***
Сцена встречает криками фанаток и полумраком, от которого глазам безумно комфортно. В зале мелькают огоньки лайстиков, и эта картина — непривычная и одновременно волнующая — отдается в техеновском сердце немного затаенной тоской по временам, когда он мечтал стоять на сцене с остальными, ещё до дебюта. Сейчас Тэхен, нет, Ви, один. Он взобрался слишком высоко явно не для того, чтобы разбиться. Он чувствует, как платформа в несколько метров притягивает ноги к ней, пока проигрыш мелодии с фортепианным компонентом дает начало его соло-выступлению. Зал с ARMY взрывается ободрительными криками, и свет софита падает на будку, в которой стоит Ви. Белая резная маска, без каких-либо узоров, практически светится в темноте и выгодно оттеняет и светлые волосы, и тёмный пиджак с вышивкой. — Sumgyeowasseo, — почти шепчет в микрофон певец, голосом умоляя окружающих внять и понять. — I tell you something… Geujeo mudeodugien… Ви спускается по лестнице, и часть его — та, которая трясется от высоты — уступает части под названием «артист-профессионал», поэтому его голос дрожит лишь в нужной степени, как полагается, на строчках: — Now cry, neoege neomu mianhal ppunya. Tto cry neol jikyeojuji mothaeseo, — и высокая нота, репетируемая им столько раз, чистым звуком взмывает к самому потолку сцены. Свет направлен прямо на него, словно он драгоценный камень, способный своими гранями умножить луч и осветить весь зал. Ви не бриллиант, Ви — человек. Ви продолжает петь. Он не видит, но чувствует, как лайстики в виде бомбочек взмывают в единой волне, люди действительно слышат то, что он хотел выразить в песне. Он плавно поворачивается лицом к залу, всё ещё легонько держа микрофон на уровне губ и почти лаская его пальцами. Его взгляд скрывает маска, но, казалось, ARMY в зале видят его не то что без маски — обнаженным. — Geuman ulgo tell me something yonggi eobtdeon naege malhaebwa… За спиной появляется экран. С затемненным лицом, в котором еле-еле угадываются его черты лица — из мини-фильма «Крылья». Ви помнит, как измученно он вопрошал: «Geu ttae nahante wae geuraesseo»? И сейчас тихо, практически выдохнув, ответил. «Mian». Ви спустился со ступенек и практически с облегчением продолжил. Какое он имеет право выспрашивать о чем-то? Он просто хочет поговорить… Второй припев звучит более душераздирающе, чем в первый раз. Сцена — огромная, необъятная — окутывает коконом, в котором Ви словно гусеница, так и не ставшая бабочкой. Он просит прощения. И высокий, певучий вскрик, на фоне бэка, звучит почти умоляюще. Сейчас Ви не мальчик из Тэгу, а Эмиль Синклер, столкнувшийся впервые в жизни со злом. Он, живший в неведении, деливший мир на чёрное и белое, стирает резкую границу между двумя цветами; он, поддавшийся лживому пороку, сейчас он скрывает даже глаза под ладонью, не в силах встретится лицом к лицу с самым главным пороком. — Jebal… Шепчет в итоге последнюю просьбу залу, и в этом слове не только конец песни «Stigma», но и просьба принять его маску, анонимность, принять его личность. Они принимают.***
— Они принимают, — Юнги смотрит фанкамы с выступления, сделанные немного дрожащими руками фанаток. Одна из вещей, которые одновременно милые и смущающие, но Шуга скорее станет девушкой, чем признается в своей любви к фанатским фанкамам. — Они правда тебя принимают, очень громко, даже на соло Чонгука нет такой отдачи, я считаю, — Юнги закрывает твиттер и смотрит прямо на Ви. Они, потные и уставшие после концерта, ждут, когда Джин закончит своё соло, оно, к счастью, последнее по программе. За сценой суета, шум, и было бы здорово, зайди они всё-таки в гримерку для отдыха. Тэхен сменил сценическую белую маску на тонкую тканевую, на пол лица, и скрыл глаза за очками. В конце концов, за сценой находится не только стафф, но и посторонние, у кого была возможность разрушить весь контракт Кима одним взглядом в лицо. — Я думаю, соло Хосок-хена вышло более энергичным и эмоциональным, особенно акапелла в конце, — Хоби отвлекается от смартфона, посылая молчаливую улыбку, но снова к нему возвращается. Насколько Юнги любит фанкамы — настолько Хосок любит читать статьи на Naver после