***
Три недели концертов в Японии проходят почти по одному и тому же сценарию: приезд-репетиция-концерт-отъезд-сон. Бешеный график прерывается лишь на приемы пищи и короткие перерывы, в которые Тэхен просто закрывает глаза. Темнота перед веками, ожидание, надежда, что, когда Ви их откроет, то турне уже будет завершено, они снова в Корее и теперь полностью сосредоточены на подготовке к камбэку с LY: Her. Мечты, мечты, сладкие мечты, которым нескоро суждено сбыться. Хосок на вопрос Тэхена «вы всегда в таком графике живете?» пожимает плечами, отвечая: — Вообще, да. Незначительно нагрузка повышается, в этот раз хорео не сложнее Danger, так что даже полегче немного. Лично для меня. Тебе, я вижу, сложно влиться. — Я не понимаю, зачем мне приходится разучивать с вами хореографию к ДНК, если не буду с вами выступать, — признается Ким. — Эта синхронность убивает меня, хен. Не могу танцевать хотя бы вполовину хорошо, как вы. Движения слишком плавные, совершенно не получается достигнуть такого же прекрасного результата. Я после соло выступления уже выжат, как вы ещё умудряетесь отрабатывать по три танца на сцене минимум?! — Ты же сейчас изучаешь всю хореографию, помимо новой, верно? — Тэхен убито кивает, и Хоби продолжает. — Возможно, наступит момент, когда ты будешь выступать вместе с нами. Я ничего не знаю по поводу того, как мы будем выступать и каким составом, поскольку часто практикуем по три-четыре варианта хореографии к одной песне, пока в итоге не выберем лишь одну, но могу сказать, что ты не сможешь быть в маске вечно. Тэхен недоверчиво косится на старшего. Тот встречает взгляд с мягкой, теплой улыбкой, перебирая вспотевшие волосы на чужой макушке, и говорит: — ТэТэ, мне жаль, что тебе приходится работать месяцы над тем, с чем мы работали годы, но если есть возможность, что таким образом мы сможем выступать все вместе — я буду только рад, слышишь? Пока что нужно потерпеть. Ты справишься, верю в тебя. В Тэхена верят все, кроме него самого. У Ви нет сил не только в веру, но и в банальную злость на обстоятельства, в которых он находится. Диета, на которой он сидит, состоит из куриных грудок и риса, и сейчас дрожь Сокджина как никогда понятна некогда смеявшемуся над ним Тэ. Бесконечные отработки одних и тех же движений вызывают лишь уныние и тоску. Занятия по пению (он же совсем недавно работал с голосом!) вообще видятся бесполезным времяпровождением, особенно сейчас, когда Тэхен владеет своим вокальным диапазоном в совершенстве. Будто бы компания с легкой руки Бан Шихека решила устроить ему райскую жизнь после европейских каникул, намекнув, что «пора бы и поработать, малыш, а то одно соло на концерте слабовато для тебя». Но вишенка на торте, выложенном из адского графика — Чон Чонгук, средоточие всех проблем, катализатор нагрузок Тэхена и самый идеальный способ терзать душу и забрать оставшиеся нервные клетки, которых, наверное, уже почти и нет. — Слушай, хен, я прекрасно понимаю, что ты новичок, но… — так начинается практически каждая нотация Гука в месте, где проходят их тренировки вне концертов в Японии, пока Тэ, вспотевший и разозленный, пытается добиться гибкости Хосок-хена. Но Ким Тэхен, словно непослушная деревянная марионетка, не в состоянии даже пошевелить мышцами, и лишь упрямство позволяет ему двигаться на пределе сил и возможностей. — Двигайся иначе, чувствуй танец, а не повторяй заученные движения! — раздраженно рявкает макнэ, наблюдая на расстоянии за Тэхеном. Хоуп, до этого отошедший поболтать с Чимином, приходит на помощь Тэ: — Чонгук, хватит, Тэхен устал. Ему бы отдохнуть, после