Тем же вечером
Наследный принц Китайской Империи Джунхо был взят в заложники повстанцами. Нас отвели в охраняемое со всех сторон гвардейцами просторное помещение, в котором уже собрались все оставшиеся гости, а также три десятка Избранных и королевская семья. Королева Эмберли разговаривала с императрицей — матерью тринадцатилетнего Джунхо, качая головой с выражением глубочайшей скорби. Служанки сновали из стороны в сторону, разнося напитки и небольшие пледы. Кларксон отдавал распоряжения генералу гвардии, и по хмурому выражению лица второго можно было понять, что дело совсем плохо. Как только мы вошли, Максон тут же направился в сторону стоявших рядом друг с другом девушек, чтобы участливо проверить их самочувствие. Некоторые из них изнеможенно обмахивали лицо руками и явно ощущали себя не лучшим образом. Из состояния оцепенения меня вывели чьи-то руки, развернувшие мое тело на сто восемьдесят градусов так, что я оказалась лицом к лицу с принцессой Николеттой. — Как ты? — она мягко встряхнула меня, быстро приводя в сознание. — Вы пришли позже всех, мы очень волновались… — Я в порядке. Всех успели эвакуировать? — Абсолютно все гости здесь, — ответила внезапно появившаяся принцесса Дафна (она снова здесь!) — за исключением императора Цзы — он очень рискует жизнью, вступая в переговоры с лидером повстанцев. Меня никогда не представляли ни императору, ни его семье, но я знала, что со времён Опиумной войны прошло больше трех столетий, а отношения между Китаем и Англией были весьма сложные и по сей день. В начале правления моего отца разгорелся конфликт по причине нарушения пекинского соглашения, причем нарушения с обеих сторон. Я плохо помнила его пункты, но то, что это повлекло за собой вооруженное столкновение, забыть было трудно даже по прошествии времени. За всю мою жизнь отец встречался с императором Цзы несколько раз, и по рассказам папы я поняла, что воля этого человека была сильна настолько же, насколько неумолимо было его безрассудство. — Все очень напуганы, — констатировала я, глядя на трясущуюся, словно в припадке, девушку. — Кто-нибудь знает, что происходит за стенами убежища? Я не слышу ни стрельбы, ни каких-либо других признаков боевых операций. — Я знаю лишь то, что стрелять и не начинали. Принц Йонас заметил, как несколько служащих самовольно покинули пост, и сообщил об этом генералу гвардии. Вот, кстати, и сам принц. — Повстанцы переодетые в гвардейцев, — задумчиво хмыкнула я. В этот момент к нам действительно подошел Йонас. — Америка, вы в порядке? — спросил он обеспокоенно. — Я слышал, вы прибыли сюда одной из последних. Я окинула его торопливым взглядом — мужчина выглядел довольно невозмутимо для того, кто последние полчаса был занят спасением жизней. — В полном, — заверила я. На несколько мгновений меня окутало каким-то внутренним ощущением тепла, исходящим от него. Он действительно волновался? — Нам с вами так и не удалось пересечься на мероприятии, и нынешнее обстоятельство нашей встречи несколько иронично. Йонас явно смутился, но не отвел взгляда, в котором теперь явственно читалось чувство вины. — За это я готов попросить у вас прощения — с моей стороны было крайне не предусмотрительно поступить подобным образом. К счастью, я не настолько нуждалась в его компании этим вечером, чтобы всерьез оскорбиться. — Если от этого вам станет легче, то я не злюсь на вас, — с внезапно искренней улыбкой ответила я, кладя ладонь ему на локоть, отчего его лицо просияло — готова поклясться, такого выражения мне еще не доводилось видеть. Прошло около двух часов — почти все девушки-участницы Отбора уже невзыскательно устроились прямо на полу, облокотившись на своих приятельниц, — когда Кларксон сделал объявление о том, что все могут возвращаться в свои комнаты. За окном стемнело настолько, что определить, который час, было также трудно, как понять, какое сейчас время суток. Я помню, как порывисто распахнулась тяжелая входная дверь и с каким победным криком в убежище вбежал китайский телохранитель, сзади которого шел Император вместе со своим невредимым сыном. Это ознаменовало конец нашего заключения. Йонас заботливо вывел меня из помещения, проводив до покоев, в которых меня разместили, и этот широкий жест вызвал у меня теплую улыбку. — Доброй ночи, Америка, — произнес он, стоя на пороге моей комнаты. Внезапно в моей голове промелькнула взбалмошная идея, и я не успела рационализировать её как следует. Наклонившись к нему, я оставила на его щеке легкий поцелуй. — Доброй ночи, Йонас, — ответила я, с удовольствием наблюдая радостный свет в его глазах.***
