Ведьма дорог

      Джарет закрыл лицо руками и тихо взвыл. Эти видения что-то ломали, изменяли, перестраивали в его голове. Было невыносимо больно. Больно, страшно и снова больно. В ушах невыносимо звенело, а картинка перед глазами растекалась, плавилась, словно восковая свеча. Мужчину затошнило. Почему такого не было в первый раз? Ах да, точно, Лабиринт…       Это место, если его можно так назвать, переключало невидимый рычажок в душе, искорёживая, безжалостно и медленно потроша её, разрывая на тысячи мелких осколков, которые, как и осколки этого дьявольского зеркала, оставались пылиться тут навсегда. Рука, которой Джарет мгновение назад упоенно разбивал это проклятое стекло, сильно кровоточила, а глубокие царапины угрожали навсегда остаться кривыми шрамами на его бледной коже. Квинн оторвал край штанины и перевязал тканью порезы, надеясь, что не получит заражения крови.       Зеркала больше не было, как и тупика тоже. Мужчина покосился на сову, та незримым и верным попутчиком страдала вместе с ним или даже сочувствовала, по крайней мере, так казалось воспалённому сознанию мужчины. В глазах совы и правда было сострадание, которое присуще только очень чувственному человеку, настолько эта боль искрилась, пылала во всём её естестве.       Джарет нервно рассмеялся. Светлые волосы, ранее тщательно уложенные в хвост, нехило растрепались, и некоторые пряди сальными полосами спадали ему на глаза. Квинн наклонился и поднял самый крупный и самый острый на его взгляд осколок, устало перешагнул осиротевшую рамку бывшего зеркала и, опираясь на каменную стену, побрёл дальше.       Жизнь всегда подкидывала ему сюрпризы; начиная от проигрышей в лотереях, заканчивая недавней смертью отца. И теперь этот Лабиринт. У жизни плохой вкус на сюрпризы. Совсем.       Туннель всё никак не кончался, Джарет мысленно молил встретить какого-нибудь доброго эльфа или того же Хогла, лишь бы скрасить это одиночество, лишь бы не загнить тут одному.       Внезапно боль отступила. Солнце над головой начало припекать, стало душно.       Джарет нащупал в кармане кусок старой, черствой булки и присел на пол. В животе заурчало. Квин жадно надкусил сухое тесто и тут же выплюнул. Тошнота накатила новой волной, мужчина почувствовал рвотные позывы.       Сова, как бы раздумывая, сухо крикнула и присела напротив. Джарет впервые видел её так близко, оказалось, что перья у неё потрёпанные, старые, а глаза умные-умные, совсем как у человека.       Квинн подкинул кусок булки в воздух и швырнул сове. Та наклонила свою большую голову и лапой неловко потрогала неожиданный подарок. Наконец осознав, что предмет на полу съедобный и радостно взвизгнув, она принялась поедать старое пресное тесто. — Ну хоть ты теперь сытая, будешь должна, — хрипло рассмеявшись, пробормотал Джарет, буравя взглядом стену. К удивлению, птица согласно угукнула. Квин задремал, усталость и изнеможение взяли своё. «Торопись, спеши, Джарет!» Поспать ему не удалось, потому что сова словно взбесилась; она закричала, забила крыльями, делала вид, что готова напасть. Птица будто бы подгоняла его, настраивала встать и идти вперёд. — Легко тебе говорить, ты летаешь, а я на своих двух… — словно безумец, разговаривал он с совой.       Джарет посмотрел в сторону. Так вот же конец тоннеля! Квин, пошатываясь, встал, отряхнулся и побрёл к выходу. Нога уже почти не болела. И кровь на руках ссохлась, раны затянулись. Когда ноги ступили на зелёную траву, мужчина ощутил невероятный восторг, настолько сильный, словно бы он выиграл в лотерее мерседес за пару центов. — Деревья! Трава! Никогда не думал, что обрадуюсь обычной траве, — ликовал мужчина. Джарет пнул камень ногой, тот с громким стуком врезался в огромный дуб. «Вот это махина, Толстой бы оценил», — насмешливо подумал Квинн, смерив глазами дерево, побрёл по едва видимой тропинке.       Джарет ещё со школьной скамьи увлекался русской литературой. Особенно любил он Достоевского и Чехова.       Зелёные веточки молодых сказочных ив задевали волосы, путаясь в них. Острые колючки кустарников цеплялись за одежду. Джарет ощутил себя свободным. В траве шуршали пикси и крохотные эльфы.       Очень скоро лес закончился, и Квинн оказался на краю обрыва. — Опаньки, нежданно-негаданно, спасибо, Королева, низкий поклон тебе! — раздосадовано прокричал Джарет в пустоту.       