каких-то выступлений. — Сейчас мне больше всего интересно, какие масштабы наберет тема «Кто же такой V из BTS?» в поисковике. Я читал, что Ви настолько уродлив, настолько талантлив, — смеется Джей-Хоуп. — Мне явно не место на сцене, — Ви обиженно надувает щеки, тогда как Юнги замечает: — Говорит наш вижуал номер два. Джин расплачется, клянусь, если в его адрес тоже на найвере что-то подобное напишут. А сравнение достаточно неоднозначное, как ни глянь. Но мне больше понравилась статья про цвета радуги, — Хосок даже открывает её, — там нас ассоциировали с цветами радуги. — Оу, на словах Джун-хена, — Ви заинтересованно придвигается ближе к Хоби. — Хотя было бы здорово увидеть статью, где нас сравнивают с животными. — Хоуп, я понял твой намек про кота, — сварливо перебивает Юнги, — и эта шутка такая же ужасная, что встает в один ряд со старческими приколами Джина. Лучше скажи, с каким цветом нас ассоциируют, хотя готов поспорит, что ты — оранжевый. — Так даже неинтересно, хен, мы все друг друга знаем, — Чимин, подошедший с Чонгуком не так давно и услышавший часть беседы, теперь наблюдал, как Хосок бубнит что-то про «ванга-юнгирование». — Ким Намджун — синий. Это цвет моря, символ высоты и глубины, олицетворяет собой постоянство, преданность, совершенство, правосудие, справедливость и мир. В древней мифологии синий это цвет правды, а в религиях синий символизирует искренность, благоразумие. — Слишком хорошо звучит, — скептицизм, тщательно скрываемый, всё-таки слышен в голосе лидера, но добавляет: — Сокджин какого там цвета? Хосок охотно продолжает: — Ким Сокджин — зеленый. Цвет весны, нового роста, созревания и молодости. В нём заключена суть свободы, радости и надежды. Зеленый символизирует непрерывность и бессмертие, это символ вечной жизни души. Зеленый цвет олицетворяет собой силу познания, силу великих открытий и не менее великих свершений. Цвет несет в себе двоякое значение — смерть и жизнь. Дуальность толкования зеленого цвета кроется в том, что это не простой цвет, а цвет получающийся наложением желтого и синего. — Хосок, это точно статья на найвер, а не эзотерический сайт? — Юнги заглядывает в мобильник Хоби, как и Тэхен, и читает: — Мин Юнги — красный. Цвет, символизирующий кровь, огонь, гнев, войну. Мрачность понятий, тем не менее, дополняется значениями жизни и анархического неповиновения. Красный так же цвет любви, красоты, страстии высоких, внеземных чувств, так красная роза символизирует любовь и красоту. Э… — Шуга смотрит напротив себя, на РэпМона. — Это точно про Джина. Напиши коммент, что меня и Сокджин-и надо поменять местами. — Пыщ-пыщ, хен, горячий и страстный музыкант, — Тэхен хихикает, изображая пальцами пистолетики. — Ваш покорный слуга оранжевый, как и «съюнговал» наш Шуга, поэтому дальше про Чимин-и… — Оранжевый! Оранжевый хит сезона! Спасибо, я только вспомнил, что не досмотрел третий сезон! Хосок-хен… я знаю, чем займусь вечером, ты чудо, я серьезно, самое настоящее, моя надежда, мой ангел! — Тэ, боже, заткнись, это отвратительно, — по-доброму перебивает Хоуп, — итак, Пак Чимин — желтый. Базовый цвет, комбинативный, он оказывает большое влияние на все цвета радуги. Желтый, как не странно, это цвет власти и силы, но силы и власти не в общепринятом понятии, а некоей духовной сферы, которая дает представление о бесконечном знании. Желтый это цвет познания. — Поменяйте меня и Джун-хена, — Чимин смущен собственной характеристикой. Чонгук опровергает: — Да нет, очень похоже. Ты очень много стараешься, узнавая новое, и ты — важная часть группы. А ещё тебя стэнят больше всех в группе, так что не скромничай, Мин. — Это уж точно, — кивают остальные, и Чимин совсем немного, но краснеет. От смущения и удовольствия. Он смотрит на Чонгука, пока тот, нависая над Тэ, читает: — Чон Чонгук — голубой…. Очень смешно, я готов прямо сейчас умереть от смеха, мда, — Хосок реально начинает ржать, как придурок, и Гук очень рад, что рядом нет Джина с его «протирающим-стекла» смехом, иначе реально всё было бы хуже. Даже Тэхен смеётся, черт, неловко-то как… — Цвет индивидуальности, уникальности, оригинальности, бла-бла-бла… Скука. О, ТэТэ, тут