Sketches

У него были принципы, честно были, но они ломались, стоило лишь в аудиторию зайти Каре, его студентке. Кара — большегрудая блондинка, любившая классический стиль и литературу, что как-то ломало все стереотипы. Она вечно ходила под ручку с Чани — его другой одаренной ученицей. Один раз он даже решил подсесть к ним во время обеда — итог один — Кара молчала всё время, тем самым заставив подругу выкручиваться. Но скромной она не была, отнюдь — если дело доходило до парней, то она везде была самая первая, и её грудь знатно помогала ей добиться мужского внимания. Однажды, случайно проходив неподалеку, он подслушал недавние похождения девицы, и был, мягко говоря, в шоке. Как призналась она своей однокурснице, до интима у неё не доходит, просто нравится внимание противоположного пола и то, как они оплачивают в баре ей алкоголь. А вообще, ей не привыкать приходить поздно вечером, и он заметил это ещё давно — идёт одна, легко одета, жмется от холода, нервно озираясь по сторонам. Испугавшись месье Заиди, она тяжко выдохнула, когда, наконец, узнала его. — Извините, месье, — тихо произносит она, стараясь сильнее закутаться в тоненькую кофточку, — задержалась. Оно и понятно, как она задержалась, от неё несло тогда знатно. На вопросы отказывалась отвечать, и вообще ей в общежитие надо, отстаньте. А Райан отстал, правда, ненадолго. Спустя буквально пару дней, когда и он задержался на работе проверяя контрольные студентов, вновь заметил тоненькую фигурку в переулке — Кара, на этот раз, была в куртке и ей явно не было так мёрзло, как в прошлый раз. — Здравствуй, Кара, — как-то уже по-обычному произносит он, словно ночной переулок — привычный ареал её обитания. — Здравствуйте, — и проходит мимо, стараясь не обращать своего внимания на надоевшего преподавателя. — В следующий раз пораньше возвращайся с бара, хорошо? — уже кричит вдогонку он. — Хорошо, — кричит и она. А ему реально становится страшно за свою студентку, и поэтому на следующий день он дарит ей перцовый баллончик. Кара, подозрительно поглядывая на протянутую его руку, его всё-таки приняла. Девкой она была не глупой, даже наоборот, так что причину её вечного шального и легкомысленного поведения Райан познать не мог, да и придраться к ней больше нельзя — присутствует на каждом занятии, стабильно отвечает, и знает весь материал на несколько лекций вперёд. Когда она находит время для учёбы — такая же загадка. Оставалось лишь с ней поговорить тет-а-тет, но она вечно убегала от него и находила отмазки, чтобы не оставаться после занятий. Но вечером они вновь встретились — Кара, на этот раз трезвая как стёклышко, шла по одной из ближайших улиц к университету, периодически оглядываясь, и мужчине вдруг стало интересно — темноты ли она боится, или же встретить его? — Здравствуй, снова, — как-то слишком резко он выглядывает из переулка и девушка подпрыгивает от страха, — прости. Смотрит на него злобно, но старается прийти в себя. — Значит, для этого вы мне перцовку дали? Чтобы я от вас защищалась? — саркастично замечает она, поправляя юбку, — вы меня хорошенько напугали, месье. — Кара, — обращается он к ней слишком ласково, как учитель обращаться не должен, — ты можешь попросить кого-либо, чтобы тебя провожали, так? Девушка кивает, не отрицая его слов. — Так сделай это, пожалуйста. Такие юные леди не должны быть столь поздней ночью… одни, понимаешь? — Так я с вами сейчас, верно? — глупый вопрос, — что мне грозит, когда я вечно встречаю своего преподавателя? Привычного сарказма в её словах он не услышал. — Да и к тому же — я бы справилась, если бы кто-то ко мне полез, правда, — произносит это так доверительно, словно перед ней сейчас не преподаватель истории искусств, а её добрый старый друг, — месье Заиди, увидимся на занятиях? Или провожать меня пойдёте? И, почему-то, всё-таки хочется проводить. До университетских ворот они доходит за минут десять, а потом Кара, вместо того чтобы оставить Райана позади, вдруг впервые к нему обращается сама. — Знаете, спасибо. За баллончик спасибо, и сейчас… Мне каждый раз страшно одной возвращаться, если честно, — говорит слишком искренне, что даже непривычно. — Так зачем тогда так поздно возвращаться? — Райан смотрит на неё, стоящую под фонарным столбом, и признаёт всю пикантность момента. Девушка молчит, наверно, не зная, что сказать. — Просто, — единственное, что вылетело из её уст. — Просто так не бывает, Кара. Она понимает, что он слишком часто называет её по имени, и ей это определённо не нравится. Хмурится, смотря в глаза мужчине, и не хочет, чтобы он хоть что-нибудь у неё спрашивал. — Думаю, мы с вами не до такой степени близки, чтобы я рассказывала, почему провожу вечера в местном пабе. Вы мне не папочка, месье. — Тогда, думаю, ты достаточно взрослая, чтобы отдавать отчёт в том, что может случиться