринин. — Я занимаюсь разработками в области химии. Между прочим, являюсь Заслуженным химиком РСФСР, — устало улыбнулся мужчина, продолжая записи, — не знаю, какие у меня могут быть конкуренты. От мафии и гонораров я далёк. Я государственный деятель. — Моя работа научила меня тому, что всё возможно. — Да? — медлительно спросил Крестопольский, переставая писать и вскидывая удивлённый взгляд на следователя, — мне нужно поразмыслить над этим… Итак, вторым человеком, с которым у нашей семьи были неприятности, является Людмила Кожевникова. Это бывшая начальница Настасьи. Очень «тяжёлая» женщина. Она буквально доводила мою жену до слёз! В итоге Насте пришлось уйти из журнала. Она работала там старшим бухгалтером. — Кожевниковой не нравилось, как ваша супруга работает? — Можно и так сказать. По словам Анастасии я понял, что Людмила — человек крайне завистливый. Адреса её я не знаю, но адрес журнала, где она работает, напишу. — Спасибо. — И третьим человеком я считаю Виктора Зимина. Он был влюблён в Настасью с юности. Тем не менее, мы люди интеллигентные, какое-то время дружили семьями. Около пяти лет назад Зимин вернулся из Румынии без супруги, они развелись. С тех пор Виктор часто приходил к нам, я видел его кровожадный взгляд! — мужчина горько хмыкнул, записывая, — ревновал ли я? Нет. Анастасия умная, самодостаточная женщина и сама знает, как ей строить жизнь. Но однажды она пришла домой разгневанная и с криком сообщила, что Виктор «сволочь и паскуда», что он оскорбил её, но она уже во всём разобралась. Боже, никогда не слышал из её уст такой брани… — А как давно это было? — Около месяца назад. Адрес Зимина я записал. Вот, держите. Больше никого не могу припомнить. — Спасибо. Я постараюсь найти негодяя как можно скорее. Звоните, если что-то вспомните, — Игорь положил на стол визитку, взял блокнот, ручку, и встал. — Скажите, а кто вызвал милицию? — тихо спросил Крестопольский. — Ваша соседка Любовь Иванова. Она увидела, что дверь открыта, вошла, увидела, ну и… — Хорошая она… — Вы разрешите мне забрать сумочку Анастасии Захаровны? — Берите всё, что вам поможет, — меланхолично улыбнулся Крестопольский. Маринин кивнул, покидая кухню. Вернувшись в комнату супругов, он взял с кресла сумочку, сунул её подмышку, после достал из кармана кожанки сигарету, которую пожёвывал, и убрал во время допроса. Покрутил и спрятал назад. Когда он вышел в коридор, Крестопольского допрашивал Курочкин: — Вам не стоит оставаться сегодня здесь. Вам есть, куда поехать? — Только если квартира дочери… — Там вам пока не нужно появляться. К слову, можете дать ключи от неё? — поинтересовался Антон. — Это сумка Ольги. Наверное, там ключи, — Глеб указал вялой рукой на тёмно-синюю сумочку, стоящую у зеркала в коридоре. Маринин приблизился, забирая и эту вещь. Затем обернулся к Курочкину, Крестопольскому и двум операм, что стояли рядом: — Отвезите товарища Крестопольского в гостиницу. И приставьте к нему охрану. Мало ли…