***
Единение с самим собой — невероятное чувство. Это лучше, чем обнимать самого себя в моменты наивысшего отчаяния и одиночества, в разы лучше, чем момент, когда твои чувства взаимны или когда соджу бурлит в крови, толкая в самый центр безумств на празднике чужих жизней. Хосоку нравится это чувство, когда он танцует. Когда-то давно, в далеком 2006 году, когда маме приходилось туже затянуть пояс, а Хоупу — столкнутся с трудностями на своем пути, он впервые ухватился за хвост маячившей где-то мечты. Она, как хвостатая комета, тянула за собой, и Хоуп, как завороженный, мчался за ней изо всех сил. И сейчас, когда его отражение выглядит немного сумасшедшим с такой счастливой улыбкой, а за спиной Чимин снимает видео его хореографии, облокотившись на плечо Юнги-хена, то хочется верить, что сейчас комета его мечты так рядом, так близко!.. — Хосок! Это движение нужно изменить, — Сондык, внимательно наблюдавший, подходит и показывает на зеркало, — вот тут лучше всего сделать резкий переход, как и в твоей песне на этот моменте, — да, так и есть, Джей-Хоуп повторяет, и так выглядит куда завершенней и выразительней. — Не могу поверить, что вы, хены, уже написали свои песни! — Чимин действительно смущен и возмущен таким раскладом вещей. — Хосок-а, а ты над двумя работал сольниками! — Мне помогали, — Чон тянется к полотенцу, закрывает глаза, чувствуя, как мягкая ткань стирает липкий пот с шеи и продолжает, — один я бы не справился. Я не гений вроде нашего Юнги-ши. — Юнги-ши-и-и-и-и, — закатывая глаза, тянет старший, разминая затекшее после Чимина плечо, — у меня была практически готовая песня, и работал, считай, в основном над аранжировкой. Не один, между прочим! Она с трудом вписывается в «Демиан», но подходит под общее настроение, и я рад, что «First Love» включат в альбом. Твои песни, Хоби, больше подходят под события «Демиана». Это действительно потрясающе. Хотя «Демиан» не стоит таких шикарных песен. — Тебе же понравилось после второго прочтения! — Пак восклицает и тут же розовеет, заметив, что забыл добавить уважительное обращение, но Шуга только отмахивается: — Когда слушал «MAMA» и «Boy Meets Evil» на повторе, то смог оценить некоторые моменты, перечитывая. Тебе же… О чём ты решил написать песню? — Вообще-то Чимин говорил, но ты спал с открытыми глазами, хен, раз не помнишь этого, — смеется танцор, протирая полотенцем уже волосы и жадно присасываясь к бутылке воды. — Н-ничего страшного, — запнувшись, улыбается младший, да так невинно, что рэперу становится стыдно. Но всего лишь на секунду. — Я выбрал момент, где Синклер мучается муками совести из-за того, что обманывает своих родителей. Он продолжает воровать деньги для Фрэнка, разрываясь от совести. Ложь. — Чим держит паузу, а потом напевает «сaught in a lie, I jiogeseo nal kkeonaejwo», что Юнги удивленно присвистывает. — Твой вокал всё лучше и лучше, когда только успеваешь тренировать и голос помимо тела? — Иногда ночью не спится, я распеваюсь. Хоуп припоминает отчего-то пару бутылок соджу, которые он нашел ранним утром в мусорном ведре, хотя Тэ перед уходом из общаги забирал весь мусор на выброс. Вряд ли это связано с Чимином, нет, конечно. Чонгук просил свои наушники у лидера, и тот под вечер начал искать в их комнате, вот и нашел под кроватью бутылки, да. — Но сейчас, увидев наконец-то хорео Хосок-хена, мне хочется тоже станцевать под свою будущую песню! — Чимин так искренне рад, что это чувствует даже обычно занятый в своих мыслях Сондык-ним. — Тебе помочь, Чиминни? — Учитель танцев действительно любит этого старательного ребенка, всеми силами выкладывающегося на практиках и концертах, и, когда Пак кивает, то отвечает: — Я думаю, Хосок-и тоже сможет предложить чего-то новенького в кое-какую идею, поэтому перенесем наше индивидуальное занятие на завтра. Сейчас вам обоим следует отдохнуть, а тебе, Юнги, всё-таки перестать изображать камень! — Да-да, учитель, — Мин страдальчески кривит лицо. — BS&T само себя не станцует. Чимин переключает мобильник на режим видео. Юнги двигается хорошо, даже очень, учитывая, что «энергосберегательный» режим у хена в крови. Кому-то, может, и кажется, что он лентяй, но уж точно не Чимину. Только не после… ночей. Ночь вообще время новых открытий. Чимин часто не может нормально уснуть. В голове постоянный ворох мыслей, на разбор которых не хватит и бессонной недели. Паку часто бывает грустно; он, по словам окружающих, «слишком строг к себе», но как объяснить окружающим, что его слова — реальность, и что он мог бы лучше, гораздо лучше, но что-то снова помешало сделать всё