шести часов практик… — Мы тренируемся по десять часов каждый день! — ещё больше заводится младший. — У нас камбэк в сентябре, времени мало, а мы обязаны достичь все вместе максимальной синхронности движений! Нет времени отдыхать, — категорично добавляет он, разворачиваясь на пятках к выходу. Чимин было пытается его остановить, но Гук раздраженно смахивает руку с плеча, выходя из помещения. — Блядский перфекционист, — выругивается Ким, но злобы в его словах нет, скорее констатация факта. — К тому же обиженный. Адская смесь. — Согласен, — со смешком добавляет Хоби-хен, — но тебе нужно отдохнуть. Перегруз мышц не очень классная штука, на завтра всё болеть будет так, что сдохнуть захочется. Ты слишком резко начал повышать нагрузки для тела, ТэТэ. Тэхен кивает, грузным мешком сваливаясь на пластиковый стул, жалобно заскрипевший под его весом, но мужественно выдержавший нагрузку. Стул точно круче Ким Тэхена. Хосок присаживается напротив, скрестив ноги для удобства, и разминает икры Ви. — Ты знаешь, чего я хочу, хен, — Тэхен улыбается, — обожаю тебя. — С тебя тоже массаж, Тэхен-и, — подмигивает Хоуп. Чимин тем временем успевает куда-то уйти. Ви мог бы, положа руку на сердце, уверенно сказать — к Чонгуку. Только Чимин-и, пожалуй, сейчас сможет успокоить взвинченного макнэ. Разозленного лишь по вине Ким Тэхена. — Между вами что-то произошло? — Хосок, закончив лёгкий массаж ног, присаживается напротив Ви, подвинув стул. Он обеспокоенно перевод взгляд сначала на хлопнувшую за Паком дверь, а потом переводит взгляд на вымотанного Тэхена, ожидая ответ. — Разошлись, — Ви лаконичен, как и его псевдоним, но Хоби знает этого парня слишком давно, чтобы поверить в такой исход событий, о чем не преминет сказать: — После стольких лет ваших танцевальных «шаг вперед-шаг назад-поворот»? Не верю! Младший отводит глаза. «Так и знал!», — восклицает про себя Чон, слыша, как сокрушенно вздыхает Тэхен перед тем, как ответить: — А ты поверь, хен. Мы же совершенно разные люди. Нужно быть взрослее, а не цепляться за друг друга, как будто я у него единственный. Бесит. Хосок, слушая это, думает, что звучит-то вполне логично — теперь Чонгук-и хотя бы чаще стал общаться с окружающими, а не ходить за Тэ хвостиком. Но, с другой стороны, именно Тэхен сделал Чонгука более раскованным. Некоторое время младший, самый главный скромник, тренируется без майки, отвечая на любопытство остальных коротким «потная майка липнет, неудобно». И ладно бы тренировки были перед глазами ТэТэ! Тогда поведение можно было бы списать на банальные «понты» перед любимым человеком, желанием покрасоваться натренированным телом. Но все совершенно не так. С другой стороны, что-то подсказывает Джею, что Тэхен не договаривает. Чужие отношения явно не то, во что нужно лезть, поэтому Хосок принимает сказанное без вопросов. — Ладно, хен, я пойду отдыхать. То, что доктор Надежда прописал, — каламбурит младший, с трудом вставая и бурчащим «зачем я вообще садился, это была ошибка» сопровождая дрожащие шаги. — Душ прими, можешь взять ту мазь, что я оставил в своей ванной и натереться. Снимет боль с мышц! — кричит Хоуп вдогонку, на что Тэхен орет уже за закрытой дверью «спасибо» и направляется в чужой номер. Какой же младшенький упрямый, прям как Чонгук-и. В этом они безумно похожи.***
