sugarless.

Взгляд невольно цепляется за медленно падающие с деревьев листья. Погода стоит абсолютно безветренная, поэтому кажется, что время замедляется для невесомых листочков, которые уже потихоньку начинают создавать на земле пёстрый плотный ковёр. В этом году листопад начался чуть позже, чем обычно — уже вступил в свои права октябрь, даже перевалил за середину. Будто природа до последнего пыталась сохранить иллюзию тёплого лета. Допив кофе, Чанёль с тихим стуком ставит кружку на блюдце. Сидеть в кофейне на территории кампуса хорошо, но долги по учёбе сами себя не закроют, и через полчаса у него назначена встреча с одним из тех профессоров, которые упорно отказывались принимать работы. Стоит отдать должное Сыльги — та поняла, что Чанёль не заинтересован в ней, но не обиделась и даже договорилась за Чанёля с вредным стариком, который в ней души не чает. Чондэ в последний месяц он видит редко — тот нашёл себе девушку, и несмотря на все обиженные «брата на девушку не меняют!», проводит большую часть времени с ней. И, признаться честно, он уже скучает по нему. Поддавшись внезапному порыву, Чанёль достаёт телефон и, чуть подумав, набирает: «У меня сейчас встреча со стариком Чхве, ты свободен через полтора часа? Посидели бы где-нибудь». Сунув телефон в карман, оставляет чаевые (благо, обратно на работу его приняли, хоть начальник и поворчал) и закидывает на плечо сумку. Ещё немного осталось поднапрячься, а потом привычный темп до конца семестра.

***

— Ты выглядишь отвратительно, чувак, — вместо приветствия выдаёт Чондэ, когда вымотанный преподавателем Чанёль выходит из аудитории. Тот кидает на друга тяжёлый взгляд и морщится, кивая на дверь, откуда только что вышел. — Этот старый мудак выпил из меня все соки, — еле слышно шипит он. И затем прибавляет голос. — Просто не выспался, всю ночь дописывал работы. Чондэ с сочувствием хлопает Пака по плечу. — Сдал хоть? — Да, получил кучу предупреждений и того, что можно приписать к угрозам, — бормочет Чанёль, скосив взгляд на вход в аудиторию. — Идём уже, я ужасно хочу нажраться. Только переодеться домой заскочу, ты тоже можешь пока сбегать. Чондэ кивает, и, договорившись встретиться через час около бара, парни расходятся в противоположные стороны. Душ занимает от силы минут десять, но сушить и укладывать волосы приходится второпях. Ещё десять минут на то, чтобы погладить новую рубашку, накинуть пиджак и запрыгнуть в джинсы, и можно выходить. Только бы не забыть бумажник. Бар, по иронии судьбы, оказывается тем самым, где Чанёль однажды чуть не потрахался с каким-то незнакомым мужиком, когда разозлился на Чондэ и Бэкхёна — просто остальные заведения в этом районе слишком дорогие или откровенно смахивают на бордели. Чондэ уже ждёт его — не в том зале, где находится танцпол и где Чанёль в прошлый раз тёрся о незнакомцев и незнакомок, а в соседнем помещении, где музыка заметно тише, можно спокойно поговорить и выпить. Он успел занять столик, и не зря — подтягивались всё новые компании, и вполне вероятно, приди Чондэ чуть позже, и сидячего места бы им просто не досталось. — Боже, молодой человек, за Вашу честь сегодня стоит переживать? — Чондэ приподнимает брови при виде друга. Тот фыркает и садится напротив. — Серьёзно, ты хоть скажи, вмешиваться мне или нет, если кто-нибудь сегодня тут решит тебя забрать домой. Давно тебя таким не видел. — Вмешивайся, у меня висит ещё один предмет с другим вредным стариком, и мне сейчас не до беспорядочных половых связей, — Чанёль кивает на бар, молча спрашивая Кима, что тот будет пить. — Возьми на свой вкус. Через несколько минут Чанёль возвращается с двумя бокалами. Осторожно поставив их на стол, с лёгким осуждением оглядывается на компанию в нескольких столиках от них — та ведёт себя слишком шумно и раздражает этим. — Даже сомневаюсь, что среди них все совершеннолетние, — Чондэ снимает мысль с языка. — Чувствую себя пенсионером, — Чанёль