поздно вечером, юная леди. — Боже, хватит, — нервно смеётся она, — так меня называет только мама. — Тогда, думаю, я должен буду ей позвонить и рассказать о твоём поведении. В его словах слышится вызов, и ей кажется, что всё это какая-то игра, в которую Райан хочет её впутать, и, почему-то, она сама бы была не против. Её отношение к нему меняется каждую секунду — это точно ненормально. — Вы будете меня запугивать? — облизывает губы, смотря на его правильные черты лица. Чёрт, она только сейчас заметила, как он красив и сексуален. Чувствует, как даже этим осенним вечером становится слишком жарко и невыносимо. — Предупреждаю, — улыбается, и что-то внутри её ломается от этой улыбки. Кара старается прийти в себя, отойди от разговора с ним и просто абстрагироваться. Поднимает свой взгляд на небо, где только недавно красовалась бледная луна — сейчас её нет, только тучи. А было бы намного романтичнее. — Мой бывший там часто ошивается, и… — она замолкает, понимая, что зря начала это. — Ты всё ещё любишь его? — Райану интересны подробности из её жизни, и воспользовавшись внезапной слабостью Кары, он спрашивает её напрямую. Она колеблется, решает, что ответить ему, продолжая вновь ставить невидимую стену между собой и преподавателем, но не выдерживает: — Любила, наверно. Он уже больше не тот человек, которого я знаю. — И ради него ты посещаешь бар постоянно? Чтобы что? — Чтобы доказать, что я изменилась тоже, Райан, — впервые произносит его имя, а мужчина и не против. В данный момент ей не нужен преподаватель, а добрый хороший друг, — ведь если я буду перед ним той, какая я есть, не думаю, что он будет продолжать испытывать ко мне симпатию. Ему нужны раскованные, а не зажатые. Хотя, знаете, мне кажется, что это всё я пытаюсь доказать не ему, а себе. — Но ты продолжать усердно изучать свои предметы, разве не так? — Так, — соглашается она, — мне интересно искусство, и он на это повлиять точно не сможет. — Так почему же тогда он влияет на твоё поведение, что такая же неотъемлемая часть тебя? Кара молчит, испепеляя взглядом Райана. Да, правду говорят, что ночь на всех влияет по особому, но она и не думала, что всё могло измениться до такой степени. Между ними должна быть черта: она, в первую очередь, студентка, а он — преподаватель, и единственное, что ему позволено спрашивать у неё, так это готовилась ли она к контрольной или же нет. — А вам не кажется, что вы поступаете неправильно, пытаясь залезть мне в голову, воспользовавшись моментом моей ментальной слабости? — хмурится она, стараясь не показывать ему, как она хочет продолжить разговор. Ей нужно разобраться сейчас в себе, иначе всё зайдёт слишком далеко. В голове двойственные мысли, и она рада, что сейчас здравый смысл побеждает — отходит ближе к калитке, не сводя взгляда с мужчины и ожидая его будущих действий. А он ожидает её. Они играют в гляделки, где ещё не понятно, будет ли победитель реально считаться таковым. Кара открывает её, при этом корпусом повернувшись к Райану. Ждёт, отпустит ли её, станет продолжать перебирать каждую часть её сущности, прошлого и настоящего. — Вы не психолог, — начинает она, пронзительно смотря в его глаза, — иначе вы выбрали не ту специальность, которой хотите посвятить жизнь. Он смеётся, приняв эту шутку, а её завораживает его смех, и она даже отпускает калитку, подходит на полшага ближе. — Мне просто интересно, почему такая умная студентка пытается растратить свои способности на что-то такое низкое, как блядство. — Не вам меня блядью называть, ясно? — не ругается, не кричит, говорит спокойно и устало, — но вы поступаете не совсем профессионально, разбрасываясь столь неприятными словами. — Но я просто констатирую факт, Кара, — и она соглашается с ним. Понимает же, что поступает неверно, что зря пыталась самоутвердиться перед бывшим таким мерзким путём, уничтожая ту часть себя, которая была так комфортна и привычна. — Вы правы, — вновь повторяет она, — но я не смогу изменить ваше мнение о себе и менять ничего не стану, простите. Не понятно почему извиняется. Теперь Райан освещён фонарным светом и похож на кого-то неземного, когда она находится во тьме, смахивая скорее на дьявола. И пусть даже не пытается вытянуть её на свет — она уже свила гнездо из своих мыслей и противоречивых чувств, и не хочет выходить из своего маленького мирка боли и страданий в что-то более светлое и хорошее. Сейчас ей не нужен Райан, не он. Она не готова для чего-то нового, поэтому будет убиваться по чему-то старому, пусть даже уже давно остывшему. — Я пойду? — спрашивает шепотом, но Райан слышит. — Да, спокойной ночи, Кара. — И вам, месье. А на следующий день, пожалуй, она впервые не появляется у него на занятиях, решив прогулять, но он спокойно отмечает в своём журнале то, что она присутствовала. Пусть так и будет какое-то время.