Тэхен выходит из душа совершенно измученный, будто бы выгружал коробки несколько часов подряд без передыха, словно в старые времена. Он, ожидавший, что жалкие десять минут контрастного душа помогут, жестоко ошибся — мышцы не только не расслабились, но заболели с удвоенной силой. Ему хочется заплакать от бессилия, но сейчас самое время пересилить себя. До его комнаты рукой подать, нужно просто пройти несколько метров и можно свалиться в кровать, лениво растирая мазь по всему телу и заниматься аутотренингом «я ничего не чувствую». Иногда помогает. Плотнее запахивая халат на голом теле, он делает шаг за порог чужого номера, мечтая о мягкой и теплой постельке. Несколько часов сна способны сотворить чудо и сделать его перед завтрашним концертом готовым зажечь сцену. Плотная маска на всем лице здорово скрывает его изможденный вид — это несомненный плюс. Парням-то приходится идти на кучу хитростей, чтобы выглядеть идеально перед камерами и во время танца. Внимательные нуны с фансайтов выберут лучшие фото своих оппачек, а он… В «Стигме» нужно просто петь, двигаясь по сцене. Это он сможет. Фото в любом случае будут идеальными. Правда, не менее идеальным планам на сон мешает тело, впечатывающее Тэхена в стенку, да так, что Ви глухо стонет от боли — позвоночник прострелило насквозь острой болью. Чертова машина из мышц, не рассчитавшая силу! «Надо бы попросить Чимина потом натереть спину», — думает Тэхен, пока хватка рук на талии значительно ослабевает и Чонгук виновато смотрит на хена. — Больно? — шепотом спрашивает макнэ, а глаза у него такие, что и тысячей слов не передать. Действительно волнуется за Тэ, который всё ещё морщится от боли в спине. Вроде бы Гуку правда жаль. Ви ещё не стал тем, над кем Чонгук безнаказанно измывается перед камерами, зная, что ему ничего не будет за это. Тэхен всё ещё особенный для Чон Чонгука. — Будет легче, если ты отпустишь, — всё-таки отвечает Тэхен — с равнодушным лицом, смотря прямо в глаза. Он входит в роль совершенно невозмутимого босса крупной компании, которого когда-то играл в дораме. Таким поведением и образом куда проще отвлечь от реально испытываемых эмоций. Чонгук предсказуемо разозлится, конечно же. Закатит скандал, который привлечет внимание работающего Юнги, а злить Юнги шумом очень плохая идея. Должен подойти и Хоби-хен, который осадит Чонгука и они разойдутся по разным углам, как борцы ММА и снова будут игнорировать друг друга. Но Гук поступает иначе, вполголоса отвечая: — Ну уж нет, — и придвигается ближе. Так близко, что их дыхание смешивается, а руки на талии перестают быть грубыми и держат нежно, так привычно, что в груди начинает болеть. Это, наверное, впервые с той ночи, когда Чонгук вновь так близко к нему. На расстоянии поцелуя, на расстоянии ошибки, которую перечеркнет все предыдущие усилия. Ещё никогда Гук-и не был так близок и так далек. — Никуда ты не пойдешь, пока не ответишь мне, че за херня происходит, — младший убирает одну руку с талии и касается подбородка, приподнимая его повыше, отчего Тэхен почти задыхается в чужих руках. Он и без того не может двигаться от усталости, но этот грубый и одновременно аккуратный жест делает из него желе, которым Чонгук может наслаждаться. Как там японцы в таком случае говорят, итадакимасу? — Я устал от твоего молчания, хен! — Чонгук обвиняюще смотрит своими невозможными глазами, не делающими выбор Тэхена легче. — После той поездки на Чеджу ты вообще сам не свой, что не так?! Что случилось, в чем я тебя обидел? Или тебе больше не нужно… всё это? — заканчивает уже шепотом макнэ. Ви цепляется за эту версию с такой же силой, с какой пальцы Гука сжимают его подбородок. И отвечает, молясь, чтобы голос его не подвел в самый неподходящий момент: — Я устал от твоего ребячества и вечной ревности, Кук-и. Устал, — и решается на самую дикую ложь, которая только может сорваться с губ, — да и мы с