Sketches

После расставания, она начала много курить, ведь по-другому справиться она не могла. Просто выходила за университет, в более тихое место, и стояла с кучкой людей, которых даже в лицо не знала. Они общались друг с другом, а она просто молчала и слушала их. Знакомиться с ними не хотелось, но её и никто не заставлял. В тот момент ей казалось, что если бы Натаниэль увидел её, то точно бы разочаровался. Кто бы мог подумать… Когда приехала назад, решила для себя окончательно, что пора бросать. Надеялась про себя, что ещё сможет встретить его, и ему это точно не понравится. Отчитает, как маленькую, и точно разочаруется. Но, когда увидела его в переулке, то подумала, что единственный, кто разочаруется, будет она. Поэтому, курить так и не бросила, но и не распространялась об этом. Курить они ходили с Алекси и Морганом, которым эта привычка безумно шла. Они выглядели потрясно, и находясь рядом с ними, она ощущала себя просто потерявшейся школьницей, которую курить заставили старшеклассники. — Клементина, — однажды спросил её Алекси, — а чего ты курить то начала? Когда стала такой взрослой, а? Девушка молчит, лишь загадочно ухмыляясь и делая затяжку. В так называемой «курилке» народу было немного, лишь парочка парней и девушек, которых она видела мельком. В компании друзей было не так одиноко, и поэтому она начала себя ощущать себя как те ребята из прошлого университета — сильной и крутой. Однажды Алекси не пришёл, а Морган заболел, и это было как никогда не кстати. С самого утра она была на взводе, кусала губы, пытаясь как-то отвлечь себя от мыслей о курении, но не получалось. Перемену в её настроении заметили все, особенно месье Заиди, который публично отчитал её перед всеми за невнимательность. Идти одна в курилку она не хотела, к тому же, девушка не хотела возвращаться к тому, что было ранее. Теперь курить в одиночестве она точно не станет. Розалия о её привычке не знала, да ей и не нужно, Клементина только от родителей съехала, вторая мамочка не нужна. Под полдень курить хотелось очень сильно, поэтому, пропуская обед, она всё-таки рванула в курилку, напялив на себя куртку, и надеясь, что никого там не встретит. Но, увы, судьба решила иначе. Там стоял Нат, в одиночестве, что-то набирая в мобильнике, и как-то не спеша делать затяжку тлеющей в его руке сигарете. Девушку он тоже не заметил. Клементина, взвесив все «за» и «против», всё-таки пошла туда, на пути стараясь вытащить сижку из пачки. Она решила повторить его действие, поэтому достала телефон и по нескольку раз перечитывала всё сообщения от Розы, стараясь особо не поглядывать на парня. Вдруг он поднимает свои глаза и смотрит прямо на неё. Их взгляды пересекаются, и она видит немой вопрос. Не ожидал ей увидеть тут, всё-таки. Клементина приподнимает сигарету, как бы указывая на неё, и Натаниэль понимающе кивает. Больше слов никаких не надо. Почему-то стало обидно из-за того, что он не спросил, почему она начала это делать. Он стал единственной и самой главной причиной того, почему она ежедневно губит свои лёгкие. Понимает, что это глупо, что-то перекладывать на него, но ничего с собой поделать не может, поэтому тихо спрашивает, начиная разговор, и надеясь, что он, всё-таки, затронет тему её курения: — Как поживаешь? Натаниэль откладывает телефон в карман и делает первую затяжку. — Нормально. Классный диалог. Она уже даже обрадуется, если он вновь отпустит саркастичный комментарий, а не будет строить из себя раннюю версию Каса. Спасибо, второго Кастиэля мы не хотели. — Неужели в университет пришёл? — насмехается она, пытаясь задать разговору нужный лад. — Иногда нужно отмечаться, — пожимает плечами он. — И я, смотрю, тебе это не особо нравится? — Я бы лучше после вчерашней ночи выспался, вот честно. Спрашивать о этой «ночи» она не будет, хотя внутри что-то больно кольнуло. Остаётся лишь