скидывает пиджак, потому что уже жарко, а им ещё сидеть и сидеть. Дотошно разглаживает рубашку, расстёгнутую на пару верхних пуговиц, и, наконец, расслабленно откидывается на спинку дивана. Чондэ с хитрым прищуром сканирует его взглядом. — Признавайся. Ты такой нарядный, потому что назначил тут с кем-то свидание, и в результате кинешь меня? — Чушь, — Чанёль поджимает губы и отпивает какой-то непонятный коктейль, который посоветовал бармен. — Просто сто лет нигде не был, надо пользоваться моментом. Чондэ пробует свой коктейль и несколько секунд молчит, собираясь с мыслями и внезапно стирая хитрую улыбку с губ. — Прости, что мало общались в последнее время. — Да всё в порядке, не переживай, — отмахивается Пак. — Мне всё равно нужно было уделить всё внимание учёбе. А у тебя хотя бы появился шанс построить стабильные отношения. Кстати, как у вас дела? — Нормально, уровень доверия возрос до того, что я смог спокойно пойти в бар вечером, — оба парня смеются, и Чанёль понимает, что именно этого ему не хватало. Лёгких разговоров, когда всё не сводится к его неудавшимся отношениям с мужчиной на пятнадцать лет старше его самого. — У тебя как дела? Слышал, ты отшил Сыльги. — Кажется, об этом уже весь университет знает. — Сплетни расходятся быстро, — пожимает плечами Чондэ. А вечер тянется невероятно медленно. И это нравится Чанёлю — спокойно сидеть на мягком диване, смотреть, как отдыхают окружающие, крайне неторопливо потягивать алкоголь и перекидываться фразами с Кимом, который каждые десять минут торопит Чанёля, чтобы тот быстрее пил и догонял его, а не позорился, как школьница, которая не может уже почти час выпить один стакан. Пак отмахивается ленивым «отстань, я расслабляюсь» на все «ты же собирался нажраться в хлам». Приоритеты как-то резко сменились и захотелось просто отдохнуть от всего, что навалилось. К концу второго стакана и второго часа гомон от шумной компании достигает того уровня, что уже заставляет недовольно морщиться. Возможно, будь Чанёль действительно пьян, он бы даже не заметил, но после двух достаточно лёгких коктейлей он совершенно адекватен, и это мешает в данной ситуации. — Я, конечно, не хочу снова поднимать эту тему, — заторможенный расслабленным телом Чанёль медленно поднимает взгляд на Чондэ, не понимая, к чему он клонит. — Но у Бёна, случайно, нет невероятно сексуального брата-близнеца? Чанёль непонимающе хмурится. — Чего? — Ну, у меня нет других вариантов, — Ким внимательно смотрит куда-то за спину Чанёля. — Это заведение не его уровня, он бы сюда не пришёл, — Чанёль не спешит оглядываться. Не хочет давать себе надежду на то, что мужчина, и правда, здесь, и одновременно боится, что там действительно Бэкхён. Они не виделись несколько месяцев, и увидеть его сейчас — выше сил Чанёля. — Ты посмотри, а то мне даже объяснить трудно, — Чондэ кивает туда, куда устремлён его взгляд, и Чанёль поддаётся, медленно разворачиваясь. Сначала он не понимает, куда смотреть, но потом один из мужчин в той шумной компании поворачивается так, что свет падает на его лицо, и внутри Чанёля что-то замирает. Через пару секунд доходит, что изначально Бэкхёна тут не было, и судя по тому, что он с видимым раздражением пытается что-то втолковать одному из малолетних парней, крепко держа того за плечо, он пришёл только что и просто пытается забрать буйного юношу, который спорит. Впрочем, Чанёль бы не удивился, если бы Бён и в самом деле был тут изначально, а он его просто не узнал сразу, потому что его облик слишком отличается от того, к которому привык Пак. Волосы, которые с самого их знакомства были угольно-чёрными, теперь высветлены и отливают серебром, модно уложенные. Тёмная рубашка в белый горох, рукава которой бессовестно закатаны выше локтей, полосатый галстук и пиджак в руках полярно отличаются от того строгого стиля, к которому привык Чанёль за время их «отношений». И окончательно ментальная челюсть отвисает