Богом-хеном решили встречаться после нашей совместной поездки. Он старше, мудрее, и более внимателен ко мне. У нас столько общего! Так что отпусти и дай пройти в комнату. Из-за твоих мелочных придирок у меня разболелась голова. Хочу… Тэхен не договаривает из-за самого глупого и одновременно романтичного, что только может сделать влюбленный человек, когда хочет прекратить бессмысленный разговор. Голос его не подвел, но тело совершенно не в состоянии идти против напора Чонгука. Эта грубость губ, колено между его ног, руки, грозящиеся вот-вот сломать его ребра — реальность, в которой Чонгук не желает верить, что Тэхен теперь не принадлежит ему. — Хороший мальчик, — выдыхает прямо в губы младший, интуитивно понимая, что им нужно дышать — даже не сопротивляешься, — и целует в скулу короткими поцелуями, приближаясь к уху. Тэ отвечает быстро, зная, что если не остановит Чонгука сейчас, то не сможет сказать «нет». Значит, придётся снова лгать: — Нет сил и смысла, ты, перекачанный идиот. Сам додуматься не можешь, почему у меня ноги ослабели?! — ядовито начинает Ви, чувствуя, как губы оторвались от кожи и теперь дыхание щекочет ухо. — Надеюсь, тебе скоро надоест слюнявить меня, и я смогу доковылять до комнаты на своих двух. Ну, или доползу, тут уж зависит от того, будешь ли насиловать или нет, — Ви так стыдно, то он готов провалиться сквозь землю от откровенного бреда, слетающего со рта, но, по крайней мере, он звучит убедительно. Убедительно же? — Да неуже-е-е-е-ли, — Тэхен ощущает дрожь от того, как эти слова практически скатываются в ключицу и легонько вскрикивает от неожиданности. Укус приходится чуть ниже ключицы, как и язык, зализывающий грубую ласку и продолжающий мучить, но уже словами: — А вот я вижу, что ты сам хочешь этого, и больше меня. Или — о господи! — у тебя в халате лайстик?! — притворно удивляется Чонгук, правой отодвигая полу халата и проводя рукой по обнажившемуся животу. Черт побери, он не поверил, определенно, не поверил. — Настоящая фанаточка носит с собой «лайстик» даже в душ, ты совсем не изменился, хё-ё-ё-ён, — Гук проводит пальцами по головке члена, который — самый настоящий предатель. Ох, его-то не сдерживают подписанные бумажки. Организм вообще сам по себе предатель, потому что Ви чувствует жар щек и жар внизу живота. Тэхен сжимает зубы, что, казалось, они сейчас раскрошатся; лучше их отсутствие, чем разжать губы и застонать от ласки. Его ведет от голоса, рук, которые вот-вот заставят его кончить прямо напротив двери чужого номера, в коридоре, где их может застать любой… — Мне хочется представлять, как ты балуешься ручной лайстика в ванной, и не для Богома, а для меня, милый, — поцелуй приходится в сантиметре от кадыка, и Тэ сглатывает, не в силах с собой справиться. Он явно переоценил свои актерские таланты, которые до этого демонстрировал. — Не лги мне, хен, — Чонгук успевает провести рукой характерной движение, от которого низ живота взрывается чертовым фейерверком, сперму же можно назвать так. Гук-и, не смущаясь липкости на ягодицах, подхватывает обессилевшего Тэхена и отправляется в его комнату. — Никогда не лги мне, ты не умеешь этого делать, — продолжает макнэ, за считанные минуты доходя до спальни и доставая карточку. — Чимин-хен одолжил ключ от вашего номера, — отвечает он на незаданный вопрос, открывая ногой дверь и кладя на постель осоловевшего Тэ. — Сегодня ты отдохнешь, я же не зверь, каким ты меня считаешь. Но я ещё доберусь до правды, Тэ, — обещает на прощанье Чонгук, вжимаясь телом в совершенно растерянного и теплого возлюбленного и целуя нежные и податливые губы напоследок. — В следующий раз придумай что-то правдоподобней, чем Богом-хен. Он-то мне сказал, что вполне счастлив с девушкой, и на тебя не претендует. Тэхен закрывает глаза сразу же, как хлопает входная дверь, и вздыхает — раз сотый за сегодняшний день. — Это будет сложнее, чем я думал, — практически неслышно шепчет Тэхен, подгребая подушку под себя и лениво думая, что где-то в его сумке точно лежат влажные салфетки.***
