Шагай вперёд

      Три года спустя… — О-о-о-о-о-о, пусть трижды будет проклят тот день, когда я сбежала из табора, — простонала Дея, обессиленно падая на койку лицом вперёд, — Всё, завтра же иду на улицу зарабатывать плясками и песнями! — притворно-мученическим голосом сказала она. — Ты говоришь это чуть ли не каждую неделю, однако всё время остаешься здесь, - послышалось сзади, - Да ладно тебе, не так сильно нас сегодня Шадис и гонял, — насмешливо сказала Петра, входя следом за цыганкой в их общую комнату. — Какое счастье, что завтра всё это закончится. А потом начнётся новая ступень мучени-и-ий… — Чего это ты разнылась сегодня? Что, Шадис опять узнал о твоём прогуле теоретических заданий? — Петра села на краешек кровати. Дея перевернулась на спину и посмотрела на подругу. — Кхм...ну...Мне страшно идти дальше, — непривычно серьёзным голосом, будто бы признаваясь в нехорошем поступке, сказала цыганка. — Я думаю...Это ведь всё из-за того, куда ты собираешься дальше? - девушка наклонила голову набок. — Отчасти...да... - вздохнула Дея. — Я не верю, что ты всё - таки решишься на это… — грустно сказала Петра. — Ну, а куда мне ещё податься? Не все же у нас тут из десятки лучших… — хитро сощурила глаза Дея, быстро меняя тон голоса из серьёзного в насмешливый. — Ой, прекрати! Ни в какую десятку я не попаду, не болтай ерунды! — внезапно смутилась Петра. — Ага, конечно. Прекрати занижать свою самооценку! Ты крутой боец, из тебя точно выйдет хороший защитник человечества! Не то что я… — Зато ты красивая! — Да лучше б была страшной! А то некоторые личности…раздражают очень сильно, — тут уже усмехнулась Петра. Да, Дея была весьма популярна среди мужского пола, только вот никакой радости ей это не приносило. Она на дух не переносила «поклонников» и всячески их избегала, — И вообще, ни красота, ни любовь мне не помогут, когда меня схватит титан и попытается сожрать! — цыганка снова перевернулась и уткнулась лицом в подушку. — Ну, а любовь-то тебе что сделала? Забыла, из — за кого сбежала из табора? — Ты хоть помнишь, сколько мне лет тогда было? Тринадцать…или вроде четырнадцать…короче, не помню! Знаю только, что надо было сидеть в таборе ровно и не сохнуть по всяким там капитанам. Но нет, мне же приспичило… И вообще, сбежала я не из — за него! Мне опостылел этот маленький мир, понимаешь? За меня решили всё: и кто будет мой муж, и кто будет его замещать, если тот уйдёт, и… — Погоди! — ошарашенно перебила Петра, — В каком смысле «уйдёт»? — А, ты же не знаешь… Слышала когда — нибудь историю об Алеко и Земфире? * — Нет. — Там суть в том, что одна цыганская девушка полюбила паренька из простых людей и привела его в табор. Жили они себе два года тихо — мирно, она ему ребёнка родила, но потом встретила другого, более красивого цыгана и начала бегать к нему. Тот их в один момент спалил и убил обоих. А после его изгнали из табора, и он остался жить под телегой… Итак, мораль такова… — Нельзя изменять? — предположила Петра. — Нет, смысл здесь в том, что цыгане — народ вольный, и что у нас считается нормальным одному из супругов уходить к другому. Мирские люди этого не понимают. — Кошмар какой. Я надеюсь, ты так делать не будешь? — Конечно, нет! Я теперь и не часть табора, так что вольна в своих суждениях и поступках, — немного грустно сказала Дея.       Несколько минут девушки молчали, каждая думала о своём. Тишину нарушил вкрадчивый голос Деи. — Петра-а-а… — Что? — Дай списать конспект, пожа-алуйста-а, — жалостливым тоном попросила цыганка. — Эх…возьми на столе… - Петра махнула рукой в сторону упомянутого предмета мебели. — О-о-о-о, спасибо большое! - Дея мигом забыла про грусть и усталость и проворно принялась переписывать итоговый конспект по теме, которую, конечно же, не помнила.       