Кэтрин колдовала над моей прической перед завтраком, когда в дверь постучали. Горничная в мгновение ока оказалась у входа, открывая её, затем я услышала негромкое перешептывание и цокот её каблучков уже за пределами гостевой комнаты. Поднявшись, чтобы узнать, в чем дело, я неожиданно оказалась лицом к лицу с королем Кларксоном. — Ваше Величество, — сказала я, слегка кивнув головой, — чем обязана вашему визиту? Он деликатно закрыл дверь и прошел в середину комнаты. — Принцесса Америка, — произнес он медленно, задумчиво рассматривая потолок. — Сегодня утром все гости покидают дворец, однако я наслышан о том, что моя супруга предложила вам погостить у нас еще немного, не так ли? — Предложила. Я скрестила руки на груди, чувствуя себя очень не комфортно без видимой на то причины. — Не подумайте, словно я не рад этому обстоятельству, дорогая. Однако, в отличие от Её Величества, у моего гостеприимства есть условия. Меня затошнило. — Потрудитесь объясниться, — заявила я, с трудом сохраняя спокойствие. Король снисходительно улыбнулся, что скорее было похоже на хищный оскал. — Ваши отношения с моим сыном трудно назвать приплюснутыми. Кроме того, я прекрасно вижу, насколько вы двое доверяете друг другу, а доверие является очень важным инструментом в ситуации, которую нам предстоит визуализировать. Непонимающим взглядом я уставилась на его руку, в которой он с ухмылкой держал злосчастную фотографию Йонаса в костюме. — Знаю, вы очень цените Максона. А потому смею надеяться, что вы безоговорочно поддержите мою идею. — Ваше Величество, для меня будет предпочтительнее, если вы перестанете говорить фразами из детективов и перейдете к делу, — призналась я серьезно. Впервые за время разговора он взглянул прямо на меня, наседая, уменьшая, обезличивая. В его словах не было ни намека на недоброжелательность, однако тон и еще что-то в его манере держаться заставляло меня холодеть при каждой встрече с этим человеком. Несмотря на то, что он с детства выказывал свое расположение в виду надежного и успешного партнерства с моим отцом. — Я хочу, чтобы вы избавились от Избранной, — просто сказал он, и я поморщилась от того, как омерзительно это звучало. — Плохая правда, согласны? Но это именно то, что мне нужно. Вы остаетесь у нас на — сколько? — неделю… оставайтесь на столько, сколько понадобится для привидения плана в исполнение. — Прошу прощения? — не веря своим ушам, возмущенно переспросила я. — Кларксон, вы понимаете, о чем вы меня просите? Осознаете ли, насколько чудовищно и несправедливо ваше предложение по отношению ко мне и к вашему сыну? При слове «несправедливо» он с улыбкой скривился, словно я была какой-то наивной и бестолковой защитницей природы. — Вы и представить себе не можете, как сильно меня заботит судьба моего сына. Но, как бы прискорбно для такой чувствительной леди, как вы, это ни звучало, судьба моей страны меня заботит ничуть не меньше, и сейчас у нас есть настоящий способ повернуть её в нужное русло. Америка, вы не хуже меня знаете, каково это — когда на место у руля претендует неподходящий человек. Такой отстраненный намек на Коту должен был разозлить меня, однако вместо этого я ощутила… понимание, к ужасу своему. Мы действительно жили в мире жестких принципов и ущербных сделок, а также серьезных решений, которые влияли на судьбу как минимум одного государства. Ни с чем не сравнимую ответственность, которая взваливалась на плечи руководителей правительственных органов, почему-то никогда не включали в топ-10 качеств идеального короля. — Мой ответ — «нет», Ваше Величество, — я обреченно покачала головой. — Я просто… не могу этого сделать. Не могу так поступить с Максоном. С минуту он молчал, а затем снова воззрился на меня. — Не отказывайтесь так быстро, Ваше Высочество, — вкрадчиво проговорил он, подходя к двери. Уже тогда я почувствовала, что его интонация не сулит ничего хорошего. — В моих силах уберечь вашу младшую сестру от драматического повторения вашего собственного пути к оплате долга перед страной. Я даю вам два дня на раздумья, Америка. Вы найдете меня в моем кабинете на первом этаже. С этими словами он скрылся за дверью, оставив меня в полном недоумении гадать, что означала фраза о драматическом повторении пути. Однако вскоре этот вопрос раскрылся сам собой: агент Пристли принесла мне конверт с английской королевской печатью, адресованный мне Мэй.ПРИЛОЖЕНИЕ
Дорогая Америка, Только что мама и папа сообщили мне о людях, бунтующих в центре итальянского квартала в Ливерпуле из-за временного запрета на выезд в Италию. Отношения с этой страной начали рушиться на глазах, как только стало известно, что король Марко не собирается продлевать торговое соглашение с Англией. Они оба сбиты с толку и ищут мирные пути решения этой проблемы. Родители стараются найти лазейки в договоре, и, надо сказать, безуспешно. Марко преисполнен идеей укрепить союз стран несколько иным способом — ключевыми именами в этом отвратительном плане являются имя Леонардо и мое собственное. Папа очень зол и ни с кем не разговаривает, но я знаю, с каждым днем он постепенно склоняется к этому варианту. Ты знаешь — я скорее стану нищенкой в Блетчли, чем выйду за этого эгоистичного предателя! Мне трудно описать чувства, которые я испытываю, Америка. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была рядом со мной сейчас. С любовью, Мэй