У Ви самое почетное место — за кулисами сцены, как и в те времена, когда ему перепадали бесплатные билеты или везло с выигранным местом на фансайне благодаря тонне купленных альбомов. Некоторые Тэхен до сих пор хранит, правда, дома в Тэгу — как воспоминания о тех временах, когда всё было куда проще, чем сейчас. Биллборд явно не то место, где он нужен. Рядом с шестью красавцами в фирменных костюмах, получающими награду «Лучший артист социальных сетей» не будет находиться человек, чьего лица и эмоций даже не будет видно из-за маски. Это будет смешно и нелепо, как и он сам временами. Зато Тэхен может наблюдать за спинами и профилями любимой группы, пока находится здесь, в суматохе стаффа компании и других работников, снующих туда-сюда и не обращающий внимания на парня, который выглядит как и все остальные, кто тут работают. Бан Шихек-ним, директор, приехал из Кореи в Америку, чтобы поздравить ребят лично с наградой и пожать им руки перед сотней камер и тысячью пар глаз, смотрящих на все не только из зала, но и с экранов на расстоянии, исчисляемом тысячами километров. Господин Шихек умеет быть приветливым и вежливым, когда необходимо, и мемберы с удовольствием жмут руки, улыбаются, а Чимин даже обнимает слегка расплывшуюся фигуру PD-нима. Даже не верится в то, что BTS первая в истории корейская группа, которая удостоилась такой награды. Тэхен более чем уверен, что это не последняя «первая в истории» победа, достигнутой тяжелым трудом; он рад, действительно рад, и его аплодисменты тонут под шумом зала, рукоплещущего и взволнованного. Ви нравится речь Намджуна, который намекает на новый альбом — который, кстати, уже почти готов. «Любите себя» является самым главным посылом для любого человека, каким бы он не был. Тэхен кивает на каждое слово, сказанное лидером и губами повторяет какие-то слова, особенно запавшие в душу. Он не совсем уверен, любит ли он себя так, как имел в виду когда-то Намджун, разговаривая с ним однажды. Ви кажется, что он больше любит тех ребят, залитых софитами и спускающихся вниз, к своим местам в первых рядах перед сценой; больше любит Бантанов, чем любит себя, раз решил быть несколько обособленной частью группы, не имеющей ни лица, ни нормальной фанбазы — лишь басовитый голос и одну букву как имя. — Поздравляю вас, ребят, Бан Шихек-ним, — говорит ТэТэ чуть позже, обнимая всех, кроме Шихека. Никому не кажется это странным, ведь Ви частенько бывает сдержан, когда на нем маска и солнцезащитные очки. Правда, лишь Чонгук косится на него — обычно Тэхен оставляет «конВиденциальность» (это слово придумал Тэ), когда находится в помещениях без камер. К сожалению, взгляд любимого скрыт, но легкая напряженность в позе заставляет понять, что что-то не так. Но что же именно? И почему напряженность появилась только при директоре, в этот момент?***