Да, у цыганки были проблемы, из-за которых ей был заказан путь в десятку лучших. Маневрирование ей давалось легко в силу природной гибкости и ловкости. С рукопашным боем все обстояло посложнее, так как Дея была физически слаба. Ну и главная проблема, которая портила ей всё обучение в кадетке — теоретические занятия. Нет, девушка не была глупой, но вот с чтением и письмом было трудно справиться. Этим вещам её никто в таборе не учил, так как бабушка считала это ненужным. На первых порах было очень сложно, но ей всегда помогала Петра, поэтому со временем Дея медленно, но верно научилась читать и писать. Но всё равно некая заторможенность по отношению к учёбе оставалась. Она вообще считала, что самая важная информация, вынесенная с этих занятий, заключалась лишь в способе убийства титанов, а прочая «ересь» ей не понадобится (скажу по секрету, выпускной экзамен она списала у Нифы, её соседки по парте)       Лёгкость и беззаботность цыганки за время обучения в корпусе никуда не делись, но вот серьёзнее Дея стала определённо. Она чётко осознала свои цели, стала более ответственной. Внешность тоже изменилась. Черты лица огрубели, взгляд стал куда серьёзнее, чем раньше. Волосы она всё так же подстригала по уши, а кожа на руках покрылась бесчисленными мозолями от обращения с приводом, как, кстати, и предсказывал Андрзедж. Да и вся фигура стала грубее, не утратив, однако, своей привлекательности и женственности.       Друзей у неё было не так уж и много. Петра — её лучшая подруга, Нифа («Эй, псс, Нифа, дай списать, ага, спасибо) и ещё… Оруо Бозард. Их дружба началась странно — они с самого знакомства начали друг друга нервировать. Дею бесила его заносчивость и чрезмерная самоуверенность, а его то, что она не хотела признавать его таланты, насмешливо к нему относилась и постоянно смеялась над его тщетными попытками обратить на себя внимание Петры. Два года они грызлись друг с другом, один раз даже подрались (а потом было совместное чудесное дежурство на кухне), но потом вроде как примирились и подружились. Он тоже явно претендовал на место в десятке лучших, и Дее было грустно осознавать, что друзья её покинут, а сама она отправится в «легион самоубийц». Но свобода и жажда полёта манили её, и отказаться от своей цели она не смогла. А ещё она встретит там того самого капитана, и…и ничего. Встретит и встретит. Отойдя от периода «влюблённой девочки», она мыслила здраво. Сейчас идёт война, и на ней нет никакого места романтике и сантиментам. Абсолютно никакого. Это может только помешать в нужный момент. Поэтому она так старательно отвергала всех ухажёров.       Три года пролетели как один миг за бесконечной чередой тренировок и теоретических занятий. Шадис их нисколько не щадил и поблажек не делал. И в дождь, и в метель, и в грозы:  — Двадцать кругов вокруг корпуса, бестолочи! — Что встала? А ну отжимайся тридцать раз! — Так, все, быстро в шеренгу и приседаем сорок пять раз! Если кто из вас, дармоедов, схалтурит, будете все делать на пятнадцать раз больше!       И другие «добрые» фразы от инструктора Шадиса.       Дея вдруг поняла, торопливо переписывая конспект, что ей будет не хватать всей этой атмосферы старой доброй кадетки. Было страшно отправляться в будущее, хотелось остаться в этой стабильности. Но нельзя стоять на месте, жизнь — то продолжается. И пусть будущее неясно и очень страшно, Дея была готова его принять со своим любимым девизом «Будь что будет».