Твоя роза так дорога тебе, потому что ты отдавал ей всю душу Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький Принц»
Артём скучал. До безумия скучал. А ведь прошло всего ничего. Для всех. Но для Дзюбы это было вечностью. Он не видел Игоря с тех игр во время Чемпионата Мира. Невыносимо долго, невыносимо мучительно. Нападающий заподозрил что-то неладное ещё тогда, после обследования Игоря в Германии. Акинфеев перестал отвечать на звонки и смс. Утром сухое «Доброе утро» и вечером «Спокойной ночи». Вот и всё. На любые вопросы голкипер ссылался на усталость. Но Дзюба успел изучить Игоря, пусть и за такой короткий срок и отчётливо понимал, что ему врут. Врут искусно. И это раздражало Артёма. Зачем Акинфеев врёт? Почему он так себя ведёт? Что произошло в этой чёртовой Германии?***
«Сегодня Игорь Акинфеев — вратарь ЦСКА заявил об окончании своей карьеры в Сборной России. Вот как сам голкипер прокомментировал эту ситуацию: — У каждой истории есть своё начало и свой конец. Вот и моя история с национальной сборной тоже подошла к своему логическому завершению.» Именно это увидел Артём в своём телефоне. Пальцы забегали по дисплею, нажимая на ссылки различных сайтов. Может шутка? Опять очередной неправдоподобный вброс? Не мог же он просто так взять и… Не мог. Ведь так? Дзюба сжал кулаки, больно впившись ногтями в ладонь, когда очередной спортивный блог осветил заявление Игоря. Нападающего колотило. Внутри всё сжималось от смешанных чувств, а из глаз, ещё немного, и побегут слёзы. — Какого чёрта, Акинфеев? — тихо шептал себе под нос он, быстро нажимая кнопку «Вызов», попутно смахивая с экрана солёные капли. Но вместо голоса родного человека Артём услышал: «Абонент временно недоступен. Перезвоните позже» Дзюба сдавленно зарычал и тихо выругался. Почему он опять остаётся в неведении? За что с ним так поступают?***
Они не виделись уже пятьдесят три дня. Не созванивались, не списывались. Артём зачеркнул ещё один квадратик на календаре с барашком, жирно выводя крест чёрным фломастером. Пятьдесят четыре. Что, это всё? Конец? Они больше не пара? Больше не будет милых объятий, прогулок вечером, мягких поцелуев. Всего этого уже не будет, да? Тишину квартиры нарушила длинная трель. Дзюба словно прирос к месту. Он сразу узнал мелодию. Они вместе с Игорем установили её на контакты друг друга и вот теперь она оглушает нападающего. Первый раз за месяц с лишним. Дрожащими пальцами Артём провёл по дисплею и поднёс телефон к уху. — Игорь? — голос прозвучал сдавленно, хрипло. — Тём… -послышались всхлипы. Дзюба жадно глотнул воздуха. Его собственное имя, произнесённое родным человеком, приковало его к месту. Нападающий схватился рукой за столешницу. Стоял он с трудом. — Тём, я… Я очень виноват. Виноват, что не отвечал на звонки, не писал тебе, ничего не говорил. Пожалуйста, прости. Я боялся… Боялся твоей реакции. Ты бы стал меня отговаривать от этого. А я… Артём резко выдохнул и прикрыл глаза. — Я очень сожалею, что лично сам не сказал тебе обо всём. Что ты узнал это не от меня. Львёнок… — в трубке раздался судорожный вздох, — Можешь ли ты простить меня? — Игорёш, конечно я тебя прощаю, дурачок ты мой, — голос подрагивал, но нападающий улыбался. Улыбался, как самый настоящий идиот, вытирая при этом льющиеся из глаз слёзы. И почему ему так хорошо сейчас?***