Чимин словно между двух огней, между молотом и наковальней, между небом и землей. Между льдом и пламенем, которые жалят так, что начинаешь забывать даже о собственных проблемах, думая лишь о том, как бы утихомирить двух идиотов, разрушающих гармонию совместного отдыха своими выходками. Пламень по имени Чонгук сейчас схож с оголенным проводом: тронь и он заискрится от переполняемых эмоций. Минни и не трогает, ненавидящий, когда Чонгук любезно пережимает воротник его одежды, заставляя задыхаться. Даже камер не постесняется, мелкий засранец! Ох, Пак отлично помнит, как пожалел, присев на колени к младшему. И стафф очень хорошо знаком с «милыми» привычками их золотого мальчика, но их выкрики «нужен фансервис, Чимин, иди к Чонгуку» уже в печенках сидят. Приставания на одной из фотосессий у танцора выходят откровенно плохо и смешно — когда он пересматривает видео- и фото- кадры, то он в голос смеется с самого себя. Чонгук выглядит невинно, словно жертва под жестким натиском старшенького, и как же хорошо, что фанаты не знают реального положения дел! Сам же Чимин обещает потренироваться перед зеркалом, чтобы не делать лицо таким наигранно-хищным и сделать самые лучшие кадры для дальнейшего «summer package». Ледяная крепость по имени Тэхен избегает съемок с потрясающей виртуозностью, с какой избегает и Чонгука. Со съемками всё более-менее понятно: один из операторов объяснил, что обилие Ви в «Bon Voyage» понизило рейтинги шоу, и, соответственно, продажи, поэтому в нынешнем шоу его почти не будет в кадре. Но Чонгук… Они, судя по болтовне хенов, расстались. С подачи Тэхена, который теперь все время проводит за тренировками, избегая филлипинского солнца и совместных развлечений даже после съемок. Зачем тогда, спрашивается, поехал с ними? На все увещевания мемберов пожимает плечами и продолжает танцевать до изнеможения, повторяя свои недавние японские подвиги. Правда, периодически он приходит на их общие ужины, съедает совсем немного (диета же) и уходит вновь, к работе. И Чимин даже не может сказать, кто его беспокоит больше из этой парочки. Ему самому не сказать, чтобы легко. Пак совершенно не в состоянии думать об окружающих, когда сам вызывает рвоту после вкуснейшего мяса палаванских поваров и погрязает в уничижении каждую ночь, отчаянно скучая по соджу и Юнги с его советами. Но Шуга-хен не всегда будет с ним. Более того: он не обязан помогать донсену и разбираться с чужими проблемами. Чимин обязан стать сильнее не только для себя, но и для остальных, чтобы и мысли не возникало, что он может причинить кому-то неудобства. Минни на примере Ви проводит много времени в одиночестве, таким образом, делая невозможным вечный присмотр хенов за младшими. Это достаточно простой план, легко исполняемый в рамках шоу. Сейчас, например, он ходит по рынку с выданной суммой денег для того, чтобы выбрать подарок «секретному другу». «Фантазии сценаристов поистине безграничны», — думает танцор, выбирая что-то действительно интересное, что могло бы понравиться всем и одновременно конкретному незнакомцу-знакомцу. Но среди ассортимента маленьких сувенирных лавок попадаются лишь вещицы с огромной наценкой (проходимость лавочек дает им такой шанс заработать больше на себестоимости), которые ну совсем не привлекают внимание Чимина. Он с трудом, но находит резную шкатулку и покупает несколько сувениров внутрь неё: возможно, ему попадется Джин, который будет рад таким вещицам. По крайней мере, такая шкатулка точно могла бы понравиться Хосоку. А Чонгук, получив такой подарок, передарит её либо Чимину обратно, либо отдаст Тэхену. Насчет остальных Пак не уверен, но всё равно покупает весь набор, сторговавшись в цене. Будь что будет. Уже на выходе из магазина, возле соседней лавочки, на глаза попался плетеный кружочек с бусинами и легким перышком на шнурке — ожерелье в виде ловца снов. Чимин слышал, что такая вещь оберегает её владельца от