надеяться, что это не то, о чём она думает. — А ты чего тут? — наконец спрашивает Натаниэль, но к вопросу Клементина всё-равно как-то не готова. Да, она ждала его, и надеялась, что спросит, но ответа должного так и не придумала. — Из-за тебя. Отвечает тихо и делает затяжку, чтобы уже поскорее докурить и свалить куда подальше отсюда. Ответ его, судя по всему, устроил, и дальше он расспрашивать её не стал, но студентка решила продолжить: — Когда мы расстались, мне было так невыносимо больно, что я заглушала это всё никотином. И привычка эта никуда не делась со временем. И молчит, обдумывая её слова. Каждый раз, когда им стоит встретиться, разговор о отношениях напрашивается сам по себе, и девушка понимает, что вспоминать Натаниэлю об этом как-то не хочется. — Ты никогда не отличалась крепким здоровьем, так что рекомендую бросать, Клем, — сокращает её имя, как когда-то раньше. До этого называл исключительно полным, словно ставя между нынешней ей и прошлой черту. — Советую тебе того же, — девушка угрюмо посмотрела молодого человека, заметив его довольно пропитое лицо, — если ты планируешь дожить до старости, поменьше пей, Нат. Ты же вчера напился? Та, в свою очередь, тоже сокращает его. — Не твоё дело, — но по глазам видит, что была права, и лишь пожимает плечами. — Да, не моё, но мы всё-таки были близки, и я бы хотела, чтобы в будущем у тебя не было проблем с печенью, Нат. Как и проблем вообще. Если ты продолжаешь проявлять заботу, пусть и таким образом, то почему этого не могу делать я? — сигарета в её руке уже почти дошла до фильтра, но докуривать она не спешила, продолжая что-то объяснять Натаниэлю, — между нами всё кончено, и я пытаюсь это принять, но если ты и вправду любил меня когда-то, то не отвергай мою заботу, пожалуйста. Прозвучало как-то жалко, словно она молила его о том, чтобы он не отвергал её. — Я не нуждаюсь в заботе, Клементина, — всё-таки назвал полным, — когда ты можешь умереть в любую секунду. Там, по сторонам не посмотришь когда дорогу переходишь, или вновь решишь пойти в тёмном переулке поздно вечером, о тебе обязательно нужно волноваться. А я справлюсь. — Значит, ты думаешь обо мне в таком ключе, да? — ей безумно обидно и она бросает фильтр на землю, доставая новую сигарету из пачки. А хотела уйти как можно быстрее, — а как же то, что люди меняются? Ты не думаешь, что я тоже выросла и изменилась? Стала мудрее и самостоятельнее, и больше в заботе не нуждаюсь тоже? Но, заметь, я не отказываюсь от неё, как ты, и не избегаю её, потому что у меня остались чувства к тебе, Нат. Любовь, симпатия, не важно, главное — что ты мне небезразличен, и все твои слова я продолжаю принимать близко к сердцу, как и раньше. Так что, если хочешь продолжать меня отвергать, пожалуйста, но тогда вообще лучше не попадайся мне на глаза. И затягивается от злости, не соблюдая меры, а потом разрывает воздух своим затяжным кашлем. Натаниэль закатывает глаза, выхватывает из рук сигарету, и хлопает её по спине. — А говорила, что в заботе не нуждаешься, — саркастично замечает он, бросая её сигарету на землю и туша ботинком, — ты так и не выросла, Клем, и боже, никогда не меняйся. Наблюдать за этим так доставляет, правда. Она всё ещё не может откашляться, но замечает перемену в его поведении, пытается сказать что-то, но разрывной кашель мешает. — Нат… кхе-кхе… называй меня… Клем… кхе-кхе, — чуть ли не скрючивается пополам, но сильные руки парня держат её за талию, не давая упасть. — Если ты пообещаешь, что бросишь курить, — девушка лишь часто-часто кивает, и Натаниэль притягивает её к себе и весело взболмоша волосы. Она продолжает тихо кашлять ему в ключицу, но он и не против, — вот и договорились, Клем. И в этот момент она понимает, что любила его именно таким, заботливым и нежным, и что постарается его любить и сейчас, хотя это становится слишком сложно.