Обрыв представлял собой глубокий и широкий разлом, его было не перепрыгнуть, даже если очень сильно разбежаться.       И что дальше? Развернуться и уйти? Ну уж нет. Это было дело принципа; он не хотел уступать Королеве, ни в коем случае!       Джарет осмотрелся, рядом валялось полугнилое дерево, которое, он, возможно, если постараться, смог бы поднять.       Сова, словно прочитав его мысли, согласно угукнула. Повторять дважды не пришлось. «И с каких пор я разговариваю с птицами?», — пронеслось в голове у мужчины. Джарет подошёл, и, кряхтя, начал приподнимать ствол дерева. Дерево оказалось сырым, на нём ранее мирно спящие улитки, неловко начали падать в высокую траву. Квин, преодолевая брезгливость к склизким существам, ринулся к обрыву, закинув дерево на плечо. Силы вернулись к нему. Импровизированный мост был готов, оставалось только набраться смелости и перейти на тот край. Мужчина задумался. А стоит ли оно того? Джарет не был тем, кто мог умереть за другого, однако он всегда был несколько импульсивен. Квинн направил взгляд вперёд, и, стараясь не смотреть вниз, пошёл по бревну. Обрывки мыслей кричали, галдели: «Идиот, ты сейчас сдохнешь, и чего ради?», «Посмотри вниз, посмотри вниз, посмотри вниз немедленно!». Тысячи голосов громким и нарочитым шёпотом твердили: «П-а-д-а-й! П-а-д-а-й!». Джарет никогда не прислушивался к внутреннему голосу, особенно в такие моменты. К черту его. — Давай Квинн, еще чуть-чуть и ты станешь работником месяца! Давай! Возможно, ты сейчас решаешь судьбу всего мира! Каким образом? Ну, а вдруг этот ребёнок станет великим учёным, президентом! И ты сможешь с гордостью говорить: «Я спас его ещё вооот таким! Правда и спасать его пришлось по моей вине, но я его спас, да!». Возможно, тебя ещё сделают его крёстным или вручат орден за мужество! — звонко утешал себя мужчина, не замечая, что до спасительной земли остался всего шаг. Мужчина посмотрел вперёд и удрученно вздохнул; впереди снова простирался тёмный туннель. Ну вот. Джарет уже начинал жалеть, что не взял с собой очки, в темноте ему приходилось сильно щуриться.       Он долго брёл, опираясь на стены, пока не вышел в просторную светлую залу, усеянную книжными шкафами, которые были полностью забиты старинными фолиантами. Возле каждого шкафа была дверь, а надпись на мраморной табличке, висящей в середине залы, гласила: «Ну здравствуй, о странник, какой же сюрприз! Тебя заждались мы, честно, Коль стать ты не хочешь пищей для крыс, Ты книгу возьми, хоть по чести. Ведь книга помощник всегда и везде, И сразу укажет твой приз, Но будь осторожен и поспеши, Желаем удачной игры» — Да что с ними не так? Кто вообще такие рифмы подбирает? И что это значит? Какие книги? — сетовал блондин, рассматривая неказистый стих-обращение. Джарет подошёл к ближайшей двери и дёрнул за ручку. Та не поддалась. Обернувшись назад, он заметил, что дорога в туннель пропала. До него начало доходить. — Получается мне нужно взять нужную книгу, чтобы нужная мне дверь открылась, понятно-понятно, — вёл он диалог с самим собой. Мужчина стал беспорядочно вынимать книги из шкафов. — «Наука магической торговли», «Зельеварение для чайников в чайниках», «Интервью с пикси», «Думай как гоблин», — бубнил Квинн названия, — «Портрет гоблина Тикси», «Лабиринт», «Замок, в котором…», стоп, Лабиринт?       Джарет трясущимися руками поднял книгу и рассмотрел; точь в точь как была у него! Он перелистал страницы, и вдруг из книги вывалился ключ. Маленький тоненький ключик занимал половину ладони. Дело оставалось за малым: найти подходящую дверь.       Квинн подошёл к первой двери, ключ не подошёл. За спиной послышалось шуршание, но мужчина даже не обратил на него внимания, увлекшись «игрой». Зря. Вторая дверь тоже не открылась, а шуршание только усилилось. У третьей двери не было и скважины для ключа, чертыхнувшись, Джарет обернулся на шум.       Он увидел, что книги двигались, не просто двигались, а щёлкали настоящими клыками, раскрывая пасть со склизкими языками. Джарет запаниковал.       Ключ всё никак не попадал в скважину четвёртой двери, а книги приближались и приближались стремительно. Дверь открылась.       