кошмаров. Он как некстати вспоминает прошлую ночь: Тэхену снились кошмары, и он криком разбудил Пака, дрожа в липком поту и попросив включить кондиционер, на что Чимин сонно пробурчал «отвали, я устал» и снова отрубился, раздраженно кинув подушкой в Ви. Это, он, по крайней мере, помнил отчетливо. Утром Тэхен извинялся, объяснив, что ему только рядом с Чонгуком не снятся кошмары, а сейчас, когда они не вместе, он «не может злоупотреблять добротой младшенького». Чимин как сейчас слышал этот надломленный, разбитый бессонной ночью голос Тэхена, отдающий звонкой печалью при басовитости тембра: — Хены усердно работают ночами над текстами песен и музыкой, и тревожить их сон не очень хорошо. Извини, Чимин, я не подумал, что ты тоже мог сильно устать. Это было эгоистично с моей стороны. И пусть эти слова были вежливы и полны искреннего извинения, ТэТэ было больно после ночного происшествия — тремор рук и подергивания плеч ясно показали это. Чимин достал личный кошелек, попросив оператора не снимать.***
Когда съемки завершились, а ребята разошлись по своим комнатам, Чимин вышел вслед за Тэхеном, который во время операторской работы сидел у бассейна, свесив ноги в ледяную воду. — Они очень гудят от тренировки, — поделился Тэхен, подмигнув соседу по комнате, и продолжил: — Чимин, то, как часто ты тренируешься, поражает. Хотел бы я быть таким же бодрым, как ты. Может быть, это позволило бы добиться лучших результатов. «Ты и так добился! Черт побери, Тэ, ты выучил пять танцев и уже показал их, ни разу не запнувшись в движениях и сделав их в точности, как они все! Перестань себя недооценивать!» — хочет заорать прямо в чужие уши Чимин, но интонация в словах говорит — не стоит. Не верит он в эту нарочитую бодрость. Сам говорит примерно так же, когда отвечает «я не голоден» в ответ на вопросы хенов. Но голодовки — его личный выбор, а режим Тэхена — выбор компании. Пак не понимает, почему на Тэ столько всего свалилось. Вся группа отдыхает после турне на курорте и не беспокоится по поводу осеннего камбэка, кроме разве что хенов, которые и в чемоданы берут аппаратуру для непрерывности творческого процесса. Чимин не будет расспрашивать, допытываться, в чем причина подобного. Танцор ясно уяснил — до тех пор, пока человек сам не скажет, лучше не лезть, только сам виноват останешься. — Я хотел бы попросить прощения за вчерашнюю ночь. Ты не виноват, просто… я сам не в духе бываю. Временами, — уточняет Минни, — но это пройдет. Мне жаль, что ты, будучи с нами, не можешь нормально отдохнуть, но надеюсь, что в следующий раз ты проведешь время с нами за развлечениями, а не за тренировками, — Чимин протягивает ожерелье Тэхену в ладони, добавляя: — Ты не получил подарка в этом шоу, но никто не запрещает его получить лично от меня, — Чимин улыбается, видя, как Тэхен совершенно удивленно крутит со всей сторон ловец снов. — Он оберегает от плохих снов. Тебе в самый раз, спи сегодня с ним на шее, ладно? И можешь включать кондиционер. Всё, что угодно. Я, конечно, не Чонгук, но двойная защита от кошмаров точно даст тебе выспаться, м? — хихикает Чимин, стремясь разрушить неловкость момента. Пак никогда не видел, чтобы кто-то из ребят плакал перед ним. Так уж вышло, что они все выплескивали эмоции в моменты наивысшего напряжения — когда получали награды, чувствовали поддержку зала во время концертов, и яркое освещение в собственных глазах не давало увидеть слезы хенов и золотого макнэ, который вообще-то был самым стойким среди них. А Тэхен вот заплакал. Даже слезы не стал вытирать. Ловец он повесил на шею, и глаза, влажно поблескивающие, обрамленные