от того, что вместо вечных строгих брюк — штаны «под кожу», обтягивающие крепкие бёдра. На секунду закрадывается подозрение, что Чондэ обознался, а сам Чанёль повёлся и внушил себе, что это Бён, но мужчина чуть поднимает голову, и становится точно ясно, что это он. Однако Чанёль действительно скорее поверил бы, что у Бэкхёна есть брат-близнец. Потому что раньше его было не вытащить из строгих костюмов, а тут… И причёска… — Это он? — где-то на грани сознания слышится голос Чондэ. И Чанёль собирает все силы, чтобы ему ответить, потому что первое впечатление уступает место мысли о том, как он соскучился по мужчине. — Да. — Знаешь, я думал, это прерогатива малолетних девочек — после расставания менять имидж и красить волосы, — пытается пошутить Ким. — Но блять, такому бы и я дал. Что он тут делает? — Видимо, забирает своего очередного мальчика. Перешёл на совсем каких-то молодых, — и только решает собраться с силами и отвернуться, как Бён нервно дёргает рукой, убирая её с чужого плеча, и окидывает уставшим взглядом зал, пересекаясь им со взглядом Чанёля. Тот секунду смотрит в чужие глаза, в которых отражается вихрь из эмоций, среди которых мелькает и растерянность, а потом через силу разрывает зрительный контакт и отворачивается обратно к другу. Ну, хотя бы не он один удивлён их встречей. — Что-то его новый мальчик совсем не слушается, — цокает языком Чондэ. И почти сразу давится коктейлем, который пытается отпить. Обеспокоенный Пак тянется к другу, но замирает, когда слышит до боли знакомый голос сбоку. — Здравствуй, Чанёль. Решиться повернуть голову оказывается тяжело. Но сделать это приходится, потому что пауза неприлично затягивается. Бэкхён уже успевает поздороваться с Чондэ, который кивает в ответ и тоже что-то бормочет. — Добрый вечер, господин Бён, — Чанёль натягивает улыбку и поднимает взгляд на мужчину, который нервно дёргает головой, поправляя светлые волосы, упавшие на глаза. — Вам идёт новый имидж, — вырывается быстрее, чем парень успевает подумать и прикусить язык. — Спасибо, — неопределённо хмыкает Бэкхён. — Ты тоже очень хорошо выглядишь, — и пару секунд внимательно рассматривает Пака. Чанёль благодарно кивает и молчит, отвлекшись на коктейль. Присутствие мужчины напрягает. — Извините, я отойду, природа зовёт, — Чондэ широко улыбается и вскакивает, мгновенно исчезая из поля видимости. Мужчина не медлит и занимает освободившееся место, накидывая пиджак на плечи и упираясь локтями в стол. — Как у тебя дела? — Всё хорошо. Работаю, немного запустил учёбу, но уже почти всё сдал, — посмотреть в чужие глаза тяжело, и Чанёль сверлит взглядом обтянутую рубашкой грудь напротив. — А как Вас сюда занесло? Бар не Вашего статуса. Очень страшно услышать «приехал за своим новым мальчиком», но интерес сильнее. — Забираю племянника, Чонина. Сын кузена приехал в Сеул и временно живёт у меня, а к одному наглому малолетнему телу прилагаются и обязательства в плане присмотра за ним, — Бэкхён усмехается, а Чанёль с тоской понимает, как скучал по этому голосу и смешкам. Мерзкая ревность снова просыпается и пытается внушить Чанёлю, что мужчина просто не хочет его задевать и никакой это не племянник, но парень пытается не поддаваться. В конце концов, Бён никогда ему не врал. — Понятно, — Чанёль улыбается уже искренне, представив, как мужчина справляется с буйным подростком. Чужой внимательный взгляд почти физически ощутим, и парень нервно поводит плечами. — Чанёль, посмотри на меня. Пак слушается и нерешительно поднимает взгляд на чужое лицо. Но стоит Бэкхёну открыть рот в попытке что-то сказать, как их прерывают. — Ну что, мы едем? — около столика вырастает парень. Красивый, но лицо искажено недовольной гримасой. И злобный взгляд направлен на мужчину. Тот вздыхает и собирается встать, а парень вдруг обращает внимание на Чанёля. — А ты ещё кто? Очередная шлюха моего дядюшки? Чанёль приподнимает бровь и собирается ответить, но