***
Гридин торжествующе шагал по парку, рассекая широкими плечами спёртый воздух. За ним лениво плёлся Даня, пряча расслабленную руку в карманы неплотных трико. Лиза молча семенила рядом с ним, цепляясь за холодные пальцы Кашина, чтобы хоть немного остыть от гудящего пекла летнего солнца. — План такой, — начал Никита, присаживаясь на ближайшую скамейку, обжигающую лопатки исступлённым жаром. — Собираемся у кого-нибудь на хате, скидываемся на бухло и помогаем Юлику наконец отпустить эту ситуацию. — Лиза согласно угукнула.— Единственное, что меня напрягает, не появится ли там Руслан? — Мы от этого не застрахуемся вообще. — Даня плюнул на залатанный нагретый асфальт. — В конце концов, мы ж не можем просить хозяина хаты не звать Руса. Он всё ещё наш друг, но даже если мы сможем чудным образом кого-нибудь уговорить, всё равно найдётся один долбич, который нам всё испоганит и пригласит Руслана. — Так-то оно так, но вдруг он сам не проявит желания там появляться? Может, подумает о Юлике, пожалеет его… Две пары пристальных глаз были обращены на Лизу. — Ладно, — растревоженно вздохнула Неред. — План провальный. Рус наверняка захочет прибухнуть. А если там ещё и чего дунуть будет, так всё, привязывайте его к столбу или сажайте на цепь. — Вот знаете… — Даня высунул руки из карманных прорезей и скрестил их на груди. — Вам не всё равно на Руса? Мы будем беспокоиться о Юлике. Просто попробуем всё устроить так, чтобы они не пересеклись. — В одной квартире? — Никита со скептицизмом вскинул бровь. — Вряд ли. — Если Юлика достаточно напоить, — заговорила Лиза, присаживаясь к другу на скамейку, — ему станет всё равно. Надеюсь. — Тут одно из двух: либо он всё забудет и начнёт веселиться, либо алкашка ещё больше даст ему в голову, и он будет страдать где-нибудь в ванной. — Молюсь на нашу удачливость, — прошептала Неред. — Ты ж не веришь в бога. — Ради такого можно и ненадолго стать набожной. Никита невесело хмыкнул и поднялся с шаткой почерневшей скамейки, предлагая друзьям зайти за чем-нибудь прохлаждающим. В ларьке, куда студенты и направились, было и впрямь зябко, но от осознания того, что на улице по-прежнему неистово иссушает солнце, становилось дурно. Лиза умилительно заглядывала в старенький холодильник с мороженым, пытаясь отыскать что-то в меру холодное и сладкое. Кашин мельтешил возле пивного отдела, касаясь кончиками пальцев тепла алюминиевых банок. Гридин давным-давно стоял на входе, попивая из маленькой мятой бутылочки минеральную воду.***
Сегодня Юлик шёл домой один, потому он нацепил компактные наушники, желая с головой окунуться в мир музыкальных утешений. Громкости было недостаточно, так как шипящий звук надутых чёрных автомобильных шин всё равно перебивал биты и словечки исполнителей. Онешко одним движением выдернул мягкие белые амбушюры из ушей, связывая кабель в один тугой узел и торопливо засовывая его в карман. На улице было до невозможности знойно: белая футболка неприятно липла к телу, а ноги в кроссовках так вообще плавились. Онешко проходил мимо причудливых пёстрых многоэтажек, «усыпанных» прямоугольниками белых оконных рам; мимо растущих возле самого цоколя стриженных раскидистых деревьев, мимо пахнущих смолой деревянных лавочек, мимо бежевых ограждений с запахом студёной сырости. Голову кружил аромат полураскрытых цветов и пряной корицы. В руке завибрировал телефон, и Юлик, интуитивно дёрнувшись, принял входящий вызов. — Да? — спросил он, поднося смартфон к уху. — Братан, это Никита. Вот, короче, мы решили, что окончание сессии справляем на квартире у одной дамы. Может, ты её знаешь, но это не так важно. Так вот… С тебя бухлишко, бутылки 2-3 хватит. И хорошее настроение, конечно. Я за тобой зайду потом, как всё это дело организуется. — Хорошо. — Онешко искромётно улыбнулся. — Согласен. Поэтому ты не раскисай и соберись. Осталось совсем немного, — Гридин кашлянул в трубку и продолжил: — Ты меня услышал. Всё будет чики-пики. — Не сомневаюсь, хах. Спасибо. — За что? — За всё спасибо. Юлик сбросил и засунул телефон в карман, бережно похлопывая по нему сквозь ткань. Наверное, Руслан в самом деле не заслуживает всех этих липких мученических слёз. Пора бы наслаждаться своей студенческой жизнью и вернуться обратно в колею: пить, смеяться, прогуливать и стать наконец объектом чьего-либо воздыхания, а не безропотной жертвой.***