слипшимися ресницами, смотрели на него с ожиданием… Чего же? В этот момент он был почему-то неуловимо похож на Чонгука. — Чимин… я так устал, — с надрывом произнес Ви, резким движением уронив лицо в ладони. Сгорбленный, выглядящий сломленным, он говорил быстро, будто боялся чего-то: — Недавно я продлил контракт с БигХит, — Чимин только удивленно приподнимает брови, — и остаюсь с вами на всю эру Love Yourself. Я не могу бросить вас и группу снова, но этот график словно наказание. Мне хочется наслаждаться временем с вами, создавать воспоминания, но я не могу иначе! Я задыхаюсь в образе, прописанном контрактом! — Тэхен, тогда почему?.. — Я хочу быть с вами на одном уровне, танцевать, петь, как вы. Я хочу… быть с Чонгуком. Но в моем новом контракте стоят несколько условий, связанных с Кук-и, которые я обязан выполнить. Так что ты, Минни… у тебя есть шанс признаться Чонгуку, когда тебе захочется. Чимин не может поверить своим ушам, когда слышит такие новости. Тэхен сбивчиво продолжает говорить, отняв ладони от лица и снова смотря заплаканными глазами на друга: — Ему сейчас одиноко и ты сможешь его поддержать и успокоить, верно? Его благополучие мне важнее, чем собственное, — Тэхен потирает перышко ловца, на секунду посмотрев вниз, — и я надеюсь, что ты справишься не только со своим стрессом, но и поможешь Гуку. Да? Сделаешь? Чимин молчит, и он может позволить себе быть ошарашенным совершенно неожиданными словами. Это Тэхен скрывал так долго, мучаясь в одиночку сомнениями, не деля трудности с остальными? Вместо ответа на вопросы Чим просто обнимает Тэхена. И говорит: — Я не смогу помочь тебе с твоими проблемами, как и все остальные. Но мы всегда можем выслушать. Все мы. Не думай, что ты один, если камеры не направлены на тебя, ладно? Всё наладится. Всё будет хорошо. И, держа в объятиях вздрагивающее и всхлипывающее тело парня немногим младше его, Чимин хочет сам верить в свои собственные слова. Давать советы, которым не следуешь сам — не очень-то круто. Намджун-хен бы не одобрил точно. — Сходим к лидеру? — предлагает Чим, и не дожидаясь ответа, продолжает. — Ему было тяжелее всех с танцами, спросим, как он справлялся с этим. Чонгуку пришлось очень много работать с вокалом, помнишь, в него даже директор не верил? Зато сейчас главный вокалист! Хоби-хен занимается танцами почти всю жизнь, он тоже посоветует чего дельного. И Юнги поможет справиться с депрессией, как и Джин-хен. Если честно, — Чимин замялся, но всё же продолжил, — я тоже на диете. С Европы всё, что ем, не перевариваю… Ну ты понял. Будет не очень, если мы упадем оба в обморок от истощения, ну? Да и АРМИ нас так поддерживают в соцсетях хештегами… И тебя тоже! Как насчет посмотреть перед сном видео «кто же такой Ви из BTS?», а? Я читал парочку теорий, кто-то на полном серьезе называет тебя гуманоидом, прикинь? — Чимин хохочет, продолжая забалтывать Тэхена, который с каждым словом дрожит всё меньше, пока и вовсе не перестает. Тэ смеется. Дрожит уже не от слез, что радует, и Чимин облегченно отпускает его из кольца рук, беря за ладонь и сжимая её в поддерживающем жесте. Смех звучит очень легко, так, как звучит у людей после затяжной истерики, знаменующий, как же на самом деле полегчало после потока слез. Негатив больше не вернется, после такого звонкого смеха. Тэхен не вытирает мокрые ноги, когда обувает шлепанцы и идёт вместе с Чимином к Намджуну. Это, наверное, то, что им обоим нужно было, чтобы завершить поездку на Филлипины самым приятным воспоминанием — дружбы, которая оказалась крепче даже под гнетом собственных проблем.