Бэкхён его опережает. — Закрой свой рот, если не хочешь ночевать на улице. Дома с тобой разберёмся, — голос и взгляд уже совсем не те, что были при разговоре с Чанёлем. В них уже нет ни грамма той мягкости, что была адресована ему, и Пака передёргивает от этой властности и жёсткости. Кажется, на Чонина строгость дяди не особо действует, но и он замолкает. Либо действительно опасается, что Бэкхён выкинет его на улицу, либо у него просыпается здравый смысл и приходит осознание того, что не нужно так грубить незнакомцам. — Ладно, мы поедем. До встречи, Чанёль, — Бэкхён снова ему улыбается, и от этого щемит где-то внутри. Он кивает и бросает короткое «До свидания», а потом провожает взглядом два удаляющихся силуэта, не в силах отвести его от одного из них — широкоплечего, достающего из кармана ключи от автомобиля. Внимание снова цепляют чёртовы кожаные штаны, и Чанёль тяжело вздыхает, продолжая бездумно смотреть на дверь, когда та уже закрывается, скрывая за собой Бёна. Любопытство так и подмывало спросить, откуда Бэкхён в таком виде приехал за племянником, явно ведь не дома наряжался ради такого дела, но страх того, что ответ ему не понравится, заставил Чанёля промолчать. Да и вообще, не его это дело. — Я думал, ты и правда с ним контактировать не хочешь, может, он обидел тебя чем-то, — раздаётся голос Чондэ совсем рядом, вынуждая Пака повернуться обратно к столу, где уже сидит друг. — Но ты смотрел на него, как влюблённая девочка. Как и он на тебя. Чанёль, сдаётся мне, ты ёбаный эгоист и придумал проблему на ровном месте, — безапелляционно выдаёт Ким с полным превосходства взглядом. Чанёль пожимает плечами. В любой другой ситуации он бы начал спорить и доказывать, что нет, неправда, но неожиданная встреча с Бэкхёном выжала из него все силы, и теперь хочется только прийти домой и лечь спать. — А что за мальчишка, кстати? — осторожно любопытствует Чондэ. — Племянник его. Наглый самодовольный ублюдок. — Вы успели повздорить за несколько минут? — Чондэ скептически щурится. — Он с ходу начал мне грубить. И заткнулся только тогда, когда его одёрнул Бён. — Вот видишь, ты ему не безразличен, он тебя защищает от малолеток, — пытается приободрить друга Ким. — Боже, Чондэ, если бы мой племянник назвал кого-то моей шлюхой, я бы тоже вставил ему пиздюлей, даже если мне плевать на этого человека, — закатывает глаза Чанёль. — В любом случае, я не думаю, что ещё нужен ему, если и был когда-нибудь. Наверняка нашёл себе нового мальчика на том же сайте. Ну, или девочку. — Чанёль, ты же не знаешь. Твои догадки, в которые ты свято веришь, кажется, заебали не только меня, но и его. Научись прямо разговаривать с людьми и доверять им, как они доверяют тебе, а не сиди в своём эмо-углу с мыслью о том, что тебя точно никто не любит и, вообще, уже нашёл себе кого-то нового. Чанёль молчит, поджимая губы. Доля правды в словах друга есть. Даже довольно весомая доля, если откинуть собственное упрямство и поразмыслить здраво и объективно, — ну, или это в мозге говорит пусть и небольшой, но градус алкоголя. Но всё же очень сложно избавиться от привычек и определённых черт характера, как бы ни хотелось это сделать. За несколько месяцев было достаточно времени, чтобы подумать об этом. — Ещё раз скажу, что ты эгоистичный идиот, который страдает хренью из-за того, что взрослый мужик, который такой же профан в личных взаимоотношениях, до сих пор не признался тебе в любви. Блять, Чанёль, я же видел. Я стоял около того вот огромного цветка и видел, как он так смотрел на тебя, будто готов был завернуть в одеялко, унести отсюда и уложить в тёплую кроватку. И ты смотрел на него так же, когда не разглядывал его рубашку. Изо рта Чанёля вырывается нервный смешок. — Домой хочу. Давай потом с этим разберёмся. — За что мне это? — вздыхает Ким, но послушно встаёт. Кладёт чаевые на барную стойку и послушно идёт следом за другом, надеясь, что это всё скоро кончится.