Квинн, как ошпаренный, выскочил в тёмный коридор и громко хлопнул дверью. Послышался глухой удар и жалостливый визг зубастых книг. Ну как же вовремя! Неужели снова повезло? Супер! Шёл он недолго, а если сравнивать с предыдущим туннелем, то очень даже быстро. Благо, никаких неприятностей ему не встретилось, и, вполне благополучно добравшись до зеркального прудика, мужчина спокойно вздохнул. — Что тут делает пруд? Только что же библиотека была… — всё ещё пытался найти хоть какую-то логику мужчина. Он всегда пытался мыслить по ситуации, думая критически и анализируя действия. Но в Лабиринте это не работает: каждый шаг непредсказуем, каждый поворот сулит нечто новое и совсем непонятное.       Откинув все мысли (голова начинала кипеть), Джарет присел на берег, слегка опустив ноги в прохладную воду, предварительно сняв обувь. Это было просто необходимо. По пальцем прошла волна расслабления. Водичка была что надо. Квинн невольно залюбовался; в высоком потолке отражалась вода, были видны даже самые мельчайшие рыбки, а статуи, изображающие, видимо, великих колдунов, стояли подобно Атлантам, держащим на своих крепких плечах небо. — Вот только не говорите мне, что сейчас выйдет Сара в белом прекрасном платье, мы закружимся с ней в вальсе, и она скажет, что была влюблена в меня. Нет, бред какой-то! Я же не в каком-то глупом фильме! — прыснул Джарет, но про себя отметил, что Лабиринт плохо влияет на его психику. Сам прудик тоже был великолепен. Он был настолько широк, что без очков Джарет не видел его конца. Учёба и видеоигры несколько повредили зрение молодого историка, но он считал, что оно того стоило. Неудивительно, что мужчина не увидел уж давно приметивших его русалок.       Те притаились за камнями и гадко хихикали. Одна толкнула другую, и они громко засмеялись. Вскоре рыжеволосая русалка выплыла к Джарету. Мужчина обомлел. Не сказать, что русалка была сказочно красивая, но что-то было в её внешности такое, от чего невозможно было отвернуться или отвести взгляд. Кудрявые рыжие волосы мягко обрамляли худое лицо, а некоторые прядки мокрыми полосками прилипли ко лбу. А её каре-зелёные глаза хитро поблёскивали.       Но, преодолев дурман, Квинн попятился, он читал, что древние люди свято верили, что русалки приходят к беде. Приходят? Приплывают, скорее всего. Джарет внимательно следил за каждым действие гостьи, хотя, скорее всего, здесь гостем был он. Русалка запела. Как только до мужчины донёсся сладкий голос девушки, всё исчезло. Мысли, чувства, слова. Абсолютно всё.       Осталось только желание подойти к русалке поближе, как можно ближе и слушать чарующее пение вечность.       Русалка поманила его руками, и он повиновался. Певица жестом велела наклониться, и он наклонился, присел на колени и зачарованно смотрел, как русалка кладёт свои руки ему на плечи. Девушка улыбнулась и… Резким и сильным рывком утащила мужчину под воду. Квинн принялся сопротивляться, бить руками, кричать, но было слишком поздно. Сара. Вновь она. Джарет очутился во дворце, и, сейчас, прячась за вырезной колонной, он наблюдал, как девушка стоит на коленях, плачет, молит о пощаде кого-то. Кого же?  — Прошу, Великий Король, пощадите нас! Это была всего лишь сказка! Послышался смех, грубый, отчетливый, басистый. Его обладатель сидел на высоком золотом троне, усыпанном драгоценными пёстрыми камнями. — Вы произнесли нужные слова. Вы просили — я пришёл. Вы просили забрать вас — я забрал. Всё честно, — отвечал мужчина, упиваясь горем юной девушки. Сара вновь залилась плачем, тоскливым воем. — Вас было двое. Ну и где твой Джарет? Испугался, сбежал! Квинну стало гадко. Он был обязан увидеть этого ублюдка, что довёл девушку до слёз. Джарет на цыпочках, еле слышно, подошёл ближе. — Он не сбежал! Он спасёт меня! Он пройдёт Лабиринт и устроит тебе взбучку! — вытирала она слёзы по ярко-красным щекам. Теперь мужчина мог видеть светловолосую голову. — Да конечно! Так все говорят! А знаешь что? Возьму я и женюсь на тебе! Джарета охватил гнев. Сара взвыла, заколотила кулаками по полу. Квинн не выдержал. — Эй, Король! Я тут! Король обернулся и усмехнулся. Джарет не мог почему-то точно видеть его лицо, но Квинну казалось, что оно обязательно должно быть мерзким. — Явился твой защитничек! — усмехнулся повелитель. Король встал, манерно отряхнул полы мантии и кинул в Джарета кристалл. Сара закричала. Он что, убил его? Страха не было, да и других чувств, кроме гнева, тоже. Джарет вынырнул. Почему-то русалка легко его отпустила. Квинн задумался: почему он не чувствует холода, сырости? Точно. Следов того, что он недавно окунулся, не было. Он был абсолютно сухим.