и про тебя. Ви — фиолетовый. Цвет мира и одновременно могущества, самый сильный в цветовом спектре цвет. Королевский цвет, присущ артистичным и талантливым людям… Бла-бла. Тут так же пафосно, как и про голубой. Давайте пощадим наше время, которое мы с успехом можем потратить на более бесполезные вещи вроде игр и манхвы, а не на всё это. — Мне понравилась концовка, про то, что мы как семь цветов радуги, и то, что семь — счастливое число во многих странах. Об этом ты говорил раньше, да, Джун? — Ага, — кивает Намджун, видя, как Джин подходит к ним. — Ты чего такой зеленый, хен, уподобляешься своему цвету? — Тэхен, сказавший это, хихикает со всем макнэ-лайном. Джин непонимающе смотрит на лидера, а тот просто пожимает плечами: — Мелкие придурки, что с них взять. Забей.***
— Я не могу поверить, что ты серьезно во время интервью для Billboard спел «Nothing Like Us», — совершенно одуряюще шепчет Тэхен, вжимая в темноту какой-то подсобной комнаты Чонгука — не менее разгоряченного, с раздвинутыми ногами и совершенно испорченной укладкой после концерта. Чон почти впивается губами в тэхеновы, как дементор, только наоборот — дарит счастливые воспоминания владельцу души, а не забирает. Тэ отвечает, поглаживая большим пальцем воротник рубашки, а другой рукой сжимая ягодицу сквозь ткань брюк. Чонгука от этого так ведет, что он даже забывает временами, как его зовут. Как сейчас, когда Тэ совсем не стыдно от крохотного пятнышка на ключице макнэ. Тэ продолжает, даже когда Чонгук начинает тихо стонать от ласк груди, повышая риск быть обнаруженными в разы. Тэхен правда не хотел зажимать Чонгука, но когда он, стоящий вместе с ним на красной дорожке, видел его взгляд и слышал, как они «переживут шторм», то не выдержал. Воспоминания, «Blood Sweat and Tears» с самыми развратнейшими движениями мускулистых ног Чонгука и его ошалелый, счастливый взгляд… Да тут никто бы не удержался! Телефонное оповещание пиликанием сбивает весь настрой, и Тэхен, черт побери, ужасно зол, когда Чонгук с виноватым «Тэ, важно» тянется к мобильнику, да так, что чертова кожаная ткань ещё лучше обрисовывает рельеф, от чего Ви приходится повторять как мантру фразу «кабачковые платья на Дони». Тэхену должно быть смешно, смешно, смешно. — Что-то важное, нас собирают в гримерке, нужно поторопиться! Какие-то новости!***
— Важные новости? Да они грандиозные! Уже сегодня мы отправляемся в самостоятельное путешествие на десять дней! Я не могу до сих пор поверить в это, хен, правда, собираю вещи после концерта в Анахайме, — вопит по громкой связи Тэхен для Богома, — я куплю тебе открыточек с каждой страны, обещаю~ — Несколько стран? — переспрашивает актер. — Ага, — Ви закидывает в сумку для ручной клади свернутые кофты с длинными рукавами, — Норвегия, Швеция, Финляндия. Вроде как это очередное шоу для ARMY, где мы должны сами покупать себе билеты, еду и так далее на строго ограниченную сумму денег. И с нами практически не будет никакого стаффа, человек десять от силы, включая менеджеров. — Звучит здорово, но с вами все нормально будет? Вы же сейчас в турне, о вас много говорят, вас узнают на улицах, вряд ли вы отдохнете как нужно, — предполагает Богом вполне очевидные и разумные вещи, но Тэхен лишь отмахивается: — Да что с нами будет такого? Но отдых будет полезным для всех. Если честно, то эта поездка была запланирована ещё давно, но была перенесена из-за камбэков с новыми альбомами, но после того, как Гук-и стало плохо, то Шихек-ним решил несколько расслабить напряжение от череды концертов. В середине апреля мы будем в Корее некоторое время, а потом поедем в Японию давать концерты. Так что, может быть, увидимся, хен! — Эй, ты больше говоришь, нежели делаешь, — в разговор вмешивается ещё один голос, — собирайся скорее, все только тебя ждут. — Гуки, собраться за час физически невозможно, лучше бы помог, раз ты свободен. Ладно, Богом-хен, увидимся в Корее, пока~ Богом слышит гудки сброшенного звонка и, прежде чем написать менеджеру, думает на тему того, а стоит ли?.. Но он давно не отдыхал и отпуск точно не помешает. Всё же не только BTS отдыхать с пользой, но и ему не мешало бы.