Артём мялся в главном холле, волновался так, что потели ладони. Сегодня именно тот день, которого он так долго ждал и, одновременно, боялся. Матч против ЦСКА. Против Игоря. Коленки мелко дрожали, а серые глаза выискивали фигуру в фиолетовой форме. Они договорились встретиться до матча и поговорить нормально. Но, к сожалению, шанса незаметно ускользнуть от команды ни одному, ни другому не предоставилось. Команды вышли на поле. Глаза снова блуждали от человека к человеку. И они нашли. Нашли, нашли вратаря! Внутри всё как-будто сжалось, смялось. А потом взорвалось ослепительно ярким салютом. Форвард подался вперёд. Лишь какая-то маленькая разумная часть удержала его и Дзюба остался стоять на месте, глазами прожигая дыру на пурпурной ткани. Нападающий встал со своей командой. Ноги подкашиваются. Артём с трудом сохранял хладнокровие внешне. Внутри уже всё скрутилось в огромный ком. В голове набатом повторялось одно имя. Игорь. Игорь. Игорь. Началась церемония рукопожатия. Дзюба шёл в конце и тихо рычал, жалея, что прикоснётся к заветной коже позже всех. Артём не отрывал глаз от Акинфеева. Тот, взглянув на нападающего, поспешно отвёл глаза. Дзюба нахмурился. Он давно выучил привычки голкипера и понял, что означает этот жест. Игорю стыдно. Стыдно, что лично не сказал про уход. Стыдно, что после не виделись. Артём зашипел. Оставалось ещё двое людей. Поспешно пожав руки игрокам, Дзюба наконец-то дошёл до «заветного приза». Сил сдерживаться не было. Форвард притянул Игоря к себе и обнял. Сейчас его не волновало, что они под прицелом сотен телекамер, под изумлённым взглядом тысячи людей. Плевать! Всё равно! Акинфеев прикрыл глаза и торопливо прошептал, чтобы слышать мог только Дзюба: — Прости меня, я очень виноват. Нападающий улыбнулся и погладил футболиста по спине. — Дурачок, ты, Игорёш. Артём подмигнул вратарю и отстранился, как бы ему этого не хотелось. На протяжении всей игры форвард не думал ни о чём, кроме вратаря ЦСКА. Он словно забыл обо всём на свете. И о том, где он сейчас, и о том, что он должен делать, и даже о своей травме. Но последняя вскоре дала о себе знать. На семьдесят первой минуте Дзюбу заменили, как бы ему это не хотелось. Колено ныло сначала матча, но сейчас боль усилилась. «Да что ж это такое!» — нападающий с сожалением оглядывал свою ногу, сидя на газоне. — Артём, ты как? Форвард улыбнулся и оглянулся. Акинфеев стоял рядом, поставив руки на колени и озадаченно оглядывая футболиста. Тот ухмыльнулся и тихонько фыркнул. «Артём! Ещё бы по имени-отчеству назвал бы!» — подумал Дзюба. — В порядке, только вот колено, — он перевёл взгляд на ногу. Игорь слегка нахмурился и сузил глаза. Затем прищурился и похлопал по спине Артёма, тихо шепнув: — После матча. Подождёшь меня, хорошо? Нападающий улыбнулся и едва заметно кивнул. Хромая, он ушёл с поля.***
Игорь прижимался к Артёму, положив голову ему на плечо. Ему так не хватало таких вечеров. Когда они вместе сидят под тёплым пледом с барашком, который выпросил Акинфеев, и просто молчат вместе. Или иногда Дзюба увлечённо что-то рассказывал, а вратарь внимательно слушал. Но сегодняшний день явно был не таким. Форвард обнимал своего маленького Игорька, зарывшись носом в коротко подстриженные волосы, вдыхая запах. Яблоко и корица. Артём довольно улыбнулся. Это был его любимый запах. — Знаешь, Тём, — голкипер прикрыл глаза и спрятал лицо в груди своего льва, — я скучал по таким вечерам. Дзюба усмехнулся и поправил плед, тем самым укрыв Игоря. — Я тоже скучал, — нападающий ласково поглаживал Акинфеева по спине, — но их будет больше, я тебе обещаю. Вратарь кивнул и поднял голову, встретившись глазами с форвардом. Тот тепло улыбнулся и мягко коснулся родных губ, увлекая голкипера в поцелуй. — Мы всегда будем вместе, принцесса, клянусь, — прошептал Артём, отстранившись от Игоря. — Я знаю, Львёнок, — Акинфеев опять прикрыл глаза и вскоре засопел в объятиях Дзюбы.