на все сто! Очень важно оценивать свои возможности реально. Соджу помогает забыть погрешности, боль в конечностях и синяки, которые постоянно замазывают стилисты. Нуны охают, прося его беречь себя. Участники тоже. Чимин старается усердней. Иначе Чимин не может. Снова начнётся круговорот, он меланхолично будет учить новые движения — так было раньше, а алкоголь помогает забыть то, о чем он переживает. Юнги-хен тоже старается забыть что-то своё. Когда они впервые пересеклись на кухне общаги, то рэпер лишь отругал его и забрал бутылку, но на следующую ночь принёс с собой две. Они распивали соджу медленно, смотря на луну, разговаривали, и Мин, наверное, именно в такие моменты понимает Чимина даже лучше, чем он сам себя. Старший как-то рассказывает, как давным-давно, работая доставщиком, попал в аварию и получил травму плеча, о которой упомянул в «First Love». Он побоялся сказать об этом, и был счастлив, что сможет заниматься брейк-дансом даже после этого несчастья. Именно тогда Чимин узнал, как на самом деле важны для Мин Юнги танцы. Не так, как для него. По-другому. И когда соджу остаётся сладким послевкусием на языке, то танцор неожиданно плачет от переполняющих эмоций, и Шуга его успокаивает, и говорит, что «Чим, ты сможешь полюбить себя когда-нибудь, а сейчас верь в то, как ты нужен нам всем. Ты не тянешь нас вниз, ты сверкаешь вместе с нами. Ты — незаменимая часть BTS, прошел через те же пот, кровь и слезы, и этот опыт всегда будет с тобой. Как и мы все. Веришь?» И Чимин верит, когда смотрит сейчас, при свете дня, в прищуренные глаза Шуги, а тот скупо улыбается, продолжая отрабатывать хореографию заглавного трека. Про их кровь, пот и слезы. Blood, tears, sweat. BTS.***
— I know — every life’s a movie… We got different stars and stories, we got different nights and mornings. — Намджуну комфортно выражать себя на английском, но практически весь текст он пишет на родном корейском. Он очень любит страну, из которой родом, этот певучий язык, который так легко в его голове складывается в строчки песен. Он любит вызов корейского языка, когда хочется сочинить рэп. Рэп звучный, чёткий, смешать языки, восполнить скупость гласных в корейском сухостью английских словечек, добиться идеального звучания во всех смыслах. Он не настолько стремится к идеалу, как Юнги; не нацелен на ритмику слов и фраз, как Хосок (боже, когда этот жук выпустит микстейп?!); о, Джун готов смеяться над всеми и над самим собой в своих же словах. Все «сайферы» были хлесткими, дерзкими, и их четвертый будет таким же, чему лидер рад. Но он всё же вздыхает. Он слишком часто думает о прошлых временах. Прошлое — это то, на чем он учится. Он почти со смехом смотрит на старые влоги, когда прическа казалась ему такой же ужасной, как и очки, которые необходимо было носить постоянно. Наверное, именно он и Хосок были самыми счастливыми, когда эра «No More Dream» прошла, уступив место новому творчеству. Но сейчас прошлое тянет его в Доксум, где он любил оставаться один, когда он думал, что никто его не поймёт. Айкью, эта чертова цифра, делавшая из него гения. Цифра-черта между остальными и тем, кого в восемнадцать выбрали лидером группы. Намджун был горд, когда Шихек-ним называл его по имени, говорил, какой рэпер талантливый и нужно совсем немного усилий, чтобы раскрыться. Но усилий нужно было много, очень. Он уходил к реке Хан, и баночка пива болталась в его руке почти так же бессмысленно, как и он сам, сбегающий в минуты отдыха то в комнатку записи, то в богом забытые места. В темноте люди выглядят счастливее, чем днём. Эта истина становится константой, когда он без своих солнцезащитных очков крутится среди кучек людей, толпы, разбившейся на группы. И быть «одним из», быть с ними и одновременно не принадлежать им всем, жить в этом совершенно ином мире, изнанке его существования в качестве «трейни» Big Hit… это невероятно. Но что сейчас? Так ли много изменилось с тех времен, когда он хотел быть «крутым, классным», показать, что он личность, достойная внимания и уважения? Тогда Джун, сам того не подозревая, не понимал, что ему нужно было просто… Полюбить себя. Перестать делить мир, как это делал Синклер, найти свой путь. — Но я нашел свой путь, верно? — Намджун, его голос, это звучит даже немного жалобно, хорошо, что в студии никого. Лидер бросает взгляд на раскрытую книгу и резким движением захлопывает её. — Ты не дашь мне ответов, это точно, — усмешка касается его лица, а ладонь нащупывает пару купюр и немного мелочи. Этого хватит, чтобы купить пива в магазинчике у реки Хан.***