Как вы уже могли догадаться, сессия сдана с лёгким счастливым помутнением перед глазами, неплотный шершавый календарный листочек гласил «1 июля», а лёгкие будоражила полумахровая белёсая камелия. Юлик впопыхах натягивал на бледное подтянутое тело хлопковую белую футболку с незамысловатым принтом, поправлял волосы, глядя в зеркало прихожей, висящее на громоздком шкафу, и светился изнутри. Никита ждал его внизу, на скамейке под пахнущей сладостью берёзкой, и не мог сдержать довольной ухмылки. Они, кажется, перебороли это дерьмо. Вместе. Онешко очень торопился и нещадно мало прокручивал ключ в замочной скважине, не беспокоясь за квартиру. Что-то внутри липкой кистью сирени щекотало рёбра — радости не было предела. Парень сбежал по лестнице, в опасении хватаясь за гладкие перила, дул на спадающие на искрящиеся глаза локоны и наконец с тяжёлым выдохом навалился на подъездную дверь, вплывая в солнечное тепло и нефритовый глянец листьев. Он покрутил головой по сторонам и, приметив друга, широко улыбнулся, с облегчением вздыхая. — Я долго? — спросил Юлик, подходя к скамейке, измалёванной прохладной тенью дерева. — Совсем нет. Отдышись, что ли. Ты чё так торопился? — Не знаю. Просто… Мне хорошо. Никита, просияв, ухмыльнулся. — Я рад за тебя. Курильщик поднялся со скамьи и, поправив свободные джинсы, мотнул головой куда-то в сторону. Он схватил Юлика за запястье и потащил за собой, не в силах сопротивляться его звездчатым хрупким искоркам в радужках, а потому беспрестанно улыбался, скрытно натягивая козырёк кепки. — Мы едем на автобусе. — Ага… — Онешко встал на месте, потянув за собой друга. — Погоди! Я ничего не купил! — Тут рядом есть магазин, можем зайти. Ты взял достаточно денег? — Сколько у нас будет пересадок? — полушёпотом произнёс Онешко, потирая подбородок тёплыми пальцами. — Всего одна. Ну, и обратный путь. — Хорошо. Пошли в магазин. Поможешь мне закупить бухло. Гридин произносил в голове похвальные речи собственной сообразительности, подсказавшей вытащить Юлика на улицу, хотя и возможное появление Руслана на дружеском сборе его несколько угнетало. Однако, Никита больше придавал значения искрящемуся счастьем и эйфорией однокурснику, нежели тоже страдающему Тушенцову. К чёрту эту жалость, она только мешает наслаждаться летом! Юлик остановился возле универсама с выцветшей аббревиатурой на вывеске. Никита спешно выкинул обёртку от какой-то шоколадки в покачивающийся мусорный бак, едва не наступив на желто-зелёную лужайку с янтарными и тыквенными бархатцами. — Чувствую себя девятиклассником, — сказал Онешко, толкая на себя тяжеловатую дверь. Влажная, приятная прохлада внутри универсама почти сковывала, щипля вспотевший лоб, потому Юлик остановился у входа, устало скрестив руки на груди. — Почему? — поинтересовался присоединившийся третьекурсник. — Я не знаю. Столько… Я не знаю. Честно. Просто мне очень хорошо. И хочется всему радоваться. — Это здорово, философ хуев, пошли уже! Чё встал? Юлик усмехнулся торопливости друга, но в отдел с алкогольными напитками всё же последовал. Он недолго выбирал и потом, прихватив три баллона холодного пива, пахнувшего хмелём даже через шуршащую зелёную этикетку, понёс их на кассу. За ним последовал Гридин, занятый рассматриванием полок. Вдруг его внимательный тяжёлый взгляд зацепился за знакомую рыжую макушку, и Никита, ехидно улыбнувшись, подошёл к парню. — Здорово, Кашин. — Курильщик протянул тому руку. — Какими судьбами? — Здорово. — Рыжий отсалютовал. — Да я собирался уже выезжать, а в магаз сгонять забыл. Вот, стою. Думаю, купить что-нибудь или нет. — Покупай. Покупай, чего засмотрелся? — Чипсов наберу дохуища. — Довольный Даня проглотил появившуюся слюнку. — Подождёшь? — Я с Юликом, он на кассе. Но, если что, мы возле входа. Давай только недолго. — Базара ноль! Онешко, потерявший из вида друга, осторожно крутил головой в поисках знакомых вьющихся волос. Как только Никита наконец подошёл к нему, оперевшись локтём о стол для сбора покупок, Юлик расслабленно повёл плечами. — Я взял пакет, — констатировал он, указывая на белое целлофановое нечто, просвечивающее мутно-зелёные бутылки. — Ладно. Я Даню здесь встретил, он чипсами затаривается. Подождём? — Юлик согласно кивнул. — Хорошо. Пакет