В Сеуле под конец июля на удивление восхитительно прохладная погода, особенно в сумеречное время, которое Тэ нравится особенно. В Чикаго, где сейчас остальные участники, вообще адская жара, и Тэхен уже потирает ручки, ожидая, когда приедет Чонгук с загоревшим лицом и будет снова жаловаться, как ему не идёт этот «дибильный цвет кожи». Жаловаться не Тэхену лично, конечно. Чонгук всё ещё обижен, хотя вроде бы столько времени прошло… Они успели сто раз обсудить ту ситуацию, и Тэ убеждал младшего, что Пак Богом друг и вообще он только девушками интересуется, и вроде бы его милый Куки был доволен, но… Но как же Ви бесит это «но»… Чонгук часто уходит в боулинг. От Чимина он узнал о Югеме, и сейчас, вспоминая ту идиотскую сцену ревности, готов пробить себе лоб ладонью и вправить мозги на место, но тогда… тогда было сложнее мыслить головой, а не сердцем, которое не желало видеть, как дарит ТАКИЕ улыбки другому человеку его крольчонок Куки. — Ты иногда такой умный, но иногда такой тупой, — Джин сказал эти слова тогда устало, будто он сам оказался на месте Ви. Неприятно… Тэхен пропевает под нос строчки «Stigma», гулко стуча каблуками обуви по дорожке: Mian Dwaesseo naege museun jagyeok isseo Iraeborago jeoraeborago Neo-ege malhagesseo Как же они подходят ему сейчас, в эти сумерки, проводимые вдали от близких людей. Ребята вернутся, и Ви обязательно поговорит с Чонгуком лицом к лицу. Ему действительно страшно наблюдать, как радость в глазах Куки гаснет при взгляде на него, как он, разговаривая с ним при остальных, мыслями — где-то в другом месте. Небось, там, где его Югем с боулингом! — Нет! Я не такой! Я не буду злиться! — О, Ким пытается быть убедительным вслух. — Если бы Гук хотел бы быть с тем парнем, то не стал бы скрывать такое. У него сердце золотое, понимающее… Разум так некстати напоминает, что золото — холодный и красивый металл, прямо как… нынешний Чонгук, словно враз повзрослевший. Теперь Тэхен чувствует себя неразумным младшим, и это так неприятно. Неприятно! Так и есть! — Эх… Может, снова к дню рождения помиримся? — Вслух произносит, поднимая глаза к небу, Ви. Небо не дает ответов на чужие вопросы. Небо без звезд, тёмное, даже слегка облачное. Давненько Тэхен не выходил прогуляться просто так. Съемки мини-фильма к альбому, работа с учителем вокала (прелестная, добрая аджумма), танцы… Список можно дополнять кучей мелочей бесконечно. Он словно вернулся назад во времена трейни, но сейчас за любую малейшую ошибку его подгребут под шквалом критики. Именно сейчас он должен быть идеален, как и все BTS c их идеальными соло-треками, которые есть у большей части ребят. Ночное небо охватывает весь район, и Тэ ка-то запоздало осознает, что его белая куртка является очень ярким пятном среди места, куда он забрел. — М-м-м, к нам заплыла новая рыбешка, — какой-то мужчина словно выплывает из-за стены. Он не карикатурный злодей с кино, поигрывающий кулаками и демонстративно вазюкающий битой по полу. Этот мужчина — в разы хуже, ведь этот мир не кино, где раны всего лишь искусно наложенный грим. Настоящий не хочется. — Стоять, сучонок, гони деньги! — Не уйдешь! За спиной голоса всё ещё громкие, и Тэ мысленно благодарит занятия, которые усилили его выносливость и дыхалку, благодаря которой он бежит уже минут пять и ещё не запыхался. Но его белая куртка… Он сбрасывает её по дороге, радуясь, что под ней черная футболка совершенно невзрачного виду и то, что куртка замедляет двоих сзади него. — Выход, выход, ну что за район!.. — уже плачет Ви, наталкиваясь на тупик и прячась в мусорном баке, который, к счастью, оказался полупустым. Его трясет и Тэ сжимает губы до посинения, как и ладони рук, и молиться всем известным богам, чтобы голоса стихли. Без куртки холодно, спёртый запах раздражает тонкое обаяние, а стенки мусорки давят все сильнее... Ви и раньше чувствовал одиночество, но это был только его сознательный выбор. Сейчас же одиночество и бессилие сжимают все естесство, грозясь продавить виски болевым шоком. Да и всё-таки Тэхену прилетело от ноги одного из уродов, когда он пытался быть вежливым с тем человеком, посчитавшим его рыбой. Как же он наивен, глуп. Он плохой человек, не заслуживающий прощения! Это его клеймо, которое он будет носить всегда, и неважно, сколько времени пройдёт. — Это чувство… Что мне делать? Как справиться с ним?.. — шепотом спрашивает Тэ у заставки на телефоне, но Чонгук с замершей улыбкой на общей селке с Ви молчит. Слезы обжигают грязную кожу щек сильнее, когда Тэ дрожащими пальцами набирает сообщение одному из стаффа о помощи. Одиночество внутри него скалится.