твой не порвётся? — По идее не должен, но если что, в руках понесём. — И на нас будут тыкать мамаши с детьми, мол, смотри и не стань алкашом, как эти! — Да и ладно, — прыснул третьекурсник. — Будем обратным примером для подражания. — Н-да… Кашин, удивлённо-восторженно глядящий исподлобья на Юлика, старательно прятал в карманах трико только что купленную пачку Винстона. Он, как подобает настоящему другу, с товарищеским трепетом пожал руку Онешко, а потом кивнул в сторону выхода, наслаждаясь исчезающей магазинной свежестью. — Мы идём на остановку, — осведомил он студентов, перебирая в руках пакет. — Вы не знаете точно, куда ехать, да? — Не совсем, — прокашлялся Гридин. — Тогда попиздячили навстречу приключениям, бухалову и пьяным тёлкам! Рыжий студент под одобрительные смешки покинул универсам и запетлял по дворам в поисках сине-белого знака автобусной остановки. За ним скучающе волочился Никита, менее всего радующийся беспрестанному зною. Юлик также живо вышагивал с пакетом в руках, не силясь спрятать лучезарной улыбки. Перед глазами мелькали будто испещрённые акварелью пейзажи высотных домов, цветочных клумб и людей в фасонистой узорчатой одежде, продуваемой изредка лёгким ветерком. Благоухало чем-то грандиозным и волнительным, но Онешко скорее бы назвал этот аромат летом. Так оно для него и пахло: ядрёная смесь одеколонов друзей, сухость раскрошенного асфальта и душистость цветов, пронизанных сочностью и красотой. Когда Даня наконец прекратил мельтешить перед глазами, третьекурсники сделали вывод о том, что они втроём наконец добрались до нужной остановки. Парни присели на лавочку, сверху обрамлённую серебряными гроздьями жасмина. Рыжий закурил и, сморщившись от попавшего в глаза сигаретного дыма, посмеялся над таким донельзя замечательным стечением обстоятельств. — Автобус подъезжает, — хрипя, проговорил он, туша сигарету о серые камешки асфальта.***
Юлик не мог вспомнить момента, когда он был более рад мощной толкучке в чужой квартире под громкую эксцентричную музыку, чем сейчас. Стоило входной двери открыться, к парням тут же подскочила Лиза, заботливо принимая пакеты с купленной провизией. Она позвала за собой Юлика, входя на просторную кухню. Онешко был слишком впечатлён опрятностью комнаты и блеском столешницы и не сразу заметил совмещённую с рабочей поверхностью барную стойку. Неред растроганно хихикнула увлечённости друга и толкнула того в предплечье. Девушка стала разбирать содержимое пакетов и, не глядя на Онешко, принялась докучать ему: — Ты, я вижу, чудесно себя чувствуешь. — Да, — усмехнулся третьекурсник. — Я невероятно счастлива вновь видеть твоё довольное лицо, чтоб ты знал. — Неред с недоверием прокрутила в руках ярко-оранжевую пачку острых начос. — Предвосхищая твои вопросы, отвечу: насчёт появления Руслана никто из нас не в курсе. — Честно говоря, уже плевать, Лиз. Появится он тут, не появится, мне уже глубоко всё равно. — Кадык Юлика дёрнулся. — Я приехал сюда веселиться, а не пиздострадать по нему, ясно? — Так точно, капитан! — Вот и славно… Тебе помочь? — Была б не против. Юлик обошёл круглый обеденный стол, сполна занятый стеклянными бутылками, огранённым хрусталём бокалов и звонко бьющимися друг о друга тарелками с закусками. Парень достал пару упаковок с едой, на вкус подобранных Кашиным, и, шумно ими хлопая, стал высыпать содержимое в пузатые миски с занятным орнаментом. Лиза одобрительно кивала, улыбаясь, и они болтали долго-долго, прерываясь только на звонки в дверь. После того, как очередные ликующие гости были впущены внутрь, ребята снова удалялись на кухню. — Чья хата? — наконец поинтересовался Онешко, выбрасывая красочную ПЭТ-плёнку в захламлённое мусорное ведро. — Подруги моей хорошей знакомой. — Я её знаю? — Сомневаюсь, но тебя это не должно волновать. — Неред, схватив одной рукой тарелку с закусками, стала передвигать остальные миски по столу. — Просто не слишком буянь, ладно? Сам видишь — квартира чище некуда. Было бы жаль поломать тут что-нибудь. — Обижаешь. — Значит, буянить запрещается? Лиза первой повернулась к обладателю звучного властного голоса и обомлела, едва не выронив из рук прозрачную вазочку со снэками. Возле холодильника, облокотившись на фактурную настенную штукатурку, стоял Руслан Тушенцов, странно поглядывающий на Юлика.